Стройка №503: "сталинская" железная дорога на территории Туруханского района

Выполнила Балавадзе Елена, п. Туруханск Рук. Зубова Светлана Сергеевна. 

АННОТАЦИЯ

В работе используются воспоминания и личные архивы местных жителей, нигде прежде не опубликованные. Это дает возможность увидеть стройку №503 с разных точек зрения: глазами вольнонаемной и заключенного, работавшего на нивелировке трассы. Составлена карта-схема конкретного лагеря с описанием всех объектов. На основе собранных материалов и использования документальных источников смоделированы условия режима и быта различных категорий заключенных и вольнонаемных. Получена объективная картина режимного объекта «Стройка №503», физические, моральные и психологические последствия подневольного труда заключенных и «вольной» работы вольнонаемных.

ВВЕДЕНИЕ

Предмет исследования – строительство участка железной дороги Салехард – Игарка от Пура до Игарки, который имел название «Стройка №503» и проходил по территории Туруханского района. Строили дорогу заключенные.

В районном архиве и на страницах районной газеты не зафиксированы письменные свидетельства жителей Туруханского района – заключенных или вольнонаемных на стройке №503. Поэтому я начала работу над темой с изучения документальной и художественной литературы. Я имею в виду ту художественную литературу, которую в советские времена запрещали, потому что она была свидетельством о преступлениях советского режима: Александра Солженицына, Варлама Шаламова, Ольги Адамовой-Слиозберг, Ефросинии Керсновской, Нины Гаген – Торн, Ариадны Эфрон (кстати, отбывавшей свою вторую ссылку в Туруханске), Георгия Владимова и других. Эта литература помогла мне понять образ огромной, страшной, злой машины тоталитарного строя, создавший ГУЛАГ.

«Всплывал … с невидимого дна жизни страны на свет литературы тщательно затопленный, никому доселе не видимый мир – со своими законами морали и быта, со своими правилами поведения. И становилось ясно, что этот мир огромен, что в нем перебывало полстраны безвинных, оторванных от семьи, от возможности полезной деятельности людей…» (Возвращение. – 2001. С.105)

Документальная литература о ГУЛАГе дала представление не только о технических характеристиках проекта железной дороги, но и о той цене, которую заплатили за строительство люди, заключенные в лагерях и зарытые в мерзлой земле Заполярья.

В сентябре 2005 г. Туруханский районный Центр детско–юношеского творчества «Аист» реализовал совместно с Игарской школой № 1 совместный проект «Забвенью – нет!» Участвуя в этом проекте, я побывала в п. Ермаково – бывшем центре 503-й стройки, и на 45-м километре стройки на юго-западе от Ермаково. Увиденное так поразило меня, что возникла мысль подробно изучить историю 503-й стройки. Кроме того, в печати появилось сообщение, что железную дорогу нужно восстановить для перевозки нефтепродуктов Ванкорского месторождения (Есть и дорога, и паровозы. // Маяк Севера. – 2005. – 13 августа), которое тоже находится на территории нашего района. Чтобы понять, возможно ли это, нужно узнать, как технически осуществлялось строительство. Но главное, что делает актуальным мое обращение к теме 503-й стройки, - это уроки тоталитарного строя.

Цель работы: Исследовать, каким образом происходило осуществление строительства №503, и как проект воплотил в себе нечеловеческую сущность тоталитарного строя.

Задачи:

1. Составить карту-схему лагеря, смоделировать условия жизни заключенных.

2. Изучить литературу по теме.

3. Встретиться с людьми, работавшими на 503-й стройке, или их родственниками, записать их воспоминания.

Методы исследования: Наблюдение на месте бывшей стройки №503 в п. Ермаково и на 45-м километре (Север Туруханского района), работа с литературой, личные сообщения.

Информаторы:

Васютина (Дементьева) Полина Мироновна, 1928 года рождения, вольнонаемная. Ермакова (Чистякова) Елена Сергеевна, 1965 года рождения дочь заключенного Чистякова С. Г. Ковалева (Ульрих) Мария Александровна, 1924 года рождения, дочь спецпереселенцев.

В печати встречаются разные наименования дороги: «Сталинская» (решение о ее строительстве Сталин принимал единолично) (Стройка № 503 (1947 – 1953 г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск 1. – Красноярск.: Гротеск, 2000. – С. 4), «Мертвая дорога» (дорога была законсервирована в 1953 году и заброшена) (Мертвая дорога. //Полярные горизонты. – Красноярск. : Красноярское книжное издательство, 1990. – С.106), а в далекий послевоенный период у нее был строго засекреченный в рамках ГУЛАГа код – объект № 501 (Обское направление) и объект № 503 (Игарское направление) (ГУЛАГ: государство в государстве // Россия XX. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2 – М: 1997. – С. 245).

После войны экспансия лагерно-производственного комплекса и степень его воздействия на экономику страны достигли своего апогея. Глобализация государственных приоритетов подталкивала к реанимации старых и развертыванию новых крупных инвестиционных проектов военно-стратегического назначения.

Причинами строительства трансполярной магистрали являются новые обстоятельства жизни страны. Шло активное освоение Крайнего Севера. Открываются новые месторождения полезных ископаемых, развивается промышленность Севера Сибири. Соответственно возникает необходимость в развитии новых транспортных коммуникаций. Необходимость этого строительства обосновывалось также созданием круглогодичного дублера северного морского пути, порты которого могли бы соединиться с железнодорожной сетью страны. Порт Мурманск с трудом обеспечивал надежную деятельность всего огромного морского пути. Ему требовался «дублер», расположенный ближе к глубинным районам необъятного побережья Ледовитого океана.

Была еще и третья причина: незащищенность Арктического побережья. Из допросов немецких генералов стало известно, что у Гитлера была идея высадки трех корпусов десанта на Оби и Енисее (Ламин, В.А. Секретный объект 503 // Наука в Сибири. – 1990. – №3 – С. 5). Нужна была стратегическая железная дорога.

ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОЕКТА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ САЛЕХАРД – ИГАРКА

По первоначальному замыслу трансполярная магистраль должна была стать самой грандиозной в мире, т.к. из европейской части СССР она бы пролегла через всю Сибирь и при помощи паромной переправы вышла бы на территорию США.

С началом холодной войны проект пересмотрели, и было решено проложить путь только до Чукотки и сделать ответвление на Колыму и Камчатку.

29 января 1949 г. Совет Министров СССР принял постановление о строительстве морского порта в Игарской протоке на Енисее и прокладке железной дороги от Салехарда до Игарки протяженностью 1300 километров с паромными переправами через Обь и Енисей. Строительство дороги поручалось НКВД СССР, которое сформировало два строительных управления: Обское №501 с центром в Салехарде (строительство дороги с запада до реки Пур) и Енисейское №503 (от реки Пур до Игарки) (Добровольский, А. Мертвая дорога. Кто и зачем строил «Великую северную магистраль» // Строительная газета. – 1989. – 1 марта. С. 3.).

По проекту дорога планировалась одноколейной, проложенной по облегченным техническим условиям. Станций планировалось 28, отстоящих друг от друга на 40-60 км., а разъездов – 106 – через каждые 9-14 км.. Железнодорожные паромы через Обь и Енисей заказали за границей. На станциях Салехард, Надым, Пур, Таз, Ермаково, Игарка планировалось соорудить основное депо, а оборотные – на станциях Ярудей, Катарань, Турухан, Енисейская. Пропускная способность должна была составить на участках 10-30 пар поездов в сутки (в начале – 6). Техническая скорость поездов весом в 1,5 тысячи тонн намечалась 40 километров, применяемые паровозы – серий ЭУ и СУ (Трансполярная магистраль // Турист.- 1990. - №7.-С. 41).

ТЕМПЫ СТРОИТЕЛЬСТВА

Еще не провели изыскательских работ на предполагаемой трассе строительства, не существовало и самого проекта новой дороги (его завершили лишь в 1952 году). Зато имелось строгое указание: работы начать немедленно!

Первоначально управление стройки №503 развернулось в Игарке. Затем Северное управление перевели на станок Ермаково Карасинского сельсовета. Численность его гражданского населения к концу 1949 года возросла до 5 тысяч человек, а уже в 1950 году крохотный поселок стал настоящим городом в 15 тысяч человек . Уже в июне – июле 1949 года были организованы погрузо-разгрузочный ОЛП, 1-е строительное отделение, центральный пересыльный пункт, строительная контора и центральные ремонтные мастерские. В этот же период в Янов Стане, в 145 км. от Ермаково, организовано 2-е строительное отделение, а для снабжения его строительными материалами и продфуражом – перевалочная база в поселке Туруханск.

На объект № 503 возлагалось строительство железнодорожной линии от г. Игарки Красноярского края через поселок Ермаково до правого берега реки Пур общей протяженностью 601 км. и сооружение морского и речного порта, судоремонтного завода и жилого поселка в г. Игарке на реке Енисей. Сроки выполнения работ были распределены Советом Министров СССР на две очереди. Первая очередь, предусматривающая открытие сквозного рабочего движения поездов от города Салехарда до города Игарки, сооружение морского причала, части судоремонтных производств и жилого поселка, должна быть выполнена к 1953 году. Полное окончание работ по строительству железнодорожного порта и поселка, а также сдача этих сооружений в эксплуатацию назначена на 1955 год.

Схема Великой Северной магистрали 
(Дело №503. / Красноярск.: Красноярское общество «Мемориал». – 1992. – С. 6)

Дорога возводилась быстрыми темпами, хотя вся трасса железной дороги проходила за Полярным кругом. Лагерный режим и суровые климатические условия: летом – оттаявшие болота, комары и мошка, и зимой снежные заносы, за несколько часов достигавшие пятиметровой высоты, и морозы до 50 градусов – не должны были стать основанием для замедления темпов строительства. В августе 1952 года открылось рабочее движение поездов от Салехарда до Надыма, к 1953 году – и на восточном участке: от Ермаково на Енисее до Янова Стана на реке Турухан. От Игарки на юг было уложено около 65 км полотна к станции Енисейская. Казалось, еще год-два – и дорога сомкнется.

В целом на строительство железной дороги, содержание лагерей и инфраструктуры ушло свыше 42 миллиардов рублей. На завершение строительства необходимо было 700 – 800 миллионов рублей, на ликвидацию строительства и консервацию – 600 -700 миллионов. В октябре 1953 года началась ликвидация стройки – гиганта.

«ЖИЗНЬ» ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ

1. ОПИСАНИЕ ЛАГЕРЯ.

После посещения стройки №503 я составила карту-схему лагеря на 45-м километре к юго-западу от Ермаково (приложение 1). Приземлившись около деревянного моста, мы отправились по насыпи. затем повернули в лес. По пути нам встретились скрученные шпалы, скобы, звенья. Пройдя метров 100 - 150, вышли к спуску, за которым начиналась территория лагеря. Площадка 500 на 500 метров, огражденная остатками колючей проволоки.

Первое здание, которое мы осмотрели, вероятно, было хлебо-пекарней. Справа - первая комната просторная, с остатками металлической кровати (для охраны, наверно). Это более сохранившаяся комната. Дальше дверь вела в цех. Там две печи, два разделочных стола, обитых железом (для разделки теста?). Третья комната – буфет или кладовая (большое количество полок, банки, ящики). Кирпич, как здесь, так и в последующих зданиях, очень хорошего качества: печи во многих бараках целые, даже еще сохранилась побелка на кирпичах.

Возле пекарни - небольшой разрушенный домик. Дальше большие бочки, как будто 3-4 вместе по объему. От них шли металлические и резиновые шланги. Валяются обручи, но не от этих больших бочек, а от обычных. Наверно, это был засолочный цех. А еще в глубь лагеря – ледник (погреб), но в него было опасно спуститься. Рядом валялось много обручей, но уже от стандартных бочек. Наверно, заготавливали и хранили соленья: дикоросы, грибы.

