Автор: Нацаева Ирина Владимировна, 10 класс школа № 64
Руководитель: Купрякова Ирина Владимировна,
учитель истории школы № 64
г.Красноярск
Мне повезло родиться в удивительном крае - самой красивом, уникальном во всей Сибири. Моя родина - Красноярский край, который в этом году отмечает свой 70-й день рождения. Мой край - это могучая и прекрасно-суровая река Енисей, и бесконечное море тайги, и причудливые грозные вершины гор. Это ледяная тундра, и бескрайняя степь. Здесь всего много и все в превосходной степени. Я люблю мой край. Мне дорога его суровая неброская природа, лишенная внешнего эффекта. И мне дороги мои земляки-красноярцы: такие же сдержанные, немногословные, степные как яры над Енисеем, но такие же надежные и неизменные как сама сибирская природа. Любовь к моему краю и его людям заставила меня пристальней вглядеться в его прошлое, в его историю. Потому что в этом прошлом затерялось великое множество различных судеб; прекрасных, трагических, достойных подражания. И это чудовищно несправедливо, что мы сегодняшние, подчас не только не помним, но даже и не знаем о них. Волею случая я нашла тему, в которой органично слились человек и природа, две великие половинки - основа мироздания. Нынешний год богат на круглые даты: мы отмечаем не только 70-летие образования Красноярского края, но и 80-летие образования уникальнейшего природного феномена - заповедника «Столбы». Об этом дивном уголке природы и о человеке, чья судьба неразрывно связана с ним моя работа.
В гористой местности среди светлого соснового бора, лиственницы и кедра, по хребтам и перевалам высятся каменные изваяния скал, напоминающие людей, птиц, зверей и сооружения в виде стен и бастионов. Расположены они в четырех районах заповедника: Центральный, Такмаковский, Калтатский и район Диких столбов.
Скалы среди дикой таежной природы с давних времен манили сюда горожан. И не просто хотелось любоваться ими, а побывать на вершине, испробовать свои силы, ловкость, испытать восторг победы над, казалось бы, недоступными сиенитовыми великанами.
Наиболее интересными скалами являются Перья, когда подходишь к ним, видишь четыре величественные сорокаметровые отвесные каменные плиты, примкнутые друг к другу. Каждая плита, заостренная у вершины, напоминает как бы перья исполинской птицы. С западной стороны скала представляет собой довольно ровную отвесную стену. Лишь на высоте 15-20 метров образовалась горизонтальная щель. Когда в нее поднимутся столбисты и головы их торчат, словно зубы, щель становится похожей на пасть хищного животного, отсюда и название Львиная пасть.
Второй Столб - гигант 87 метров, вершина его достигает 748 метров над уровнем моря, труден для новичков. Ходы Сарачевской площадки и Свободной остаются в удел новичкам. Прямой ход по щелям - Леушинский ход в Орлиное гнездо - является последним достижением лазящего столбизма.
Первый столб проще и доступнее Второго. Высота его достигает 70-80 метров. Этот столб самый популярный в заповеднике. Он немного ниже, но еще разнообразнее по ходам. Интересен и труден ход на Колокол, особенно первые шаги, вернее - проползание на животе над отвесом, когда половина туловища находится навесу. Металлический звук от удара рукой или от крика между двух камней создает впечатление звона, отсюда название Колокол. Ходы Трубой, Шахтой, Колоколом, Катушкой, Детской Катушкой разнообразят путешествие по этому гиганту. Скачок на вторую вершину с первой через щель является тоже трюком.
Дед - удивительное произведение природы. Если смотреть, можно увидеть голову мужественного и сурового, о чем-то задумавшегося старика с открытым лбом, на который надвинута кепка. Прямой нос и опущенная на грудь борода усиливают впечатление. С противоположной стороны Дед похож на смеющегося деда. Сложность подъема заключается еще в том, что ничем нельзя помочь лезущему - ни кушаком, ни страховкой снизу. Успех зависит только от опыта самого столбиста, нужно преодолеть самого себя, страх, боязнь - и победа будет сопутствовать вам. Спуск несколько проще.
Третий столб стоит у основания крутой горы. С восточной стороны он невелик. Подъем на него технически несложен. Красиво скала смотрится с севера. Большой выступающий камень в виде козырька спасает путника от дождя. Здесь была основана и одна из первых стоянок, а позднее построена и первая избушка.
