Выполнила:
Гаврилова Светлана Валерьевна
г. Минусинск
МОУ «Средняя общеобразовательная
школа № 16»
педагог-руководитель:
Наумова Татьяна Александровна,
учитель истории, обществознания
и права
История России полна подлинного величия. Мы должны гордиться боевой и трудовой славой, научными и культурными достижениями наших предков. Мы не должны повторять их ошибок, поэтому обязаны знать историю своей страны. За многие века существования нашего государства было немало побед, но и много печальных событий: войны, восстания, массовые ссылки. Одна из самых трагичных страниц летописи страны и края в ХХ веке – политические репрессии. Только с 23 августа 1937 года по 15 июня 1938 годы в Красноярском крае было расстреляно 11620 человек, 5439 направлены в лагеря. В эти же годы в Красноярский край были сосланы 500000 спецпоселенцев. Среди них были поволжские и украинские немцы, литовцы, латыши, эстонцы, финны, черкесы, поляки, белорусы, русские… А сколько крестьян увезли «из Сибири в Сибирь» во время коллективизации.
Сейчас, с наступлением ХХI века, становятся явными факты, которые скрывались ранее, открываются страшные цифры, а за скупыми данными – человеческая судьба, жизнь. Жизнью нельзя пренебречь, чьей бы она не была!
С 1991 года день 30 октября объявлен днем памяти жертв политических репрессий. Узнать трагическую правду о судьбе человека и взглянуть на исторические события своими глазами – цель работы
Далекое – близко, почти забытое, но не дающее покоя прошлое: 20-е годы, военный коммунизм, НЭП, годы коллективизации. Это прошлое гулким эхом отзывается в сердцах. Там и тогда решалась наша судьба, судьба всего русского народа.
Репрессия – карательная мера, исходящая от государственных органов. Такое определение дает словарь, составленный С.Н. Ожеговым и И.Ю. Шведовой. Меня заинтересовало это определение, как человека, желающего стать юристом, и я решила узнать, а за что карало государство в то далекое для меня ленинское и сталинское время.
Я смогла познакомиться с человеком, который был свидетелем тех событий. Он с улыбкой согласился рассказать мне, что помнит. Книги и архивные данные, конечно, дают более точную информацию, но слушать жизнь из уст живого человека гораздо интереснее. Узнаешь не только факты, с которыми не спорят, но и чувства, переживания. Картина получается более яркой, красочной и эмоциональной.
Первое, что я спросила у Яна Михайловича, так звали человека, согласившегося мне повествовать о своей жизни, его бабушка и дед еще в начале ХХ века приехали в Красноярский край, в село Верхний Суэтук из Эстонии. В те времена земля здесь была мало заселена и плодородна, поэтому привлекала переселенцев.
- За что Вы репрессированы? Расскажите, мне очень интересно за что наказывали?
- За то, что отец отказался вступать в колхоз и остался единоличником. Да и за то, что жили неплохо, - ответил мне собеседник, немного с грустью, - В 1934 году раскулачивали всех, кто жил хорошо, был кулаком. Наша семья отличалась, у нас был хороший дом, высокий, крашеный, что было редкостью в то время; были цветы в доме и в палисаднике. Все было хорошо. Семья была большая, но жили в достатке. К тому же фамилия у нас не русская, а эстонская – Сионберг.
Раскулачивание было массовым, применялась как мера на отказ от коллективизации. Возникали различные типы объединений – коммуны, ТОЗы, артели. В процесс кооперации втягивались разные слои крестьянства, но преобладали середняки. Важно отметить и то обстоятельство, что кооперативные объединения охватили не только землевладельцев, но и людей, занятых в разных промыслах.
Использовались для привлечения крестьян и разного рода нереальные обещания:
колхозам обещали тракторы, другую технику, большие кредиты. «Все дадут – идите в
колхозы». Нередко создавались не колхозы, а коммуны, в которых принудительно
обобществлялся мелкий скот, домашняя птица, приусадебные участки. Одновременно с
обещаниями в некоторых областях старались «выжать» с единоличников как можно
больше средств. Так случилось и с семьей Яна Михайловича.
Перед вступлением в колхоз, как вспоминал мой собеседник, забивали скот: коров,
овец, даже домашнюю птицу, потому что забирали все в общественную собственность,
а крестьянину не доставалось ничего. Только за 2 месяца – в феврале и марте 1930
года по всей России было забито 14 миллионов голов крупного рогатого скота, 1/3
часть всех свиней, 1/4 часть овец и коз.
Кулаки сопротивлялись коллективизации. Они призывали население громить колхозные
амбары, портить колхозное имущество, обещали расправиться с коммунистами и
комсомольцами. Такая агитация была вызвана экспроприацией не только земель
зажиточного крепкого хозяина, но и всего его имущества, вытеснением единоличного
крестьянина на худшие земли, в связи с выделением колхозам сплошных площадей.
