Выполнил: Ценников Илья Дмитриевич Ученик 10 Б кл. школы № 100 г.Железногорска
Руководитель: Чепиженко Владимир Иванович учитель истории шк. № 100 2002 г.
Однажды мой Учитель предложил мне написать работу на конкурс под названием: «Человек в истории России XX века». Я задумался и попытался вспомнить, а интересная ли жизнь у моих родственников? Так как моя бабушка живет со мной в городе, а остальные родственники очень далеко, я решил расспросить ее о жизни нашей семьи по линии моего отца. Моя бабушка рассказывала о своей жизни с трепетом и переживаниями. Для меня это было ценной информацией, а для нее, то к чему она стремилась, то к чему стремятся все люди - прожить достойную и интересную жизнь. Я понял, что ее жизнь была достойной и мне следует написать об этом.
Моя бабушка, Инна Никтополионовна
Ценникова (Гурьева), родилась 26 января 1929
года в рабочей семье в городе Ленинграде в
буквальном смысле на реке Неве, поскольку
роддом находился прямо на берегу Невы.
А также впоследствии и мой папа, и дядя тоже родились там же. Она появилась на свет в рабочей семье. В то время ее отец, Никтополион Васильевич Гурьев, работал часовщиком, а мать, Ефросинья Дмитриевна была безработной.
Никтополион Васильевич Гурьев родился в
начале века в 1904 году в селе Михайловское
Вологодской области в семье священника.
Время было неспокойное, поскольку в 1904-1905
годах была проиграна Русско-японская война,
что послужило причиной серьезного
общественного напряжения в России.
«Отец мой, Василий, - по словам тети Градиславы, старшей сестры Никтополиона Васильевича Гурьева, - был очень интересным человеком. Он окончил духовную семинарию и имел хороший голос (баритон), отец был совершенно рыжий, с красивыми голубыми глазами. Жена его, моя мать, матушка Юлия (так ее тогда все называли) была маленькая, тихая, с девичьим лицом». Она родила ему шестерых детей. Детям дали оригинальные имена: Градислава, Рахиль, Любовь, Никтополион, Валерьян, Вениамин. В 1916 г. Василий Гурьев скончался от какой-то болезни, а вскоре скончалась и его жена в 1917 году.
К тому времени старшие дочери, Любовь и
Рахиль, окончили Епархиальное училище (туда
принимали девочек из небогатых семей) и им
пришлось воспитывать своих младших братьев.
Самому младшему было тогда два годика. У них
это получилось неплохо, т.к. самый младший,
Вениамин, в 1936-37 г.г. окончил Ленинградский
инженерно-строительный институт.
«Мама смогла пережить войну и победить голод, не дав умереть нам, детям, и отцу только потому, что ее семья в 1914 году столкнулась со страшным голодом», - говорит И.Н.Ценникова.
Когда Инне Никтополионовне исполнилось 7 лет, она поступила в 1-ый класс 42-й школы г.Ленинграда. А в возрасте 12 лет в ее жизнь ворвалась война.
«Было лето - веселое, беззаботное. Я и мои одноклассники сдали экзамены за 5-ый класс, мне - 12 лет, сестре - 10 лет, а брату всего 4 годика, - вспоминает Инна Никтополионовна, - Мои одногодки целыми днями играли во дворе дома. В комнаты не загонишь. Азартно и с такой лихостью, не хуже, чем сейчас спортсмены, мы играли в «Лапту», «Круги-выжигалы», «Казаки-разбойники». И вот все это в 4 утра 22 июня 1941 года было отнято у нас. Двор опустел и затих.
Почти сразу же начались бомбежки. Нас гоняли в бомбоубежище, но мы еще не верили, что это серьезно и война будет очень долгой и жестокой. До этого была Финская война и она, как-то быстро прошла. Но того, что случилось позднее, не смог предугадать никто».
Вовремя, не выехав из Ленинграда, ее семья оказалась в блокаде до лета 1942 года (тогда они выехали из осажденного города через Ладожское озеро).
В августе 1941 года германские войска начали мощное наступление на Ленинград. 30 августа того же года город оказался в «клещах». Немцы перерезали железную дорогу Москва - Ленинград, а 8 сентября взяли Шлиссельбург и окончательно окружили город с суши.
Кровопролитные бои шли уже на южных окраинах Ленинграда, на Пулковских высотах. После нескольких неудачных попыток наступления Гитлер предпочел сменить тактику, он сказал: «Этот город надо уморить голодом. Перерезать все пути подвоза, чтобы туда мышь не могла проскочить. Нещадно бомбить с воздуха, и тогда город рухнет, как переспелый плод».
