Автор работы: Римма Фанавиевна Сахаутдинова, ученица 9 класса «Б» СШ № 6 г.Минусинск
Руководитель: Татьяна Алексеевна Зыкова, корреспондент газеты «Надежда»
г.Минусинск, 2002/03 год
Многие значительные события в нашей жизни «вытекают» из случайностей, которые порой имеют такое влияние на дальнейшую судьбу, что поневоле начинаешь задумываться: «А, собственно, насколько случайными были свалившиеся, как снег на голову, встречи или документы ? Или ты просто очень хотел узнать о чем-то побольше и своим желанием «притянул» нужную информацию?»
О чем это я? О Байконуре. Но обо всем по порядку.
Накануне 12 апреля 2002 года в редакцию
газеты «Надежда» (при которой существует
молодежная школа журналистики, где я
занимаюсь) зашел один пожилой человек.
Внешне он ничем не выделялся из толпы:
сдержанный, немного сутулый, в толстых
очках... Он хотел поведать кому-нибудь из
корреспондентов о своей молодости. Это не
было чем-то удивительным: порой сотрудники
редакции выслушивают по две-три подобных
истории за день. Но потрепанные черно-белые
снимки, которые принес этот мужчина в
качестве иллюстраций к своему рассказу,
всех поразили: виды Байконура, подготовка
космонавтов к полету, неизвестные
фотографии Ю.А.Гагарина на «байконуровском»
банкете (по рассказанной визитером легенде,
как раз перед «тем самым» полетом. Конечно,
это звучит невероятно. Но, судя по
лейтенантским погонам Гагарина, торжество
на фото действительно происходило до 12
апреля 1961 года - как известно, после первого
полета в космос ему сразу дали звание
полковника)... Я, конечно, решила, что наш
редакционный гость по меньшей мере -
отставной летчик-космонавт. Иначе - откуда
все это?!
Но все оказалось гораздо прозаичнее. Владимир Александрович Скробан служил на Байконуре с 1969 по 1971 год. Попал туда случайно после окончания строительного института, участвовал в возведении и восстановлении объектов космодрома в качестве прораба. А фотографии? Честно говоря, многие из них не имели к нашему визитеру никакого отношения. Просто среди служащих Байконура существовала традиция обмениваться удачными снимками разного времени, многие из которых остались от «предыдущего поколения» офицеров. Да и не было у Владимира Александровича доступа того уровня, чтобы «собственноручно» сфотографировать все, что он нам показал. Он даже не смог датировать большую часть снимков и внятно объяснить, что на них происходит. Но все-таки я благодарна этому человеку. За более чем тридцать лет он вполне мог потерять эти уникальные фотографии, мог сжечь их как олицетворение болезненных воспоминаний о времени службы... В конце концов, он мог и вовсе не приносить их в редакцию. В любом случае, реликвии могли оказаться потерянными для людей, для будущего, для истории.
После той апрельской встречи о В.А.Скробане вышла статья в минусинской газете «Надежда» (Приложение 1). Так получилось, что ее написала мой научный руководитель работы - Т.А.Зыкова (еще один Случай!). Она же поддержала меня, когда я решила выбрать темой конкурсной работы Байконур и еще раз встретиться с этим человеком.
Зачем мне все это было надо? Буду откровенной - в детстве я сама мечтала о покорении космоса, а позже «взахлеб» читала о космонавтах. Особенно меня потрясла книга «Мой брат Юрий», написанная Валентином Гагариным. Потрясла тем, что была написана просто, «по-человечески». Ее главный герой после этого показался мне не «железобетонным сверхчеловеком», каким его сделали «прилизанно-героические» биографические статьи советского времени. После прочтения книги я поняла: историю творят люди - такие же, как и все мы, которым не чуждо ничто человеческое. Но информация, которая доходит о них до нас - всего лишь мифы, которым не стоит верить «на все сто».
Моя мечта о космонавтике со временем «испарилась».
На это решение оказал влияние один случай.