Следующее здание - столовая. Длина ее метров 20. Осмотреть удалось только снаружи. Невдалеке был изолятор – то есть медсанчасть. Она уже за территорией лагеря. А с другой стороны этого здания - клуб.

В глубине лагеря находились жилые бараки. Мы посетили три. Они имели по два входа. Тесный тамбур и сразу дверь в жилое помещение. Оно представляет две большие комнаты примерно на 60 заключенных в каждой. Посередине - печь, в других бараках – две печи. Двери были высотой метр с небольшим. В каждом бараке располагались в два яруса деревянные короткие нары на железных стойках. На нарах в одном из бараков обнаружена надпись. На дверях на обналичке было написано «Салехард - Норильск». На одной стороне – «1953г.», на другой «1951-1953». На стенах нарисованы рамки (для картинок из журналов?).

Один барак похоже был административный. В средине него небольшая комнатка, отгороженная, с окошечком. Там нашли документы, бланки (например, заявление на выдачу лопат; распоряжения, сколько выдано лопат). Здесь же обнаружен большой сундук для хранения документов.

Пройдя дальше, обнаружили резервуар для воды. Он представлял собой бочку, высотой около семи метров, а диаметром составлял три метра. Она находилась внутри поштукатуренного и побеленного здания. К этой бочке была прикреплена лестница, чтобы заключенные поднимались по ней с ведрами воды или снега. Для использования воды был вделан кран. Здание с бочкой внешне напоминает сруб колонки для воды, которая когда–то была в Туруханске на улице Северной возле бани. Огромная бочка кверху сужалась.

После резервуара мы осмотрели «тюрьму в тюрьме», это был карцер. Небольшое здание стояло в стороне. Оно состояло из двух маленьких комнат и одной большой. Маленькие комнаты запирались толстыми железными дверьми, в которых были маленькие окошки 50 на 30 см, а внутри бетонные нары. Шириной комната была около одного метра, а длиной около полутора метров. Большая комната была длиной около двух с половиной метров, шириной около двух метров, это комната охраны. В ней находились две скамейки в виде лестницы. Из-за большого пустого пространства можно предположить, что здесь стояла печь. И делая выводы из изложенного мы получаем, что отапливалась только комната охраны, а комнатушки находились в холоде даже зимой. Это и был БУР (барак усиленного режима) для заключенных.

На территории лагеря сохранилась одна сторожевая вышка. Видели электрические столбы небольшой высоты по периметру лагеря, остатки колючей проволоки на них. Дальше сразу начиналось болото.

После вышки, недалеко, располагалась улица с домами вольнонаемных. Все они с крыльцом. Дома «пятистенки». Посреди каждой квартиры печь. Перегородки разделяли две комнаты.

В нескольких метрах от колючей проволоки на территории вольнонаемных находилась баня. Она имела четыре входа, для разных категорий жителей. Внутри было побелено. Видели парилку – полок был высоким, были разбросаны мочалки и тазы. Как будто кто-то только что помылся.

Так же мы обнаружили контору. В первой комнате – огороженное пространство. На уровне 1,5 метров по стене нарисован трафарет. Во второй комнате были внутренние шкафы, в них на полках много обуви, ботинок, женских тапочек.

Мы обратили внимание на пол. Пол – «тройной пирог из щитов 1,20*80 см». Постелены неструганные доски, они покрыты толем, затем слой шлака и песка и снова доски. Бараки построены на вечной мерзлоте, полы должны были хотя как- то утеплить бараки. Такие полы сохранились до сих пор, в отдельных местах. В лагере все строения располагаются на вечной мерзлоте, поэтому все строения стоят на «стульях» и имеют крылечки. В некоторых окнах сохранились решетки, хотя рамы сняты.

В каждом бараке действовала радиоточка. Были в бараках каморки для старосты с глазком в стене и для «блатных».

2. РЕЖИМ И ИЗОЛЯЦИЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

Заплатив огромную цену за Победу, советский народ был вправе ожидать, что смягчение политики Кремля, начавшееся в годы войны, будет продолжено. однако Сталин вновь вернулся к диктаторским методам руководства, например, возобновилась жесткая политика в идеологической и политической сфере. Число заключенных ГУЛАГа достигло своего максимального уровня: в 1952 году в лагерях и тюрьмах сидело около 12 миллионов человек (Справочник школьника. // М.: АСТ – АСТРЕЛЬ.- 2003.- С.312).

Промышленность развивалась экстенсивным путем, т.е. за счет освоения с помощью дешевой рабочей силы новых ресурсов и строительства новых предприятий.

Район, в котором по воле диктатора развивалась очередная «великая стройка коммунизма», был одним из самых труднодоступных и малонаселенных. По мнению министра внутренних дел Н.П. Дудорова, это местность представляла собой «естественную тюрьму» (ГУЛАГ: государство в государстве // Россия XX. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2 – М: 1997. – С. 241), что давало возможность обеспечить полную изоляцию преступников.

Почти 60 лет тому назад здесь, за колючей проволокой кипела жизнь. Жизнь только строем: на работу и обратно, в столовую, в баню. Отставать было нельзя: стреляли без предупреждения. Если случались нарушения внутреннего режима, то бригаду в полном составе, а то и всех жителей барака загоняли по самую шею в холодную воду ближнего озера и держали так по несколько часов. Зимой заставляли за провинности бегать босыми по снегу. Ну и, конечно, был БУР, барак усиленного режима, с обязательными двойными решетками, с невозможным холодом… Двери камер обиты железом и имеют прочные запоры. Наказанные сидели здесь за огромной толщины дверьми, а спали на железобетонных нарах без подстилки.

Такие лагерные поселки походили друг на друга, отличаясь лишь номерами. Лагерь назывался колонной. Они стояли по трассе через каждые 5-10 км. От Игарки до Ермаково по правому берегу находилось 6 колонн с заключенными, 7-я располагалась в Игарке. Они тянулись вдоль проложенной трассы, от Енисея до реки Турухан, примерно на 120 километров.

