Может быть, кто-то из старожилов Атаманово узнает на фотографиях этого
человека. И вспомнит, что видел его на строительной площадке или на сцене, на
концертах художественной самодеятельности, которые часто устраивали в клубах
совхоза (дома отдыха) «Таежный» Норильского комбината-Норильского ИТЛ. Скорее
всего он выступал как аккомпаниатор, а может и в роли конферансье. Был
высоченного роста, около двух метров, худощавый, с тонкими и выразительными
чертами лица, благородными манерами. 16 января 1950 года его приняли в «Таежный»
техником-сметчиком отделения строительства. Никто и представления не имел, что
поляк Генрих Романович Терпиловский профессиональный музыкант, один из первых
отечественных джазовых композиторов. Но позже стало известно о его второй
профессии. Начался сезон в доме отдыха и пионерском лагере, и по приказу №106 от
10 июня 1950 года начальника дома отдыха Панцырного Терпиловский переведен на
должность аккордеониста с окладом 800 рублей в месяц. Закрылся пионерский
лагерь, и музыканта переместили в отдел труда и зарплаты, назначив
нормировщиком-хронометристом. Почти по специальности: в свое время он окончил
Ленинградский сельскохозяйственный институт.
Но призвание его заключалось совсем в другом. В том, что способно открыть «вам целый мир высоких чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче, чище, совершеннее. Благодаря музыке вы найдёте в себе новые, неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках». Эти слова принадлежат его товарищу, великому композитору Дмитрию Шостаковичу. Да, они были знакомы с детства и в молодости общались в общих музыкальных кругах. Например, в 1933 году Терпиловский вместе с Дмитрием Шостаковичем и Исааком Дунаевским входил в Ленинградскую комиссию по джазу. Конечно, наш герой, получив домашнее музыкальное образование, любил и ценил классическую музыку, но в 18-летнем возрасте попал на концерт американского оркестра Сэма Вудинга и навсегда «заболел» джазом. Сначала выступал в качестве пианиста в ансамблях Ленинграда. Потом организовал в своей огромной квартире на Литейном проспекте первый в стране джаз-клуб. В 1928 году по настоянию матери поступает в институт. Он сдал экзамены в политехнический, но из-за непролетарского происхождения не зачислен и вынужден был пойти в сельскохозяйственный. Учится успешно, но все свое время посвящает музыке. Сочиняет для джаз-банда Георгия Ландсберга и Бориса Крупышева пьесы «Джаз-лихорадка», «Варьете», «Иллюзион», «Блюз Моховой улицы». Знаменитый артист Леонид Утесов в марте 1929 года создает свой оркестр и принимает Терпиловского в качестве аранжировщика. И хотя их сотрудничество из-за разности взглядов на джаз продолжалось недолго, дружеские отношения сохранялись многие десятилетия.
У Генриха каждая минута на счету. Он одновременно учится в сельхозинституте и в 3-м Ленинградском музыкальном техникуме по классу рояля. В 1932 году создает свой джаз-оркестр. По заказу Ленинградского радио сочиняет цикл блюзов на стихи негритянского поэта Ленгстона Хьюза. Кстати, когда 1983 году на экраны вышел фильм Карена Шахназарова «Мы из джаза», коллеги Терпиловского узнали его в главном герое, сыгранном Игорем Скляром. Некоторые моменты экранной истории совпадали с реальными событиями, отложившимися в воспоминаниях маэстро, являвшегося одним из основателей отечественного джаза. Говорят, в сценарии использованы его мемуары.
Работу экономистом (старшим экономистом) в совхозе №28, свиноводческом тресте, заведующим плановой группой Наркомснаба молодой музыкант совмещает с заочной учебой по классу композиции в Ленинградской консерватории. В 1934 году его назначают дирижером молодежного оркестра Ленинградского обкома ВЛКСМ при кинотеатре рабочей молодежи, который быстро становится одним из лучших в Ленинграде. Всесоюзная кинохроника записала его пьесу «Джаз-лихорадка» в исполнении оркестра под руководством Александра Варламова.