Однажды я имела неосторожность рассказать
в классе о своем желании «бороздить
просторы Вселенной» и многие стали
смеяться. Хотя мама мне до этого говорила,
что во времена ее молодости космонавтами
мечтали стать процентов восемьдесят
мальчишек и девчонок... Время меняется или
снова очередной миф?.. Но с тех пор внутри
меня многое изменилось: я хочу получить
профессию журналиста и писать обо всем, что
меня волнует. В том числе и о неизведанном и
обожаемом мною космосе и всем, что с ним
связано на земле. Эта работа первый опыт
подобного рода.
А еще мне хочется по возможности ОТДЕЛИТЬ ПРАВДУ от МИФОВ и СОХРАНИТЬ РЕАЛЬНУЮ ПАМЯТЬ о далеком (для меня) прошлом. Осталось не так много людей (тем более, в маленьких сибирских городках), которые служили на Байконуре в советское время. И которые смогут (а главное захотят!!!) без прикрас рассказать об увиденном. Владимир Александрович долго раздумывал, прежде чем открыть некоторые факты. Во-первых, он в свое время подписывал бумаги «о неразглашении». А, во-вторых, он стал свидетелем таких вещей, «неразглашение» которых (как мне показалось) в его внутреннем мироощущении стоит рядом с соучастием (я о гибели на его глазах по «головотяпству» командования солдат-«срочников» от испарений ядовитой краски. Родственникам каждого из них потом сообщили: «Погиб при выполнении боевого задания...»)
Откровенно говоря, вначале я даже расстроилась, узнав, что главный герой и источник информации моего исследования - простой строитель Байконура, который не мог знать больших секретов и не участвовал в запуске ракет. А потом обрадовалась этому: мемуары и рассказы известных «чинов» прошлого и их биографии часто полны пафоса и абсолютно оторваны от жизни. А рассказ простого человека, испытавшего на «собственной шкуре» реалии легендарного космодрома, воспоминания которого до его прихода в нашу редакцию нигде не публиковались... Вот оно - совершенно иное. Настоящее и... живое!
Как вы уже поняли, Байконур, являясь с одной стороны поистине «культовым» местом, гордостью державы, где осуществлялись космические проекты, а с другой «сверхзасекреченным» объектом «оброс» в народном сознании всевозможными мифами.
Какими? Чтобы выяснить это я опросила пятьдесят минусинцев от 23 до 75 лет (их выбор был случаен - кого-то я «поймала» прямо на улице, кого-то - на лавочке у подъезда, кого-то - в поликлинике) и попыталась обработать полученные знания. Многие люди, кстати, отказывались со мной общаться. Возможно, их смущал мой юный возраст, возможно «щекотливая» тема беседы - не знаю.
Некоторые мифы, бытующие среди людей, оказались вполне предсказуемыми (например, до недавнего времени я сама верила в то, что на Байконур попадают «самые-самые» люди (с «набором» недостижимых для «среднестатистического» большинства свойств) - высшее военное образование, «незапятнанная» биография и, по возможности, связи где-нибудь в «верхах». О том, как это оказалось на самом деле, прочитаете ниже. А кое-какие «откровения», «всплывшие» в результате общения с минусинцами, оказались для меня полной неожиданностью - к примеру, никто и не предположил, отвечая на один из вопросов, что персонал Байконура (находившийся в прямом смысле этого слова «как нельзя более близко» от секретов Родины) даже не пытался узнать о них побольше. Не то было мышление у людей. Многие из них, по рассказу Владимира Александровича, родились и выросли, как и он, «за колючей проволокой» - то есть в «закрытых» городах. Поэтому такие правила поведения («За «очерченный круг» не выходить!») казались им вполне естественными. По воспоминаниям Владимира Александровича, при выполнении порученных заданий ему было просто не интересно: «А что за той стеной?» или «Для чего применяется эта техника?» «Мы как загипнотизированные были, - вспоминает Владимир Александрович: «Скорее бы свое без происшествий и в отведенный срок доделать и домой уехать подальше от проклятой пустыни!»
