Выполнил: Басанский Илья Владимирович
"Южно-Сибирский Региональный колледж"
Республика Хакасия
г. Саяногорск
В 20-х годах наблюдался заметный подъем крестьянского хозяйства, свидетельствующий о благотворных результатах национализации земли, освобождение крестьян от помещичьего гнева и эксплуатации со стороны крупного капитала, а также об эффективности новой политической политики. За три - четыре года крестьяне восстановили сельское хозяйство после сильной разрухи.
Обстановка к началу 1928 г. серьезно изменилась. На места последовали подписанные И. В. Сталиным директивы с угрозами в адрес партийных руководителей с требованием «поднять на ноги партийные организации, указав им, что дело заготовок является делом всей партии», что «в практической работе в деревне отныне делается ударение на задаче борьбы с кулацкой опасностью».
Началось закрытие рынков, проведение обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только хлебных спекулятивных запасов, но и весьма умеренных излишков в средних хозяйствах. Суды автоматически выносили решения о конфискации, как товарных излишков хлеба, так и запасов, необходимых для производства и потребления. Изымали часто и инвентарь. Аресты в административном порядке и тюремные заключения по приговорам судов довершают картину произвола и насилия, чинимого в деревне зимой и весной 1928/29 гг. В 1929 г. было зарегистрировано 1300 «кулацких» мятежей.
Позиция Сталина отражала тенденцию к безоглядному форсированию коллективизации. В основе этой позиции лежало пренебрежение к настроениям крестьянства, игнорирование его неготовности и нежелание отказаться от своего мелкого хозяйства. Теоретически основанием форсирования коллективизации явилась статья Сталина «Год великого перелома», опубликованная в «Правде» 7 ноября 1929 г. Статья констатировала произошедший перелом в настроении крестьянства в пользу колхозов и выдвигала на этом основании задачу быстрейшего завершения коллективизации. Сталин оптимистически уверял, что на основе колхозного строя наша страна через три года станет самой хлебной страной в мире. Через три года, когда подошел срок исполнения сталинских обещаний относительно превращения СССР в самую хлебную державу, в стране свирепствовал голод, унесший миллионы жизней, не стали мы самой хлебной или одной из хлебных стран мира ни через 10 лет - перед войной, ни через 25 лет - к концу правления Сталина.
Итак, провозглашены насаждение колхозов и раскулачивание на базе сплошной коллективизации. Критерии отнесения хозяйства к категории кулацкого были столь широко, что под них можно было подвести и крупное хозяйство, и даже бедняцкое. Это позволяло должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основной рычаг создания колхозов, организуя давление деклассированных слоев деревни на остальную ее часть. Раскулачивание должно было продемонстрировать неподатливость непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Сопротивление кулачества, а также части середняков и бедноты коллективизация было сломлено жесточайшими мерами насилия.(1)
Исторические источники приводят разные данные о числе раскулаченных и выселенных хозяйств. Называются следующие данные: к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс. хозяйств (т.е. примерно половину кулацких хозяйств), из них выселено в отдельные районы около 78 тыс., по другим данным - 115 тыс.
Раскулачиваемые делились на три категории. К первой относился «контрреволюционный актив» - участники антисоветских и антиколхозных выступлений (они сами подлежали аресту и суду, а их семьи _ выселению в отдаленные районы страны). Ко второй - «крупные кулаки и бывшие полупомещики, активно выступавшие против коллективизации» (их выселяли вместе с семьями в отдаленные районы страны). И, наконец, к третьей «остальная часть кулаков» (она подлежала расселению специальными поселками в пределах районов прежнего своего проживания).
Составлением списков кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй и третьей категории составлялись на местах с учетом «рекомендаций» деревенских активистов и организаций деревенской бедноты, что открывало широкую дорогу разного рода злоупотреблениями и сведением старых счетов.
Выселенные кулаки и середняки, которые не являлись уголовными преступниками (во всяком случае, не были таковыми члены их семей), оказывались, подвергнуты уголовному наказанию - высылке - во вне судебном порядке.