Талантливого музыканта ждет блестящая карьера. Но, увы, обоснованным надеждам не суждено сбыться. Всему виной «неправильное» происхождение. Отец Генри, мало того, что был «подозрительной» национальности, да еще и потомственный дворянин, полковник царской армии, герой Первой мировой войны, имевший боевые награды. В 1917 году после серьезных ранений на фронте поселился с семьей в Петрограде. Скончался до срока, в 1920 году. Генриху тогда было всего 12 лет. И вот же – пришел срок отвечать за отца. И за мать тоже. Евгения Александровна Терпиловская (во втором замужестве Евтеева) работала простой учительницей, но происхождение имела дворянское. Ее арестовали в январе 1933-го и отправили на Беломорско-Балтийского канал. Первое время мать и сын считали: произошла ошибка, разберутся – и отпустят, ведь никаких преступлений Евгения Александровна не совершала. В ожидании скорой встречи они и подумать не могли, что уж не свидеться им на этом свете. И арест матери это только начало трагедии семьи…
1 декабря 1934 год был убит Сергей Миронович Киров. Власть заявила, что он стал жертвой заговорщиков – врагов народа. Следственным органам приказали «вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам — не задерживать исполнение приговоров». 27 февраля 1935 года выходит директива № 29 «о выселении контрреволюционного элемента из Ленинграда и пригородных районов в отдалённые районы страны». В городе начинается операция «Бывшие люди». В эту категорию входили: бывшая царская и белогвардейская администрация, бывшие дворяне, помещики, купцы, торговцы, применяющие наёмный труд, владельцы предприятий. Только в марте 1935 года более 11 000 человек были арестованы или де-портированы из Ленинграда. Всего до окончания года из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек. Постановлением Особого совещания (ОСО) от 9 марта 1935 года Терпиловский подвергнут ссылке на 5 лет в Казахстан как социально опасный элемент. Права была мама Генриха, уговорившая его получить «земную» профессию: в ссылке не пришлось голодать. В г. Кустанае его приняли старшим эко-номистом молочно-мясного треста. Через год перевели в село Сулукуль Чингирлауского района Западно-Казахстанской области на должность помощника директора совхоза по планированию.
Подошел страшный 1937 год. НКВД получил задание «очистить» страну от «бывших людей». Мать и сын одновременно подверглись репрессиям. 25-летний Генрих арестован 29 октября 1937 года. Через месяц его уже судила тройка УНКВД по Алма-Атинской области. Такой орган выносил приговоры в ускоренном порядке, обычно в течение не более 15 минут, без прений сторон и вызова свидетелей, с немедленным приведением приговора в исполнение. Итог для дворянского сына закономерный. Статья 58-10 УК РСФСР. Приговор – 10 лет ИТЛ. Еще более ужасным стало решение тройки НКВД Карельской АССР. 20 ноября 1937-го Евгения Александровна по 6 пункту статьи 58. приговорена как «польская шпионка» к высшей мере наказания. Расстреляна через 19 дней на станции Медвежья Гора (урочище Сандармох). Ей было 53 года.
Сын долгое время не знал о судьбе матери. Сразу после вынесения приговора его отправили по этапу на Дальний Восток. Вероятно, он попал в БАМлаг или Амурлаг, из которого в 1941 году выделился Свободненский исправительно-трудовой лагерь. Основным видом производственной деятельности заключенных были лесозаготовка и лесообработка. В воспоминаниях вдовы Терпиловского Антонины (все звали ее Ниной) фигурирует место работы мужа – Центральный авторемонтный завод (ЦАРЗ). Это предприятие находилось в г. Свободном. Поначалу з/к Терпиловский был поставлен на общие работы. Но, не обладая хорошей физической подготовкой (откуда она у пианиста, обязанного беречь руки), при более чем скудном пайке, не справлялся с нормой, часто попадал в изолятор. Там спасение от холода и голода (давали раз в сутки только воду и хлеб) искал в поэзии. Сочинял стихи. Вот несколько строк из 1938 года:
Мы здесь сидим, одни, забыты
Кусочек неба из окна–
Вот все, что нам дарит весна:
Решетки горбылем забиты
ЦИЗО (Центральный изолятор)
Генрих Романович заболел пеллагрой, из-за постоянного голода, отсутствия каких-либо витаминов, медицинской помощи ноги опухли, покрылись язвами, болели и кровоточили. 30-летний мужчина превратился в инвалида. Не известно, выжил ли бы он тогда, если бы не вторая профессия. В ГУЛАГе всякий лагерь стремился прослыть «культурным», заводил свой оркестр, драмкружок и даже театр. Терпиловского взяли руководителем оркестра Центрального авторемонтного завода. Там заключенный вернулся к жизни. И даже к творчеству. В 1940 году написал музыку к оперетте «Девушка-гусар», участвовал в ее постановке, сыграл роль ксендза: внешность потомка шляхтича подошла как нельзя кстати. Артистами были заключенные, несколько вольнонаемных. Спектакль имел большой успех. В заключении композитор написал также оперетту «Я вам пишу».
