Червякова Анна, ученица 10Б класса средней общеобразовательной школы №88 Ленинского района города Красноярска
Линейцева Л.А., учитель русского языка и литературы средней общеобразовательной школы №88 Ленинского района города Красноярска
Хотелось бы всех поимённо назвать…
Анна Ахматова
Завоеванная российскими казаками Сибирь оказалась удобной территорией для изоляции людей, неугодных для властей. Уже царское правительство ссылало в Сибирь своих политических противников и отступников от общепринятого православия. Но особый размах политическая ссылка приобрела в советский период. Красноярский край стал одним из основных мест ссылки в Советском Союзе. Начиная со времени коллективизации, каждую навигацию по Енисею шли караваны барж с невольниками, которых партиями выбрасывали на безлюдные берега Енисея. Согласно опубликованным в настоящее время данным, Красноярский край по числу ссыльных занимал 3-е место в СССР и первое в Российской Федерации, а по числу ссыльных-повторников, т. е. лиц, отбывших срок по политическим обвинениям, первое место в Советском Союзе.
50 лет прошло со дня смерти Иосифа Сталина, и, зная о сталинщине, мы не должны забывать о Колыме и Воркуте, о Норильлаге и Краслаге, Соловках и Сухановке, Катыни и Куропатах. Мы должны помнить всех тех, кто безвинно погиб во времена правления генералиссимуса. Память народа должна быть гарантией того, что преступления такой масштабности и такой жестокости больше не повторятся.
Десятилетиями изучение репрессивной политики находилось под запретом, а любое упоминание о ссыльно-лагерной системе коммунистического режима объявлялось клеветой на советский общественный и государственный строй. И только частично в первую оттепель (конец 50-х – начало 60-х годов) и в новейшее время появилась возможность на основании приоткрытых архивных материалов и свидетельств самих ссыльных начать изучение этой проблемы.
Только за годы сталинских репрессий в Красноярский край было сослано более 345 тысяч человек.
Многие из них навечно остались в сибирской земле.
«Памяти жертв политических репрессий. 2001 год» - это надпись на закладном камне, установленном около культурно-исторического центра. Высокая гранитная плита будет напоминать красноярцам о тысячах людей, невинно пострадавших от тирании в XX веке.
«Раскулаченные», «спецпереселенцы», «трудопоселенцы», «власовцы», «бандеровцы», «враги народа»… Кого только не ссылали в наш край! До последнего времени дела невинно осужденных были засекречены, правозащитники, историки не имели доступа к архивам. Созданное в 1988 году историко-просветительское, правозащитное общество «Мемориал» в течение тринадцати лет создавало базу данных о репрессированных. Сегодня в ней содержится информация о 35 тысячах осужденных! Однако до сегодняшнего дня в краевом центре не было ни братской могилы, ни памятника, куда потомки погибших могли бы возложить цветы. Память о репрессиях хранилась лишь в сердцах людей да в сибирской песенной культуре.
Любовь Рубцова - дочь большевиков
Григория и Дарьи Рубцовых, организовавших
первый колхоз в деревне Дрокино
Емельяновского района.
Она была талантливой поэтессой, писала стихи и прозу, еще в школе при посещении ею литературного кружка руководитель Петр Гаврилович Кронин отмечал ее незаурядные способности. А вообще юношеские ее мечты – стать актрисой.
В 1931 г. Рубцовы из Дрокино перебираются в Красноярск, где Люба пошла в первый класс. В 1935 г. Григория Рубцова переводят на работу в
Канск – заведующим сельхозснабжением. В Канской школе его дочь успешно учится и даже начинает публиковать свои стихи. Но в 15 лет девушку арестовывают: ей суждено провести в заключении шестнадцать с половиной лет.
Совсем девчонкой ее посадили – школьницей. Вернулась она домой в 1955 году, осенью – постаревшей, больной. А уходила из этого дома весной 1938 года, здоровой, полной сил, не представляя еще, какая беда вошла к ним вместе с первыми апрельскими днями…
Вошла весной, да не с весною,
С ее хмельным блаженным сном…
И твердь земная подо мною
Вдруг заходила ходуном.
Сквозь пляску головокружений,
Тропой, где каждый шаг тернов
Чредою взлетов и падений,
Красивых снов и пробуждений
От несбывающихся снов, -
Я шла на ощупь, как слепая,
В ожогах от чужих костров,
Ценой жестокой покупая
И трудный хлеб, и горький кров…
В этих стихах Любови Рубцовой, опубликованных через много лет, только посвященному понятно, что она имела в виду. И уж совсем непонятно, что за беда вошла к ней. Видимо, потому и опубликовали.