Были и особые лагеря - строгорежимные, штрафные. Был рядом с лагерем №1 в Ермаково и женский лагерь на 500 человек. Ублажая «блатных», охранники часто приводили женщин к мужикам. А вскоре пришлось создавать и детский лагерь.

В каждой колонне было от 500 до 1500 заключенных и 250 охранников. По некоторым данным (Стройка № 503 (1947 – 1953 г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск 1. – Красноярск.: Гротеск, 2000. – С. 50), в 1949 году в лагерях на строительстве этой дороги находилось около тридцати тысяч заключенных (приложение 2), а в некоторые сложные периоды до 100 тысяч. В числе строителей были уголовники, насильники, были и безвинно пострадавшие, осужденные, в основном, по 58-ой статье. Много было «зеленых» - так называли тогда бывших военнопленных солдат и офицеров Советской армии, осужденных за «предательство» и «шпионаж».

Из воспоминаний вольнонаемной П.М. Васютиной (Дементьевой), работавшей учительницей в п. Маковка (недалеко от Ермаково): «Я видела, как ежедневно заключенных конвоиры с оружием, иногда с собакой, вели на берег на строительство. Вообще, в основном, заключенные ходили под конвоем. Днем по территории без конвоя ходили те, у кого был небольшой срок заключения или бытовая статья и не нарушал правил внутреннего распорядка. Безконвойные еще назывались самоохраной». Чаще всего они были специалистами железнодорожного и водного транспорта, шоферами, трактористами, связистами. На обслуживании лагеря заключенные работали поварами, банщиками, пекарями, портными, счетоводами, бухгалтерами. Заключенные лагерей строгого режима использовались только на физической работе.

Колючая проволока зоны отделяла «контингент» от свободы. Но бежать было некуда: кругом простиралась топкая северная тундра, летом усыпанная ягодами, звенящая от комарья или тайга (на некоторых участках), зимой – в необозримых сугробах, но всегда – без дорог и тропинок.

Можно ли было совершить побег? Можно. «Этим однажды воспользовался бывший штурман дальнего плавания Алимов, к которому примкнули несколько «блатных». Был разгар лета, но беглецов никто не стал искать. Алимов умел хорошо ориентироваться в тайге, но их скитания оказались бесплодными. Кончилось все тем, что «блатные» сожрали Алимова в прямом смысле и до наступления холодов вернулись в лагерь. Урок этот подействовал на зеков: бежать некуда!» (Эта страшная «пятьсотвеселая»//Маяк Севера.-1992.-24 декабря)

3. ТРУД ДЛЯ НАКАЗАНИЯ

Основным строительством железной дороги были заняты заключенные - контингент. Этим Северная железная дорога отличалась от многих комсомольских строек – гигантов.

В более привилегированных условиях оказались те, кто работал на нивелировке будущей трассы. Среди них оказался и туруханец Чистяков Сергей Георгиевич, осужденный как «стрелочник» за недостачу горючесмазочных материалов на ГСМ в Туруханске, где он работал. С 1949 года по 1953 год он отбывал заключение на 503-й стройке. По воспоминаниям его дочери – Ермаковой (Чистяковой) Е.С., рассказывал он об этом периоде своей жизни очень неохотно. Фотографии из семейного архива (приложение 3) показывают его в этот период. Масса новых впечатлений, выгодные условия работы: усиленное питание – «царское после лагерной пищи», оплата в тройном размере, спецодежда, обувь, постельные принадлежности, но главное – ощущение свободы вне колючей проволоки. Дарственная надпись на одной из фотографий полна энтузиазма. Бывший фронтовик, в боях за свободу родины раненый и награжденный, он с гордостью пишет родным о прокладке северной дороги, которая принесет новую жизнь в его родные места (приложение 3, лист 1). Впоследствии С.Г. Чистяков так и работал изыскателем в экспедициях на Туруханском Севере.

Строили одноколейку в основном вручную: ломом, лопатой, киркой. Погрузка грунта в карьерах – немногочисленными экскаваторами и вручную. Отсыпка полотна – поездами – «вертушками» и вручную (в официальных документах это называлось «методом тачечной возки»). Не хватало техники, материалов. Зекам приходилось что – то придумывать взамен, иначе БУР, что в большинстве случаев влекло за собой смерть.

Тысячи людей строили и еще тысячи поддерживали – пытались поддержать! – построенное в исправности. В болотную бездну уходили бесследно целые составы грунта. Вдруг размывало готовую насыпь, и рельсовая колея давала опасный прогиб. День и ночь приходилось работать заключенным. Только на участке между Туруханом и Енисеем 100% территории занимает тайга. Твердый грунт расположен на глубине чуть более 1 метра. Это облегчало прокладку рельсового пути.

Подъемных кранов на стройке почти не было, и зеки разгружали баржи вручную. Истощенные и голодные, а работа была так тяжела, так мало камня подцеплялось лопатой, так тяжело было кайлить. Ноют икры, от упора на тачку нестерпимо болят руки, плечи, голова. Из воспоминаний Витауса Шумскаса: «Некоторые мужики, помню, чтобы получить избавление от ежедневных мук, брали в правую топор и отрубали себе кисть левой руки. После этого только на легкие работы отправляли. Я на такое не решался. А вот ноги хотел отморозить. Для этого надо было просто соли в валенки насыпать и терпеть…». (Дело №503./ Красноярск: Красноярское общество «Мемориал».- 1992.-С.6)