Это была первая волна незаконных массовых репрессий. Сосланные, хотя и направлялись значительной частью в не обжитые районы и нередко бросались на произвол судьбы, все же, как правило, получали семенную ссуду (затем признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение. Их направляли, кроме того, на достаточно тяжелые работы, где не хватало рук, - на лесоразработки, торфоразработки, рудники, прииски, шахты, на строительные работы. (2,3)
1) «Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы» Л.А. Гордон, Э.В. Клопов (Москва 1989)
2) «Страницы истории советского общества» под редакцией А.Т. Кинкулькина; (Москва 1989)
3) «Путь к социализму. Трагедия и подвиг» А. И. Колганов (Москва "Экономика" 1990)
Раскулачивание коснулось и нашей семьи. Семья Савенко и Гребенниковых проживали в Красноярском крае, Краснотуранском районе, деревне Курск.
Деревня называлась так, потому что основное население прибыло в Сибирь в годы столыпинской реформы из под города Курск. И поэтому деревню они назвали так в память о родных местах.
Гребенникова Мария Леонтьевна, старшая дочь из многодетной крестьянской семьи в 1928 году вышла замуж за Савенко Петра Архиповича, последнего сына крепкого зажиточного крестьянина. Взяли ее в жены потому, что видели, какая она работящая, потому что была она из, хоть и не богатой, но уважаемой семьи. Ее отец Леонтий Павлович Гребенников пользовался авторитетом в деревне.
Мария Леонтьевна рассказывала, как ей приходилось нянчиться с младшими детьми, помогать родителям, работать в поле. Образования она не получила. Умела писать и читать только печатные буквы. Поэтому ее дети письма к ней писали печатными буквами. Младшие дети в семье, ее братья были образованными людьми. Один из них был бухгалтером, и в последствие очень помог ей в жизни, другой служил в НКВД и некоторым образом сыграл свою роковую роль в ее судьбе.
Семья Савенко, в, которую она вошла 16 июля 1928 года была многодетной. У них было 8 сыновей: Карп Савенко, Тимофей Савенко, Иван Савенко, Егор Савенко, Филипп Савенко, Петр Савенко - наш дед , Ларион Савенко, Андрей Савенко - был убит в деревенской драке в 18 лет. И 3 дочери: Устинья, Елена, Фекла.
Так как Петр Архипович был последним сыном, то он со своей женой жил с родителями. Старшие братья уже были отделены в хозяйстве и, по счастливой случайности судьба нашего деда их не коснулась.
Хозяйство семьи было крепким. 4 гектара земли, сельскохозяйственные орудия, самодельные веялка, молотилка, маслобойка. Держали 5 коров, 3 лошадей, 20 овец. Имели большой дом на 5 комнат, дворовые постройки.
Бабушка рассказывала, что работников они не нанимали, работали сами. А чтобы поддерживать такое хозяйство, нужно было потратить много сил. Хозяйство было натуральным. С рынка и магазинов практически не чего не покупалось. Основные товары создавались своими руками. В доме был ткацкий станок, женщины ткали ткани из шерсти и льна обработанного самостоятельно, шили одежду. Излишки, полученные от хозяйства, продавались.
Два года Мария Савенко прожила в своей новой семье. В 1929 году у них родилась дочь Елизавета, но, прожив 2 месяца, умерла. А 8 августа 1930 года родился сын Павел и она, спустя 2 недели после родов вместе с крохотным сыном выехала в поле убирать урожай. Жили прямо около поля в балагане. Но до конца урожай в тот год им убрать не удалось. 25 августа 1930 года семью раскулачили.
Списки на раскулачивание были составлены по рекомендации активистов деревенской бедноты. Какие причины заставили активиста Спиридонова таким образом свести счеты с семьей Савенко точно не известно. Известно, что он находился в каком-то родстве с семьей. Возможно, таким образом, рассчитался за какие-то давние обиды.
Несколько семей из села в короткий срок оставили без всего, что нажили за долгие годы своим трудом. Из большой семьи Савенко раскулачиванию подлежали только Архип Савенко с женой и сыном с семьей. Остальных его детей не тронули.
Семью сгрузили на одну подводу и вывезли из деревни в дикое место где-то на берегу реки Искитим.