Четвертый столб - общедоступен, с него открывается вид на весь заповедник.
Природа наградила Красноярскую землю «Волшебным уголком». Находясь в заповеднике, забываешь обо всем и наслаждаешься красотой пейзажей. В любое время заповедник поражает свое неповторимостью. Но среди всего «Столбы» удивляют своей флорой и фауной. Удивительный запах хвои бодрит и придает сил. И не смотря на то, что «Столбы» общественное место, очень часто можно увидеть какое-либо животное, будь это грызуны или птицы.
Особую роль этот удивительный уголок сибирской природы стал играть в начале XX века. И связано это было вовсе не с любителями природы, а с нараставшим революционным движением. Как ни далека была Сибирь, а социальные потрясения докатывались и сюда.
Революционное движение в городах Сибири разрасталось год от года. В январе 1903 года сибирский социал-демократический союз объявил о своей полной солидарности с «Искрой», а красноярская организация приняла наименование Красноярского Комитета РСДРП. Весной 1903 года жандармерия арестовала ряд руководителей, но это не ослабило работы Комитета в массах. Партия готовила рабочий класс к боям с самодержавием.
Комитет РСДРП был крепко связан с рабочими ведущих предприятий города.
Когда в январе 1905 года Комитет обнародовал листовку, возвестившую, что в России началась революция, и призывал объявлять стачки, останавливать поезда, брататься с солдатами, рабочие красноярских предприятий восприняли призыв партии как конкретный план борьбы с самодержавием.
Первого мая 1905 года в Николаевской слободе состоялась рабочая массовка, организованная Комитетом РСДРП. 31 мая была проведена демонстрация с красными флагами, пением революционных песен и разбрасыванием листовок.
Летом 1905 года проходили многочисленные митинги в окрестностях города - на «Гремячем ключе», на «Столбах», у подножья утеса «Сторожевой». Казаки напали на безоружных рабочих, возвращавшихся с одного из таких собраний, и начали стрелять. Трое рабочих были ранены, слесарь железнодорожных мастерских Чальников убит.
21 октября 1905 года в Пушкинском Народном доме проходил митинг под председательством М.С.Урицкого. Черносотенцы набросились на толпу, стоявшую возле театра, и хотели прорваться в театр, но это им не удалось, так как входы охранялись дружиной самообороны из рабочих-железнодорожников. Во время этого провокационного налета черной сотни возле театра было убито 13 человек и ранено свыше 20, часть из которых тоже умерла через несколько дней. 23 октября Комитет РСДРП выпустил листовку, в которой заклеймил убийц и их вдохновителей.
Эта листовка была широко распространена среди населения города. Ее читали и у костров на «Столбах» и не было среди скалолазов людей, которые бы равнодушно относились к событиям.
8 декабря в Красноярске был создан «Объединенный Совет депутатов» от солдат и рабочих. Он обезоружил полицию и провел ряд важных мероприятий. Царское правительство стало стягивать к восставшему городу войска, тогда рабочие и часть гарнизона забаррикадировались в железнодорожных мастерских. Правительственные войска окружили цеха и открыли орудийный и пулеметный огонь. Несмотря на упорное сопротивление восставших, 1 января 1906 года послушные царизму воинские части захватили вагонный цех, а на следующий день - столярный и колесный цехи.
Не имея продовольствия, воды и боеприпасов, рабочие и солдаты 3 января сдались во избежание бесполезного кровопролития.
На протяжении всего 1905 и лета 1906 года на «Столбах» проводились многочисленные собрания. На них обсуждались задачи революционного движения в Сибири.
В условиях царского сыска и преследования революционной пропаганды никакие массовые собрания в городе были немыслимы. Революционерам- пропагандистам и агитаторам приходилось прибегать к загородным нелегальным собраниям где-либо в лесу, на берегу реки.
Красноярские «Столбы», издавна привлекавшие к себе любителей загородных экскурсий, не могли не обратить на себя внимания подпольных пропагандистов и агитаторов. Отдаленность «Столбов» от города, прекрасная живописная местность и удобная возможность укрыться в лесу от «недреманного ока» царской охранки сделали «Столбы» любимым местом для нелегальных собраний и митингов. Здесь можно было провести дискуссию с эсерами, устроить доклад на расширенном собрании.