Меня интересовали не только мифы о
Байконуре, бытующие среди современников, но
и технология мифотворчества. Поэтому после
каждого из заданных людям вопросов я
обязательно интересовалась у них: «А почему
вы думаете именно так? Когда и после каких
событий в вашей жизни появилось это мнение?»
И, знаете, после этого у меня начало
создаваться общее впечатление, как мог
родиться тот или иной миф. А некоторые
особенно яркие истории «в общей струе»,
рассказанные минусинцами, наглядно
иллюстрировали, как миф внедрялся в каждую
семью. Такие маленькие живые случаи я
постаралась привести после каждого мифа,
чтобы пояснить, как он мог появиться на свет.
Конечно, не стоит забывать, что я собрала
мнения лишь своих земляков. В других
регионах России результаты опроса могли
быть другими. Хотя я подозреваю, что они не
очень должны отличаться от моего «среза».
У меня почему-то создалось впечатление, что мифы возникают «от частного к общему» - вначале в каждой конкретной семье как опыт ее членов, потом распространяются «по родственникам». А если опыт во многих семьях страны был схожим, то в итоге вырабатывается большой «коллективный» миф на всю страну. Возможно, разнящийся в деталях (как языки имеют в разных регионах страны свои диалекты, основанные на «местной специфике»). Поясню свою мысль на простом примере. Абитуриент не готовился к поступлению в вуз и «завалил» экзамены. Жалеющие его родственники стали его утешать предположениями, что «там все куплено» и бесплатно поступить невозможно вообще. Похожие случаи могли произойти в то же время и в семьях соседских абитуриентов. И вот уже вуз в масштабах городка овеян «ореолом» неприступности. Похожие истории происходят в других городах с другими вузами - и вот уже среди народа живет миф, «подмачивающий» репутацию всей системы высшего образования страны. Он действует на некоторых людей так, что они и не пытаются получить высшее образование или сразу готовят «кругленькую» сумму для обучения на платном отделении.
Под «выведанными» мифами и возможными причинами их возникновения я поместила фрагменты воспоминаний В.А.Скробана - «реалии», посвященные затронутым сторонам жизни Байконура. В большинстве случаев контраст очевиден. Впрочем, убедитесь сами.
На мнение большинства опрашиваемых, как они признались, повлияли средства массовой информации: «Где-то читал»; «По радио слышал»; «По телевизору объявляли, что ракеты стартуют с Байконура. Значит, это и есть название космодрома»... Вот типичные ответы, объясняющие как возник этот миф. Специально не стала подбирать примеры из прессы далеких советских лет. Ведь даже в новых изданиях (например, в «Иллюстрированном энциклопедическом словаре» 1997 года выпуска) этот миф все еще поддерживается (Приложение 2). Космодром, о котором идет речь в моей работе, авторы словаря безоговорочно называют «Байконуром». «А разве это не так?» - спросите вы. Я и сама так недавно думала.
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Место, в
котором я служил, закрытый город Ленинск, и
космодром в его окрестностях в казахской
пустыне Тюра-Там называли Байконуром
неофициально, из соображений секретности.
Мы знали, что на самом деле Байконур - это
глухая деревушка севернее, в которой нет
никакого космодрома. Надо было, чтобы враги
Родины думали, что запуски ракет
производятся там, чтобы отвлечь внимание от
космодрома настоящего».