А в 1942 году произошло невероятное событие. В его достоверность невозможно поверить… Оркестр Леонида Утесова, совершая гастроли, остановился в городе Свободном. В его составе были друзья Терпиловского, ранее игравшие в его оркестре. Они ли, или сам Утесов потребовали устроить им встречу с политическим заключенным. Небывалая дерзость для тех лет и порядков. Но Леонид Осипович пользовался необычайной популярностью в стране, его просто боготворили, и зрительская любовь, как оказалось, может творить чудеса. Начальник лагеря разрешил старым друзьям повидаться. Говорят, в тот день з/к Терпиловского приодели и как будто бы даже временно прикрепили к оркестру Утесова. Потом, конечно, вернули за колючую проволоку, но надо полагать, с тех пор отношение руководства лагеря к нему изменилось в лучшую сторону. Сохранилась фотография с этой встречи, жаль, что на ней нет самого Утесова. Банджист, альт-саксофонист, кларнетист, бэнд-лидер Орест Кандат, аранжировщики Густав Узинг, Леонид Дидерихс, саксофонист Аркадий Котлярский. И с ними – красивый молодой человек в костюме и при галстуке. Разве можно подумать, что это заключенный с 10-летним сроком.
В 1943 году маэстро встретил свою любовь. Нине 30 лет. Яркая внешность, смелая, волевая. С началом войны стремилась попасть на фронт, добровольцем ушла в армию. Но в действующие войска не попала, ее направили на Дальний Восток военнослужащей авиационного батальона обслуживания (БАО-805). Нина обладала красивым голосом и отличным музыкальным слухом, участвовала в художественной самодеятельности, пела, играла в спектаклях. В клубе ЦАРЗ познакомилась с руководителем оркестра. Перед его талантами и обаянием невозможно было устоять. Генри (так звали его друзья) был не только прекрасным композитором, музыкантом, но и отлично знал литературу, писал стихи, рисовал, был хорош собой, остроумен, интеллигентен. Влюбленные встречались тайком. Когда о лагерном романе стало известно начальству, разразился скандал. Нину арестовали. Могли осудить за связь с зеком, но пожалели, не стали губить, и дело обошлось гауптвахтой. Генриха этапом отправили в другой лагерь – на Бирокан. Казалось, разлучены навсегда. После окончания войны Нину демобилизовали, и она уехала к матери в Красноярск. Но забыть Генриха невозможно, любила его без памяти, такая незаурядная личность, что никого нельзя поставить рядом. Узнав, что его расконвоировали, девушка, не раздумывая ни секунды, бросилась в Бирокан. Им выпало всего три счастливых дня. Узнав о приезде гражданской жены з/к, Терпиловского снова заключили в лагерь. Нине пришлось вернуться в Красноярск. Генриха тем временем перевели в Юхту, где находились несовершеннолетние преступники. А поскольку он занимался с детьми музыкой, его расконвоировали. И вновь Нина мчится к любимому. Обосноваться в Юхте не удалось, жить ей пришлось в г. Свободном, но пара могла встречаться по выходным.
Потом у Генриха приключилось обострение язвы желудка и ему сделали сложную и опасную операцию в хабаровском госпитале. Удалили большую часть желудка. Когда исхудавший, бледный как полотно пациент вышел из стен госпиталя, первое, что увидел – огромные глаза, полные слез, любви и сострадания. Больше они с Ниной не расставались.