Существует несколько версий о причинах ареста поэтессы.
Согласно одной из них, это было донесение на Л. Г. Рубцову ее матери Д. Д. Рубцовой, которая при уборке квартиры обнаружила под матрацем дочери пачку рукописных листовок, содержание которых было направлено против Сталина. Не переговорив с дочерью, она отнесла все в органы НКВД г. Канска, ее дочь сразу же арестовали. Дарья Дмитриевна Рубцова – мать Любови Рубцовой – была истинным, как она себя считала, коммунистом, решила, что чистосердечные признания и несовершеннолетние ее дочери смягчат ей меру наказания, что её освободят под поручительство матери. Но этот арест навсегда отнял у нее дочь.
По другой (из воспоминаний П.Мостовского) – «…её, ученицу 7 класса, арестовали. Она рассказывала, что они втроём - она, секретарь комсомольской организации и ещё кто-то решили заступиться за своего арестованного учителя и пошли в ГПУ, их троих самих в тот же день арестовали ».
Третья версия: за создание организации из учащихся, родители которых были репрессированы
В 1938 году были осуждены и расстреляны «правые» троцкисты во главе с Бухариным. Подобные дела фабриковались и у нас. Судя по приговору, в школе, где училась Люба, у нее были подруги, чьи родители попали в эту мясорубку. И…это трудно представить, но так оно и было: не в Москве, даже не в провинциальном Красноярске, а в никому не известном Канске две девчонки, подчеркиваю, не конспираторы с дореволюционным стажем, а школьницы – Люба Рубцова и Аня Зимина – стали выпускать листовки, как указано в приговоре, «контрреволюционного содержания». В школе Люба показывала друзьям портреты «врагов народа» и публично делала ехидные сравнения не в пользу руководителей партии. Мало того, она с Аней Зиминой написала в редакцию канской городской газеты письмо – понятное дело, контрреволюционного содержания. В 38 – м году двух школьниц, посмевших усомниться в имидже вождей, арестовали и, продержав год, осудили как фашистскую организацию. И все дела…
Но вернемся к Рубцовой. Разумеется, не только о фашизме, об организованном сопротивлении не могло быть и речи, Люба и Аня в свои шестнадцать лет запоем читали «Овода», «Братьев Карамазовых», мечтая походить на светлых и чистых героев этих книг (что, кстати, было многозначительно отмечено в материалах следствия). Даже позднее, много позднее, в лагерной грязи и вони, родятся вот эти строки:
Мы осыпаны звездами.
Звезд – не пройти!
Ах, черемуха! Снова она
Занесла, позазвездила наши пути,
Кружит головы нам белизна.
Но у звезд, как у памяти,
грани остры.
Лепестки их в сердца проросли…
В белоснежные – снежные
звезды – костры
Две девчонки с утра забрели –
Две смешные…
Да так и запутались в той
Кутерьме ослепляющих звезд…
Ах, брести б по колено
В пыльце золотой.
До конца уж брести, в полный рост…
Как им хотелось в золотой звездной пыли идти в полный рост по жизни – а они брели в снегу, болотах, воде… Из зоны в зону… Под конвоем…
Зона не прошла даром для здоровья – вторая группа инвалидности, туберкулез легких, порок сердца. Бумагу не давали – стихи приходилось писать по памяти.
Юная девушка пыталась пойти наперекор судьбе: в сентябре 1939 года она совершает побег из Абанской сельхозколонии. Двое суток на свободе и полтора года добавлено к сроку. В зоне работала каменщиком на аффинажном заводе МВД, уже после войны стала бригадиром. Трудилась женская бригада каменщиков Рубцовой на совесть, о чем есть записи в личном деле.
Люба отбыла в лагерях десятилетний срок. Аня Зимина – семилетний. А потом была ссылка. Вообще считалось, что ссылка – это уже не тюрьма. Это легче. Но вот цитата из «Архипелага Гулага»: «При переезде из лагеря в таежную ссылку (а переезд такой: мороз 20 градусов, в открытых грузовиках, худо одетые) зэки даже не могли очнуться – в чем же состояло их освобождение? Вот совхоз в Сухобузимском районе: стоят бараки, правда, без зоны, как бы лагерь, но без конвоя. Ссыльные работают в совхозе, но денег им не дают, все время пишется, сколько съедено, сколько вычтено за жилье… И вот диво: к расчету ссыльный не только не заработал, но еще и должен остался».