Так получилось, что одним из конвоиров обоза выселенцев был младший брат, Марии Леонтьевны, Владимир, тоже деревенский активист, а позднее служащий НКВД. Но ни какой жалости, ни сожаления он не испытывал к ним. Бабушка говорила об этом с обидой, его слова были: «Ну, что гражданка Савенкова?»
Жили они в ссылке в болотистой местности, в очень трудных условиях до 1933 года. Много пришлось вынести. Невероятно трудными были эти 3 года жизни вдалеке от родных мест.
Выселенцам, как их предкам, приехавшим в Сибирь, пришлось разрабатывать новые земли, вырубать леса, вспахивать целинные земли, заниматься земледелием в трудных, суровых условиях. Жили они в полуземлянках. Тогда им казалось, что самое страшное с ними уже случилось, страшнее быть не может. Но они ошибались.
В 1933 году семья смогла вернуться в свои родные места. Вины за собой они не чувствовали и всеми силами стремились домой.
В деревне, к тому времени уже был организован колхоз. Марию и Петра Савенко, как антиклассовый элемент, в колхоз не приняли. Престарелые родители Петра Савенко поселились у своих детей живших в деревне, а молодых Савенко хотели отправить к родственникам в город Артемовск, чтобы они на новом месте попытались наладить свою жизнь.
На руках у Марии и Петра был малолетний сын Павел. Его старики оставили у себя пока его родители не устроятся на новом месте. Но, доехав до Краснотуранска Мария, уговорила мужа вернуться назад в деревню. Потеряв маленькую дочь, она боялась потерять любимого сына. И это ее решение, быть может, стоило жизни ее мужу. Не сделай она этого - судьба могла сложиться по-другому.
Петру Архиповичу чтобы кормить свою семью пришлось уйти работать в другую деревню в совхоз «Коммунар». В 1934 году у них родилась дочь Анна. Но не долго длилась их спокойная жизнь в родных местах.
По рассказам родственников известно, что уполномоченный Спиридонов, старый недруг семьи, узнав о том, что Петр Савенко устроился на работу начал требовать у его отца Архипа Савенко (которому в то время было уже 70 лет, он проживал у другого своего сына отделенного ранее), 7 рублей золотом за то, что они самовольно вернулись домой. Денег в семье конечно не было. Дед Архип вспылил, дал отпор уполномоченному, а тот ему сказал: « Ты старый,и так сдохнешь, а сын твой за это ответит».
Архипа Савенко арестовали, он умер в тюрьме в Краснотуранске, а Петра Савенко с женой и двумя детьми Павлом 7 лет и Анной 3 лет тоже арестовали и сослали под город Томск.
Петр жил в лагере и работал на лесоперевалочной базе. Семья жила отдельно. Как складывалась их жизнь там, мы точно не знаем. Бабушка Мария об этом не любила говорить.
Известно, что дед передал записку, в которой говорил, что его отпустят в декабре, 1937 года, но домой он не вернулся.
Из справки управления КГБ по Томской области известно, что 13 декабря 1937 года его арестовали, а 22 декабря 1937 года тройкой УНКВД было вынесено постановление о заключении Савенко Петра Архиповича. На основании чего, и на какой срок его лишили свободы, в документах не указано.
Как погиб Савенко Петр Архипович, которому в 1937 году было всего 26 лет, мы не знаем. В справке о смерти, выданной, Томским городским бюро ЗАГСа сказано, что смерть наступила 28 декабря в местах заключения. После ареста он прожил всего 15 дней. Напрашивается вывод - его расстреляли.
В 1964 году его сын Савенко Павел Петрович попытался разыскать следы своего отца. Документы, которые он получил - это справка о смерти в местах заключения и справка о его реабилитации, позволили хоть отчасти пролить свет на последние дни жизни ни в чем, ни повинного человека.
Бабушка Мария Леонтьевна прожила трудную жизнь. Она ушла из жизни в 87 лет. И до конца своих дней боялась говорить на эту тему. Даже моя мама, когда училась в школе, не знала правды о своем деде. Ей говорили, что он погиб на фронте, хотя документы о реабилитации уже были на руках. Эта тема в семье была закрыта.
Правду, какая она есть мы, смогли узнать только в 1985 году.
Выше изложенное было рассказано со слов родственников.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»/Работы, присланные на 5 конкурс (2003/2004 г.)