Освободился Генрих в 1947 году. Путь в Ленинград, конечно, был для него закрыт. Отправились с Ниной в г. Грозный, где жил его старый друг, который помог устроиться руководителем заводского джаза ДИТРа (Дома культуры инженерно-технических работников). Квартиры нет, условия жизни тяжелые. Через два года семья переезжает в г. Молотов. Генриху Романовичу предложили взять руководство над оркестром клу-ба завода им. Сталина, выделили квартиру. Жизнь как будто бы стала налаживаться.
15 июня 1949 года Терпиловского арестовали в третий раз, забрав его прямо с репетиции. Его жена вспоминала:
«Кто-то пустил слух будто бы он, играя на рояле во время концерта, условными знаками передавал агентам, находившимся в зале, секретную информацию о заводе». Думаю, скорее всего легенда. Взяли музыканта потому, что с 1948 года политических заключенных после отбытия срока по указу Президиума Верховного Совета СССР направляли на вечное поселение в отдаленные местности СССР. Так он оказался в Красноярском крае. Его верная жена последовала за ним в ссылку.
«…декабрь 1949 года был лютым, но мы не чувствовали мороза. Нам было тепло и отрадно от сознания того, что мы вместе. Через два дня мы выехали в село Атаманово, где Генри договорился с работой. …Генри работал в конторе, а для меня работы не нашлось. Я стала брать заказы на пошив платьев у местных модниц. Дров, выдаваемых Генриху конторой для обогрева нашего жилища, нам не хватало, норма была ограничена. Я брала пилу и санки и шла в лес. Проваливаясь по пояс в снег, я выбирала высокую, но не очень толстую березу и пилила ее. Когда она падала, я распиливала ее на несколько частей, а дома мы с Генри распиливали березку на более мелкие части.
Когда наступила весна, мы посадили картофель – участки в три сотки выделяли всем желающим ссыльным, а их в Атаманово было достаточно. Картофель уродился отменно вкусный. Такого я не ела ни до, ни после, сколько живу. Прожили мы в ссылке две зимы…».
Ссылка есть ссылка. Но жизнь на центральной усадьбе подсобного хозяйства Норильского комбината и ИТЛ после лагеря казалась вполне сносной. Генрих каждый день встречал заключенных 25-го лаготделения, находящегося в «Таежном», и его пробирал мороз от воспоминаний и тревожной мысли: как бы снова не оказаться за колючей проволокой. Очень дорожил работой нормировщика, хотя имел высшее образование. И нечаянно случилась еще одна радость: когда в Атаманово приехали отдыхающие из Норильска, его перевели на должность аккордеониста. Какое счастье– вновь оказаться в родной стихии. Старейшая жительница Атаманово Тамара Аркадьевна Аксянова вспоминает, что концерты проходили каждый месяц. Ссыльные и местные жители охотно участвовали в художественной самодеятельности, часто ставили спектакли. В их село приезжал на гастроли киевский театр имени Леси Украинки, драмтеатр из Норильска и другие творческие коллективы.
Но с лета 1951 года у Терпиловского не было никаких шансов остаться в этом селе. В связи со строительством в скалах Атамановского кряжа секретного атомного объекта (будущего железногорского Горно-химического комбината) центральная усадьба дома отдыха вошла в паспортную зону. Все сомнительные лица, в том числе с 58-й статьей, подлежали переселению. По моим предположениям Генриха Романовича должны были просто перевести из Атаманово в другой населенный пункт. Но судя по воспоминаниям его вдовы, его арестовали и отправили в лагерь в с. Березовку, что недалеко от Красноярска. Она пишет, что там на концертах, которые устраивало лагерное начальство, он выступал как аккомпаниатор. Аккордеон же ему в Березовку прислали утесовцы, причем немалую сумму на приобретение вложил Леонид Осипович. Инструмент скрашивал жизнь, давал возможность заниматься музыкой и просто спасал его. Но как пишет вдова, мужа снова перевели, на этот раз в Тайшет, в лагерь более строгого режима. В 1952 году актировали из-за болезни.
Наконец, вышел на свободу. Конечно, душа рвалась в Ленинград. Но об этом бывшему заключенному нельзя и мечтать. Одна радость – жена снова рядом. Поехали в Молотов.