Признаюсь, я не поверила своему источнику информации. Но ничего не сказала об этом Владимиру Александровичу. Просто после встречи с ним... начала искать опровержение его словам. У меня не укладывалось в голове, как это легендарное название оказалось «пустышкой»!» «Перерыв» все местные библиотеки, не нашла на эту тему абсолютно НИ-ЧЕ-ГО! Спасение пришло из Интернета. Но это было совсем не то, что я ожидала: рассказ Владимира Александровича полностью подтверждался:
«12 февраля 1955 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР совместным постановлением утвердили создание Научно-исследовательского испытательного полигона. Этот полигон предназначался для проведения испытаний ракетной техники, способной как доставлять ядерные заряды на огромные расстояния (в частности до США), так и для исследования космического пространства, о чем человечество мечтало с давних времен. Расположение космодрома было выбрано не случайно. Удаленность от больших трасс и ж/д путей, удаленность от границы. С точки зрения климата этот район для стартов ракет благоприятен - более 300 солнечных дней в году, мало осадков, низкая влажность, короткая зима. Место для космодрома было выбрано из трех вариантов - Северокавказского, Дальневосточного и Казахстанского. Размещение космодрома южнее было нежелательным из-за расположения трасс и основных полей падения отработанных ступеней в Китае или густонаселенных районах Средней Азии. Территория космодрома и сопутствующих ему служб оказалась в излучине Сырдарьи, посередине между двумя райцентрами Кзыл-Ордынской области - Казалинском и Джусалами, около разъезда Тюра-Там. Естественно, что все У-2, пролетавшие над Казахстаном, включая самолет Пауэрса, тщательно фотографировали гигантское строительство реального объекта.
Для обеспечения секретности объекта было начато строительство мнимого космодрома. На северных отрогах хребта Алатау в Казахстане есть поселок Бойконыр или, по-русски, Байконур. В начале 50-х годов с большими трудностями туда завезли лесоматериалы и возвели из них макет стартовых устройств космодрома. Ни дорог, ни источников водо- и электроснабжения там не было. То есть и прятать было нечего. Американские разведывательные самолеты Байконур вниманием не жаловали. Тем не менее, «космодром» на Байконуре охраняли вплоть до начала 70-х годов. Все сообщения в советской печати о запусках спутников местом запуска указывали Байконур. Постепенно это название стало ассоциироваться с настоящим космодромом. Хотя, «чтоб никто не догадался», этот настоящий космодром имел кодовое название «Тайга». А жилой город получил вполне официальное название Ленинск»... («Космодром Байконур. История создания», страница в Интернете является частью энциклопедии «Космонавтика») (Приложения 3-5).
Пример, хранящийся в памяти семьи одного из опрошенных минусинцев Александра Петровича Арнст, как нельзя лучше иллюстрирует технологию возникновения приведенного мифа: «Мой брат Сергей в юности грезил стать космонавтом, для этого много занимался спортом, читал серьезную литературу. А когда в 1975 году пришла его пора служить в армии, то он сказал в военкомате о своем желании «хоть пол мести, но на космодроме». Он ожидал услышать добрый совет (куда лучше поступить после армии?) или получить направление в соответствующие войска. Но там, узнав, что Сережа происходит из рода депортированных поволжских немцев, да еще никуда сразу после школы не смог поступить, «отрезали»: «Таких, как ты - полстраны. Для космоса и «своих» хватает - благонадежных. А еще лучше, если у них мамы и папы - космонавты». Эта грубость «в корне» поменяла устремления брата: он отслужил на флоте, стал инженером и о космосе больше не заикался».
Из воспоминаний В.А.Скробана: «В 1969 году я окончил Красноярский политехнический институт по специальности инженер-строитель и военную кафедру. После этого меня и моих товарищей отправили в учебные лагеря, в Ирбу Красноярского края. Спустя десять дней нас вызвали в Красноярский военкомат, присвоили звания лейтенантов и дали отпуск на три месяца. А также предписание явиться до 4 октября в воинскую часть № 25513, которая расположена на станции Тюра-Там. Ближе к положенному сроку я начал искать, где это. Оказалось - в пустыне Казахстана. Приехал туда ночью. Встреченный военный патруль меня подвез. При ближайшем рассмотрении станция Тюра-Там оказалась небольшим поселком. До части добирались на верблюдах, заезжая по пути в неказистые аулы. Поселили нас вначале в бараках. Дня два я даже не догадывался, куда меня забросило.
