Евстратько Наталья Юрьевна
Ирбейский район п.Степановка Школа № 32
Научный руководитель: Оберман Виктор Яковлевич
Одним из старейших жителей п.Степановка является Леонгард (по документам Леонгардт) Александр Иванович (Иоганнович) 1908 года рождения. 1 декабря ему исполнилось 93 года. Я, Евстратько Наталья, ученица 10 класса уже два года занимаюсь в краеведческом кружке, с удовольствием хожу в походы, особенно мне нравится обследовать старые жилища, орудия труда и т.д. А в этом году я решила впервые в жизни взять интервью у человека, жизненный путь которого составляет почти век. Я посетила Леонгарда А.И. в сентябре 2001 года, он проживает со своей женой в «старой» деревне, так у нас называют улицу Заречную, где поселились первые жители. Узнав о цели моего визита, он предложил прийти через несколько дней, так как должен кое-что вспомнить и всё обдумать. Жильё Александра Ивановича скромное, убранство простое, кругом чистота и порядок. Разговор наш растянулся на три встречи, чтобы не утомлять собеседника и не очень нарушать привычный режим дня (они ещё держат поросёнка, курочек) больше часа мы не беседовали. Длительность записи составила 180 минут, мы дошли до 1968 года, когда его избрали председателем сельского Совета. В работе я использую фрагменты интервью до 1945 года. Оставшийся материал использую позже. Очень любопытно узнать как взаимосвязаны в истории судьба одного отдельно взятого человека с судьбой истории? Что он сделал? Сколько детей поднял? Кем он ощущает себя сегодня? Что было светлого в той жизни, в том веке? Я была очень рада, что у моего собеседника сохранилась феноменальная намять, о чём красноречиво свидетельствуют его ответы.
- Уважаемый Александр Иванович, Вы прожили почти век. Каким было Ваше детство, сохранилось ли оно в памяти?
- Я родился на Волге в Самарской губернии в селе Шенталь. Позже переехали в село Алтаты, оно стояло на одноимённой речке, которая тянулась далеко и впадала в Каспийское море. «Она была не шибко глубокая, но шибко много притоков имела, весной страшное бывало наводнение». Отец у меня на месте не сидел, он был батрак, но специальности обозостроитель и столяр. Работал у одного помещика: всё ладил, регулировал, ремонтировал. Сюда постепенно приходили немцы, застроили улицу и поселилось около ста семей. Отец и у них ремонтировал то окна, то двери, то колёса и т.д. Детство было трудное, рано пришлось трудиться.
- В 1914 году началась I Мировая война. Кого-нибудь из вашей деревни взяли на войну?
- Мне помнится, что против нас жили очень верующие люди. В один из тёплых летних дней они прямо на дворе усиленно молились Богу. А за столом сидели два преподавателя, их провожали на войну. Ну, и мы, парнишки, туда на двор пришли посмотреть на проводы. Поехали новобранцы на конях и пели по дороге песню «ейцуг, гей пора». В этой песне говорится о том, если нам будет плохо, постучим, открывай нам двери и т.д. И всё с Богом связано. Это были первые русские немцы, которых брали у нас на войну. Их отправляли в Закавказье на Турецкий фронт, а песню там пели: «Кавказ - весёлое пригорье». В горах почти весь год снег не тает, много погибло и под снегом похоронено, были страшные морозы. Те немецкие песни я и сейчас помню.
«Потери России в войне - 7 миллионов, в том числе убитых – свыше 2 миллионов человек. ...Из деревни в армию призвано около половины трудоспособного населения. ...Валовые сборы зерновых в 1916-1917 годах составили 80% от предвоенных. ...Осенью 1916 года принято решение о проведении ...принудительной хлебной развёрстки. …Армия получила половину продовольственных норм...» (И.И.Долуцкий. Отечественная история. XX век. ч.1 Москва. 1998. стр.87)
- Какие отношения складывались между хозяевами помещиками и простыми людьми? Что по этому поводу говорили взрослые, что видели вы сами?