На момент установки блокады в городе находились 2 миллиона 544 тысячи человек гражданского населения, в том числе около 400 тысяч детей среди них моя бабушка и ее младшие сестра и брат. В сентябре, когда начались систематические бомбардировки, обстрелы и пожары, многие тысячи семей хотели бы выехать, но пути были отрезаны.
Во время блокады на защиту города поднялись все жители: около 500 тыс. ленинградцев строили оборонительные сооружения, 300 тыс. ушли добровольцами в народное ополчение, в ряды Советской Армии и партизанские отряды. Блокада города продолжалась 900 дней. За это время фашисты сбросили на город свыше 100 тыс. фугасных и зажигательных авиабомб, выпустили около 150 тысяч снарядов.
С помощью выделенных горкомом партии людей 10 и 11 сентября в Ленинграде был проведен переучет всех съестных припасов, скота, птицы, зерна. Исходя из фактического расхода на обеспечение войск и населения на 12 сентября имелось: муки и зерна на 35 дней, крупы и макарон на 30, мяса на 33 дня, жиров на 45, сахара и кондитерских изделий на 60 дней.
С первых дней сентября в Ленинграде вводятся продовольственные карточки. В целях экономии продуктов питания закрываются столовые, рестораны и другие пункты общественного питания. Расход продуктов сверх установленного лимита без специального разрешения Верховного совета строго запрещается.
«Мама устроилась на работу во время войны в медсанбат вольнонаемной. Еду выдавали по карточкам: папе полагалась карточка служащего, маме - рабочая карточка, ну а нам, детям, - детские. Полторы буханки хлеба в месяц не хватало. При этом хлеб выдавали не очень качественный - очень черного цвета. Некоторые люди не могли распределять свой хлеб, он являлся основным питанием, и выкупали хлеб на несколько дней вперед. Часто, не выдержав голода, съедали за один раз, последствия были плохими: люди часто умирали от голода.
В сентябре я не пошла в школу. Жили мы на окраине Ленинграда в нескольких километрах от Ижорского завода, в Колпино. Рядом с нашим домом, были расположены заводы оборонного значения. Для охраны этих объектов использовали зенитки и прожектора. При налете вражеской авиации, а это было чаще ночью, прожектора, пересекаясь, ловили в темном небе самолет, а зенитки и били залпами по нему. Грохот зениток и рев бомбардировщика сливались в жуткую музыку. И еще очень долгое время мне снилось иногда что-то похожее на те ночи, хотя жила я уже не в Ленинграде.
Но ближе к зиме реже стали налеты. Зато стужа и голод подбирались все ближе. Отключили электроэнергию, отопление, не стало холодной воды, не работала канализация. Трамваи и троллейбусы тоже перестали ходить.
Соседи наши по квартире были эвакуированы еще осенью. Мы перебрались жить в общественную кухню, квартира была коммунальная. Папа сделал из железа буржуйку, и мы стали ее топить деревянными предметами домашнего обихода и даже книгами. В Ленинграде, на окраине, были дома деревянные, типа бараков, их разбирали на бревна, пилили и раздавали гражданскому населению.
С водой нам повезло больше. Наш район расположен был вдоль левого берега Невы. Дойти до замершей Невы можно было за полчаса максимум, если бы не голод и холод. Добыча воды была поручена мне, как самой старшей из детей. На детские санки привязаны были, не помню точно, одна или две кастрюли кухонные. На Неве, где была прорубь, днем скоплялась очередь за водой. Люди были истощены голодом и потому двигались медленно, как и очередь. У некоторых, когда поднимались по горке от Невы, санки переворачивались, и приходилось снова спускаться и набирать воду, т.е. снова становиться в очередь.
Период с декабря месяца 1941 года до апреля 1942 года был самым страшным и голодным. Многие умирали, не выдержав испытания голодом, холодом, отсутствием бытовых условий. Бригада из ЖЭКа обходила квартиры, обнаруживала умерших, завернув в простыни, грузила на санки и отвозила в морг.
Были, конечно, в это время случаи мародерства, воровства и даже каннибализма. Так, я помню, рассказывали, что семья, жившая в соседнем квартале, продавала на рынке мясные котлеты. Комиссия заинтересовалась ими и взяла их на заметку. Проверив их квартиру, расположенную на первом этаже, они обнаружили под полом, что-то вроде «морозильной камеры», где лежали замороженные человеческие трупы, посыпанные солью. Мне не рассказали, что с этой семьей сделали потом.