А потом... К нам в гости днем зашел какой-то полковник, и мой сосед его спросил: «Почему гуляете?» А тот в ответ: «Ты не знаешь? Утром спутник запустили». Чуть позже управление распределило нас по объектам...»
У большинства мнение опять же сформировалось под влиянием СМИ. Но, как удалось выяснить, в этом случае был больше «повинен» телевизор. Люди даже припомнили популярные годах в восьмидесятых сюжеты: запуск ракет, лица космонавтов... В других «ракурсах» Байконур показывали мало. В итоге у народа сложилось мнение, что на космодроме и в его окрестностях не живет никто, кроме верблюдов и космонавтов. И вокруг нет ничего, кроме песков и ракетных комплексов.
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Офицеры в
Ленинске жили с семьями, поэтому там были
все необходимые для нормальной жизни
учреждения: начиная с парикмахерской и
заканчивая поликлиникой. Среди офицерских
жен существовала безработица. Но на это
смотрели «сквозь пальцы», несмотря на
борьбу с подобными явлениями «на материке».
Имелись к услугам «байконуровцев» и
магазины, и универмаг (который был, не
столько местом для покупок, сколько
своеобразным «клубом общения» офицерских
жен). Купить в магазинах можно было любые
продукты от «сгущенки» до бананов, дефицита
не было.
Главной же достопримечательностью Ленинска было шикарное здание, в котором размещались ресторан и гостиница «Космос». Там останавливались все приезжающие космонавты и «высокие» гости: «наши» и зарубежные. И там имелись свои «фирменные», с изображением ракеты, столовые приборы. Сам слышал, как официанты жаловались, что даже влиятельные люди «растаскивали» их потихоньку «на сувениры». А еще в городке был известен небольшой такой домик, в котором жил академик Королев.
Но несмотря на то, что город жил вполне нормальной жизнью и в нем проживало несколько тысяч человек, о существовании Ленинска не догадывались многие пассажиры проходящих мимо поездов. А он находился примерно в километре от железной дороги. Просто расписание поездов было специально составлено так, что они проезжали мимо в темноте. А еще все жители Ленинска были обязаны гасить свет в домах на это время.
После бараков нас переселили в новенькие пятиэтажки, и еще одной местной «достопримечательностью» стали мангалы на лоджиях и обычное блюдо - шашлыки из сайгаков».
Пытаясь докопаться до причины, почему лидирующим стало странное для меня мнение, я поразилась. Многие из людей, которые его высказали, оказались потомками или родственниками репрессированных и вспомнили, что когда-то даже сверхсекретные и «суперважные» объекты представляли собой гигантские лагеря, в которых самые талантливые работали «задарма и под страхом». На самом деле все было иначе.
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Моя
зарплата составляла в общей сложности 150
рублей в месяц, что было по тем временам
неплохо. Кроме нее нам платили надбавки - «секретные»
и «пыльные» (пустыня ведь!): 200 рублей
ежемесячно. Еще нам бесплатно выдавали всю
необходимую одежду.
Я со своими красноярскими товарищами трудился на заводе железобетонных конструкций: делал конструкции для шахт СЭС-18. Также участвовал в ремонте разных сооружений и в строительстве монтажно-испытательного корпуса.
Летом работать было очень сложно (столбик термометра часто «зашкаливал» за 45 градусов в тени). Поэтому у нас был свой особый режим работы - с 4 и до 10 часов утра. С 10 утра и до 16 часов вечера мы спали, а потом снова работали - до 20-00. Нам полагалось два выходных. Но когда на ближайшее время намечался запуск и все «стояли на ушах», заканчивая последние приготовления, график искажался. Иногда мы спали по 3-4 часа в сутки или заснуть вовсе не удавалось. И не только из-за работы. Просто ночью стояла такая духота, что приходилось оборачиваться влажной простыней, чтобы заснуть.