Вот в такую же ссылку попала Люба Рубцова, только не в Сухобузимо, а в Богучаны. У нее развивался туберкулез, она (а с воли – ее мама) писали слезные просьбы о переводе поближе к Канску. Лагеря, ссылка были везде, что страшного, если она будет ближе к дому? Ведь отбыла наказанье-то. Сполна рассчиталась неизвестно за что… На заявлении Рубцовой резолюция – «Отказать» .А у нее есть небольшое стихотворение об этом. О своем заявлении.
Оно алело сгустком крови
Пред ним на письменном столе,
А он – он не повел и бровью,
Он рассмотреть его велел.
И закружились метели
Отписок, справок – злей и злей…
Огнем холодным заблестели
Очки бумажных королей.
Что в нем открыло, что узрело
То равнодушное стекло?
А чье-то сердце догорело,
Горящей кровью истекло…
Рубцовой в конце концов повезло. Больной, едва передвигающейся, ей все-таки разрешили отбывать ссылку в Устьянском – недалеко от дома…
(Красноярское книжное издательство, 1958 год)
Голубая с белым клином обложка, внизу – разметанная ветром, прошпиленная молнией березка, черным по голубому краткая надпись: «Стихи». Так выглядит книжка стихов молодой поэтессы Л. Рубцовой. Художник хорошо сумел уловить и передать дух автора сборника.
Труд и раздумье, любовь и вера – таковы основные мотивы стихов Л. Рубцовой. И над всем многообразием прекрасного, наполненного борьбою и стремлением мира, - наше родное небо и, как символ родины, - березка. Как бы ни привыкли мы к этому символу, но взгляните на живую березку весной, когда она только-только выбрасывает на свет свои первые, блестящие глянцем листки, когда ветки ее еще только-только начинают одеваться в зелень и солнце свободно разгуливает между ними, - сердце того, кто любит Россию, дрогнет.
Круг вопросов, которые поднимает автор, широк: пейзажная лирика, вдохновенный труд, жизнь колхозной деревни. У Л. Рубцовой много стихов посвящено теме любви и теме весны. Эта тема составляет даже отдельный цикл и это понятно, если вчитаться в стихотворение «О романтике». В нем, пожалуй, выражено «кредо» автора. Жить, трудиться, бороться, прокладывать новые дороги. Жить так, чтобы про тебя сказали: «Жил недаром, жил для людей, а значит – Человек!». Много хорошего сказано в этом стихотворении, но жаль, что его благородные идеи еще не нашли соответствующей художественной формы. В хорошо задуманный образ пловца среди бурного житейского моря врываются риторические рассуждения, банальные сравнения и метафоры. «Меня швыряло в юности, как щепку». Это не вносит поэзии в произведение, не останавливает внимания, не волнует. Зато вторая строфа стихотворения хороша по взлету человеческих устремлений, по выражению больших взволнованных чувств:
«И было в том свое очарование, -
То вдруг взлететь под самый небосвод,
То в диком, первобытном ликованье,
Оглохнув, камнем падать в жерло вод».
Эти строчки невольно напоминают стихи молодого А. Н. Майкова «Раздумье», где поэту тоже хотелось взлететь в небо и падать в бездну, так как его не удовлетворяло размеренное течение жизни.
Конечно, эпохи и люди разные. Мировоззрение и устремления различны, но молодой жар души и там и здесь не может не найти в душе отклика. Ведь недаром Белинский высоко оценил «Раздумье» и особенно его заключительную часть.
Цикл стихов о жизни колхозной деревни пронизан солнечными лучами радости жизни и созидательного труда. Легко дышится автору среди хороших, трудолюбивых людей, и эту светлую радость поэт стремится передать. «Рассвет. Пастушонок, склонясь к водопою, умылся, присел отдохнуть на песке, а рядом – солнце, спросонок слепое, - пытается тоже умыться в реке». («Утро»).
Хотя и здесь не избежала Л. Рубцова надоевшей, примелькавшейся рифмы «оконце-солнце», или таких метафор как «гармонь завздыхала украдкой» («Девчата»). Вообще от этого цикла стихов веет поэзией Исаковского. Но влияние, кажется, это полезное. Что и говорить, школа Исаковского – хорошая, добрая школа!