- В 1915 году наше село отнесли к татарской волости, до волостного центра было 70 километров. Однажды приехали на автомобиле без кузова, с тремя сиденьями 4 человека. Машину называли «Файервагон». Мы, ребятишки, бежали за ним, чтобы посмотреть. Один из них был «лысый, бритый, толстый». Собрали они собрание и прочитали, что урожай вы можете собрать, но после уборки, чтобы ни один человек здесь не остался. «Земли эти наши. Они нам нужны». Наша семья переехала за 30 километров, туда, где жил когда-то помещик Славин. Тут оставались кое-какие дома, отец одну зиму там перезимовал, в маленьком домике поселились. Скот-то кормить было нечем. А у помещиков были большие зароды сена. Отец работал у них объездчиком. Позже он пошёл устраиваться к помещику Майеру, у него сыновья были на фронте. Заключили устный договор на изготовление 10 пар бричек и 10 одинарных, чтобы зерно возить на станцию. Дали нам квартиру в 4 комнаты, а в другой половине открыли столярку. Два брата отцу помогали, а я ещё пацан был. После того, как отец съездил до Марксштадта за товарами, Майер дал нам корову и 12 мешков пшеницы. Так мы и стали жить. Вот такие я видел отношения.
- Александр Иванович, когда в России началась гражданская война, вам уже было 10 лет. Что сохранила Ваша память по этому поводу, мог человек остаться в стороне от кровавых событий?
- Когда кончилась I мировая война, вернулись домой наши соседи - немцы, все с винтовками вернулись. Потом, пошла эта гражданская: один сын у белых, другой сын у красных. В 7 километрах от нас была железнодорожная станция, а на ней водонапорная башня, на горе, высокая. С этой башни красные наблюдают за белыми, все верхом были: и белые, и красные. Останавливались по очереди у помещика, а затем чуть не плётками бьют и спрашивают: «почему белых держишь?». Вернутся белые, спрашивают: «почему ты красных держишь?». Помещик это не выдержал и однажды ночью всё погрузил, что смог - скот и своих прислуг - киргизов - и уехал до Оренбурга. В 1928 году его жена возвратилась к нам, у неё кое-что зарыто было, хотела достать, но без неё уже раньше достали.
«Крестьянская война - дело страшное. В Сибири мужички что удумали? Ямы заставят
пленных красноармейцев выкопать, а потом их же в ямы - то вниз головой. И
землицей сверху присыпят, так чтобы ноги торчали до колен. А потом смотрят: чей
красноармейчик дольше продержится... Или вот с белым офицерьём такое обхождение:
«часть пленных офицеров была раздета донага: на плечах вырезали куски кожи
величиной с погон и на месте звёздочек вбивали. Называлось «надеть мундир». Нам
все хочется найти хороших, а их нет на войне. Мы стремимся к простоте и ясности,
но и этого в гражданской войне не бываете.
(И.И.Долуцкий, указ. соч. стр.179)
- А когда в 1922 году наступило перемирие, никого не судили, кончилось всё, тогда каждый искал, где можно жить, чтобы землю получить. Трудно было остаться в стороне от войны, но не все же воевали! Кто-то должен был работать, чтобы кормить семью, да и всю страну.
Например, мы с братом пошли бороновать землю у киргиза на верблюдах. У него было 12 верблюжьих маток и шесть малолетних верблюжат. Кошара была разделена на две половины. Хозяйка доила верблюдицу, сзади стоя, у каждой брали маленько кумыса, потом подпускали малышей и они сосали. Верблюды шли в один след, когда зубья бороны забьются корнями, тогда я держу передних, а брат чистит все бороны. Так мы готовились к посевной.
- Мне становится понятным следующее: жизнь отдельного человека в нашей стране, особенно из простых слоев, никогда не была лёгкой. От своей бабушки я слышала, что в России часто бывал голод. Приходилось ли голодать Вашей семье, если да, как Вы выжили?
«Сначала засуха, а потом страшный голод обрушились, на страну захватив Поволжье, Приуралье, Казахстан, Западную Сибирь, Юг Украины. Именно здесь несколько раз прошла коса войны, а сейчас голодало до 30 млн. человек. Вымирали целые деревни, погибло свыше 1 млн. человек, 2 млн. детей осиротели» (И.И.Долуцкий. Указ, соч., стр.238)
- В 1921-22 годах в Поволжье был страшный голод. В феврале месяце мои старшие братья умерли от голода в течение 3 дней. Ну, и как нам было жить? Магазинов не было, ни керосина, ни лампочек, ни коптилок. «Кушать было нечего, отец лежал больной от голода, прикованный к постели». Особенно тяжело было женщинам, но они были выносливее. Я был самый маленький, ещё держался на ногах. Затем откуда-то прислали семена, раздали по 1 центнеру на гектар. Отец говорит матери: «Бери Сашу, иди на хутор «Славин» к одному человеку. Пусть он берёт на нас и посеет 1,5 га пшеницы. А я ему сделаю новую водовозку. Только по дереву». Когда мы проходили по льду, я провалился, но удержался за край. У матери не было сил вытащить меня. Она позвала девок, и они меня спасли. Потом пришлось голым сидеть, пока высохнет одежда. Человек согласился, посеял на нас 6 пудов, а потом 3 пуда смолол нам и привез. А тут и мясо привезли, сказали - слоновое, тогда стали маленько поправляться. Сестры стали ходить на прополку кукурузы, приносили за работу молоко, масло, яйца. После этого отец тоже быстро поправился, получали продукты и по карточкам. Так вот мы и выжили.
