Муниципальное образовательное учреждение «СОШ № 23»
Выполнила: Копылова Ольга - ученица 10-Б кл.
Научный руководитель: Ахкямова Нина Васильевна – учитель истории
г. Норильск 2006 г.
I. Введение
II. Как поляк Осипчук Владимир Михайлович
мог попасть в Норильлаг?
1. Судьба поляков, проживавших на
территории Западной Украины и Западной Белоруссии,
оказавшихся в пределах новых советских границ.
2. Не принятие Красной армии, как носителя чуждой идеологии.
3. Противоречия в формировании Красной
армии и Войска Польского на территории Польши.
III. В Норильлаге.
IV. Поиск встречи с польской семьей.
V. Заключение.
Проблема взаимоотношений народов всегда считалась и остается сложной. Складываются они чаще всего по психологической схеме «мы -они» («свои –чужие»). Разумеется, при наличии некоего третьего компонента «чужие» могут быть стать «своими», а «они» - «нами». Так, достаточно далекие от русских якуты или буряты становятся за границей своими и близкими «россиянами», а для иностранцев и просто «русскими».
Если же речь идет именно о двух этносах, то важно, каким именно содержанием наполняется понятие «они» - дружеским, нейтральным или враждебным. Зависит это от многих обстоятельств. Здесь и историческая память, и конкретно-историческая ситуация, и жизненный опыт, и мировоззрение отдельных людей, которые являются субъектами взаимоотношений. Как правило, особенно непросты взаимоотношения соседних народов, накопивших многовековой груз взаимных претензий и обид, не исключающих, впрочем, позитивного опыта контактов и сотрудничества.
Такова и ситуация со взаимоотношениями русских и поляков. В них переплелись этническая близость славянских народов, этнокультурные и религиозные различия, военное противостояние и длительное существование в рамках общих государств (Речи Посполитой и Российской империи). Не менее мощный фактор – совместная борьба с общими внешними врагами (татарами, турками, немцами и т.д.).
Ближайшее прошлое России и Польши – последние столетия – также насыщенно событиями и противоречиями. Судьба Осипчук Владимира Михайловича тесно переплелась с этими противоречиями.
Цель моей работы проследить его жизненный путь в отношениях России и Польши с 1939 по 1991 годы. Для этого я записала воспоминания его дочерей Копыловой Ирины Владимировны, Видимкиной Людмилы Владимировны и сына Осипчук Владимира Владимировича. Представить часть его жизненного пути в Норильском ГУЛАГе нам помогли документы Норильского государственного архива. Материалы доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института Российской истории Елены Спартаковны Сенявской «Солдаты Красной Армии на польских землях» и доктора исторических наук Александра Спартаковича Сенявского «Поляки в Красной Армии», опубликованные в газете «История» № 8 в 2001 году, раскрыли мне проблему взаимоотношений России и Польши в годы Второй мировой войны.
Это стало для нас загадкой, так как Владимир Михайлович родным не смог объяснить. Знал только одно, что попал в Норильлаг по ст. 58. По воспоминаниям родственников Осипчук Владимир Михайлович, рожденный 22 января 1903 года до войны служил кавалеристом - пограничником. В первых числах сентября 1939 года в боях с немцами он был контужен. Однополчане подумали, что он был убит и сообщили семье. Семья в Польше: жена Мария, 1903 года рождения, 2 июня; дочери – Анна, 1927 года рождения, 22 сентября; Геля (Хелена), 1931 года рождения, 15 июня; Люцина, 1933 года рождения, 7 ноября (умерла в 1991 году); сын Тодеуш, 1932 года рождения (ныне проживает в г. Кракове), сын Богдан (о нем ничего не известно родственникам в Норильске). ( Приложение № 1)
На самом деле Владимир Михайлович попадает в плен к немцам и работает машинистом паровоза в трудовом лагере. Дочь Ирина Владимировна вспоминает: «Отец не смог найти связь с польской семьей на протяжении всей войны. После освобождения Польши советскими войсками в 1945 году отец попадает в Норильлаг.»
Мы решили раскрыть тайну исторической завесы и найти ответ, как поляк мог попасть в Норильлаг. Все заключалось в том, что он родился в городе Гродно. В годы польско-советской войны 1920 года этот город стал польским. Драматическим фактором стал «пакт Молотова-Риббентропа» 1939 года и секретный протокол к нему. По сути это раздел Речи Посполитой. 1 сентября 1939 года Германия захватывает Западную Польшу, а 17 сентября 1939 года СССР, согласно секретному протоколу, занимает территорию Польши, включая Гродно. Таким образом, бывшая польская территория стала советской, а у населения изменилось гражданство. Советским руководством поляки рассматривались как весьма подозрительная этническая группа, опасная сразу в нескольких отношениях: националистическими взглядами, наличием родственных связей за границей, жизненным опытом проживания в ином государстве и при иной общественной системе, и «чуждыми» мировоззрениями, в том числе социальными и т.д. В этом ряду определенную роль играл традиционный стереотип восприятия поляков, корнями восходящий еще к эпохе Российской империи. Там в них видели обладателей независимого свободолюбивого характера, вечных бузотеров и подстрекателей к мятежу.