Государство активно преследовало агитаторов. О масштабах этих действий говорят
данные Минусинского архива, пересмотренные мною. За период хлебозаготовительной
кампании за время август – сентябрь 1930 года было возбуждено дел: среди кулаков
–
4 по статье 58 – 10, 22 по 61 ч.2, 2 по прочим статьям.
Темпы расследования составляли до 3 дней – 14 человек. Как мера наказания было
применено кратное обложение:
2-х кратное к 4 человекам, 3-х – 5 человек, 4-х – 3 человека, 5-ти – 25 человек,
среди зажиточных крестьян – 2 по статье 61 ч.2, приговор –
2-х кратное обложение – 1 человек, 3-х кратное – 1 человек, середняки – 1 по
статье 58 – 10, 2 по прочим статьям.
Проанализировав данные архива, можно сказать, что государство подбирало такие меры наказания, с помощью которых можно было получить максимум выгоды. Это подтверждают и данные за период хлебозаготовительных работ за 20 сентября – 1 декабря 1930 года.
Общее число осужденных – 51, из них: кулаков – 22, середняков – 14, бедняков –
14, прочие – 1. Приговорено: условно – 1 человек, лишение свободы от 1 года до 2
лет – 16, от 2 до 5 лет – 1, к принудительным работам – 21, к высылке – 12.
Общая стоимость конфискованного имущества – 2 200 рублей
Общая сумма штрафов – 1 000 рублей
Вследствие такой политики карательных органов многие семьи остались без мужчин – кормильцев и были обречены на голод и нищету. Так Минусинский архив приводит следующие цифры на 01.01.1934 г.: количество кулацких хозяйств, не имеющих в своем составе трудоспособных мужчин – 33 семьи, а количество кулацких хозяйств, не обеспеченных трудоспособными мужчинами – 38 семей.
Отчасти выступление кулаков и части зажиточных крестьян и середняков было
вызвано применяемыми методами сплошной коллективизации и раскулачивания, когда
под кулаков подводили все крепкие крестьянские хозяйства, выросшие в результате
проводимой новой экономической политики.
Читая такие факты, ужасаешься. И я, не задумываясь, задала следующий вопрос Яну
Михайловичу:
- Как Вы жили? Это, наверное, было сложно, и, скорее всего надо сказать не жили, а выжили?
- Да, это так. Мы просто пытались выжить. У нас в семье было десять детей, я был седьмой с сестренкой – двойняшкой Линой. Когда все это случилось, мне было 7 лет. Сначала нас выселили из дома в землянку, забрали все, даже подушки. Дальше – хуже. В 1937 году отца и старшего брата – Югона забрали в тюрьму, а в 1938 отца расстреляли в Минусинске, на горе Лысуха, сейчас это место увековечено православным крестом в память о жертвах репрессий. Брата сослали на фронт, позже мы узнали, что его убили. Мать то же вскоре умерла, не выдержав горя, она была молодая, ей было всего-то 45 лет. Вот так и жили, девять детишек в землянке. Колхоз мало чем помогал – пуд муки в месяц на ораву детей. Это примерно 16 кг, - сделал оговорку рассказчик, - Жили впроголодь, всегда полуголодные. Когда была возможность, подрабатывали на поле, нанимались в батраки, а, иногда, собирали оставшиеся после уборки зерна. Природа давала больше, чем колхоз; собирали ягоды, грибы – все, что можно было есть.
К слову, вспомнился мне один закон того времени, прочитанный уже давно. По-моему мнению, очень несправедливый и жестокий, ассоциирующийся в поговоркой: «Ни себе, ни людям». Он вышел в августе 1932 года и назывался «Об охране и укреплении общественной собственности». Народ назвал его «Закон о трех колосках», потому что многие крестьяне тайком выходили ночью в колхозное поле и стригли колоски, надеясь из этих зерен хоть что-то сварить. В новом законе государственная и колхозная собственность была объявлена «священной и неприкосновенной». Запрещалось даже подбирать оставшиеся после уборки колосья и зерно. Любая «кража» подобного рода каралась смертной казнью вне зависимости от размера украденного. При смягчающих обстоятельствах казнь заменялась заключением на 10 лет.
В течение 5 месяцев после принятия закона были осуждены по всей России 55 тыс. человек, среди них много крестьянских подростков, подбиравших в поле опавшие зерна.
Годы шли, жить легче не становилось, а наоборот появлялись новые проблемы. Началась война с фашистской Германией.
