Выполнила: Петенева Анна, 9 класс Ермаковский район, П. Ойский, МОУ «Ойская СОШ»
Руководитель: Носова С. А., учитель истории МОУ «Ойская СОШ»
2005 г.
Историю творят не только великие полководцы и правители. Кем были бы полководцы без своих солдат? Кем были бы правители без своего народа? В книге всемирной истории каждым из нас заполнена своя страничка. Есть странички короткие и интересные. Есть длинные и скучные. Есть странички, сплошь состоящие из ошибок, а есть четкие, словно переписанные из учебника жизни.
Мы хотим рассказать о человеке, оставившем бесспорный яркий след в истории, хотя ни в одном учебнике вы не найдете его имени.
Константин Степанович Толстиков родился 20 октября 1919 года в деревне Куртак Новоселовского района Красноярского края. Его деды и прадеды в числе первых переселенцев пришли в эти края около двух веков назад и прочно пустили здесь корни.
Детство Кости прошло в большой трудолюбивой крестьянской семье. У его родителей, Степана Константиновича и Евгении Пудовны, было шестеро детей: Манефа, Иван, Алексей, Анна, Ефим и Костя. Семья была крепкая и дружная, дети помогали родителям вести большое хозяйство.
Костя, хотя и был самым младшим в семье, но уже с шести лет стал помогать отцу работать в поле.
«- Ты уже большой, - говорил отец, привязывая меня к седлу сенокосилки. Давал в руки вожжи и велел погонять коней. Хоть и мал был, и страшно было, а правил конями справно».
С началом коллективизации отец одним из первых вступает в колхоз, передав туда всех своих коней и коров. Вся семья стала работать в колхозе. Трудились – не ленились, так, словно в своем хозяйстве работали. Отец стал работать конюхом, всю душу отдавая работе, служа примером для сыновей. За самоотверженный труд Степан Константинович и три его сына были удостоены почетного звания «Ударник полей».
1935 год выдался на редкость урожайным, и семья Толстиковых получила на заработанные трудодни несколько возов хлеба, засыпав зерном все сусеки амбара. Это вызвало сильную зависть у односельчан, в том числе и у новых родственников. Дело в том, что старшая дочь Манефа вышла замуж. Да не сложилась, видимо, у нее жизнь с мужем, и она вернулась к родителям.
В отместку тетка ее мужа написала на отца донос, в котором обвинила старшего Толстикова во вредительстве: дескать, он хотел сжечь колхозную базу.
«Лодыри и завистники сплетнями и анонимками вынудили отца выйти из колхоза. Последствия не замедлили сказаться: семью подвели под твердое задание. Дали план сдачи хлеба, хотя все знали, что семья наша не сеяла. В результате описали имущество, выгребли весь заработанный хлеб и лишили прав». Так писал в своих воспоминаниях сам Константин Степанович.
Старшие братья, покинув отчий кров, устроились на работу в соседний колхоз. Костя с отцом пошли пастухами на ферму «Ангара» Игрышенского совхоза, что находилась на острове напротив села.
Вскоре старшие братья своей работой добились больших успехов на новом месте, их наградили премией и грамотами, о чем написала газета «Новоселовский вестник» за 1936 год.
Это не осталось незамеченным нашими давними завистниками. Они написали анонимку в район, что ударники, о которых писала газета, из кулацкой семьи. В результате Ефима отчислили из комсомола. Косте, когда он пришел в сельсовет получать паспорт, вместо него выдали справку, что он сын кулака-лишенца.
Беда не приходит одна. В 1937 году отца арестовали, без суда и следствия дали 10 лет лагерей и отправили на Колыму.
Возможно, если бы не арест отца, иначе сложилась бы судьба его детей. Теперь же, чтобы как-то заработать на кусок хлеба, старшие братья и сестры вынуждены были бросить школу и начать трудиться, где предложат. Да и самому Косте с трудом удалось закончить семь классов. Перебиваясь случайными заработками, после учебы он подрабатывал учеником слесаря в Новоселовской МТС, затем слесарем и нормировщиком.
В 1940 году для молодого Константина наступает перелом в жизни. Ему удается завербоваться в Ленинградскую геологическую экспедицию, занимавшуюся изысканиями исландского шпата. В течение полевого сезона Константин Толстиков вместе с геологами обследовали бассейн реки Нижняя Тунгуска. После окончания работ Константин, в декабре 1940 года приехал в Красноярск, откуда был призван в Красную Армию.