Когда в 1939 году произошел новый раздел Речи Посполитой и значительная часть этнических поляков, проживавших на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, оказалась в пределах новых советских границ, судьба многих людей была трагична. Произошло интернирование значительной части польских военнослужащих (по разным оценкам от 220 до 250 тысяч человек), затем последовала расправа над ними в Катыни, проведена массовая депортация польского гражданского населения. Существовали и другие притеснения по этническому принципу. (1)
Но положение поляк под оккупацией немцев было крайне тяжелым. Немцы здесь были господами. Так, военнослужащая Лидия Шахпарова писала 22 февраля 1945 года подруге: «У нас в СССР немцы еще не успели развернуться во всей возможной полноте. Полякам нельзя было жениться, есть масло, мясо, хлеб белый, пить молоко и т.д. Им выдавали немного хлеба из отрубей и черного кофе (суррогаты). Вот и все. Специально нюхачи рыскали по домам и узнавали, не едят ли поляки, что им не положено. Перед немцем поляк обязан был снимать шапку и кланяться, иначе тот его бил по щекам. А если бы поляк дал ему сдачи или отпихнул, его бы повесили. Словом, настоящее рабство. Все поляки от старого до малого были работниками у немцев. Все было немецкое – и заводы, и земля, и магазины. Поэтому так поляки и ненавидят немцев, проклинают их. Потому они так хорошо встречают нас». (2)
В 1944 году произошла встреча двух народов – непосредственное соприкосновение больших масс советских людей, одетых в солдатские шинели, и польского населения. Такие встречи в истории бывают относительно редки и, как правило, связаны с особыми ситуациями, а именно – с войнами.
Польша с нетерпением ждала освобождения от немецко-фашистской оккупации и осознавала как наиболее вероятный, реальный вариант, что освобождение придет с Востока. Однако польское общество не было единым и ожидание это было разным.
Значительная часть польского населения воспринимала Красную армию как носителя чуждой идеологии, источник установления нежелательного общественно- политического режима, как недавнего противника, расчленившего довоенную Речь Посполитую и явно не собирающегося возвращать ей отторгнутые в 1939 году земли, а потому – как временного и весьма сомнительного союзника, к которому нужно относиться недоверчиво и осторожно.
Поэтому не столь уж редки случаи проявления недружелюбия и актов откровенной враждебности, а порой и прямые столкновения (в первую очередь с отрядами Армии Крайовой), в результате которых в различных обстоятельствах с конца июля по конец декабря 1944 года по неполным данным были убиты 227 и ранены 94 офицера и бойца Красной армии. Я не исключаю такой возможности, что Осипчук В.М. был одним из таких поляк.
И второе предположение, как Владимир Михайлович мог попасть в Норильлаг, связано с формированием Красной армии на территории Польши. Во второй половине 1944 года советские войска завершили освобождение СССР и вышли к государственной границе. Но война продолжалась, впереди были Европа, Германия, штурм Берлина… Армия несла большие потери и нуждалась в пополнении. И оно было призвано из только что освобожденных от немецкой оккупации районов. Больше трех лет в них хозяйничали гитлеровцы, активно работала фашистская пропаганда. Все это не могло не отразиться на «качестве» нового пополнения, его политических взглядах и настроениях. Особенно сложно обстояло дело с призывниками из западных областей Украины и Белоруссии, Молдавии и Прибалтики, которые вошли в состав СССР буквально перед самой войной. Их население еще не успело привыкнуть к тому, что продолжая жить на прежнем месте, «поменяло» страну и гражданство.
Хотя существовала директива командования о направлении лиц польской национальности в Войско Польское, их все же используют на службе в Красной армии, а в случае обращения с законной просьбой и со ссылкой на эти приказы, привлекают к разбирательству не только политические структуры армейского и даже фронтового уровня, но и органы контрразведки.
У проходивших переформирование армий, готовившихся к боям на решающем стратегическом направлении, был весьма жесткий мобилизационный план, и «делиться» новыми пополнениями, какой бы национальности они не были, им было невыгодно. И все же «этнический фактор» брался в расчет и, чтобы избежать открытого нарушения директив, поляков записывали белорусами. Не хотелось армейскому командованию также признавать и исправлять свои ошибки и нарушения.
Возможно, что запись поляков белорусами имела более глубокую политическую подоплеку. Ведь вопрос о том, кого считать польскими гражданами, обернулся острым противоречием между советской и польской сторонами еще с момента восстановления дипломатических отношений с эмигрантским правительством летом 1941 года и началом формирования армии генерала Андерса.