Так это уникальное природное явление получило совершенно неожиданно славу опасного и неспокойного места. Но революционная гроза отгремела, а за ней и беды гражданской войны. Из разрухи, голода и кровопролития рождалось новое государство - страна Советов. Новая жизнь многим представлялась безоблачной и счастливой как сама мечта. Мир пришел на Красноярскую землю в 20-ые годы. А вместе с ним люди снова разглядели и полюбили простые земные радости: пение птиц в лесу, безоблачное голубое небо, запах разогретой на солнце смолы и хвои. И где, как ни на «Столбах» можно было всем этим насладиться. Красноярцы ходили и ходят на Столбы с детства. Многие столбисты проводили здесь большую часть свободного времени, весело и интересно.
Уставшие после дальней дороги, преодолев нелегкий подъем, сделав все хозяйственные дела, спешили они подняться на Первый Столб, чтобы проводить на его вершине закат солнца.
А по вечерам собирались у костров. Яркое пламя освещало радостные веселые лица, яркие костюмы столбистов. Пели под гитару. Гитара - друг столбистов, с ней они не расставались, даже лазая по скалам.
Столбисты славились экзотичностью своих костюмов. Однако это был не просто вызов общепринятой моде, довольно сдержанной в те суровые годы.
Все, кто приходил на Столбы, обязательно лазали по скалам. При частом и постоянном лазании одежда быстро изнашивалась. Приобретать каждый раз новую было в те годы непросто. Столбисты быстро нашли выход. На брюки стали нашивать заплаты, причем материал часто подбирался разных цветов. В такой одежде можно было лазить сколько угодно, не боясь, что она быстро износится или порвется.
Отдельные столбисты и даже целые компании старались особенно отличаться разнообразием самых фантастических костюмов: то появятся в одеянии индейцев с перьями на голове, кое-кто на загорелое тело надевал белый крахмальный воротничок с бантиком на шее, но самые распространенными были шаровары с нашитыми цветными лампасами.
Кругом были слышны шутки, смех, кто-то рассказывал смешные небылицы. Танцы, песни, веселье всю ночь.
Сочетая туристские походы со скальным спортом, красноярская молодежь выработала своеобразные таежные правила. Среди скалолазов выдвинулись чемпионы, пользовавшиеся всеобщим уважением. Большинство популярных скалолазов было, впрочем, известно больше по прозвищам, чем по фамилиям. Традиция давать клички пришла из дореволюционного периода. Например, известную «столбистку» Качалову называли Кабаргой.
Задолго до основания ОПТЭ (Общество пролетарского туризма и экскурсии) такие экскурсинно-туристические походы проводились в Красноярском крае довольно часто и пользовались большой популярностью. Особенно интересны и многообразны были путешествия работников губернского музея, привлекавшие к себе спортивную любознательную молодежь. Широкое развитие самодеятельного туризма поддерживалось красноярскими комсомольскими и профсоюзными организациями. Походы были особенно популярны в среде учащейся молодежи.
Наверное, многие в той молодой, дружной
семье столбистов знали этого человека.
Возможно, многие не раз говорили с ним,
сидели у одного костра, пели одни и те же
песни, или слушали, как он читал стихи. Кто-то
звал его по имени, кто-то столбистской
кличкой, а кто-то так и запомнил просто
веселого, бесконечно доброго парня, для
которого «Столбы» стали второй судьбой.
Потому что он был не просто любителем
природы и экстремального спорта. Уже тогда
он мечтал создать здесь заповедник, чтобы
человек неосторожно, бездумно не погубил то,
что подарила ему Земля. Имя этого человека. -
Александр Леопольдович Яворский.
Талантливый ученый-ботаник, известный краевед, мемуарист, педагог, библиофил, влюбленный в красоту родной природы художник и поэт, бродяга, столбист и первый директор первого заповедника края... Подлинный универсализм был свойством всей личности Александра Леопольдовича Яворского. Удивительная судьба этого человека, ставшего для многих легендой, во многом типична для судеб русской интеллигенции в сталинскую эпоху.
Александр Леопольдович Яворский родился в 1889 году в Иркутске, в семье чиновника акцизного ведомства. Мать умерла, когда ему было всего три года. Жил в Нижнеудинске, Енисейске, затем Красноярске, где в 1910 году окончил мужскую гимназию, затем естественное отделение физико-математического факультета Киевского университета по специальности «ботаника», после чего вернулся в Красноярск.
