Изучая историю своей семьи нам удалось ознакомиться со следственным делом П-7109, хранящимся в архиве ФСБ России по Красноярскому краю. Содержание дела показалось нам важным для понимания эпохи 1930-х годов. Поэтому мы приводим краткое описание дела, но сознательно не указываем фамилии участников.
В мае 1938 г. в деревне Верхний Тынок Дзержинского района сотрудниками районного отдела НКВД были задержаны семь человек и препроводили в Канскую тюрьму. Задержанным вменялся пышный букет обвинений: участие в антисоветском восстании Князюка в 1931 г.; сокрытие кулацкого положения; утаивание информации о родственниках, состоявших в царское время на службе у власти; «контрреволюционная повстанческая агитация, направленная против Советской власти и проводимых ею мероприятий»; вредительская и контрреволюционная работа в колхозе: поджег зерносушилки, неправильный посев пшеницы, порча крупной партии картофеля.
Первый допрос состоялся в этом же месяце. Все обвиняемые дали признательные показания. «Я действительно являюсь участником контрреволюционной повстанческой группы, существовавший в деревне Верхний Тынок» - заявил один из подозреваемых, согласно протоколу допроса. Далее он же указал, что их группа распространяла среди колхозников «провокационные слухи о том, что «скоро должна будет вспухнуть война между СССР и Германией, Японией, Польшей», что они «запугивали колхозников, а в особенности активистов, что советская власть в войне с капиталистическим странами будет свергнута, поэтому колхозники будут перебиты в первую очередь». Как выяснится позднее, к арестованным применялись методы физического воздействия.
Казалось бы, неимоверная удача для следствия, все обвиняемые как один признали свою вину, выдали подельников и готовы понести наказание. Антисоветский заговор раскрыт, а следователи могут готовиться к повышению. 29 сентября 1938 г. «606-я тройка» в составе первого секретаря крайкома ВКП (б), регионального начальника НКВД и краевого прокурора приговорила арестованных к высшей мере наказания.
Судьба крестьян была предрешена. Но в дело вмешался «счастливый билет». 15 ноября 1938 года, по приказу из Москвы, деятельность троек была остановлена. Началась так называемая «бериевская оттепель». Лаврентий Берия, сменивший Николая Ежова на посту наркома НКВД стал проводить несколько иную политику. Региональные чекисты, возможно, догадываясь о скором падении Ежова, не спешили выполнять расстрельные приговоры. По мнению красноярского историка А.А. Бабия осужденным «606-й тройкой» просто повезло: «Их арестовали на излете Большого террора, весной-летом 1938-го, и они попали в «сбой системы», когда «альбомы» с их фамилиями застряли в Москве, а потом вся эта карательно-бюрократическая машина на время остановилась».
Тем не менее, система не могла просто отпустить участников «антисоветского заговора», их дело стали готовить к суду. Видимо, методы воздействия на обвиняемых стали более лояльными. На следующем допросе в декабре 1939 г. часть обвиняемых дала уже совершенно противоположные показания. «Контрреволюционной деятельности я никогда не проводил» - заявил обвиняемый и назвал показания свидетелей ложными.
Однако следствие данное обстоятельство не смутило. 28 февраля 1939 г. помощник опер уполномоченного Дзержинского РО НКВД составил обвинительное заключение и направил дело в Краевую прокуратуру.
13 июня 1939 г. выездная сессия Красноярского краевого суда в селе Дзержинское разбирала дело «заговорщиков». В состав суда входил судья, два народных заседателя, сторона защиты. К этому моменту следственные действия трагически оборвали жизнь одного из подозреваемых, по невыясненным обстоятельствам он умер в тюрьме.
На самом процессе все подсудимые отрицали свою причастность к восстанию Князюка и контрреволюционную деятельность. Некоторые даже предъявили официальные справки, доказывающие, что их хозяйство не было кулацким. Но, решающую роль сыграли свидетели, которые были односельчанами подсудимых. Все тринадцать свидетелей подтвердили обвинение и напомнили одному из подсудимых про «отца старосту» и «брата урядника».
Адвокату ничего не оставалось делать, как попытаться уменьшить наказание для обвиняемых. Он заявил, что «данные подсудимые не заслуживают высшей меры наказания», так как «деятельность их проводилась не умышленно, а по своей политической неграмотности».
В итоге суд признал обвиняемых виновными по ст. 58-2, 58-10,58-11. Пятеро из них были приговорены к лишению свободы на 8 лет с поражением в избирательных правах на 5 лет, один получил 10 лет лишения свободы с поражением в избирательных правах на 5 лет.
Но, дальше дело получило неожиданный разворот, вмешался второй счастливый билет». В июле 1939 г все осужденные направили кассационные заявления в Верховный суд РСФСР. Стиль всех заявлений похож, что позволяет думать о том, что они готовились организованно.
Осужденные писали, что были вынуждены оговорить себя на предварительном следствии ввиду «репрессивных мер со стороны следственных органов: стоянкой по суткам, голодом, побоями», что протоколы они подписывали не читая, а свидетельские показания считают «ложной клеветой по личным счетам». Обвиняемый рассказал, что, когда он отказался подписать протокол не читая, его заставили стоять, после 15 часов стоячего положения он упал в обморок, после чего решил согласиться со следователем подписал протокол. В доказательство сведения личных счетов они приводили факты своей вражды со свидетелями. Например, один из осужденных будучи бригадиром в колхозе был вынужден критиковать свидетеля за недобросовестную работу.
«Прошу верховный суд рассмотреть мою кассацию и вынести мне правильное решение, так как я считаю себя невиновным, так как я не был врагом советской власти и не буду до конца своей жизни» - писал осужденный.
Судебная коллегия по уголовным делам верховного суда РСФС рассмотрела кассации 5 сентября 1939 г. и приняла решение отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение на стадию предварительного следствия. По мнению судебной коллегии, следственными органами были нарушены правила предварительного следствия, в частности так и не было установлено где, когда и при каких обстоятельства подсудимые проводили антисоветскую агитацию.
В январе 1940 г. с осужденными были проведены новые допросы. Следователь подробно расспрашивал причины разночтений в показаниях, выяснял при каких обстоятельствах были подписаны протоколы предыдущих допросов, пытался подловить на несоответствиях. В протоколах зафиксированы такие фразы следователя: «Почему вы сейчас на допросе лжете?», «Вы прекратите упорство и не претворяйтесь на этом допросе».
Тем не менее, все подозреваемые подтвердили свои показания, данные на суде и записанные в кассационных жалобах: заявили о своей невиновности. В конечном итоге 4 февраля дело было прекращено по реабилитирующим обстоятельствам, осужденные вернулись домой.
Конечно, везению «заговорщиков» стоит только позавидовать. Но несмотря на
счастливое завершение дела, не стоит забывать, что семь невиновных человек
больше года провели в тюрьме: между жизнью и смертью, а один из них так и не
вернулся домой. По нашему мнению, в этом деле, как в капле воды отражается вся
суть эпохи, так называемого «Большого террора», забывать который мы не имеет
права.
А.П. Дементьев, П.М. Дементьев.
Дзержинец. №24 (10479). 16 июня 2022 г.