- Александр Иванович, мне очень нравятся Ваши рассказы, из них могла бы получиться интересная книжка.
- Спасибо на добром слове, этого я сделать не смогу, недавно перенёс операцию на глазах, с тех пор не читаю, не пишу.
- История Вашей семьи, так или иначе, связана с крестьянством. Большевики мечтали перевести единоличные крестьянские хозяйства в коллективные. В какой мере это затронуло Вашу семью? Что сейчас думаете Вы о коллективизации?
- Накануне коллективизации я женился, это было в 1929 г., а в 1930 у нас образовался колхоз. Крестьяне ведь были одни богатые, другие бедные. Мы не шибко богато жили, но зажиточно. Мы тоже пошли в колхоз. А было так: сегодня зашли в колхоз, а завтра выходили. Хлеб весь выгребли у нас, наложили денежный налог. А когда платить было уже нечем, назначались торги. Сходились люди на двор и устраивали аукцион по продаже старых вещей. Мужиков забрали, а ночью подогнали подводы, посадили на поезд и увезли на Север в Архангельск на работу.
«Считая колхозы враждебной силой, крестьяне работали неохотно. В начале 30-х годов участились случаи выхода из колхозов. Несколько миллионов крестьянских хозяйств вышли весной 1930 года. В 1922 году ситуация повторилась, но в меньших масштабах. Дело в том в том, что выходившим крестьянам не возвращалось имущество, их земля оставалась в колхозе, приходилось отправляться в город на заработки, на строительство многочисленных промышленных объектов. Чтобы остановить исход из деревни, с 1933 года в стране вводится паспортная система. Крестьяне становились фактически крепостными и прикреплялись к земле, так как лишались свободы передвижения. Колхозному крестьянству паспорта не выдавались». (И.И.Долуцкий. Указ, соч., стр.293)
- Мы работали в колхозе, открыли мастерскую. Врач посоветовал отцу лечь в больницу на длительное время, и мы переехали жить в город Марксштадт. Запрягли коров, погрузили овечек и 4 суток добирались. Так закончилась наша деревенская жизнь. Думаю, что коллективизацию надо было проводить, но без насилия, и добровольно.
- Ну, и как Вас встретил город?
- Отец устроил меня в артель обозостроителей. Я был одет в овчинный тулуп, зимние штаны, подшитые валенки. Зав. производством Бауман расспросил о том, что умею делать и устроил мне испытание. Дал инструменты и заказал плевательницу. Я начал работу, а все вокруг смотрели, думали, что я не справлюсь. Неделю я работал над изделием: сушил, клеил, шлифовал, красил. И вот готовую унёс в кабинет председателя артели. Меня тоже пригласили, задали разные вопросы, одним словом, приняли на работу. Потом перевели мебельщиком. Так я стал работать в городе.
- В книге по истории Ирбейского района я прочитала, что Вы принимали участие во Всесоюзном стахановском совещании. Александр Иванович, расскажите подробнее об этом, кто мог стать участником совещания, как оно проходило, в чём его значение?