Все сведения о выполнении трудовых норм учитывались в специальных зачетных книжках. Чтобы стимулировать работу подневольных тружеников, начальник строительства полковник В. Барабанов ввел систему зачетов: выполнил норму более чем 125 процентов – засчитывается день за два, а если дал полтора задания – день за три. Благодаря такой системе зачетов удавалось освободиться на год, полтора, даже и на три раньше срока. Конечно, таких рекордсменов среди заключенных было немного. П. М. Васютина вспоминает, что учила детей бывших заключенных. Возможно, это и были те, кто выполнял в течение года двух-четырех – и даже пятилетнюю норму. Но такие случаи скорее были исключением, чем массовым явлением. Были большие «потери рабочего фонда», так как отсутствовали валенки необходимого размера, меховые рукавицы, люди обмораживались, становились полукалеками, умирали. Большинство гулаговцев обессиленных и голодных, по-прежнему не выполняли трудовую норму, поэтому справедливость требует назвать ее буквально нечеловеческой. Воспоминания одного из бывших заключенных: «…Норма для путеукладчиков была один километр за смену. Мало! Сверху торопили. Чтобы ускорить темпы работ, начальство нашло выход: по насыпи отсчитывали 1200 или 1300 метров, а в конце этого отрезка ставили стол с угощением: хлеб, консервы, рыба, спирт, махорка. Зекам говорили: доведете укладку сюда – все ваше. И голодные, полуживые доходяги из последних сил рвались к заветному столу…» (Историю на фактах изучая…/Маяк Севера.-1992.-4 августа). Зимой зеки умирали от истощения, цинги, дизентерии, куриной слепоты. Привозили новых. Дешевая рабочая сила была в избытке. На их труде, жизни и здоровье делали карьеру и получали ордена и премии «начальнички».

Заключенные строили и объекты ПГС – постоянные гражданские сооружения. Вырабатывался нелегкий опыт заполярных строителей. До всего доходили своим умом люди. В первых бараках в Игарке (начало 40-х годов) зимою провалились печи. «Следующие дома уже ставили на сваи, вытаивая для них дыры паром и горячей водой» (Астафьев, В Кража. – Красноярск. : Красноярское кн. Издательство, 1983. – С.44). На объектах ПГС 503-й дома ставили уже не на сваи, а на «стулья», которые заглубляли в грунт метра на четыре.

Подконвойный принудительный труд по своей природе не может быть созидательным. Любой без вины осужденный человек не может работать и творить в полную меру своих способностей.

Была в интенсивном труде и другая сторона медали – строили большей частью на живую нитку, торопливость и осуществление нереальных планов вели к плохому качеству работ. Налицо экономическая невыгодность использования труда заключенных.

Считалось, что заключенные, занимаясь созидательным трудом, должны были перевоспитываться и становиться сознательными строителями социализма в СССР. «Исправление через труд»… возводило каторгу в ранг культурно – воспитательного заведения» (Шаламов, В.Т. Вишера. Антироман/ предисловие О.Волкова. М.: 1989. С.4). Однако ГУЛАГ не столько втягивал людей в трудовой процесс, сколько калечил их физически и духовно, заодно разлагал тех, кто по служебному положению арестовывал, выступал в роли следователей, судей, охранников и т.д. Не случайно запомнила П.М. Васютина, что заключенные называли охранников «псами» - видно, было за что.

В Туруханске после амнистии некоторое время жил Фунтиков Павел Степанович. «Старший следователь 1-го отдела злоупотреблял служебным положением, систематически избивал заключенных. С должности надзирателя снят и передан суду» (Стройка №503 (1947-1953г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск 1.- Красноярск.: Гротеск, 2000.-С. 29). По иронии судьбы он в Туруханске после амнистии жил в одном бараке с амнистированными спецпереселенцами – людьми, которых угнетал тоталитарный режим. Им он говорил, что тоже был осужден по 58-й статье, об этом вспоминает 81-летняя жительница Туруханска Ковалева (Ульрих) Мария Александровна.

Еще один пример разложения тех, кто вершил судьбы заключенных на стройке, касается воровства продуктов. О фактах присвоения списанных продуктов Полина Мироновна до сих пор боится говорить. «Однажды я как депутат должна была в комиссии списывать продукты со склада. Чего только там не было! И все целое. Иногда мешок чуть распорот или что-то испачкано, как для видимости. И все это списывали. Я три дня не ходила подписывать акт. А потом за мной пришел конвоир с ружьем и сказал: «Не подпишешь – будешь расстреляна». И я подписала. Не знаю куда делись эти продукты. Муж мне запретил об этом когда-нибудь говорить. Я рассказываю об этом первый раз, и до сих пор мне страшно. Тогда все было очень строго». Значит, и вольнонаемные на стройке жили в липкой паутине страха.

Моральный вред крепостного труда был не меньше. Приписки были явлением частым. «Наша зарплата зависела от того, сколько «сунет» наш бригадир десятнику и выше, т.е. как «отчитается» (Стройка №503 (1947 – 1953 г.г.). Документы Материалы. Исследования. Выпуск 1. – Красноярск. : Гротеск, 2000. – С. 52-53). По словам родных С.Г. Чистякова, он называл «туфту» («технику учета фиктивного труда») нормой строительства. У подконвойных строителей формировалось устойчивое негативное отношение к труду. Лагерные производственные отношения – отношения раба и господина – развращали людей.

«Великая стройка коммунизма» требовала для ее осуществления огромного труда, причем добросовестного, квалифицированного, какого не могли дать гулаговские кадры. Совет Министров СССР вынес специальное постановление о закреплении на предприятиях и стройках МВД заключенных, отбывших свои сроки наказания, в качестве вольнонаемных кадров. Вполне естественно, что труд таких «вольнонаемных» был так же неэффективен, как и труд заключенных, причем при малейшей возможности они стремились перейти в гражданские ведомства, где «и нормы поменьше, и платят побольше» (ГУЛАГ: государство в государстве // Россия XX. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2 – М: 1997. – С. 257). Не случайно П.М. Васютина вспоминает, что у нее учились дети таких вольнонаемных греков, немцев, калмыков, русских (приложение 4, лист 1).