В мае 1942 года в нашем Володарском районе был произведен учет всех детей, выживших в первую блокадную зиму. Нас осмотрели в диспансере, разбили на группы и определили в столовые при заводах. Туда мы ходили из дома на завтрак, обед и ужин. В общем, поддержали нас весной здорово, т.к. у нас детей появилось желание играть, читать, т.е. пробудился интерес к чему-то другому, помимо еды.
Пришло лето. Налеты авиации возобновились. Артобстрелы продолжались, но мы уже привыкли. Знали, что снаряд, издающий звук, услышанный тобой, есть пролетевший над тобой, и он уже не страшен и бухнется взрывом этот снаряд, где-то ближе к центру города.
Весь двор наш, где раньше были газоны, превратили в грядки. У кого были какие-то семена, посеяли их и ждали урожая. Знали, что вторую зиму едва ли можно будет пережить.
В горисполкоме объявили об обязательной эвакуации из города семей с детьми. Получив предписание о выезде, мы собрали кое-какие вещи, и ждали отправки.
Через Ладожское озеро нас переправили на каких-то катерах, у которых не было почти бортов. Обстреливали с самолетов, или это были «шальные снаряды», падающие в воду мимо катера? Но были всплески воды фонтанами, и катер резко брал в сторону».
Так закончилась блокада для моей бабушки и ее семьи. Они оказались в Алтайском крае.
И только в 1946 году они получили разрешение на въезд домой в Ленинград.
«За это время в комнату нашу, где мы жили с 1931 года, вселили новых жильцов, - рассказывает Инна Никтополионовна, - Мебель и др. вещи мама нашла в разных квартирах. Нам выделили комнату на ул.Троицкое поле, где жили и раньше. Так что все вернулось в свое русло.
Тем не менее, время было голодное, в Ленинграде были введены продовольственные карточки. Хотя были и коммерческие магазины, где за высокую цену можно было купить продукты, но наша семья не могла позволить себе покупать в таких магазинах продукты».
В 1947 году Инна Никтополионовна поступила в Ленинградский институт Точной механики и Оптики на факультет электроприборостроения.
«После окончания войны было еще трудно, продукты выдавали по карточкам. Но мы жили: учились, работали, ходили в театры и музеи; в филармонии слушали музыку, в кинотеатрах были большие очереди за билетами на зарубежные и отечественные фильмы.
Не у многих тогда в доме был телевизор. У нас, к примеру, не было. Сказать, конкретно, что мы ели. Варили суп, щи из квашеной капусты. По праздникам пекли пироги. Жили все по тому достатку, который был в каждой семье. И сейчас сказать трудно, у кого было лучше, а у кого хуже. Мы не завидовали. Принимали свои затруднения в быту, как должное, но надеялись на лучшее», - вспоминает моя бабушка Инна Никтополионовна.
Отмена карточек в конце 40-х годов, особенно не улучшила положение после войны. Появились очереди за продуктами, дефициты в товарах общего потребления.
В 1953 году Ценникова И.Н. защитила диплом по закрытой теме. И назначение на работу (распределение) получила в г.Днепропетровск в так называемый «почтовый ящик», изделия этого ящика - ракеты.
Летом 1957 г. уволилась и выехала к месту службы мужа в Байконур (г.Ленинск).
«Жили мы на «точке», отдаленной от Ленинска на 500 км. Кругом было странное поле, если подойти поближе, то поверхность была покрыта как бы зеленой плесенью. Наступишь - нога проваливается в пыль по щиколотку. Иногда в степи встречались неглубокие овраги, где росли кустарники и была твердая земля. Траектория полета ракеты, стартовавшей на Байконуре, проходила над точкой, где мы жили. Полет фиксировали на кинопленку. Телеметрической установкой записывали параметры полета ракеты. Все это было нужно для дальнейшего усовершенствования конструкции тех ракет, что еще были в чертежах.
Питались мы в основном консервами. Ездили на «газике» (маленькой машине военного образца) в г.Ленинск, на ст.Джусалы покупали продукты, но это было очень редко. Местной, природной воды там не было, река Сыр-Дарья была очень далеко. Воду привозили издалека на машинах-водовозках и заливали в огромный зацементированный колодец. К нам в комнаты часто залезали скорпионы и пауки. На точке было несколько домиков, в каждом по 4 отдельные квартиры. Домики были одноэтажными, вроде дачных. Отопление печное.