Стихи о любви раскрывают богатство духовного мира нашего человека, в них с особенной тонкостью и тактом надо говорить о человеческих чувствах. Если этот такт будет потерян, получится либо грубо, либо сентиментально.
В своих произведениях Л. Рубцова смогла избежать этого. Пожалуй, в этих стихах и в цикле о весне лучше всего вырисовывается индивидуальный творческий профиль автора.
«Метель запуталась в снежинках,
Притихла школьницей прилежною
В моей руке твоя рука,
Такая сильная и нежная».
Хорошо найденный образ передает движение души. Стихотворение «Недогадливый мальчишка» скорее всего можно назвать песней. В нем автор сумел найти нужную форму для передачи чувств лирической героини:
«Ой, за Каном за рекой,
На тропинке на лесной
Повстречался мне мальчишка
Нынче раннею весной».
«Весеннее», «Начало весны», «Листья», «Тринадцатая весна», «Весна», «Музыкальная весна» - все эти стихи пронизаны светлым, жизнеутверждающим тоном.
Независимо от возраста Л. Рубцовой, о ней можно сказать, что природа «с ее живыми впечатлениями» занимает в ее стихах большое место. Особенно эти впечатления сказались в «Зарисовках», «Ветер», «Ель», «В лесной пойме», «Дождик» и т. д.
Стихи Л. Рубцовой, в этом сборнике, почти, как правило, пронизаны светлыми тонами. Но этот светлый, легкий тон и настораживает. Не следует думать, что в первой книге автор должен уже показать все противоречия действительности. Но так ли уж небо безоблачно, только ли голубое и белое мы встречаем в нашей жизни? Не слишком ли легко подходим к решению жизненных проблем? Некоторая идилличность стихов молодого автора заставляет напоминать его же строчки из «О романтике», где говорится о стремлениях и борьбе, но в других стихах ни борьбы, ни преодоления жизненных препятствий нет. Думается нам, что жизнь нужно брать глубже, шире, в ее перспективах. В этом залог успеха, творческого роста.
«Лишь Родины знамя
дорогу поможет
К большой человеческой правде найти».
Так начинается сборник Л. Рубцовой «Лирические стихи».
Складки глубокого и доброго раздумья лежат на многих строчках взволнованных и жарких этих стихов. От строфы к строфе крепнет своеобразное дарование Любови Рубцовой, поэтессы суровой судьбы. Немало радостных минут доставляет знакомство с ее сборником, бережно изданным в Красноярске. Читаешь ее словно вынутые из раскаленного сердца строки и как будто погружаешься в певучий «синий мир» детства, где «мальчишки свищут оголтело, в небо запуская голубей», мир, в который пустоглазам … заказаны пути.
Вдохновенный, идущий от самого сердца патриотизма звучит во всех стихах этого сборника. Интерес к стихам исходит из самой жизненной программы, высказанной молодой поэтессой: стремление вперед в поисках новых дорого, смелость дерзаний, утверждение разумной воли, стойкость в моменты поражений и утрат, радость познания.
Счастье понимается как полнота физических и духовных сил, отражения в творчестве.
«Ведь счастье – не жемчужина
в горсти,
Оно в нежданных встречах,
расставаньях,
Оно в пути, оно всегда в пути,
Его спокойным сердцем не найти».
(«Раздумье»)
Автор мечтает о межпланетных встречах, высмеивает скучный покой «райской» жизни и всюду славит красоту земли, земных дел, «радостей и тревог».
При всем этом автор не забывает о боли утрат, о горечи невозвратимых потерь. Утверждение красоты земного мира в его целом резко противопоставлено настроениям пессимизма и растерянности многих поэтов и писателей Запада.
« Сквозняки презирая,
над болью смеясь,
Запрокинув лицо,
я ловила все сразу:
Щедрость вешних дождей,
Листьев тонкую вязь».
(«Золотые подковы»)
Красота раскрывается как изобилие жизненных сил, как духовное и физическое здоровье и, наконец, как вечное движение, как победа юности и творческого начала.
Во многих стихотворениях – тема весны. Перед нами все в движении: бегущие ручьи, кружение снежинок, ливни и грозы, дремлющая сила лесных трущоб и победа солнца.
Стихотворение «Весна в тайге» создает впечатление единого потока благодаря быстрому чередованию событий. Это достигается множеством следующих один за другим глаголов – метафор. Весна «пробиралась», «застревала», «вырывалась», «бежала». Последующие глаголы в начале строки соединены союзом «и», что подчеркивает беспрерывность движения.