В первые послевоенные годы принуждение заключенных к труду основывалось преимущественно на силовых методах. В 1948 году была введена частичная оплата труда заключенных. Наряду с материальными стимулами (зачеты рабочих дней, улучшенное питание, денежные премии, поселение в хорошо оборудованном бараке и т.п.) администрация лагерей стала широко практиковать моральное поощрение заключенных: публичное обявление благодарности, награждение грамотами, красными вымпелами на бараках и т.п. (ГУЛАГ: государство в государстве // Россия XX. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2 – М: 1997. – С. 245) Очевидно, это же практиковалось и на 503-й стройке. Заключенный Сергей Георгиевич Чистяков из Туруханска дважды получал такие благодарности (приложение 3, лист 2).

4. БЫТ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

Подневольные строители сначала жили в палатках рубили мох, как кирпич, и обкладывали им жилище. По концам палатки – печки, посередине – стол. На нарах – 200 человек, по 40 см приходилось на одного человека. Утром волосы примерзали к стенке.

В бараках было по две печи, которые топил дежурный. Однако за ночь тепла в помещениях почти не оставалось. Условия быта порой доводили до «последней границы, за которой уже ничего человеческого нет в человеке, а есть только недоверие, злоба и ложь» (Есть всюду свет… / Человек в тоталитарном обществе. Хрестоматия для старшеклассников. // М.: Возвращение. – 2001. С.215).

Подъем был в 6 утра, он начинался с ударов в рельсу. Отбой был в 22-23 часа. Вода для бытовых нужд собиралась в огромной деревянной бочке, по лестнице зеки с ведрами поднимали снег или воду.

Большинство заключенных были одеты в ватные телогрейки, брюки, на лице – маска, чтобы не обморозить лицо. Однако на 503-й стройке, по воспоминаниям П. М. Васютиной, часть заключенных была одета в японские трофейные полушубки, работающие на насыпи были в телогрейках, имели шапки на лицо с вырезом для глаз. Летом выдавали накомарники.

Кормили поначалу в палатках плохо, потом питание стало лучше. П.М. Васютина припоминает, что однажды заключенный Голубев, которого она пыталась накормить обедом, отказался со словами: «Если бы Вы знали, как хорошо я питаюсь». Этот факт можно объяснить по-разному, но, возможно, заключенный и в самом деле имел улучшенное питание за перевыполнение нормы. Были ларьки в лагере. В них обычно продавали хлеб, масло, табак…Первоначально заключенным отдавали 100% зарплаты, потом 50%.

У многих не стало семьи, росли где – то дети сиротами с клеймом детей врагов народа, не было книг, жили в грязи, вони, темноте, терпели унижения от любого надзирателя, но стремились к красоте. В Туруханском краеведческом музее хранится люстра, найденная в одном из бараков, сделанная из цветных пластмассовых полосок. А в канцелярии я видела остатки цветных узоров на стенах.

Я не увидела лагерного кладбища. Читала, что они были, в них хоронили людей из морга с биркой (номером) на ноге в общую яму. Но поверх могилы надписей не делали, поэтому и трудно по истечении такого промежутка времени найти следы могил. Но хоронили не всех. Тела застреленных оставались прямо в лесу. До сих пор в Ермаково не могут найти могилу Г-20, в которой похоронен известный художник Дмитрий Зеленков, представитель известного рода Лансере-Бенуа, который делал декорации для Мариинского и Александринского театров в Санкт-Петербурге («Ушел» паровоз, не стучали колеса./Маяк Севера.-2005.-31 августа.-С.10).

5. КУЛЬТМАССОВАЯ РАБОТА С ЗАКЛЮЧЕННЫМИ

Особое место отводилось в ГУЛАГе культурно – воспитательной работе. Работали кружки художественной самодеятельности, они готовил концерты. Но и здесь заключенные не были свободны. Программа концертов утверждалась начальником политотдела. Показывали кино, позже сеансы были платные 2-3 раза в неделю. По воскресеньям писали письма, но их никто не запечатывал, потому что их проверяли. Письма с воли – «сгустки любви и тепла, которые греют сердце и вливают в него волю к жизни» (Адамова-Слиозберг, О./ Есть всюду свет… // М.: Возвращение.-2001, С.213).

Как ни странно, культурно – воспитательная работа имела и довольно свободные формы. П.М. Васютина вспоминает, что в Ермаково существовал даже театр. Ансамбль КВО (культурно- воспитательный отдел) был разделен на драматический театр на станке Ермаково и музкомедию в Игарке с полным коллективом.

Заведующим репертуарно - литературной частью драматического театра был Роберт Александрович Штильмарк. Затем он был оставлен в колонне №33 неким Василием Павловичем Василевским – заключенным нарядчиком из уголовных, оставлен, чтобы в «соавторстве» с ним создать роман, который был назван «Наследник из Калькутты» (Штильмарк,Р. И вот сижу я в Туруханском крае…/Полярные горизонты.//Красноярск.: Красноярское издательство.-1990.-С.101). В расчете на досрочное освобождение нарядчик поднес книгу только со своей фамилией в подарок начальству (Дружников, Ю. Наследник из Туруханска.//Маяк Севера.-2005.-8 октября.-С.10). То, в свою очередь, удивилось и засчитало это как культурно – воспитательное мероприятие, о чем доложило вышестоящему начальству. Так на режимном объекте можно было отобрать не только полноценную жизнь, возможности выбора, но и талант, искусство мысли.

Возможность создание театра в неволе характеризует высокий культурный уровень заключенных.

6. ЖЕНЩИНЫ НА СТРОЙКЕ

В каждой новой колонне женщины сначала работали на обустройстве своего лагеря, т.е. подносили с причала стройматериал, кирпич, всякий инвентарь, разгружали уголь, гравий, цемент с прибывших барж. Непосильная физическая нагрузка для хрупких плеч. Женщины носили дрова для отопления и варки пищи, пласты мха для утепления палатки. «В Ермаково кормили хорошо: 1 кг хлеба, пшенная каша, какой–нибудь суп и кипяток. Голода не испытывали» (Стройка № 503 (1947 – 1953 г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск 1. – Красноярск.: Гротеск, 2000. – С. 106).