Польская сторона считала таковым всех жителей Польши в границах до 31 августа 1939 года, а советская, напротив, объявляла всех жителей территорий западных областей Украины и Белоруссии гражданами СССР. Для обеспечения набора в польскую армию советское правительство согласилось тогда сделать изъятие из Указа о гражданстве от 29 ноября 1939 года, признав гражданами Польской Республики всех поляков-добровольцев, уже призванных в Красную армию.
В 1944 году уже не существовало дипломатических отношений с «лондонским правительством» и прежние соглашения утратили свою силу. Но вопрос перешел в практическую плоскость, - и в связи с новой мобилизацией в Красную армию, и в связи с активным формированием Войска Польского, и в связи со вступлением на территорию Польши. Проще всего было решить мобилизационные задачи с советскими гражданами, обойдя национальные затруднения и записав поляков белорусами, о гражданстве которых сомнений не возникало. Есть гипотеза, которая имеет политический характер. Ее косвенно подтверждает вмешательство в ситуацию органов контрразведки «Смерш». Известно, что именно в этот период на территории западных областей Украины и Белоруссии, а также Польши складываются очень непростые отношения с формированиями Армии Крайовой, выполнявшей указания Лондона. В частности, руководство Армии Крайовой, понимая неизбежность мобилизационных мероприятий Красной армии на этих территориях, отдавало распоряжения своим сторонникам, с одной стороны, уклоняться от мобилизации, а с другой, «чтобы при принудительном призыве Советами, поляки использовали возможность вступления в армию Берлинга». Такие приказы были переданы во все округа на восток от так называемой «линии Керзона». Советская контрразведка, безусловно, знала о планах руководства Армии Крайовой «просочиться в Войско Польское, иметь там свою структуру и по возможности взять его под свой контроль. Вероятно, именно поэтому особенно настойчивые попытки лиц польской национальности при мобилизации вступить не в Красную, а именно в польскую армию, вызвало такие подозрения и привлекло пристальное внимание «Смерш».
Впрочем, один вариант объяснений не исключает другого. Возможно, они просто оказались задействованы на разных уровнях: запасные полки, выполняя мобилизационный план, брали всех подряд, записывая белорусами, а политорганы и «Смерш» стремились выявить неблагонадежные и потенциально опасные элементы. Каждый делал свою работу. Кроме того, психологически срабатывали принципы «инициатива наказуема» и « не высовывайся», особенно против указаний начальства.
Таким образом, поляки, мобилизованные в Красную армию во второй половине 1944 года, оказались психологически в очень непростой ситуации. Они вынуждены были решать:
Для многих такой личный выбор означал еще и разделение семей государственной границей. В данной ситуации личные судьбы людей оказались между жерновами «большой политики», и драматизм ситуации заключался в том, что любой выбор нес «маленькому человеку» моральные страдания и жизненные потрясения.
Такой оказалась судьба Осипчук Владимира Михайловича. По-моему предположению, он мог выбрать ситуацию просьбы о переводе в Войско Польское и, возможно, был репрессирован по ст. 58.
В разгар войны в нашей стране появились официальные каторжане. В апреле 1943 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О мерах наказания изменникам Родины и предателям и о введении для этих лиц, как меры наказания, каторжных работ». К концу 1944 года в состав ГУЛАга входили уже 5 каторжных лагерей, в которых содержалось около 6 тысяч каторжан. К сентябрю 1947 года их число перевалило за 60 тысяч человек.
Война внесла значительные изменения в состав заключенных. Известно, что в годы войны осужденных за контрреволюционные и государственные преступления (знаменитая статья 58) не освобождали ни досрочно, ни по окончании срока наказания.
Осипчук Владимир Михайлович был осужден на 10 лет. Работал в Норильсклаге машинистом паровоза.