Автор удачно употребляет известный прием звукового подбора:
«Какой пересвист, перезвон, перестук,
Зачем закрываешь окно?»
(«Яблоньки»)
Читаешь трепетные эти стихи, живой пульс так и прощупываешь в них и словно переносишься во владения нашей застенчивой, но уверенной в своих силах сибирской весны:
«А весну уже дали звали,
А весна уже дальше мчала,
Голосами скворцов кричала.
Заставляла звенеть капель.
Там, Апрель голубел нещадно.
И, трубя в журавлиные трубы,
Целовал ее в жаркие губы
Ошалевший совсем Апрель…»
Как он хорош, этот стремительный, задорный Апрель, опьяненный весной, влюбленный в нее. Сильно и ярко завершается это богатое образностью стихотворение: «Не от их ли любви горячей запылали в тайге цветы». Все здесь выстрадано, пережито, и как далеко все это от бездумного чириканья иных начинающих авторов, которые считают воробья чуть ли не символом родины и живописуют всяческие пустячки, выдавая: их за что-то глубокомысленное и значительное.
Читаешь стихи и невольно протягиваешь руки к «таежному лесу», «непричесанному, дремучему с извечно глухой борьбой корней и соков…». Как искренне и сильно, без всякой выспренности и красивости говорится о нем:
В слепой тоске по совершенству,
Покой и праздность не любя,
Он, как гигант с душой
младенца,
Порой сжигает сам себя…
И он не дружит с первой встречи,
Он не отдастся сразу весь…
Но зато:
Он дает тебе лебяжьи крылья
И пусть укажет к высоте.
Вот так и истинный неподкупный друг, не надо ему ни высокопарных словес, ни клятв, ни заверений, но он верит тебе, он выручит тебя в беде, как ты сам вызволишь его. Это нерушимый союз двух сердец, двух человеческих жизней, чистых и порывистых, как воды Ангары. Кровью скреплена такая дружба, временем испытана и освящена.
Повторяющийся звук «с» напоминает весенний свист птиц. Интересные сравнения находит автор, описывая старый бор:
«Словно богатырь Добрыня, в латы
Весь закован в звонкую кору,
Ласковый, задумчивый, кудлатый,
Как сквозь сон, вздыхаешь поутру».
Это сравнение с Добрыней очень удачно. Оно дает одновременно ощущение и древности и щедрой доброй силы. Нигде не видим мы природы враждебной, чуждой или угрожающей человеку. В ее картинах мы узнаем суровое величие природы родного края. В единстве с ней показан человек, суровый и смелый, дерзкий и отважный, верный в любви и в ненависти («Память сердца», «И ты не спишь», «Песня геологов», «Начало пути»).
И с такой светлою весеннею любовью пишет она о простых наших людях, о тех, кто «улыбку добрую и ясную подарил в дорогу». Веришь в большого и сильного человека, шагающего по страницам сборника, как полноправный хозяин. Поэтесса всей силой своей чуткой души славит свой русский народ-чудотворец, у которого никакой враг не отнимет ни одно из его завоеваний, она воспевает умелые человеческие руки, родное знамя: «Оно мне согреться не раз помогало в дорогах моих».
В стихотворении «Начало пути» человек показан смелым борцом:
«Ты навстречу всем бурям
стремишься, не прячась,
Не пугаясь ухабистых трудных дорог…
…из таких и растет человек настоящий…
Тема человека, русского характера, таким образом, органически связана с темой подвига всего народа.
Развернутая ступенчатая строка употребляется там, где автору необходимо подчеркнуть однообразие и тоску жизни народа в царской России:
«Как клин журавлиный
над мокнущим жнивом,
Тянулись твои безотрадные дни».
Затем строки сливаются в единый строй, становятся более короткими. Внутри строки – короткие сильные фразы-восклицания, полные страсти и гнева:
«Твой разум, твое соколиное сердце
Травили сивухой, сушили постом,
Смиряли кнутом.
Секли…» и т. д.
Это суровое перечисление развертывается в длинную ступенчатую строку, знаменую размах и движение:
«Но ты развернул богатырские плечи
В кромешном аду,
в трижды проклятой мгле.