Служащие в свободное от работы время иногда охотились. Были лицензии на отстрел таких животных, как сайгак и кабан. Привозили с охоты мясные туши и отдавали в столовую войсковой части», - вспоминает Инна Никтополионовна.
В 1958 году моего деда, Юрия Михайловича Ценникова, направили служить в г.Днепропетровск, и она поехала вместе с ним. Но и там они жили недолго. После нового назначения Ю.М.Ценникова в 1960 году им пришлось уехать в г.Красноярск-26.
«Первый раз пришлось уезжать так далеко от родных мест, и мне казалось, что это ненадолго. Но судьба распорядилась по-иному. В Сибири обосновались надолго. Постепенно этот край сроднился со мной. Стал неотъемлемой частью моей жизни.
Резкое изменение климата... Красноярского моря еще не было, коммунальный мост через Енисей тоже отсутствовал. Через Енисей в то время был понтонный мост. По нему не очень приятно было переезжать. Весь качается, а машины медленно двигаются. Около моста и с той и другой стороны Енисея собирались очереди из машин. Пешком по нему можно было добраться быстрее, чем ожидать очередь транспортом.
Не понравился мне и город Красноярск. Мрачный, холодный, чужой. А вот когда добрались до Красноярска-26, это было удивление - уютный, чистенький, расположенный близ сопок, покрытых лесом, производил приятное впечатление.
Этот городок мне понравился сразу. Единственное, что портило настроение, так это колючая проволока, которой была ограждена территория города. Но в городе было все: и мини-тайга, и скалы у дороги, и гора с перепадом высот в 200 и более метров. И тут же рядом современный город с хорошим снабжением продуктами и другими товарами. Театр, похожий на драматический им.Пушкина в г.Ленинграде.
Я устроилась работать в Конструкторское Бюро Прикладной Механики, где в военном представительстве работал мой муж Ю.М.Ценников. Работа была очень интересной, много приходилось ездить в командировки» (И.Н.Ценникова).
А в 1962 году моего деда Юрия Михайловича Ценникова переводят на завод «Красмаш» в г.Красноярск. И с 1962-1970 г.г. мои бабушка и дедушка живут в г.Красноярске.
Но в 1970 году они снова вернулись в г.Красноярск-26 на прежнее место работы. Но предприятие называлось уже НПО ПМ (Научно-производственное объединение Прикладной механики) и занималось не только разработкой спутников связи и телевещания, но и сборкой их. «Люди, которых я знала еще в 60-е годы, были те же, и складывалось впечатление, будто никогда не меняла места работы. Сам процесс работы также был интересен, поскольку я участвовала непосредственно в разработке таких спутников, как «Горизонт», «Гейзер», «Экран» и т.д. Так и получилось в моей жизни, что я, уезжая в Сибирь, ехала временно, но, по всей видимости, я останусь здесь навсегда. И я нисколько не жалею, что так получилось» (И.Н.Ценникова).
***
Повествование моей бабушки, Инны Никтополионовны Ценниковой (Гурьевой), начинается с начала XX века, времена смутные для России. Но жизнь легкой видимо не бывает. Каждое поколение преодолевает свои трудности.
И жизнь моих прабабушки Ефросиньи Дмитриевны Погуляевой и прадедушки Никтополиона Васильевича Гурьева обуславливалась теми событиями и потрясениями, которые происходили в стране в то время. Да, они не участвовали во взятии Зимнего и если быть точными, вообще не очень охотно приняли революцию 1917 года. Но они честно трудились, выживали, когда было трудно, и воспитывали детей.
У самой Инны Никтополионовны тоже оказалась сложная судьба. Но и ее судьба тесно переплетается с судьбой миллионов людей, живших в то время, а значит и с историей государства. Ей пришлось пережить нелегкие годы войны, послевоенные годы, оттепель Хрущева и застой Брежнева, перестройка Горбачева и эпоха Ельцина. И слушая ее рассказ, намного ярче передается дух того времени, в котором она жила, может быть какие-то события на первый взгляд неважные для истории она описывает более подробно, но это ее жизнь, а жизнь - это те события, которые мы можем вспомнить.
Немалое значение имеет и ее трудовая деятельность на благо нашего Отечества, она трудилась в оборонной промышленности, в передовой отрасли «Космонавтика». И, наверное, нельзя отрицать, что благодаря таким рядовым людям, как моя бабушка, страна запускала спутники и ракеты.
Несмотря ни на что, но история моей бабушки Инны Никтополионовны Ценниковой (Гурьевой) это маленькая крупица истории нашей большой страны.
На главную страницу/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»/Работы, присланные на 4 конкурс (2002/2003 г.)