Еще гимназистом Яворский познакомился с известным красноярским художником Дмитрием Иннокентьевичем Каратановым, с которым, несмотря на разницу в возрасте, их связывала тесная дружба на протяжении всей жизни. Вместе они бродили по окрестностям Красноярска, сплавлялись по сибирским рекам, ходили на «Столбы».
В юном возрасте Яворский стал «постоянным добровольным посетителем и бесплатным помощником» Красноярского краеведческого музея, работу в котором продолжил после окончания в 1916 году естественного отделения физико-математического факультета Киевского университета - сначала в должности консерватора (хранителя музейных фондов), а затем возглавил ботанический отдел. Участвуя во многих экспедициях музея по изучению природы и истории Приенисейского края в Минусинский край и на Чулым, в Туруханский край, на Ангару и Подкаменную Тунгуску, на реку Кан и Манское белогорье, он постоянно пополнял фонды новыми экспонатами; был организатором и активным участником музейных выставок в Омске, Москве, где в 1923 году вместе с директором музея А.Я.Тугариновым был награжден серебряной медалью. С проектами охраны природы в Сибири выступал на краеведческих съездах и конференциях в Новосибирске, Москве, Иркутске...
Работал в краеведческом музее. В 1923 году «музеяне» (так называли себя сотрудники краеведческого музея) переехали в новое помещение, находящееся по улице Дубровинского, 84; по воспоминаниям Яворского «перевозились целую зиму: одна лошадь и трое сотрудников. Дооборудовали все сами, даже пилили лес на дрова, т.к. нет угля во всем городе». Одновременно с работой в музее Александр Леопольдович вел уроки ботаники и географии в красноярских школах, преподавал в лесотехническом институте, на рабфаке, в педагогическом техникуме. В 1925 году перешел в педагогический техникум. В 1925 году перешел на работу в пединститут, где впоследствии возглавил кафедру ботаники.
С 1925 года - первый директор заповедника «Столбы», автор первых научных исследований и работ о «Столбах». Специалист-фитопатолог. «Столбы» всегда занимали особое место в жизни Яворского. Это о них он писал:
Я полюбил их так, как любят друга,
Как любят женщину, как собственных детей,
И все часы свободного досуга
Я отдал сердцу сказочных камней
Столбам были посвящены многочисленные научные и популярные работы Александра Леопольдовича, его рисунки, картины, стихи. Увлеченный топонимией Столбов (в 20-е годы компанией Яворского было придумано множество названий скал и камней), он делал заметки о происхождении имен; собрал интересные сведения о создании столбистских компаний, избушек и стоянок.
В апреле 1920 года специальным постановлением Енисейского губревкома Столбы были объявлены «защитной лесной площадью», а через пять лет на основе подготовленного Яворским проекта охраны уникального комплекса вышло правительственное постановление об образовании заповедника «Столбы» площадью 3630 десятин. Его первым директором и был назначен член Географического общества, ботаник Яворский. Началось главное дело жизни Александра Леопольдовича - сотворение первого заповедника края.
На Столбах были построены метеостанция, бараки для сотрудников и столбистов, расставлены указатели границ. Наряду с наведением порядка, тушением нередких пожаров, борьбой с браконьерами Яворский организовал первые систематические наблюдения и исследования природы заповедника; много внес в изучение флоры грибов края. Метеорологические и фенологические данные явились ценнейшим материалом для последующих научных трудов.
Одновременно с организацией заповедника Александр Леопольдович вел активизацию работы по пропаганде охраны природы среди посетителей. Совместно с А.Н.Соболевым в 1925 году была выпущена первая научно-популярная брошюра «Столбы»; распространялись «памятки экскурсантам»; материалы о заповеднике начали публиковаться в краевой печати.
В истории столбизма Яворский был и остается удивительной фигурой.
Яворский был единственным директором заповедника, с именем которого связан «век золотого столбизма». Прекрасно понимая всю ценность и уникальность самобытной народной традиции красноярцев, он отвечал: «Этот заповедник, с уверенностью могу сказать, единственный в СССР по своей красоте оригинальности освоения человеком и его поведением там». У Яворского прошли азы скалолазания знаменитые альпинисты братья Абалаковы, которых молодой педагог привел на Столбы еще 1915 году. Вспоминая о своем наставнике, В.М.Абалаков впоследствии писал: «Простую мальчишескую страсть лазать по головоломным стенкам он превращал в нечто большее - в своеобразную азбуку человеческих отношений. Мы узнавали, что такое дружба, мужество, что такое доброта...».