Жили мы вначале в бараках, потом для работников Байконура построили «типовые» пятиэтажки. У меня была квартира под номером пятнадцать по улице Железнодорожной. С обеспечением водой, продовольствием и необходимыми вещами все обстояло как нельзя лучше. Хочешь - заходи в магазин и свободно покупай хоть колбасу, хоть фрукты, хоть холодильник.
Но несмотря на все «льготные условия», я почему-то не ощущал гигантской важности от проделанной работы. Просто делал - и все, чтобы быстрее попасть домой».
Люди, выросшие в советское время, однозначны: «Секреты Родины не разглашаются, инакомыслия не допускается, поэтому без полной изоляции людей (чтобы они не «вынесли за стены» чего-нибудь «крамольного») не обойтись. Иначе их «изолируют» в другое место. Я почувствовала, что страх людей перед «системой» силен до сих пор. Но до поры до времени многие об этом не догадываются, потому что он у них где-то в подсознании. Пример?
Помню, как однажды в детстве (лет пять мне было) я стояла на подоконнике, высунувшись в форточку, и пела. В том числе и очень смешную и безобидную (как мне тогда казалось) частушку, которой меня научил кто-то из взрослых: «Колхоз «Спартак» - закололи мерина, три недели кости ели - поминали Ленина». И тут моя бабушка побледнела, стащила меня с подоконника и пребольно отшлепала (чего не делала ни до, ни после этого случая). И сказала, что «если бы кто услышал, ты бы всех погубила». Это было начало девяностых годов. Что уж после этого говорить о взгляде населения на то, можно ли было слать весточки с Байконура?!
Но, как ни странно, на самом деле «за колючей проволокой» Байконура обстановка была «легче и мягче», чем «на свободе».
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Одной из «связующих
ниточек» Байконура с «большой землей» были
многочисленные «проверяющие» и «гостящие»
генералы и комиссии перед запусками ракет.
У служащих космодрома было несколько
примет, по которым они определяли, что
близится запуск. Помимо снующих вокруг
приезжих (которые только мешали работать)
на разгрузочной станции появлялось три
цистерны спирта. Он предназначался для
промывки систем ракеты перед стартом, а
затем просто сливался, «уходил в песок».
Конечно, военные попутно «растаскивали»
его себе потихоньку - кто в сапоги нальет, у
кого фляжечка окажется. Но пили там мало (жара
дикая стояла), спиртное шло на разные другие
надобности (технические, медицинские).
Просто это - русский менталитет: когда
некоторые видели рядом с собой столько
спирта, который можно брать задаром... И не
хочешь - немного себе отольешь, глядя на
остальных.
Мои родственники знали, где я служил (хотя в военном билете это никак не особо не обозначено, просто стоит номер части и должность - прораб). Пользовались мы и телефоном. Конечно, я писал домой об армейских буднях, но в рамках дозволенного (мы же подписывали бумаги «о неразглашении»). Писал родным о верблюдах, о погоде, о том, как устроен быт. Даже шутил по поводу космонавтов и запусков ракет. Но только «в общем». В гости родственников принимать было нельзя. Но офицерским женам разрешалось жить в Ленинске вместе с мужьями. Моя жена тоже приехала ко мне (но получилось так, что она не известила меня об этом заранее). В Ташкенте ее встретили друзья и помогли добраться до места, но в нашу воинскую часть ей пришлось пробираться тайно, с помощью моих товарищей, ползком, под рядами колючей проволоки. Позже все формальности я уладил».
Внятных объяснений по поводу возникновения представленных мнений услышать не удалось. Основная мысль: «Так не бывает - находиться рядом с секретами и не узнать ни один из них».