Искать свой украденный
лик человечий
В грозовом веселье пошел по земле,
И понял ты вдруг,
что ты сам чудотворец…»
В арсенале Л. Рубцовой есть и разящее оружие сарказма и убийственной иронии. Надолго запомнятся ее беспощадные строчки о мифическом небесном рае, этой обители бездельников, где все «проблемы» решены. И как мужественно и убедительно звучат такие, например, строки:
Я отдаю и рай, и райский сад
За все мои заботы и печали,
Что на земле сопутствовали мне!
За тяжкий труд, за боль
ошибок первых,
За плоть мою из мускулов
и нервов.
А сколько гнева и колкости в стихе, адресованном двоедушным и подлым людишкам:
Не они ли в угоду любых
«ситуаций»,
Как белье, убежденья умели
менять?..
Выше собственных глаз –
им вовек не подняться.
Шире собственных жен –
ничего не обнять!
Немало метких деталей, увиденных в живой действительности, а не выисканных из книг, рассыпано и в стихах, посвященных дорогой ее душе сибирской природе, среди которой она выросла и которая служит источником ее чистого вдохновенья. Вот «просветленная земля, травинкой каждой шевеля, во все леса, во все поля вздохнула во всю мочь!». Нет нужды перечислять все удачи поэтессы, читатель найдет их сам. Конечно, можно было обойтись без «звонкости сада», без «вдрызг разбитого катеришки» и без некоторых других, не особенно поэтичных вещей, как, впрочем, и без небрежных рифм. Но все это, «издержки» производства, и они со временем, безусловно, исчезнут.
Сборник радует разнообразием интонаций.
Однако в книге Л. Рубцовой есть и недостатки. Одним из них следует признать показ человека только как исследователя, открывателя новых путей. Он бесстрашен, неутомим в пути, энергичен. Но разве героическое в человеке связано только с особыми профессиями или ограничивается только его деятельностью искателя, исследователя?
Подчас человеку трудней расстаться с предрассудком, терзающим его, с ложным мнением, трудней признать ошибочность своего пути, чем совершить трудный переход.
В стихах Л. Рубцовой недостает интимной простоты, в которой бы раскрывалась неожиданная черта или комическая деталь. Отсутствие этой психологической глубины естественно вызывает ложную патетику, риторичность. Образ грозы то как очистительного начала, то как стихии небесных просторов, то как символа жизненных бурь – в своей повторяемости утомителен, звучит однообразно.
Порой образ грозы притянут насильно, звучит патетически и фальшиво:
«Скромница, «как тучка грозовая»
(«Таких не забывают»).
«Я гляделась в твою грозовую весну»
(«Начало пути»).
«Жизнь томит красою, как гроза»
(«Память сердца»).
Автор посылает героев на опасные кручи и высокие горы. Там, на высоте, среди гроз герой до дерзости один. Наверно, это трудно (если это возможно).
Но все же трудней бороться с человеческой косностью, непониманием, эгоизмом, равнодушием. Сильные духом нужны и людям, обыкновенному человеческому коллективу.
Разумеется, можно было бы упрекнуть Л. Рубцову в том, что узок круг ее тем, что многое из того, что возникло в ее родном городе, выпало из поля зрения, в некоторой приглушенности ее голоса, в том, что нет у нее пока эпических полотен. Но впечатление от сборника настолько сильное, что этого просто не хочется делать.
Авторы не имеют возможности дать анализ стихов, так как сборник не найден. В фондах Красноярской краевой библиотеки им. В. И. Ленина он отсутствует.
В1963 году Любовь Григорьевна переехала в Красноярск, но здоровье подорвано.
11 июля1966 года в возрасте 44 лет она умерла. Похоронена поэтесса в городе Красноярске на Троицком кладбище. Лишь спустя много лет друзья с трудом смогли найти её могилу…
Тоталитарный режим враждебен свободному слову, поэтому при Гитлере пылали костры из книг. Сталин был мудрее – он уничтожал самих творцов.
Осип Мандельштам, Александр Солженицын, Давид Кугультинов…Эти деятели искусства прошли ад сталинских лагерей, кто-то из них выжил, кто-то остался там, в лагерях. Выжившие донесли до нас правду об ужасе тех лет. И одна из них – Любовь Рубцова… и стихи, пережившие её.
Зная поэзию Рубцовой и других малоизвестных поэтов Красноярья, мы переосмысливаем историю прошлого и учимся понимать трагедию того времени. Что очень важно для будущих поколений. Хотелось бы, чтоб их имена не были пустым звуком. Пусть их знают и помнят!
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»