- Это происходило в 1935 году. Я работал столяром. В течение месяца проходило трудовое соревнование по декадам. На собрании нам растолковали, чтобы все строго соблюдали рабочее время. Пришли мы утром на работу, а уже на каждом верстаке лежат заготовки на 10 стульев, клей, шурупы, наждачная бумага. Норму установили 1 стул в день. Как только ударил колокол, мы с юным помощником приступили к работе. Я ему сказал: «Смотри, никуда не беги, лишнего шага не делай». Правда, он аккуратно всё сделал. Норму мы выполнили за 7 дней. И старики работали медленно, кое-кто нам завидовал. Но комиссия определила нашу работу лучшей. План второй декады мы сделали за 9 дней, и опять заняли I место. За это в нашем городе меня назвали стахановцем (01). Республиканская комиссия из Энгельса направила меня и одного парня мордвина - он делал прекрасную мебель и корзины плёл - на совещание в Москву. Руководство на дорогу дало мне 1 тысячу рублей, рассказало, где находится немецкое представительство. Выехали на поезде из Саратова 23 декабря, в одном купе с нами попали 2 лётчика, молодые ребята, они пили, пока не уснули. Приехали в Москву в 5 часов утра. Сели на трамвай, я подошёл к девушке с просьбой предупредить о нашей остановке; она сказала: «Сидите спокойно». Сошли мы на «Театральной», напротив Большого театра. Затем перешли на улицу Неглинную 27, и подошли к 7 этажному дому. Там никого ещё не было, но свет уже горел. Один мужчина увидел, что мы с чемоданами. Спросил: «Вы на Всесоюзный стахановский съезд?» - «Да». «Ну, пошли со мной». Поскольку мы пришли раньше, нас сначала разместили у председателя в кабинете, убрали ряд стульев и поставили раскладушки.
Кормить водили через речку по деревянному мосту в столовую. «На горе стояла тюрьма, железом вся оббитая, закрытая большущими воротами». Потом определили в гостиницу на улице Горького. Там и музей был. Были комнаты на двоих, а когда ужинали, перед нами выступали украинские артисты. Мне запомнился «здоровый дядька» с длинными усами и маленькая девушка. Они пели разные песни. Председатель проверил нас по списку. От деревообрабатывающей промышленности было 70 с лишним человек. Кругом стояли шахматные столики, стулья, на них бутерброды и две бутылки пива. Мы перезнакомились, тут же встретили Новый 1936 год. В подвальном помещении был устроен концерт, выступал скрипач. Меня поселили в комнату с директором Харьковского завода. На совещании выступили передовики производства, призвали развернуть соревнование. В заключение нам подарили по патефону и по 5 пластинок. А ленинградцы попросили заменить патефоны на именные часы. 2 января 36 года я выехал домой, и опять работа продолжалась.
Я тогда не думал о значении этого совещания, было интересно увидеть Москву, послушать стахановцев, рассказать об этом своим товарищам и родным. Мне уже было 27 лет, у меня было 3 детей.
« К августу 1936 г... движение охватило около четверти рабочих, а через два года - почти половину... администрация многих предприятий делала ставку исключительно на стахановцев. Поэтому всё внимание было уделено стахановцам: всё сырьё - им, все условия - для них. В результате усиливалась диспропорция и неритмичность. И без того скудные ресурсы поглощались ударниками. Стахановцы изготовляли, такое количество продукции сверх плана, которое не находило применения и оседало на складах. «Производство осуществлялось ради производства». (И.И. Долуцкий. Указ соч. стр.285)
- В наше время есть много путей для получения образования и профессии. Расскажите о своей учёбе, о том, как вы обучались специальности, где учились? Нам сегодня интересно это знать.
- В школу по разным причинам я вообще не ходил. В 1936 году меня направили на 7 месячные курсы. Я сказал: «Я же неграмотный, одного дня в школу не ходил, даже букв не знаю». Начальство настояло, обещало помощь в освоении русского языка. Жена тоже была за то, чтобы я учился. Мне дали тетради, на доске написали большие буквы, я целый месяц самостоятельно изучал их. И 25 мая поехал в г.Семёнов, гам был техникум по механической обработке дерева. Плыл на пароходе 4 суток. Познакомился ещё с одним курсантом, сидели за партами рядом, жили на частной квартире, за каждого платили 25 рублей. Там у меня появилась книга «Столярное дело», я её потом сыну отдал, он преподавал труд в Степановской школе. После окончания учёбы дали месяц практики, взяли заказ на стулья, разделили нас на звенья. Экзамены сдавали по 4 специальностям: зав. производство, ограниченное зав. производство, начальник цеха, десятник. Начальник цеха одно время на практике работал со мной. На экзаменах он сказал: «Леонгарду можно вопросов не задавать, он специалист на все руки. Я с ним работал от заготовки до конца, я качество стульев проверял, иголку не подсунешь». Комиссия посовещалась, кое-какие вопросы задала. Вручили диплом о получении профессии столяра. Так я получил специальность. После окончания курсов директор и секретарь партийной организации вместе с нами поехали в Москву на выпускной вечер первых курсов стахановцев. Это было в первых числах декабря. Всё было, как и в прошлый раз. Председатель увидел мою фамилию, говорит - знакомая: «Расскажите нам, что вам дали эти курсы? Знаю, что вы хороший столяр и обозостроитель». Я рассказал о курсах, поблагодарил партию и правительство. Говорю, что научился работать у отца, но теоретически ничего не знал, а теперь знаю теорию столярного дела. Но грамотность по русскому и литературе ещё слабая. Он тоже поблагодарил нас за труд и успехи в учёбе. А когда приехал домой, меня вскоре поставили начальником цеха. Словом, моё 7 месячное образование дало мне путёвку в жизнь - и на производстве и по общественной работе.
