(Философско-художественная обработка свидетельств русских немцев/ депортированных в 1941 году в Красноярский край)
См.немецкий вариант: 2004 Katja Gudkowa, Tatjana Dorogaja, Oksana Schujkowa.Als ein schreckliches Märchen zuende ging
Подготовили учащиеся 10 «Б» класса Большемуртинской средней общеобразовательной школы №3 Красноярского края, члены школьного краеведческого клуба «Источник»:
Гудкова Катя, Дорогая Татьяна, Жуйкова Оксана.
Руководитель клуба: учитель истории Краснов Денис Александрович.
2004г.
Наш небольшой поселок, как и большинство сибирских городов, деревень, многонационален. В поселке проживают русские и татары, литовцы, латыши, эстонцы, украинцы, но самая многочисленная диаспора в нашем поселке - немцы. Откроешь телефонный справочник и удивляешься: «Немецкая слобода!».
Чистые, аккуратные домики на старых улицах поселка в любую погоду, замысловатые устройства для комфорта. Летом - тенистые беседки и лавочки, посиделки старушек, чтение Библии, пение, немецкий говор вперемешку с русскими словами, угощенья штруделем в праздники. Они живут здесь давно, но часто говорят об исторической Родине, вспоминают богатые хлеба Поволжья. Они давно уже свои здесь. Но иногда кажутся отчужденными и хмурыми. Словно возвращаются к ним горькие воспоминания того времени, когда между прошлым и будущим было только 10 минут на то, чтобы оставить дома, собрать нехитрые пожитки и отправиться под конвоем в ночь...
По воле злых гениев и, наверное, высшего смысла, отправиться туда, где никто не ждал, чтобы принять на себя и долю народного гнева в трудную годину на Российской земле, и познать величайшие чувства человеческого сердца - милосердие и прощение.
Вспоминает Рay Эрика Яковлевна
«Мои родители крестьяне. Отца моего забрали в армию в 1941 г. на фронт, а нашу семью в этом же году репрессировали. Нас перевезли из нашей родной деревни в незнакомую нам деревню Хмелево. Жили мы в небольшой избушке. Через несколько месяцев наша мама устроилась работать на промышленный комбинат. Нам сразу же дали маленькую комнату в большом общем доме, а так как нас было трое детей, нам было очень тяжело, ведь мама работала одна, отец так и не пришел с войны...
Нас репрессировали из-за того, что была война, было трудное время... Мы ехали на пароме нас сгрузили, как овечек. Люди относились к нам, так как подобает людям, которые понимают, что такое горе случилось. У нас были, очень добрые отношения с русскими, среди них я даже нашла свою первую любовь, правда потом сразу потеряла, он уехал жить в другое село».
Вспоминает Шмидт Эмма Генриховна
« Жили мы в колхозе, родители были простые крестьяне, в семье у нас было пятеро детей, младшая сестра потерялась, когда нас перевозили. Мама очень горевала и страдала от этого, даже очень сильно заболела. В 1941г. нас репрессировали, первоначально нас перевезли в Красноярск, а потом расселяли по деревням. Как только зима проходила и наступала весна, мы опять отправлялись в разъезды по деревням. Нас привезли в Туру. Мама не работала, я сама работала в колхозе, ездила на рыбалку с мужиками, ловила, а потом продавала рыбу... Я не хочу больше затрагивать эту тему».
Вспоминает Шиц Александр Александрович
« У нас была большая семья 10 человек, наша мама не работала, так как была инвалидом, а отец работал простым рабочим. Нас было восемь детей, но, к сожалению, один брат умер.
В 1941 году к нам пришли домой, дали 10 минут, чтобы все собрать. Все, что смогли то и собрали, а остальное оставили там. До станции нас везли на машине, потом на поезде, а затем на теплоходе и после всех мучений поехали на конях. Нас привезли в село Крутое. Многое мы перенесли за эту войну.
Сейчас животные лучше питаются, чем мы тогда ели. Жизнь была очень мучительной. Каждый месяц мы ходили в комендатуру и отмечались, это было очень унизительно, так как даже маленькие дети должны были выполнять эти обязанности. Зимой было очень холодно, мы приносили бревна и пилили их прямо в доме маленькими пилами».