Костя Толстиков попал на службу в морской флот, в часть береговой охраны. Отправили его на другой конец страны, в Севастополь. Из-за резкой смены климата он заболевает малярией, и после двух месяцев госпиталя его переводят в артиллерийский полк под Киев, где он служил до начала войны.
22 июня 1941 года – страшная дата в истории нашей страны, начало Великой отечественной войны. Вот что вспоминает об этом Константин Степанович:
«- 21 июня у нас проходили учения под Киевом. Летний лагерь расположился в красивом лесу. На учения мы вышли в поле.
Отстрелявшись, как положено, по учебным целям, пошли отдыхать, оставив возле каждой пушки по часовому. В ночь на 22-е, под утро, наступила и моя смена нести дежурство. В этот момент, как цыплят, безоружных, накрыла нас вражеская авиация. Сбросив бомбы, «Юнкерсы» улетели. Очнулся я в окопе, стряхнул с себя землю, гляжу – моя пушка лежит вверх колесами в воронке. Так произошло мое боевое крещение.
Остатки артполка отвели на 50 км. Восточнее Киева, где после укомплектования новобранцами погрузили в эшелон и отправили через Орел к Смоленску. Фронт двигался за нами по пятам. Перед самым Смоленском мы попали под бомбежку. Два последних вагона оторвало взрывом от поезда. К счастью, там находились только лошади и сено (в то время практически все пушки были на конной тяге).
В Смоленске полк вооружили, пополнили лошадьми и отправили на передовую под Витебск… Трое суток продолжался жуткий и кровавый бой. Тогда-то я впервые узнал, что такое психическая атака. На нас, как волны на берег, накатывались вражеские колонны. Мы их бьем, они падают, падают, а сзади ряды немцев идут и идут, а мы все бьем, а они все идут…
Кто не пережил такое, может и не поверить, но пилотки на голове поднимались волосами, а душа уходила в пятки. И все же, нам пришлось отступить, и не потому, что струсили, испугались психической атаки. Просто у нас закончились все снаряды, да и патроны тоже – их никто не подвез на передовую.
Отступили к Смоленску, где развернулось большое сражение. В течение недели беспрерывных боев, город
переходил из рук в руки три раза. Силы были не равны, и город пришлось сдать. От нашего артполка осталось всего ничего. Поступила команда отходить к городу Дрогобужу. По дороге нарвались на немецких десантников. Фактически безоружные, мы вынуждены были бежать от них к городу Ярцево...»
В Ярцево находился формировочный пункт, с которого Толстикова направили в Красноярскую 119-ю стрелковую дивизию. Дивизия беспрерывно участвовала в боях, прикрывая отступление наших войск. В октябре 1941 года под Калинином, в районе Старицы, часть дивизии попала в окружение. Во время вражеского артобстрела взрывом от снаряда Константина сильно контузило. Оставшись на поле боя, он был взят немцами в плен.
Колонну пленных погнали в город Ржев, где «…фрицами на территории «Заготзерна» был оборудован концлагерь. Восемь дней провели мы за колючей проволокой. Часовой на вышке голубей стреляет, а мы мерзнем и голодаем. Пленных немцы не кормили, давали лишь воду…
Решили мы готовить побег. Случайно удалось раздобыть немецкую форму. На девятый день всех ходячих из нашего барака немцы отправили за соломой (для подстилок). Среди нас был один товарищ, знающий немецкий. Мы его переодели в немецкую форму, он нас построил и повел к воротам. Крикнул что-то часовому, тот махнул рукой – мол, идите. Мы и пошли. По дороге, встретились с пленными из первого барака, используя внезапность, напали на конвоиров и убили их. Все бросились врассыпную, кто куда.
Я с пятью товарищами спрятался в стогу соломы, где мы случайно нашли спрятанную там картошку. Мы ее ели всю ночь, немытую, нечищеную, грязную и сырую. Съели может по ведру, а может и больше, и все это на голодный желудок. К утру трое из наших умерли от заворота кишок, а у меня и еще двоих обошлось слабостью кишечника…
Прятаться в стогу пришлось несколько дней, пережидая облаву. Всех мучил вопрос – как добраться до своих. Идти к линии фронта было опасно – везде были фрицы. Решили пробираться в лес, к партизанам».