- Александр Иванович, после 1917 года страной правили большевики - коммунисты. Сегодня их кто ругает, кто хвалит. Каково Ваше отношение к коммунизму, были ли ВЫ членом партии? Что значило быть коммунистом?
- Отношение к коммунизму? Нормально относился, признавал, верил, боролся с недостатками, выступал на собраниях... Надеялся, что когда-то же построим справедливую жизнь. В 1939 году вызвали меня на беседу в райком и предложили пост председателя артели. Я отказывался, мотивируя тем, что безграмотный. «А почему вы не член партии?» - спросили меня в другой раз. Я вновь сослался на неграмотность. Один из райкомовцев говорит: «Он ещё думает, что повернётся старое время». Обидели меня эти слова. Но после совета с семьёй я согласился вступить в партию. Стал работать начальником цеха, а заместителем назначили одного комсомольца. У нас был большой красный уголок. В этом же году меня избрали депутатом Марксштадтского городского совета АССРНП. С тех пор и до 80 летнего возраста постоянно был то депутатом, то председателем профсоюза, то секретарём парторганизации. Любил общественную работу. Моё понятие - быть коммунистом значит честно работать и болеть за свой народ.
- В нашей беседе мы всё ближе подходим к роковому для страны и для вашей семьи 1941 году. Вашу жизнь, наверно, можно разделить на 2 части: до 41 года и после. Что произошло с Вами и Вашей семьёй после начала Великой отечественной войны? Коснулись ли Вас репрессии?
- Ещё как коснулись! Когда началась война, на второй день объявили мобилизацию. Годных русских сразу забрали. «А из нашего брата никого не брали». Правда, военкомат мобилизовал всех руководящих работников на еженедельную военную подготовку. Однажды вышел командир взвода, ему кричат: встать, смирно, он сообщает, что занятия отменяются по уважительной причине, о следующем будет особо сообщено. На улице один из нас купил газету. Сразу на первой странице был Указ о выселении немцев. Сообщил жене, она плачет. Наш сосед - депутат пришёл домой с ночной смены, а там уже солдаты стоят с автоматами и никого не пускают. Стали резать свиней. Нас заставили в школах делать нары для военных. Я выехал из города 16 сентября самый последний. Нам дали справку, что государство должно моей семье 557 рублей, на них можно было купить тогда 2 коровы.
«Указ от 28 августа 1941 года воспринимался многими как должное: «По достоверным сведениям, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населённых немцами Поволжья... Немецкое население... скрывает в своей среде врагов Советского Народа и Советской власти». Поэтому предписывалось переселить немцев (в основном в Казахстан).
Только в течение одних суток «эвакуировали» 367 тысяч поволжских немцев. После войны в германских архивах не обнаружено ни одного документа, свидетельствующего о контактах Третьего рейха с советскими немцами». (И.И.Долуцкий. Указ. соч. ч.II стр.71)
- Посадили нас на пароход, потом в вагоны, некоторые люди брали с собой ценные вещи, но солдаты их отбирали и бросали в воду. 2 октября прибыли на станцию Солянка в Красноярском крае.(02)
С собой разрешалось
Лишь что на руках.
Добро всё осталось,
Пришел жизни крах
(А.Штоль. Поэма «Богом проклятые»
г.Зеленогорск. 2001 г., стр.118.
Автор проживает на стации Солянка).
- Отсюда на подводах отправили в село Ирбей. 7 семей отправили в Зелёную
Слободу, а 4 семьи, в том числе и нашу - в Берёзовку (Пищелёво). У меня уже было
5 детей, со мной были мать, сестра, браг. Дали нам маленькую квартирку.