Из воспоминаний В.А.Скробана: «На Байконуре работала пропускная система, основой которой были изображения животных (каждому сектору космодрома соответствовал определенный «зверь»). Были там и зайцы, и верблюды, и лисы... Допустим, получил ты задание сделать работы в какое-то определенном помещении или корпусе (там было 180 площадок). На пропускном документе тебе штампик со «зверем» ставят, соответствующим пункту назначения. Без него тебя туда просто не впустят. Когда мы, строители, работали на отделке, то у нас все вкладыши были исштампованы разными значками. Но, честно говоря, многих из нас совершенно не интересовало, что находится за той или иной дверью, и никто не стремился что-либо узнавать. Не так воспитаны мы были, многие родились и выросли в «закрытых» городах, поэтому не было у нас того любопытства. Просто делали свою часть работы и не выходили за ее рамки».
Ответы на вопрос снова «вытаскивают» особенности нашего национального мышления. Одна из опрошенных - Т.П.Иванчикова, привела такое сравнение: «Помните выражение: «Не может быть, чтобы у денег, да не при деньгах!» Так обычно говорят о кассирах или банковских работниках. По-моему, Байконур - тот самый случай. По аналогии получаем: «Возле космонавтов, да не пообщавшись с ними... Непорядок!»»
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Космонавтов мы практически не видели, тем более, ходили они в такой же военной форме, как и все офицеры, ничем не выделяясь из «общей массы». Хотя «байконуровская» форма, приспособленная для жаркого климата, была странной для других частей: она включала в себя широкополую офицерскую панаму на веревочке, гимнастерку с отложным воротничком и рукавами без манжет, брюки «навыпуск»... Когда я выезжал в командировку за пределы своей части, «не наши» военные смотрели на меня, вытаращив глаза.
Мы, кстати, сами узнавали о том, что кто-то в космос полетел, из выпусков новостей. И тогда осуществляли свою «фирменную» шутку. Узнав имя «вновь отправленного» космонавта, было принято писать домой: «Вчера подсаживал в ракету такого-то». Самое интересное, родные верили. Хотя на самом деле в ракету нельзя «подсадить». До нее космонавтов доставляет специальный автобус, а затем они садятся в лифт, который и поднимает их наверх ракеты. Лично мне так и не посчастливилось пообщаться с космонавтами, да и служащим и даже офицерам, с которыми я был знаком, тоже».
Типичное мнение минусинцев возникло из мысли, «озвученной» некоторыми опрошенными: «Раз уж люди ТАМ очутились, то они - выдающиеся. И события в их жизни должны быть такими же».
А на самом деле «байконуровцев» трогало и радовало совсем простое и неожиданное.
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Что больше всего запомнилось? На втором году службы подошел к станции «товарняк» с лесом. И когда его разгружали, начал я перелазить через стволы и увидел между ними залежавшийся снег. Это было просто здорово - пустыня к тому времени ой как надоела!»
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Я буквально считал дни до демобилизации, пустыня «достала». Когда приехал домой, поначалу по два ведра воды в день выпивал и желудок очень болел, а потом постепенно привык.
У нас была такая «дембельская» шутка про верблюдов. Перед отъездом каждый садился с чемоданами на верблюда и так фотографировался. И отсылал этот снимок домой. Вроде: «Еду! Встречайте, родственники!» Когда я дома появился, мать меня первым делом спросила: «Ты что, и вправду оттуда на верблюдах выбирался?»
В подтверждение мнения большинства мне даже удалось найти одну любопытную статью про Байконур в «Космической энциклопедии», размещенной в Интернете: «...Сейчас, когда все большие масштабы принимает международное сотрудничество в исследовании и освоении космического пространства, на космодроме стали появляться туристы, которые желают увидеть собственными глазами захватывающее зрелище XX века - старт ракеты. К услугам гостей 12 гостиниц, в том числе международного класса». (Приложение 6).
На самом деле «космический туризм» существовал и раньше. Правда, в советское время только «для сильных мира сего».
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Когда на космодром приезжали «высокие гости», то специальным развлечением для них было наблюдение за зрелищным запуском ракет. К этому относились как к чему-то типа фейерверка или развлекательного шоу. Ракеты с людьми запускались редко, и для гостей организовывали старты боевых ракет. Рабочих на это время отправляли куда-нибудь подальше «с глаз долой».