Вспоминает Мерк Анна Александровна
«Мои родители были простые рабочие. В 1941г. умер мой отец. Нас осталось восемь человек: мама и семь детей, но вскоре трое из моих братьев умерли. Уезжая с Родины, мы оставили все хозяйство. Нас репрессировали в село Крутое. На новом месте мы работали наравне со всеми. Правда, кушать было нечего. Как и другие репрессированные, мы каждый месяц ходили отмечаться в комендатуру, за это нас обзывали фашистами и немцами, у меня после того времени остался груз на сердце. Мое прошлое вам не понять...»
Вспоминает Вернер Роза Егоровна
« Я родилась в деревне Вармбург, в семье рабочих, которая состояла из восьми человек, жили мы хорошо в достатке, мать и отец работали. Мать была дояркой, а отец сапожником.
Наступил 41 год - начало кровавой воины. И в один ужасный день к нам домой пришли чужие люди, и сказали: «Собирайте вещи, мы вас увозим!...» Семья наша собрала вещи и немножко еды, и отправились на вокзал. Нас посадили на поезд и повезли в Сибирь в деревню Предивинск. Там дали жилье, работу. И мы стали жить также как и на родине, хотя и было тяжело сперва, но потом привыкли. Вот только что было плохо, то, что мы не могли учиться (у нас не было одежды), да и за детьми надо было смотреть пока мать на работе. Я не могла даже поиграть с другими ребятами, мне было тяжело слышать, как дразнили: «фашистка, фашистка». О том времени я стараюсь не вспоминать. Оно оставило в мой памяти черный отпечаток...»
Вспоминает Варкентин Луиза Кенриковна
«Я родилась 23 марта 1923 г., в семье рабочих, которая состояла из 9 человек. Мать и отец работали в колхозе. А я воспитывала уже своих детей. Муж мой тоже работал в колхозе.
Но вот наступил год ужаса -1941 год кровопролитной войны. Мужа и отца забрали на войну, где вскоре они и погибли.
И тут начались репрессии. На вокзале собрали всю нашу деревню и повезли на поезде, где раньше возили скот. Мы ехали 17 суток, и за это время нас покормили 2-3 раза. Из деревни Фриденкайм Саратовкой области (это наша родина) нас привезли в Красноярск, а из Красноярска на барже по р. Енисей доставили в с. Юксеево, а потом на конях развозили по деревням. Я попала в деревню Михайловка. Нам не дали ни дома, ни работы, мы кочевали по местам. Я до сих пор вспоминаю и благодарю тех русских людей, которые помогли мне выжить, они жалели меня, ведь у меня была на руках пятимесячная девочка. Я так и не смогла выучиться, ведь у меня не было денег, я даже снимала с себя последнюю одежду, лишь бы люди дали картошки. Плохое было время, но хорошо то, что та страшная сказка закончилась».
Вспоминает Риттер Антон Либерехтович
«Я родился 26 февраля 1923г, на Волге в Саратовской области. Семья моя состояла из восьми человек, мы жили очень бедно. В школе я не учился в те времена, работал с 10 лет , в то время я пас 100 голов скота. Родители мои работали на комбайне, в поле убирали и сажали урожай. Через несколько лет, когда я подрос, меня посадили на комбайн. В то время когда я работал на комбайне, подъехала машина и забрала меня, я не знал, куда и зачем меня везут. В это время, оказывается, и началось репрессирование. Это счастье, что я попал к своим родителям. Нас посадили в вагон и повезли дорогой в никуда. Я спрашивал отца: «Куда нас везут?», а отец говорил: «Видимо так надо, сынок». Нас кормили при каждой остановке 1-2 раза в сутки. Давали суп, хлеб и воду, вот чем мы питались.
В то время уже была война. Поездом привезли нас в Красноярск. В 1942 взяли меня работать в трудармию на Север. Держали нас там хорошо. Вот если ты вырабатываешь, сколько тебе положено, то дают булку хлеба, а если нет, то остаешься без хлеба. В 1946 году я освободился и приехал в Красноярск.
Конечно, плохо, что нас забрали с родины, ведь там остался дом, хозяйство многое другое. Ну, а люди, которые нас забирали - это такие же люди, как и мы, им было приказано».