В глубокой Сибири…
Мы лишние тут.
К людям подселили –
Мы им, как хомут
(А.Штоль, стр.119)
Местные некоторые назвали нас фашистами.
Совсем нас не кормят
Лишь малость дают.
На нас, немцев смотрят:
«Фашисты», - зовут.
(А.Штоль, стр.119)
- Нас, 3х мужиков-немцев, оставили солому убирать, мы стали метать солому в зароды как положено, а во время перерыва подбежали женщины и говорят: «Что вы мучитесь, её все равно весной сожгут». Так началась для нас трудармия.
Трудармия... Боже
Сколь пало их там.
Концлагерь?! Похоже!
Кромешный бедлам....
(А.Штоль, стр.118)
- В середине сентября получил повестку: явиться в райисполком. Там объявили, что нас со своим столярным инструментом мобилизуют на работу в районный промкомбинат для производства лыж для фронта. Бывший директор Марксштадтского банка был назначен директором комбината, преподаватель медтехникума - главным механиком. Дали квартиру, перевёз семью, сестру, она ночью дежурила, а днём красила лыжи.
В январе 1942 года увезли нас за 40 км от Берёзовки в тайгу на речку Верхнюю Жедорбу. Там уже стояли 3 готовых барака, кухня, баня, заставили строить зону, после завершения строительства нас туда и определили. Охранник Смашнёв, когда придут жёны с продуктами (а ходили пешком), не пропускал их. Говорил: не пущу. Так его и прозвали «Непущу». Меня поставили зав. иструменталкой, дали 5 человек, дали пропуска, и мы могли жить у жён. Но если план не выполнишь, то из зоны не выпускали. Утром, когда выводят на плац на построение, жёны с мужьями обнимаются и отдают продукты.
Здесь все «поселенцы»
И есть латыши,
А больше всё немцы.
Других ни души
(А.Штоль, стр.123)
- Потом на год меня направили на Старую Жедорбу, назначили командиром взвода из 40 человек. Мы должны были ждать подъёма воды после открытия плотины и сопровождать сплавляемый лес до Кунгуса. Направляли и в Шайбино строить ледяную дорогу, и в Усть-Кужо на разгрузку. В моём взводе случилось несчастье, один парень утонул на заломе. За это мне объявили 10 суток ареста. Для отбытия наказания я отправился на лошади в колонию Верхняя Жедорба. Встретившийся начальник колонии сказал: «Вернись и скажи, что сейчас некогда людей сажать, надо лес сплавлять». Я так и сделал. Сняли меня с должности бригадира и перевели в другую бригаду. Пошёл я однажды с багром на работу, оттолкнул одно бревно, а под ним налим большой стоит, я его багром и придавил. Вечером обменял рыбину на ведро картошки и пол-литра молока.
Что как-то живыми
Протянем мы тут
Коль рыб б не ловили,
Пришёл бы «капут»
(А.Щтоль, стр.125)
- Сплав шёл до осени. 20 октября наступили морозы, сплавные бараки замёрзли. Мы не вмещались в них, и нам дали военные палатки с печками. Заставляли в ботинках лезть в воду по очереди, давали немного спирту. Потом построили и распределили так: 90 человек отправили в Решоты, 45 - в Стрелку, 45 - в Степановку. Так я попал в Степановку. Снова строили сплавные бараки, плоты, был мастером. Вдруг в январе 1943 года нас отправили срочно в Лобаново - недалеко от Канска, здесь была запань. Неделю добирались пешком. Дали мне 20 человек и направили разбирать вмёрзший в лёд лес и на себе на санях вывозить.
Снега! Выше братьев
Мороз - пятьдесят
Одежда - лохмотья
А голод опять.
(А.Штоль, стр.125)
- И так до весны трудились. Однажды летом нас 5 музыкантов, а я играл на балалайке и мандолине, направили в одно село поиграть в клубе для колхозников, за это обещали покормить. Затем отправили в Романовку, потом в Степановку и т.д. 44 и 45 годы занимались очищением берегов, зимой строили сплавные бараки, а с началом паводка - на сплав. «Ну, я уже не бродил, я был в комендантской бригаде, там были банщик, повара, парикмахер, я был ремонтником». В Лобаново мы делали скользящие боны для направления леса в нужное русло. На полпути от Лобанова до Канска жили раскулаченные хохлы, мы потихоньку воровали у них картошку. Нас пригласили на отчётное собрание к ним в колхоз. И когда очередь дошла до картошки, председатель говорит: «Картошка была очень хорошая нынче, было бы ещё больше, но нам «помогли» трудармейцы. Ну, ладно, им тоже надо жить».