В 1930 году новое здание музея, где уже начали развертывать экспозицию, занял переехавший из Омска институт леса. В автобиографии Яворского, написанной много позже, есть короткий абзац: «…меня ломают. Директором музея назначается Н.О.Носов и моя песня спета. В результате - уход из музея, заповедника. Остался в пединституте и с 1937 по 1947 - Вятляг».
Вятлаг... В материалах архивно-следственного дела Яворского, арестованного в сентябре 1937 года, отмечено, что он был привлечен к ответственности как «участник контрреволюционной белогвардейской организации». На допросах и очных ставках виновным себя не признавал и не подтверждал свидетельских показаний.
По воспоминаниям дочери Александра Леопольдовича, А.А.Павловой, его не пытали, но изматывали ночными допросами. После очередного допроса отводили в камеру, и, как только он засыпал, снова вызывали. Следователи в течение ночи меняли друг друга. Протоколы Яворский подписывал, не читая: сразу после ареста у него отобрали очки - некоторые заключенные вскрывали стеклами вены.
Постановлением тройки УНКВД Красноярского края в декабре 1937-го он был осужден на 10 лет лишения свободы и вскоре отправлен на строительство Вятлага...
Но даже в лагере, несмотря на нечеловеческие условия, Александр Леопольдович оставался ученым, художником, поэтом. И когда спустя 10 лет он вернулся в Красноярск, то в тяжелых деревянных ящиках привез картины- аппликации из листьев, тетради стихов, рукопись собранных за это время песен о ямщиках, поэму «Столбы»...
Поэма, посвященная «воспеванию прелестей Столбов и столбизма», которую с полной уверенностью можно назвать живой энциклопедией столбизма, создавалась Яворским в 1943-1946 годах. Саму возможность писать он получил после тяжелой болезни в лагерной больнице, где ему, полюбившемуся всему медперсаналу, предложили работу регистратора, а потом лаборанта, и он, наконец, смог носить очки. В больнице, во время ночных дежурств Яврский и писал свою поэму, тщательно пряча самодельные странички. Читая ее сегодня, трудно представить, что произведение, вобравшее всю полноту «столбовой стихии» того времени, историю и живописные образы «немых гранитов», впечатление от общения с природой и друзьями, было написано заключенными 4-го отделения Вятлага НКВД. Столбы, ставшие для Яворского «покоем, миром, праздником души», были той силой, которая помогла ему выжить:
Пока я жив, я о Столбах мечтаю,
Они всегда незримо предо мной,
И думы в них, в них чувства, их я знаю.
В них дух неисчерпанный мой
После освобождения в мае 1947-го Александр Леопольдович работал ботаником в краеведческом музее и лесным техником в учебно-опытном лесничестве при Красноярском лесотехническом институте. Но жизнь на свободе длилась недолго - накануне празднования нового 1949 года его арестовали снова - «за принадлежность к антисоветской террористической организации»; снова против него выдвинуты обвинения 1937 года.
С открытой формой туберкулеза, полученного в тюрьме, Яворский был отправлен в район административной ссылки - совхоз «Таежный» Сухобузимского района.
В августе 1954-го Яворский вернулся в Красноярск. Ему было уже шестьдесят пять. Он продолжал собирать материалы по истории Красноярска и Сибири, уточнял местонахождение могил декабристов в Красноярском крае, на свои деньги заказывал мемориальные таблички, укреплял полусгнившие кресты деревянного Красноярска. Александр Леопольдович фотографировал самые интересные старые дома, описывал их историю. Этот человек оставил значительное научное и литературное наследие.
Ровесник музея, с которым неразрывно связана вся его жизнь, Яворский умер в Благовещение, 7 апреля 1977 года.
К сожалению, до сих пор не собраны воедино научные труды талантливого ученого; еще ждут своего издателя поэма «Столбы», воспоминания об интереснейших людях, с которыми он встречался, о традициях и обычаях столбистов, замечательные рассказы Яворского о сибирской природе, обширные и разносторонние краеведческие работы. И жаль, что среди сотен улиц Красноярска до сих пор нет улицы его верного летописца и архивариуса, чьи труды справедливо называют «живой исторической энциклопедией города»...