Вспоминает Шитц Мария Филипповна
«Я родилась в семье немецких рабочих, в Саратовской области и до сих пор не могу понять причину репрессий. У меня до сих пор все эти события остались в памяти. Я помню, как нас везли из Поволжья на поезде в Красноярск. А из Красноярска нас на барже переплавили в Юксеево, где потом развозили по деревням. Наша семья попала в деревню Крутую. В Крутой нашей семье не дали ни жилья, ни одежды, ни еды, мы не могли учиться в школе, мать была обязана работать в колхозе, а дети, в том числе и я, работали у чужих (обеспеченных) людей, домработницами. Местные жители издевались над нами, обзывали нас (немцы, фашисты), хотя мы и не понимали, за что нас так называют, да и не знали мы, что это значит слово фашисты. Я, даже не хочу вспоминать, ведь тогда не было ничего хорошего».
Вспоминает Стрижак Елизавета Александровна
«Родилась я и проживала в Саратовской области. Наша семья жила в достатке, отец работал в колхозе, а мы учились. Но вот в один из дней 1941 г. к нам домой пришли милиционеры и сказали: «Мы вас увозим», а куда и зачем нам не объяснили. Мы быстренько начали собирать вещи в чемоданы, все уложили и поставили их в ограду. Когда мы забрались в кузов машины, нам сказали, что в машине нет места для вещей и, что они потом нам их привезут. Но мы больше не увидели тех чемоданов. Нас повезли на вокзал, где потом посадили в товарный вагон, в нем мы и другие люди ехали семнадцать суток вместе со скотом. За это время мы практически ничего не ели. Нас привезли в Красноярск, откуда на барже переплавили в село Юксеево, а потом на конях привезли в деревню Крутую. В деревне нам дали разобранную конюшню, так называемый, дом. Мать не могла работать (она инвалид 1 группы), старшая сестра устроилась работать на ферму. Еду, мы добывали сами, ели черемшу, крапиву, саранки. Чтобы добыть еду и дрова, ходили пешком по 6 километров, дрова таскали на руках. Ходили по домам, попрошайничали еду (картошку, хлеб). Уже через несколько лет мы переехали жить в поселок Большая Мурта. Здесь у нас уже был свой дом, и нам дали заросший сорняками огород в 25 соток. И этот огород мы все вместе вскопали руками. Когда выросла первая картошка, жить стало намного легче. К этому времени мне исполнилось 18 лет, и я устроилась работать в больницу (гладить белье), где потом и проработала 45 лет. Русские относятся ко мне с уважением, и до сих пор я захожу в больницу, как в родной дом. То, что я пережила, не пожелаю пережить это своим врагам».
Вспоминает Шанко Александр Петрович
«Я жил в селе Шаденфельд Сельменского района Саратовской области. Отец мой работал токарем, мать была домохозяйкой. В семье у нас было четверо детей. В 1941 году нас посадили в скотный вагон и повезли на север. На севере вы разъезжали по все деревням, жили в Макруше, потом попали в Большемуртинский район. Я помню, что мне не разрешали выходить на улицу, дети обзывали меня фашистом, а родители каждый месяц отмечались в комендатуре. Мы боялись сказать лишнего слова. Мы не понимали, за что мы пострадали. Долго у меня была горечь на сердце, но со временем все зажило, и я не держу обиды за свое страшное детство».
Вспоминает Лейман Самуил Андреевич
«Родился я в селе Гизенбург Саратовской области, отец мой как ушел на важное задание, так и не вернулся. В начале войны нас отправили в Сибирь. Путь был очень трудный и мучительный, нас везли в скотном вагоне, на пароходе, на лошадях. Поначалу жили мы в подвалах, мама работала банщицей. Нам было нелегко, потому что мы знали только свой родной язык - немецкий, поэтому нас не понимали русские, но со временем, когда мы выучили русский, нам стало легче жить. Я выучился и всю жизнь проработал шофером. Время то было и не хорошее, и не плохое - просто такое было время, что сделаешь? Мы выжили в жестоких условиях и стали людьми».