- А как здесь в Сибири восприняли День победы? На что надеялись трудармейцы?
- 9 мая 45 года приходит начальник и говорит: «Сегодня война кончилась победой, сегодня праздник, работать не пойдём». Тут «кругом жили женщины, у которых были дети, а мужья на фронте. Мы сразу организовали складчину. У нас было маленько денег, послали два человека в Канск, купили спирт, отметили. Эти женщины готовили есть, у нас барак был большой, а нас всего 22 человека. Встретили этот праздник хорошо, и все надеялись на скорое возвращение домой, но не получилось».
Весна! Сорок пятый!
Победа! Ура!
Хоть Богом проклятый,
До дому пора.
(А.Штоль. стр.127)
- Перевёз семью в Степановку, и проживаем здесь с 1946 года. Мы выполняли всё и трудились. Так сложилась в Сибири моя судьба, так против нашей воли мы оказались здесь.
- Как Вам удалось выстоять в таких трудных условиях?
- Надо жить, кормить детей, у нас с женой было всего 11 детей, трое умерли. А ещё я прислушивался к советам бывалых людей: голод нельзя утолять ягодами, лучше попить воды. Если оказался в воде, необходимо растирание. Был на руководящих работах, имел много друзей. Их поддержка выручала. Всю работу делал ответственно и качественно. Были унижения, оскорбления, угрозы, но я терпел. В 1948 году с нас, как с преступников, снимали отпечатки пальцев (04). Мы должны были ежемесячно отмечаться в спецкомендатуре (05). Мы давали расписки, что в случае побега получим 20 лет каторжных работ (06).
И когда в 1955 году мы были частично реабилитированы, то остались здесь жить, мы полюбили Сибирь, мы отдали ей силы и здоровье и считали её своей второй родиной.
Не только сияньем
Тот край удивил.
Хоть был я в изгнанье.
Он очень мне мил.
(А.Штоль, стр.131)
- Уважаемый Александр Иванович, Вы рассказали о сорокалетнем периоде своей жизни, мне становится понятной причина жизнестойкости старшего поколения: это труд и оптимизм. Благодарю Вас за интересные ответы. Если Вы не против, мы как-нибудь поговорим о II периоде Вашей жизни, спасибо.
- Согласен, я раньше часто посещал школу, помогал ей, выступал перед детьми, у меня сын был 20 лет директором, дочь преподаватель космической академии, внуки, правнуки работают в школах. А праправнучка ходит во 2 класс. Спасибо что не забыли старика.
В заключении хочу высказать некоторые мысли:
1. Мы до сих пор плохо знаем историю своей страны. Беседа с Леонгардом А.И., история его жизни значительно расширили мои представления о нашем государстве. Я чувствую разрыв в знаниях, получаемых из учебника и из рассказа очевидца. Материалы учебника кажутся мне далёкими, неоживленными. Рассказ репрессированного, его живой голос с заметным акцентом, который я неоднократно прослушивала, делает большую историю намного ближе и понятней. У меня были некоторые сомнения о том, что может помнить 6 летний ребёнок о начале I мировой войны. Я спросила себя: а что я помню про себя 6 летнюю? Оказалось очень много: и детский сад, и подготовку к школе, и своих подруг, собаку, кошку, свои игры и т.д. Так что ответам Александра Ивановича можно вполне доверять.
2. Сведения о гражданской войне, касающиеся быстрой смены власти, совпадают с материалом учебника по истории. Как и тот факт, что «брат шёл на брата», «сын на отца». Например, в 1919 году у нас в соседней деревне Амбарчик отец выдал своего сына белым за связь с партизанами, отца потом так и прозвали «Семён Белый».
3. Проблема коллективизации в ответах моего собеседника также подтверждается учебниками истории. Это касается вопроса раскулачивания, выселения крестьян, распада первых колхозов. Для себя нового узнала, что в колхоз вступали не только крестьяне, но и столяры. У меня возникло такое ощущение, что Леонгард А.И. не всё рассказал о каждом историческом явлении, что он придерживался какой-то своей логики изложения, т.е. он пытался отобразить факты для меня, как для школьницы. Мне кажется, если бы я попросила уточнить кое-что по коллективизации, он наверняка вспомнил бы и другие подробности и детали. Я сознательно не перебивала его, чтобы он не потерял нить рассуждений.