Узнать глубже и понять характер этого человека мне помогла редкая удача - встреча с дочерью Александра Леопольдовича, Анной Александровной Павловой. Долго говорили мы с ней, и за скупыми воспоминаниями маленькой девочки, которая внезапно лишилась отца в 12 лет, в то страшное утро, когда за ним приходили 4 раза, вставал отчетливо образ человека неординарного, редкого, уникального. «"Однажды, - вспоминает Анна Александровна - отец подсчитал, что 265 дней из 365 он провел на «Столбах»". Здесь, безо всякой помощи, новоиспеченному директору заповедника приходилось бороться не только со злостными браконьерами, но и обычными обывателями, которые никак не могли взять в толк, почему нельзя собирать грибы, да ягоды там, где они это делали десятки лет. И все же Александр Леопольдович своего добился: вырубки прекратились, сборщики даров леса больше не появлялись в заповедной зоне. Любовь к «Столбам» требовала не только уйму душевных сил, но и уйму времени, которое приходилось тратить, часто в ущерб семье. Он вообще был трудоголиком, для которого смыслом была работа, а не непременное вознаграждение. Анна Александровна вспоминает, что работая в Красноярских ВУЗах, обучая студентов, ведя огромную научную работу, он так и не успел получить каких-либо ученых званий. Он только приступил к работе над кандидатской диссертацией, когда был арестован в 1937 году. Любовь студентов, его учеников была для Яворского гораздо важней. Анна Александровна запомнила случай, когда в дом попал случайный знакомый, вспоминавший любимого преподавателя по голосу. Его везде любили, встречали тепло и радостно. Даже когда Яворский уже не работал в краеведческом музее, стоило ему появиться в стенах музея, как отовсюду спешили сотрудники, радостно гудя: «Александр Леопольдович пришел!» Яворский обладал пытливым, педантичным умом истинного ученого. Анна Александровна вспоминает, что один из музейных экспонатов (украшение женского платья) было идентифицировано благодаря наблюдательности и дотошности Александра Леопольдовича, который разглядел точно такое же украшение на одной из старых фотографий, хранившихся у него. Воспоминания дочери скудны и отрывочны, но отец навсегда запомнился ей как интеллигентный уравновешенный человек, с которым всем было хорошо. Об этом говорил 14-летний Ане Дмитрий Иннокентьевич Каратанов: «Ты знаешь, мы с отцом твоим так хорошо дружим, хоть он и младше меня на 14 лет, а я этого никогда не чувствовал». И в доме Яворских царила особая аура: добра, надежности, покоя и защищенности. В этом доме всегда были люди: многочисленные родственники, друзья, все кому нужна была помощь и поддержка. Анна Александровна однажды попыталась подсчитать и получилось, что в разное время в семье Яворских проживало более 40 человек. В этом доме никогда и никому не было тесно. Чем больше говорили мы с Анной Александровной, тем больше не уставала я поражаться личности её удивительного отца, силе духа, нравственной стойкости этого человека. Его не сломали, не искорежили 10 лет сталинских лагерей, где он продолжал оставаться великодушным, жизнелюбивым человеком: он учит микроскопии какого-то грузина, один выпускает газету, играет в спектаклях лагерного театра, да не абы какие, а комедийные роли. Знавшие его утверждают, что в нем погиб великий актер. Он мог наизусть декламировать «Горе от ума» и выполнять тяжелую, грязную работу в лаборатории лагерной поликлиники. И всегда он оставался собой: добрым, порядочным, в меру покладистым человеком, умевшим вовремя остановить себя, не давая воли гневу и эмоциям. И в лице пожилой седовласой женщины, рассказывавшей тихим голосом о далеком и страшном времени так буднично и обыденно, я видела образ того, давно ушедшего, но оставившего такой глубокий след в памяти людской, человека.
Я думаю, Александр Леопольдович Яворский достоин того, чтобы одна из улиц нашего города была названа его именем. Но этого мало. Такие люди как А.Л.Яворский являются национальным достоянием нашего народа и нашей истории. Мне кажется, что память об этом человеке обязательно должна быть увековечена в заповеднике «Столбы». А юношество нашего города и края уже давно должно иметь возможность читать не короткие газетные очерки, а солидные полные исследования о своих знаменитых земляках. Иначе быть нам Иванами-безродными. Ибо нет ничего страшнее, чем забывание прошлого.
В работе использовались архивные материалы Красноярского Краеведческого музея и интервью дочери Яворского Анны Павловой.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»