- А Вы служили, воевали? – спросила я
Мой собеседник немного задумался, вспоминая даты, хронологию событий, все же это было давно. После минутного молчания Ян Михайлович вновь начал повествовать, пересказывать прошлое:
- Меня забрали в декабре 1944 года в армию. Мы жили в селе Верхний Суэтук, и меня отправили сначала в Каратуз, после в Абакан, потом в Новосибирск, где обучали военному делу и определили в пехотные войска. При распределении попал в 21-й запасной стрелковый полк, получил обмундирование и был направлен в Манчжурию. После победы над Японией попал в группу, которая отправлялась в Порт-Артур. Три года служил на станции Синсулин, стоял на границе, жил в палатках, казармах. Служба на Дальнем Востоке продолжалась 6 лет и 10 месяцев. За заслуги перед Родиной был награжден медалями: «За отвагу», «За победу над Японией», «За боевые заслуги».
Здесь, я думаю, следует отметить патриотизм Яна Михайловича. Он не пошел против власти, которая лишила его детства, забрала отца, объявив его «врагом народа» и брата, а предано защищал рубежи своей Родины.
- Расскажите, что было после войны, как уже в мирное время сложилась Ваша судьба? – мне хотелось, чтобы он рассказал еще что-нибудь, было интересно слушать.
- Ну… Прослужив 6 лет и 10 месяцев, вернулся в свою деревню, но там работы было мало и пришлось ехать в с. Знаменка Минусинского района. Нельзя было сидеть, сложа руки, жизнь приучила работать, самому строить свое благополучие. Если не позаботишься о себе сам, то кто же…
Работа на спиртзаводе привлекала зарплатой в деньгах. Там познакомился с той, с которой связал свою жизнь и которая до сих пор украшает ее. С Ильдой Теодоровной Русман мы обвенчались 5 марта 1951 года. Уже в 52 году родился первый сын – Эдик, а в 1956 году – второй, Ян. После завода, где-то в 1953 года работал в разведывательных экспедициях, искали газ. Газа не нашли, но платили хорошо, - с улыбкой добавил рассказчик, - После, в 1961 году вновь вернулся в Знаменку, жене надоели постоянные переезды. Пригодились навыки, полученные когда-то в 15 лет, когда обучался в Моторске на помощника тракториста. Устроился на Знаменский кормсовхоз водителем. Уже в 1965 году перебрался работать на электрокомплекс, работал трактористом и выполнял всякую подсобную работу. За работу получил квартиру в Минусинске, в которой живу и до сих пор. В 1988 году уволился с работы, будучи уже пенсионером. Теперь-то жизнь спокойнее, не такая, как раньше.
- А как живут Ваши дети? – задала я новый вопрос, когда рассказ затих.
- Хорошо живут. Старший – Эдик – выучился в сельскохозяйственном техникуме, в Шушенском, на агронома. Уже почти 30 лет работает в совхозе села Восточное. Начинал работу с простого рядового, а теперь руководитель, - с гордостью рассказывал Ян Михайлович, - А младший – Ян – выучился в Прокопьевском техникуме. Уехал в Эстонию, на Родину, там и сейчас живет, работает.
А 1991 году был принят закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» и создана комиссия по восстановлению прав реабилитированных. Бывшие узники и спецпоселенцы стали получать льготы и компенсации за изъятое имущество. Конечно, ничто не может компенсировать ущерба, причиненного миллионам репрессированных и членам их семей. Однако государство тем самым признало вину перед своими гражданами. Но не все так гладко, как хочется, не всем удается воспользоваться законом. Ян Михайлович подавал документы на реабилитацию с просьбой возврата дома. Но ему было отказано. Причиной отказа послужил тот факт, что семья сама покинула добровольно дом.
Репрессия – несправедливость, лишение внутренней свободы, это беспощадное истребление родной нации, это война с собственным народом. И этого нельзя забыть, да и невозможно. И поэтому, я считаю, что необходимо вернуть право на память, ведь так долго людям внушали, что не было сталинского геноцида, не было безжалостного террора со стороны властей. Кроме того, обладая такими знаниями о прошлом, человек яснее и четче видит свое предназначение в жизни. Мы не должны повторить ошибок прошлого в будущем.
В заключение хотелось бы сказать словами Б. Слуцкого:
Прячет история в воду концы.
Спрячут, укроют и тихо ликуют.
Но то, что спрятали в воду отцы,
Дети выуживают и публикуют.
Литература:
1Рой Медведев «О Сталине и сталинизме»1990г.
2»История России VI – XX вв.»В.В.Кириллов, Г.М.Кулачина
3 «История России XX в.» Аванта плюс
4Данные Минусинского архива
5Сборник «Мартьяновские чтения»
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»/Работы вне конкурса