Позже все работали на строительстве. Как и мужчины, работали на отсыпке насыпей для железной дороги. В Ермаково женщины занимались легким ремонтом одежды, стиркой, зимой чистили снег на дорогах.

Одеты «зэчки» были уродливо: телогрейки, бушлаты, шапки, ватные брюки, мужское белье, ботинки «ЧТЗ», валенки. Униформа обезличивала, уродовала, но природа брала свое. У заключенных рождались дети. В Ермаково был Дом младенцев, куда сдавали детей заключенных матерей.

Так унижалась сама женская природа: тяга к семейному очагу, любовь к детям были под запретом.

Под запретом были и исконно женские занятия. По вечерам, тайком от охраны, вышивали, рукодельничали, чтоб продать эти изделия. Материал, нитки помогали купить вольнонаемные.

ЖИЗНЬ ВОЛЬНОНАЕМНЫХ

К строительству железной дороги были привлечены и вольнонаемные, но они имели отношение к гражданскому строительству, проектным работам.

По данным сотрудников Туруханского музея, работали вольнонаемными Тамара Михайловна Пономарева (бухгалтер в п. Ермаково), Петр Иванович Мутовин (возил воду в женском лагере «Костер»). Их уже нет в живых. Поэтому особенно драгоценны редкие воспоминания очевидцев – опыт личного наблюдения.

Отсутствие путей и средств сообщения на будущей трассе стройке я наглядно представила из рассказа П.М. Васютиной о том, как она добиралась из Туруханска к месту работы в Маковку: на катере до Фарково, пешком вдоль замерзающего Турухана в составе небольшой группы до Баихи в течение десяти дней, снова пешком несколько дней, и только потом на сменных машинах в Маковку (возле Ермаково, 2-е отделение). Для молодой учительницы этот путь стал огромным потрясением. А сама жизнь в Маковке показалась раем. Она рассказывает, как хорошо для вольнонаемных был устроен быт: «В магазине чего только не было… арбузы, яблоки, фрукты…Я очень хорошо одевалась. Книги любые можно было заказать для работы. Мне так было жаль уезжать оттуда». Работая учителем, являясь секретарем комсомольской организации, депутатом (приложение 4, лист 2), она была носителем идеологии коммунистического строя, проводником партийных решений в массы, и это отложило отпечаток на ее восприятие «Старший оперуполномоченный Семенов – очень хороший человек»; «Заключенные все были хорошо одеты, тепло. Я думаю, что их тоже хорошо кормили, иначе как бы они могли работать».

Из рассказа Полины Мироновны я поняла, что отношение к вольнонаемным было разное. Дети ее любили, а в классе у нее учились не только дети местных жителей, но и бывших заключенных по 58-й статье, которые никуда не имели права выехать и к которым на поселение приехали семьи. Такие бывшие заключенные тоже были вольнонаемными, но не были свободными людьми. Однажды Полине Мироновне дети такого бывшего заключенного принесли баночку сметаны. Муж процедил сметану через сито и обнаружил там множество мелких осколков стекла. Когда заключение на стройке толкало ненавидеть советскую жизнь, когда над людьми была учинена величайшая несправедливость, это и толкало людей на такие страшные поступки. Получалось, что даже вольнонаемные были разделены на касты, враждебные друг другу.

И конечно же, далеко не все заключенные были мирно настроены к «вольняшкам». Полина Мироновна, как депутат иногда в сопровождении охраны приходила в зону. Она слышала много оскорблений и похабной брани в свой адрес.

В ее архиве есть фотография выборов в Верховный Совет РСФСР (приложение 4, лист 2). На фотографии голосуют вольнонаемные под присмотром человека в погонах. Но зато создана атмосфера праздника – под огромным портретом Сталина пионеры «под салютом» и урна, украшенная елочной мишурой. Сейчас это воспринимается как яркий символ бутафорского счастья.

А еще Полина Мироновна рассказывала, как им, молодой интеллигенции из вольнонаемных, было «доверено» после смерти Сталина сказать заключенным об освобождении. Наверно, начальство побоялось само это сделать. В комиссии каждому были выданы дела заключенных, они сверяли все данные и объявляли заключенному, что он отныне свободен. Первый из тех, кому молодая учительница сообщила об этом, едва не задушил ее в объятиях, его с трудом оторвали от Полины Мироновны. Этот день она тоже вспоминает, как радостный. Она еще не знала, что вскоре стройка будет закрыта, и из Маковки, которую она ощущала как свой дом, ей придется навсегда уехать. «Больше уже мы так хорошо никогда не жили».

В период строительства многие жители енисейских станков стремились в Ермаково: жизнь там была намного сытнее, помогали продуктами заключенные с небольшими сроками. Хорошее снабжение, зарплаты, развивающаяся инфраструктура (железнодорожное депо, больница, школа и даже ресторан) притягивали в Ермаково вольнонаемных.

Еще одна категория вольнонаемных – ссыльные, у которых вместо паспорта были временные удостоверения, они здесь имели работу. Им было сложнее всего, т.к. поселок они не могли самовольно покинуть и после закрытия стройки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По результатам исследования можно сделать следующие выводы.

Осуществление строительства происходило трудом только заключенных, в этом отличие стройки №503 от других «великих строек коммунизма». Другое отличие – дорога осталась мертвой. Поэтому долгое время материалы о строительстве не появлялись в печатных источниках.

История 503-й стройки убедительно показывает, что в годы правления Сталина решение экономических задач проходило с пренебрежением к элементарным принципам экономической целесообразности тех или иных проектов. К работе приступили, не имея, разработанного технического проекта и обоснования, не была оценена сама возможность выполнить проект в отведенные сроки при дефиците всех ресурсов, кроме труда заключенных.

Темпы строительства были таковы, что в целом из 1300 км. дороги Салехард – Игарка было построено 911 километров. Для страны, разоренной войной, это были очень высокие темпы, достигнутые за счет крепостной эксплуатации подневольных строителей, многие из которых были осуждены безвинно по 58 статье.