Однажды к нам на Байконур «завернул» Л.Брежнев: для него произвели сразу несколько таких запусков. Тогдашнему премьер-министру Франции Ж.Помпиду дали полюбоваться подъемом трех ракет, а президенту Чехословакии Л.Свобода - двух...»
Ну чем не космический туризм?
Думаю, что созданию типичного мнения способствовала информация о все новых космических туристах и о том, что «гордость советской космонавтики космодром Байконур - сегодня оказывается не нужным, ни России, ни Казахстану» и «...с экономической стороны для России Байконур стал весьма невыгодным объектом» (об этом много говорят и пишут, мой пример взят из статьи В.Васильевой, опубликованной в «Независимой газете» от 26.02.2002 года) (Приложения 7-8).
А еще мне удалось найти любопытный документ - постановление Правительства РФ от 25 октября 2001 года «Об утверждении правил предоставления налоговых льгот организациям и индивидуальным предпринимателям, зарегистрированным на территории г.Байконур» (Приложения 9-10). Причем, в нем имеется в виду именно прикосмодромный город, а не его «двойник» на севере. Мои скромные знания экономики, полученные в школе, позволяют предположить, что последствием Постановления должен стать приток народа на Байконур. Сложно в таких условиях сохранять тайны... Хотя кое-что, наверное, останется «за семью печатями» навсегда.
Из воспоминаний В.А.Скробана: «Сейчас по телевизору многие вещи о космодроме показывают, но многое остается и «за кадром». Например, ни разу не видел, чтобы показали общий вид Байконура, а еще монтажно-испытательный корпус (только однажды заметил, как он мелькнул в кадре). До «внутренней начинки» космодрома «телевизионщиков» тоже не допускают...
Когда ракеты взлетают, «стартовые столы» повреждаются, и их долго потом восстанавливают: даже бетон не выдерживает пламени ракеты. А используют для ремонта специальные краски, очень ядовитые. Не думаю, что когда-нибудь раскроется правда о гибели сотен «солдатиков-срочников».
Все то время, пока мы ремонтировали стартовые сооружения, нанося семь слоев стойких красок, ни в коем случае нельзя было снимать противогазы. Если чуть-чуть подышишь тем воздухом, становишься, как наркоман и запросто можешь отравиться испарениями насмерть. А солдаты - вчерашние школьники, им все было нипочем: снимают противогазы и смеются. Им никто не объяснил, что можно делать, а что - нельзя. Проходило 2-3 минуты, и кое-кто из них умирал прямо тут же. На моих глазах так погибло человек семнадцать. А командование потом сообщало родственникам: «Погиб при выполнении боевого задания». Гибли солдаты и офицеры и при неудачных запусках ракет. Мы об этом знали, но лично я не был свидетелем таких случаев».
А вы знаете, что глядя в небо Минусинска, можно увидеть, как взлетают ракеты, запущенные с Байконура? Серьезно. Об этом нашим старшеклассникам обязательно упоминают на уроках астрономии.
А вообще, в этой жизни мифы и реалии настолько переплелись друг с другом и так похожи, что разделить их обычно очень сложно. И больно. Кто-то из великих сказал: «Человек - это то, во что он верит». И мы в своей жизни верим слишком многому, и на непроверенных фактах и пониманиях пытаемся построить свой мир, свою судьбу. Но если в их основании оказываются мифы, то этот мир в любой момент может рухнуть. И чем позднее это произойдет, тем сложнее и больнее будет все переоценить и построить заново.
И все-таки в некоторые вещи я хочу верить без доказательств. В торжество Добра над Злом. В то, что Россия, моя Родина - самая лучшая страна. В своих друзей и родных. И... в то, что ко времени, когда я стану взрослой, в космических просторах останется хотя бы ма-аленькая неразгаданная тайна для меня. Иначе - зачем жить?!
На главную страницу/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»/Работы, присланные на 4 конкурс (2002/2003 г.)