Через несколько дней блуждания по лесу бойцы все-таки нашли партизан. После проверки Толстикову было поручено ответственное задание: он должен был вести наблюдение за передвижениями вражеских войск на участке между г. Белый и г. Шечевки. Для этого его поселили у одинокой старушки в деревне Дунаево. По ночам из партизанского отряда приходил связник и забирал сведения.
В начале января 1942 года «…ночью я услышал разрывы снарядов. Подумав, что началось наступление наших войск, решил пробираться к своим. За станцией Оленино я встретился с разрозненными остатками своей 119-й стрелковой дивизии…
Нам таким, кто был в плену, в окружении или ранен, был один путь – в нестроевую службу. Такая служба хуже плена… Закапывали мы рвы, ямы, а сами мечтали сбежать на передовую. Видно, Бог услышал наши молитвы. Утром нас построили и стали отбирать в специальный батальон. Отбирали только сибиряков и грузин». Перед отрядом, в котором оказался Константин Толстиков, поставили задачу: уничтожить вражескую огневую точку, мешавшую наступлению наших дивизий на г. Белый. Эта точка находилась на верхнем этаже здания трехэтажной больницы, и с нее хорошо простреливалась вся окружающая местность. Немцы превратили больницу в неприступную крепость. В течение трех суток, сменяя друг друга, бойцы делали подкоп под стену больницы и взорвали ее. Задание было выполнено.
«После этого боя попал я опять в артиллерийский батальон. Между боями, когда выдавалась минутка, меня тянуло рисовать. Бумаги было мало. Нарисую на тетрадном листке портрет друга на привале, а он на обратной стороне письмецо напишет. Так расходились мои портреты по всей стране…
Однажды нас бомбили. Весь расчет мой спрятался в воронке, а я в это время сидел под бруствером и рисовал. Думал, может, хоть рисунок от меня останется, если суждено погибнуть. Что вы думаете? Снарядом накрыло моих друзей, а я жив…
Однажды после боя стоял я в дозоре возле пушки. Такой же дозорный охранял соседнюю пушку.
Слушаю, смотрю, а сосед ничего не видит. Мне же кажется, что в темноте перебегают, приближаясь к нам, люди. Зарядил я пушку и пальнул, всех поднял выстрелом без команды. Оказалось, что нас немцы спящих хотели взять. А со мной не знали, что делать: надо бы наградить – ведь спали, немцы уничтожили бы всех. В то же время я устав нарушил – без команды из пушки выстрелил. А ну как каждый так начнет?.. В результате… перевели меня снайпером, выдали снайперскую винтовку,… с ней я 13 огневых точек сумел подавить».
27 мая 1942 года Толстиков был ранен и вместе с другими был отправлен в госпиталь на оз. Селигер возле села Силище. В госпитале, помимо ранения, у него обнаружилась язва желудка. После месячного лечения Толстикова направили в артдивизион 380-й стрелковой дивизии. Участвуя в боях, Константин Толстиков проявил смелость и находчивость, за что был награжден несколькими орденами и медалями и отправлен на офицерские курсы в артиллерийское училище г. Томска.
«Пока был на фронте, я не так ощущал свои болячки. А как попал в тыл, почувствовал, что у меня все болит. Но я держался – мне хотелось быть лейтенантом. В училище меня заметил комбат, когда меня рвало, и он же меня усадил на повозку и отвез прямо в гарнизонный госпиталь… Пролежал месяц - стало полегче, выписали. Проучился месяц, опять слег, опять месяц пролежал. Вот так я пробыл 8 месяцев в училище, из них три месяца в госпитале… Проверили мой желудок – списали подчистую.
И как было не заболеть, ведь на фронте то накормят, а то и некогда. В плену сырую картошку ели. А еще до этого, когда отступать только начали, меня в караул отправили, через восемь часов сменить обещал командир. Восемь, десять, двадцать четыре часа прошло, а смены нет.
Трое суток без сна и еды простоял, а затем сам оставил свой пост. Прихожу, а там уже последние наши уходят. Догнал командира.
- А мне-то что делать? – спрашиваю.
-Прости, я о тебе совсем забыл, - признался командир.
Ничего я ему не сказал. Зато в госпитале, когда списывали меня в запас, все вспомнил, когда стал инвалидом».