Объективное рассмотрение истории стройки №503 говорит о том, что снабжение и довольствие здесь было лучше обычного. Но, видимо, это касалось лагерей близ самого Ермаково – центра строительства. Иначе откуда бы взялись свидетельства о невыполнении норм (пусть и завышенных, не учитывающих условий Заполярья) от недоедания, цинги, куриной слепоты, дизентерии? Труд крепостных, рабский труд, каторжный и непосильный, приводил к увечьям, смерти. А чем измерить моральные и психологические потрясения подневольных строителей?

Стройка № 503 - воплощение нечеловеческой сущности тоталитарного строя. Ярким символом бессмысленного труда и выброшенных на ветер денег можно считать строительство железной дороги Салехард – Игарка.

Строительство как структура ГУЛАГа, втягивая людей в трудовой процесс по реализации «авантюра века», калечило их духовно и физически, заодно разлагая тех, кто по служебному положения охранял или работал в качестве вольнонаемных. Многие не считали зазорным жить за счет повседневной эксплуатации сограждан, превращенных в рабочий скот. Дети их воспитывались на безжалостном отношении к людям и презрении к труду, они привыкли получать жизненные блага в условиях насилия.

Таким образом, последствия строительства можно рассматривать в трех направлениях:

1. Экономическое. Результат: экономическая невыгодность труда заключенных.

2. Моральное. Результат: Формировалось устойчивое негативное отношение к труду у всех, кто имел отношение к строительству.

3. Психологическое. Результат: потрясения от экстремальных условий заключения, потери семьи, социального статуса.

Работа имеет практическое значение. По собранным материалам оформлен стенд «Мертвая дорога» в музее ЦДЮТ «Аист» (приложение 5). По результатам выступления в районном Доме культуре подготовлен методический материал для библиотек. Состоялось обсуждение работы учащимися профессионально-технического училища №59 и старшеклассниками ЦДЮТ «АИСТ». Работа передана в фонд районного архива.

ЛИТЕРАТУРА

1. Астафьев, В. Кража. – Красноярск. : Красноярское кн. издательство, 1983. – С.44

2.Горчаков,Р. Бумаги с «Мертвой дороги»//Красноярское книжное издательство.- 1991.-С.184

3. ГУЛАГ: государство в государстве // Россия XX. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2 – М: 1997. – С. 241, 245, 257

4. Дело №503./ Красноярск: Красноярское общество «Мемориал».- 1992.-С.6, 9

5. Добровольский, А. Мертвая дорога. Кто и зачем строил «Великую северную магистраль» // Строительная газета. – 1989. – 1 марта. С. 3.

6. Дружников,Ю. Наследник из Туруханска.//Маяк Севера.-2005.-8 октября.-С.10

7. Есть всюду свет… / Человек в тоталитарном обществе. Хрестоматия для старшеклассников. // М.: Возвращение. – 2001. С.105, 215,231

8. Есть и дорога, и паровозы. // Маяк Севера. – 2005. – 13 августа

9. Историю на фактах изучая…/Маяк Севера.-1992.-4 августа

10. Крепостной театр. // Маяк Севера. – 1993. – 26 августа.

11. Ламин, В.А. Секретный объект 503 // Наука в Сибири. – 1990. – №3 – С. 5.

12. Мертвая дорога. //Полярные горизонты. – Красноярск. : Красноярское книжное издательство, 1990. – С.106.

13. Распопов, Ю. Переход по истории / Ю.Распопов, Л. Бондарюк, А. Слива. – Люби и знай свой край. 1988. – 25 июня – С. 3

14. Справочник школьника. // М.: АСТ – АСТРЕЛЬ.- 2003.- С.312

15. Стройка № 503 (1947 – 1953 г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск1. – Красноярск.: Гротеск, 2000. – С. 4, 11, 50, 52-53, 29

16.Стройка 503. Мертвая дорога. / Проспект. – Игарка

17.Трансполярная магистраль // Турист.- 1990. - №7.-С. 41

18. «Ушел» паровоз, не стучали колеса./Маяк Севера.-2005.-31 августа.-С.10

19. Шаламов, В.Т. Вишера. Антироман/ предисловие О.Волкова. М.: 1989. С.4

20. Штильмарк,Р. И вот сижу я в Туруханском крае…/Полярные горизонты.//Красноярск.: Красноярское издательство.-1990.-С.101

21. Эта страшная «пятьсотвеселая»//Маяк Севера.-1992.-24 декабря.

Приложение 1

Карата-схема лагеря на 45-м километре к юго-западу от Ермаково (составлена по личным наблюдениям автора работы)

Приложение 3
Обеспеченность строительства железной дороги ресурсами на конец 1949 года

(Стройка № 503 (1947 – 1953 г.г.). Документы. Материалы. Исследования. Выпуск1. – Красноярск.: Гротеск, 2000. – С. 11)

Приложение 4

Лист 1

Приложение 4

Лист 2

Приложение 5

Лист 1

503-я стройка
Из Ермаково в Маковку (второе отделение) на дрезине 1953 год.
Справа налево: 
1) Васютин Петр Михайлович – вольнонаемный, заведующий радиоузлом.
2) Чабан – вольнонаемный. 
3) Фамилия неизвестна.

1951 – 1952 год п. Маковка, семилетняя школа. Разновозрастной класс.

На снимке: (слева направо): гречанка – дочь бывшего спецпереселенца, работавшего по найму; немка – дочь бывшего спецпереселенца работавшего по найму; учительница истории, конституции и немецкого языка Дементьева Полина Мироновна – вольнонаемная; Шевцов – 18 лет, родители работали продавцами в Маковке; Михалева – русская; Турбова – дочь местных жителей, вольнонаемных; гречанка – дочь вольнонаемных из бывших спецпереселенцев.

Приложение 5

Лист 2

503-я стройка. п. Маковка

1951 год
На крыльце Маковской семилетней школы
Вольнонаемные учителя:
Дементьева Полина Мироновна (крайняя слева)
и Виноградова (Винокурова ?)

(Фотографии из личного архива семьи Васютиных)

/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»