4. В воспоминаниях трудармейца больше освещаются вопросы общественного, производственного, политического характера. В меньшей степени - личные, семейные дела. Я это поняла, поработав над записями. У меня появились новые вопросы: судьбы родителей его и жены, рождение детей, их учёба и судьба, сколько всего внуков, правнуков, праправнуков, можно было составить интересную родословную и т.д.
5. Я никогда раньше не вникала в вопросы национальных отношений. Да, я иногда слышала и слышу, как кого-то из детей называют «чуваш» или «чувашка», «китаец» или «долганка», более того, парня с немецкой фамилией могут и сегодня ещё назвать «фашист», «гитлер» и т.д. Конечно, это всё очень оскорбительно для них, некоторые в ответ дерутся, некоторые переводят в шутку. Мне кажется, российских немцев обидели дважды: когда выселили, оказав недоверие, и на новых местах до сих пор часть населения питает к ним неприязнь и когда это кончится, никто не знает. Биография Леонгарда А.И. показывает, что немцы очень неплохо потрудились на нашей земле.
6. Ответы 93 летнего репрессированного носят, естественно, субъективный характер. Это же его биография, его жизнь и его близких, это он так видит себя в почти вековой истории. Но мне показалось, что Александр Иванович не отрывает себя от истории страны, мне показалось он ощущает себя в единстве со своей страной, он как бы до сих пор служит своей Родине своими помыслами. И в военные и в послевоенные годы, репрессированные народы трудились для себя, чтобы выжить, трудились на благо своей страны. Куда шёл лес, заготавливаемый в наших краях руками сосланных и осужденных? На нужды обороны, а после Победы - на нужды страны. Если смотреть под этим углом зрения, то труд их был не напрасен, они обеспечили страну необходимой древесиной. В этом значение их груда, хоть и подневольного. В этом состоял огромный смысл их пребывания на сибирской земле. И это надо понять оставшимся в живых репрессированным, их потомкам. Это надо помнить и всем окружающим их сегодня: чиновникам, простым гражданам, нам - подросткам, юношам и девушкам.
7. Мой руководитель дал мне почитать мнение красноярского краеведа Ивана Михайловича Попова о российских немцах. И.М.Попов считает, что в выселении немцев была полная необходимость, что нельзя было у себя в тылу оставлять «пятую колонну», т.е. предателей и шпионов. И ещё интересная мысль: это даже хорошо, что немцев выселили, они всё же не попали на фронт, не погибли в боях, не попали в плен, а хотя и жили трудно, и работали много, но всё же остались живы, как бы это спасло их как нацию. Что же, может быть и в этом есть доля правды. Какого было тем у кого родные погибли? Пропали без вести? Оказались в плену? Мне трудно разобраться в этих вопросах.
8. Свои вопросы Леонгарду А.И. я формулировала, исходя из общепринятых. Я просмотрела некоторые интервью в газетах. Мне очень хотелось расспросить старого человека о том, насколько он и его близкие озлобились на общество, руководителей государства за обиды, нанесенные им. Я этого не сделала, я постеснялась. Общее настроение, которое я почувствовала в ходе интервью, показывает, что Леонгард А.И. в целом на государство не в обиде, он не ослеплён злобой и ненавистью. Он покорился своей судьбе, он работал, и на новом месте заслужил уважение окружающих его земляков. Очень много сделал для облагораживания этой земли, благоустройства своего посёлка. Кому печь сложил, кому шифоньер сделал, кому комод, приходилось и гробы делать. Видимо, работа, семья и составили главный смысл его деятельности здесь в Сибири. Он не сломался, он выстоял и теперь с чувством исполненного долга вступил в XXI век.
Приложение 01. Справка стахановца.
Приложение 02. Личное дело.
Приложение 03. Анкета выселенца.
Приложение 04. Отпечатки пальцев Леонгарда А.И.
Приложение 05. Отметка в спецкомендатуре.
Приложение 06. Расписка выселенца о вечной ссылке.
Приложение 07. Юбилейная статья «Он вынес все невзгоды».
Примечание: приложения 01 - документ из семейного архива;
приложения 02-06 - документы краевого архива УВД.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»