Обнаружили у бойца Толстикова язву желудка…
Вернувшись домой, узнал Константин, что все три его старшие брата – Алексей, Иван и Ефим – погибли на фронте. Отец по-прежнему находился на Колыме. Дом был конфискован, мать ходила от невестки к невестке, от дочери к дочери. Своего угла не было. Временно поселился Константин у старшей сестры и поступил на работу в «Заготзерно» слесарем и сторожем. За это ему дали комнатку в бараке. Вскоре женился, появились дети.
Работать постоянно в «Заготзерне» не позволило здоровье. Вспомнил Константин фронтовое увлечение – стал ходить по деревням, рисовать портреты. Этим и жила семья. Вскоре вернулся с Колымы отец, стали жить вместе. Денег не хватало. В поисках работы пришел Константин в Новоселово, где устроился работать в фотографию ретушером и вскоре стал фотографом.
В 1969 году, когда не стало сил работать, он согласился на операцию. «Желудок удалили почти весь… Когда выписывался, врачи посоветовали: увлекитесь каким-то делом, чтобы отвлечься от болезни, в этом ваше спасение». И Константин нашел такое дело – он стал заниматься резьбой по дереву, хотя мог бы просто получать пенсию по инвалидности и лелеять свои болячки.
Но, как он сам говорил, «мне хотелось чувствовать себя человеком, а для этого надо было работать».
Работать с деревом, вырезать фигурки из дерева, Костя любил с детства. Но заниматься всерьез резьбой всегда не хватало времени. Нигде этому мастерству он не учился, даже уроков рисования в школе не было, а рисовать любил с детства. Вероятно, сказалась наследственность – его дед был хорошим плотником и столяром-краснодеревщиком, делавшим резные наличники, ворота, различную мебель, балалайки и даже скрипку.
Работы Константина Степановича выполнены в технике объемной резьбы. В качестве исходного материала используется только кедр, так как его древесина по своей структуре очень мягкая, прекрасно режется без сколов и обладает удивительным свойством – со временем она «дозревает».
Первые свои серьезные работы он сделал в 1970 году: «Гимназист Ульянов» и «Ленин в ссылке», посвященные 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Эти скульптуры были подарены только что открывшемуся мемориальному музею-заповеднику «Сибирская ссылка В. И. Ленина».
Но Константин Степанович не ставил себе целью специализироваться на какой-то одной, пусть даже широкой тематике. В его скульптурах – размышления о смысле жизни, о подвиге, о чести. Всего им было выполнено более 300 работ на самые разные темы.
В них ярко и образно отражен богатый жизненный и фронтовой опыт незаурядного человека. Его герои – реальные люди, прославившие свое имя на полях гражданской и Великой Отечественной войн и неизвестные солдаты, жены и матери, ждущие своих солдат. Многие свои скульптуры Константин Степанович подарил музеям боевой славы тех мест, где с боями проходила его дивизия. Наиболее выдающейся его работой специалисты считают скульптурный портрет маршала Г. К. Жукова.
В работах Константина Степановича – не только реалистическое отражение действительности, но и поэтическое видение мира. Особенно поражает неожиданным решением скульптура «Енисей» - великолепная работа, олицетворяющая великую сибирскую реку. Скульптура другой сибирской реки Ои представлена в образе доброй мягкой женщины.
Фигуры сказочных персонажей не требуют объяснения, они полны тепла и юмора.
Большое место в творчестве мастера отведено простым людям – друзьям, знакомым, родственникам. Их лица, выражение глаз, характеры, портретное сходство – все мельчайшие детали – переданы в дереве не менее тщательно, чем портреты известных артистов. Трудно поверить, что это дело рук человека, не имеющего специального образования. Одно бесспорно – человек наделен самобытным талантом. Об этом свидетельствуют многочисленные дипломы за участие в выставках народного творчества.
Последние годы жизни К. С. Толстиков жил и работал в селе Ермаковском. Значительная часть его работ вошла в фонды Шушенского историко-этнографического музея – заповедника «Шушенское». 4 мая 2001 года его не стало.
Четыре района Красноярского края – Новоселовский, Минусинский, Шушенский и Ермаковский считают Константина Степановича своим земляком. В 2004 году по инициативе Шушенского музея – заповедника на его могиле в с. Ермаковском был установлен памятник.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»