Вспоминает Фризоргер Иван Федорович
«Я родился в Саратовской области в селе Блюменфельд. Когда мы приехали в Сибирь, сначала жили в селе Новоникольском, потом переехали в Большую Мурту. Вскоре умерла наша мать, отца забрали в трудармию, нас осталось трое. Все нам помогали, чем могли. Одна русская женщина, у нее было четверо детей, а муж погиб на фронте, кормила нас целый год, приносила одежду, мы жили дружно. После того времени на сердце все же осталась боль, горечь и сожаление, тогда нам казалось, что это время безнадежное».
Вспоминает Тисе Эля Яковлевна
« Мой отец работал на тракторе, а мать на плантациях собирала урожай. В нашей семье было трое детей. Из Саратовской области мы приехали на поезде, на барже через Енисей в Юксеево. Наша жизнь была просто кошмар! Картошки нам не давали, хлеба, и одежды не было. Учится, мы не могли, потому что у нас совсем не было никакой одежды, я даже не умею писать и читать. Моего отца забрали в трудармию в 1941 году, больше мы его не видели. Конечно, на родине нам было жить лучше. Я ни на кого не обижаюсь, потому что надо быть человеком: добрым, ответственным, вежливым, честным, тогда и к тебе будут относиться как к человеку, это не зависит от национальности. Я уже 40 лет дружу с русской учительницей, их тоже репрессировали в 1937 году, и они тоже настрадались. В то время у многих была тяжелая судьба, независимо от национальности, мы это понимали».
Вспоминает Айснер Андрей Иванович
«Я родился в селе Арбойтофельд на Поволжье, нас было шестеро детей, родители были простые рабочие. Когда мы приехали в Сибирь, в Большую Мурту, началась беднота. У нас было очень унизительное положение. Нам не разрешали ходить на базар, там нас ловили и сажали в клетку на пять суток. Нас так унижали, однажды даже мне плюнули в лицо. Но о том времени я не вспоминаю никогда, до такой степени все забыто, вспоминать не стоит, нас поставили в такое положение ».
Вспоминает Рay Александр Андреевич
«Мои родители были рабочими, отец - кузнец, а мать - молотобойной помощницей. Нас было семеро в семье. В 1957 году я пошел в армию и заслужил там уважение и почет, нашел много друзей. Прожил я хорошую жизнь, хоть иногда меня и называли фашистом: «Вон еще один фашист идет», я не обижаюсь, в любой нации есть некультурные люди. У меня много друзей среди русских и я люблю Россию, здесь моя родина, ведь земля у всех одна, ее нам дал Бог».
Дети и внуки старых немцев массово возвращаются на историческую родину, а старики и старушки остаются здесь... на чужой, но такой родной земле, где сложилась их жизнь. Жизнь полная и богатая таким необходимым человечеству опытом как страдание, которое многое заставляет переоценить. Может быть, поэтому старые немцы не так стремятся к комфорту и благополучию... За их плечами - горькие судьбы, в их глазах - слезы истории, их сердца - в плену у памяти. Впрочем, ошибки истории не знают национальностей, Все это становится понятным сегодня, по прошествии многих лет, с высоты жизненного опыта, мудрости, когда уже прошлое легко забывается и прощается. Время оставило свой черный отпечаток, но они свои на этой земле, просто потому что земля никогда не бывает чужой, у всех она одна. Страшная сказка закончилась.
Исследовательский проект «Переселение и особенности социальной адаптации русских немцев, депортированных с Поволжья в период Великой Отечественной войны».
Цель исследования: выявить особенности переселения и социальной адаптации русских немцев, депортированных в период Великой Отечественной войны в Большемуртинский район.
Актуальность исследования: Проблема русских немцев, депортированных с Поволжья в Сибирь, до сих пор остается нерешенной и в историко-исследовательском и в социальном плане. Известно немного исследовательских материалов, посвященных данной проблеме. Данная проблема представляет собой пласт краеведческого исследования в регионах и районах, где проживает большое количество немецкого населения. Тем более, сегодня, когда отношения России и Германии развиваются по оси «согласия и примирения», необходимо уделить достаточно внимания истории русских немцев в России. В Большемуртинском районе немецкое население составляет 4,8%, историей их переселения и адаптацией в среде русского населения Большемуртинского района никто раньше не занимался.