Первая реабилитация состоялась в 1957 году. В постановлении президиума Ленинградского городского суда, отменившего постановление ОСО от 1935 года, отмечено, что Терпиловскому никакого обвинения предъявлено не было. «Каких-либо данных о совершении Терпиловским преступления в материалах дела нет ... а принадлежность его родителей к дворянам не может быть признана уголовно-наказуемым». За что же человеку искалечили жизнь. Отобрали здоровье, радость отцовства. Возможность заниматься любимым делом. Шестнадцать лет – ссылок и заключения – вычеркнуты из жизни. В своей «Запоздалой молитве» Ген-рих Романович написал такие строки:
Много струн у горя на лютне,
У счастья же нет ни одной.
Жил ли кто меня бесприютней
И глубже изведал ли дно?
Я не прожил – я протомился
Половину жизни земной
В Молотове (с 1957 года г. Пермь) Генрих Романович руководил эстрадным оркестром во Дворце культуры им. Сталина, работал дирижером драматического театра, продолжал сочинять музыку. В его творческом наследии – музыка к спектаклям театров драмы и кукол. Он автор музыки балетов, рапсодий, кантат, сюит, симфониетт, более 100 песен и инструментальных пьес для эстрадных и джазовых составов.
Любовь к джазу сохранил до конца дней. Многие его произведения изданы в столичных сборниках вместе с сочинениями Д. Шостаковича, А. Хачатуряна, А. Эшпая. В многочисленных публикациях его называли не иначе как «отцом советского джаза» и «последним аристократом джаза». Его авторитету в среде профессионалов и поклонников этого музыкального жанра можно позавидовать. В 1966 и 1967 гг. Терпиловский – член жюри международных таллиннских фестивалей, в 1970-1980-х почетный гость европейских джазовых фестивалей в Варшаве. Его имя включено в джазовую энциклопедию как одного из основоположников советского биг-бэнда. Многочисленные публикации Терпиловского появлялись не только в изданиях Перми, но и польском журнале «Jazz» («Джаз»), в английском музыкальном журнале. Знание европейских языков дало возможность переписываться с известными джазменами – Дюком Эллингтоном, Гленом Миллером, Каунтом Бейси. Терпиловский поддерживал дружеские отношения с Дмитрием Шостаковичем, Леонидом Утёсовым, Никитой Богословским, Юрием Саульским, Исааком Дунаевским, Мар-ком Захаровым. Вот такую теплую телеграмму прислал на юбилей Терпиловского Леонид Утесов:
«Неужели уже шестьдесят? А для меня Вы тот же молодой милый, добрый, талантливый юноша. Так будьте здоровы и счастливы. (…) Как жаль, что Вы живете «на отшибе»! Пишите мне. Люблю Ваши письма. Знайте, что я Вас люблю и ценю. Всегда Ваш Л.О.У.».
Генрих Романович скончался 16 июля 1988 года. На доме, где он жил и работал, установлена мемориальная доска, на городской Аллее славы «зажглась» его именная звезда. С 2005 года в Перми проходит ежегодный фестиваль «Джаз-лихорадка», в честь одноименной композиции маэстро.
Но из-за произвола власти, незаконных, бессмысленных репрессий Генрих Романович не достиг высот, которых достоин. Он мог войти в число лучших композиторов страны, внести яркие страницы в музыкальное наследие советской России, но как сказал автор книги «ТерпИлиада. Жизнь и творчество Генриха Терпиловского» Владимир Гладышев, «судьба сложилась так, что слишком много сил пришлось положить на то, чтобы не превратиться в «лагерную пыль».
Ольга ВАВИЛЕНКО
«Терпиловский – зачинатель нашего джаза. Для Перми он был живой историей и
настоящей легендой… Терпиловский был интеллигентнейшим и добрейшим человеком,
очень остроумным. Он столько перенес и остался самим собой – это не каждому
дано. Большинство сломились бы…»
Олег ЛУНДСТРЕМ
Служебная карточка Терпиловского в доме отдыха «Таежный»
"Сельская жизнь" №43 от 27 октября 2023