1. Изучить историко-исследовательские материалы, посвященные проблеме депортации русских немцев с Поволжья в 1941 году.
2. Изучить статистические и архивные документы о русских немцах Большемуртинского района, выявить численность, социальные признаки.
3. Выявить и опросить свидетелей депортации русских немцев.
4. Проанализировать и обобщить свидетельства русских немцев, депортированных с Поволжья по тематике:
- Особенности переселения
- Положение среди русского населения в первые годы
- Социальная адаптация: профессиональная и культурная на новом месте жительства
Методы исследования: Проблемно-поисковый (изучение краеведческой литературы, документов), беседа, анкетирование, наблюдение, анализ и обобщение фактов.
Конечный результат исследования: Свидетельства, факты и обобщения о депортации русских немцев в Большемуртинский район, представленные в форме исследовательского комментария, статьи, философско-художественной обработки.
Участники проекта: Члены школьного краеведческого клуба, учащиеся 96 класса Гудкова Катя, Дорогая Татьяна, Жуйкова Оксана, Сластных Анна. Руководитель проекта: учитель истории Большемуртинской средней общеобразовательной школы №3 Краснов Денис Александрович.
1. Издания «Красноярский край в истории Отечества», 1996г.
2. Материалы общества русских немцев «Возрождение».
3. Енисейский энциклопедический словарь, 1998г.
4. Материалы сайта «Мемориал».
5. Статистические и архивные документы Большемуртинского района.
6. Анкета опрашиваемых свидетелей (см. приложение).
Проект разработан группой учащихся, членов краеведческого клуба «Источник» совместно с руководителем Красновым Д.А. в октябре 2003г.
Анкета опрашиваемых свидетелей
В ходе краеведческого исследования было выявлено по изученным материалам, что тотальная депортация поволжских немцев из Автономной республики немцев на Поволжье по указу И. В. Сталина от 28 августа 1941 года происходила в сентябре 1941 года. Выселение немцев с Поволжья происходило по особому приказу Сталина от 28 августа 1941 года, по которому предписывалось, что «немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского народа и Советской власти. Предписывается переселить немцев в Сибирь и Казахстан».
Однако, как известно, после войны в документах Третьего рейха не было ни одного свидетельства о контактах советских немцев с гитлеровцами. В 1941 году было репрессировано 1 миллион 200 тысяч человек немцев, была ликвидирована Автономная республика немцев на Поволжье.
«Большинство ссыльных поволжских немцев определили по колхозам. Осенью 1941 года и в январе 1942 года всех мужчин, кроме стариков и инвалидов, стали угонять в "трудармию" - в основном на лесоповал, в зоны Краслага, Вятлага и Усольлага, а также на шахты Кузбасса. Летом 1942 года женщин, кроме многодетных, и подростков угнали на "рыбную ловлю" на север: в Игарку, в станки Туруханского района, в Эвенкию, на Таймыр, а также на Ангару. Также и в 1943 году подростков угоняли в "трудармию", но на этот раз в основном на нефтегазовые промыслы Южного Урала. 1946 - 1947 годах, на всех взрослых поволжско-немецких ссыльных завели в НКВД ссыльные "личные дела". Ссыльных из АССР НП (как и всех других ссыльных, числившихся немцами) освободили из ссылки в феврале - марте 1956 года, но "без права возвращения" на родину. Проблема восстановления территориальной автономии поволжских немцев остается нерешенной и поныне, вопреки закону о восстановлении прав репрессированных народов. Существует мнение, что пока не восстановлены все законные (а тем более - установленные законом) права жертв геноцида, отказ в их восстановлении может рассматриваться как продолжение этого геноцида» (по материалам сайта Красноярского отделения «Мемориал»).
В ходе работы со свидетелями и участниками депортации было опрошено 28 человек в возрасте от 66 до 86, по опросам были составлены протоколы.
Фактические свидетельства:
- Русских немцев, непосредственно депортированных в 1941 году, проживающих в Большой Мурте, было выявлено и опрошено 28 человек.
- Все 28 репрессированных немецкой национальности, выходцы из Поволжья: Саратовской области, Гмеленского района, Зельманского района, Энгельского района. Репрессированы в 1941 году.
- Все репрессированные происходили из семей простых рабочих и служащих (доярки, сапожники, колхозники, кузнецы, столяры, крестьяне).
- По свидетельству почти всех опрошенных, репрессии происходили внезапно, ночью, без предупреждения, и объяснения, на сборы отводилось 10 - 20 минут без объяснений, иногда собирали целыми деревнями и гнали на вокзал.
- По свидетельству опрошенных дорога в Сибирь была очень трудной, не хватало еды, в дороге люди болели и умирали. Всех перевозили в товарных или скотных вагонах, на баржах и лошадях. Кормили 1 - 2 раза в сутки. По дороге происходили трагические ситуации: часто терялись дети. Дорога была очень долгой 15 -17 суток.
- Все репрессированные были доставлены в Сибирь на товарных поездах, а в Большемуртинский район на баржах. Часто ссыльные кочевали из одной деревни в другую, долго не могли определить место их жительства. Центром прибытия репрессированных был поселок Предивинск.
- После прибытия в Большемуртинский район репрессированных развозили по деревням на конях. Заселены поволжскими немцами были такие села, как Большая Мурта, Предивинск, Юксеево, Михайловка, д. Крутой. Располагали на место жительства их в непригодных для семейного жилья условиях, например, конюшнях, подвалах, если в домах, то в большом количестве: по несколько семей. Мужчин отправляли в трудармию, женщин на рыбалку.
- О взаимоотношениях с местными жителями репрессированные вспоминали по-разному. Но очевидно, что отношения с местным населением складывались непросто. Некоторые жители помогали и прикармливали нищих переселенцев, некоторые - называли фашистами, плевали, били. Кроме того, сближению местного населения и ссыльных мешал языковой барьер, большинство немцев не владели русским языком. В первые годы ссыльное немецкое население имело статус нищих маргиналов, чернорабочих.
- В последующем социальная адаптация ссыльных немцев происходила более успешно, они овладевали русским языком, скоро находили работу, осваивали простые рабочие профессии: прачка, техничка столяр, кузнец, шофер, швея; создавали семьи (в том числе и с русскими), строили дома.
- В современные дни репрессированные вспоминают о прошлом как о страшном кошмаре. Все, кто рассказывали нам свои истории, плакали. Но сейчас к тому времени многие обрели мудрое философское отношение, раскрывающееся в понимании исторической ситуации.
- В результате опросов были обнаружены действительные документы, подтверждающих статус репрессированных у свидетелей. Но, к сожалению, практически не найдено документальных свидетельств, фотографий из прошлого о депортации немецкого населения.
- Анализируя историческую ситуацию депортации немцев с Поволжья на примере Большемуртинского района, рассматривая ее в политическом и социальном аспекте, краеведческая группа сделала следующие выводы:
- Депортация немецкого населения в 1941 году - еще одна из многих чудовищных ошибок истории в экспериментах тоталитарной власти с человеческими судьбами.
- Тоталитарная власть в начале войны с фашизмом, не имея оснований и доказательств, приказав уничтожить немецкую автономию и депортировать ее население в Сибирь в среду русских, спровоцировала критическую ситуацию в отношениях русского народа с немецким населением.
- В тоталитарной системе не приходится говорить об этнической толерантности, противопоставление народов и наций - один из механизмов ее существования.
- Русское население в начале Великой Отечественной войны переживало огромные трагические потери, моральный дух был подавлен, а слова немец и фашист были практически синонимами. Поэтому среди русского населения существовали факты непримиримого отношения к ссыльным немцам. Тем не менее, как свидетельствуют отдельные факты, человечность русских людей брала верх над идеологией системы, что создавало предпосылки для объединения наций в будущем.
- Русские немцы в трагической ситуации, проявили себя устойчивой нацией, способной к быстрой адаптации и выживанию благодаря таким качествам как терпение, трудолюбие, лояльность, понимание.
- В современной ситуации отношений русских и немцев преобладают позитивные тенденции к толерантности и пониманию исторических причин произошедших событий.
Исследовательская группа продолжает исследование по вопросу социально-культурной адаптации депортированных немцев с Поволжья, изучается влияние немецкой культуры на культуру жителей Большемуртинского района.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»/Работы, присланные на 5 конкурс (2003/2004 г.)