Вообще в Норильлаге с 1935 по 1956 годы содержалось более тысячи подданных 22 стран мира, представители всех республик и национальных меньшинств бывшего Советского Союза. Около 60% от общего количества заключенных всегда составляли русские. В последние годы в Норильском ИТЛ содержалось в 34 лаготделениях от 40 до 70 с лишним тысяч заключенных одновременно. На строительстве различных объектов, на добыче полезных ископаемых работали только лагерники, на металлургических заводах были и вольнонаемные, как правило, они составляли четвертую часть от общего числа зеков. В шести отделениях Горного лагеря содержалось, начиная с 1948 года, от 15 до 20 тысяч в 1953 году. Горный лагерь был изолирован от ИТЛ. Заключенные Горлага обслуживали основные строительные и производственные объекты комбината, т.е. выполняли тяжелые работы. Главным стимулом для заключенных было «дополнительное питание по норме № 10», т.е. 1,6-1,8 пайка, который получали заключенные, перевыполнявшие нормы на основных объектах. В основном же кормили плохо, часто вместо положенных 800 грамм хлеба лагерники получали 700. Кроме дрожжей, не было практически никаких витаминов, и даже за это высчитывали из нормы 50 гр. хлеба и 30 рублей. Не хватало одежды, а та, которой обеспечивали, использовалась не один срок. Все это вело к росту заболеваний элементарной дистрофией, сердечно-сосудистой системы, воспалением легких, цингой и числа производственных травм, что являлось основными причинами смерти заключенных. (3)
В каком напряжении приходилось работать Владимиру Михайловичу раскрывает Приказ № 737 по Норильскому комбинату МВД СССР за 1946 год «О плане прямых и местных железнодорожных перевозок на сентябрь 1946 года»:
1. Начальнику Управления железной дороги т. Давыдову и заместителю т. Комарову:
а) обеспечить в сентябре месяце перевозку из Норильска в Дудинку 38.000 тонн грузов.
б) из Дудинки в Норильск 40.000 тонн грузов, в том числе возить ежесуточно:
1. Строевого леса и пиломатериалов – 70 вагонов (по указанию Управления строительства).
2. Металла, рельс и труб – 10 вагонов (по указанию Управления строительства).
3. Цемента – 15 вагонов (по указанию Управления строительства).
4. Рудстройки – 15 вагонов (по указанию Управления строительства).
5. Прочих техматериалов и оборудования – 25 вагонов (по указанию Норильскснаба).
6. Продматериалов – 20 вагонов.
Всего 155 вагонов в день.
г) За малейшее нарушение трудовой дисциплины, халатность или нераспорядительность работников желдороги, повлекшие задержку маршрутных поездов, налагать немедленно жесточайшие дисциплинарные взыскания, а наиболее злостных отстранять от работы и предавать суду.
д) Установить следующие нормы времени для обоих маршрутов: разгрузка, формирование и погрузка в Дудинке – 5 часов, в том числе на погрузку 1 час 30 минут. Разгрузка в Норильске и отправка маршрута в Дудинку порожняком 4 часа и груженного 6 часов, в том числе на разгрузку 45 минут. (4)
Тяжелейшие условия быта и работы сумел перенести Владимир Михайлович.
В первые послевоенные годы наметилось явное ужесточение карательной политики. Как из рога изобилия сыпались сталинские «подарки» народу-победителю: указ о запрещении браков между гражданами СССР и иностранцами; драконовский закон об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества; указ об ответственности за разглашение государственной тайны. Как подтверждение этому привожу один из приказов начальника Норильского ИТЛ и комбината МВД СССР за 1948 год, 2 ноября. (Приложение № 2)
Под один из этих указов и попала Ключникова Лидия Семеновна (1925 года рождения). Лидия Семеновна пережила блокаду Ленинграда, а после войны торговала мороженым. Она была молодая, неопытная и проторговалась, так как мороженое не покупали и оно таяло. Так Лидия Семеновна попала в Норильлаг в послевоенные годы, где и познакомилась с Владимиром Михайловичем. Работала электриком, а потом сварщиком на паровозо-вагоно ремонтном заводе, в последствии его переименовали в ЛВРЦ (локомативо-вагоно-ремотный цех, где Лидия Семеновна работала газоэлектросварщиком по 5 разряду. Сейчас это механический завод. (Приложение № 3)
Так встретились в Норильлаге два заключенных человека и создали семью.Семья в Норильске:
(Приложение № 4)
Фактически заключить брак Владимир Михайлович и Лидия Семеновна смогли в 1962 году, так как до этого браки с иностранцами запрещались.
Реабилитированы оба были в 1954 году.
Не смотря на то, что в Норильске была создана семья, Владимир Михайлович не терял надежды найти свою семью в Польше. И втайне от жены писал во все инстанции. Но помочь ему в этом смог Красный Крест. (Приложение № 5).
Велика была радость, что семья и родственники найдены. Но предстояли еще трудности по организации встречи с семьей. Дело в том, что Владимир Михайлович был теперь гражданином СССР и не имел возможности выехать за границу в Польшу. И в советском паспорте он был записан Владимир, а настоящее его польское имя Владислав. Он обращается в нотариальное бюро
г. Элка для подтверждения своей национальности. Я привожу перевод нотариального бюро. Помогла сделать перевод Шворак Зоряна Богдановна, проживающая в Норильске.
Освидетельствование
Мы, нижеподписавшиеся:
1. Виктор Суровец, проживающий в Элке на ул. Красной Армии, 60
2. Александр Тараскевич, проживающий в Элке на ул. Мицкевича, 42
На основании свободного волеизъявления свидетельствуем, что хорошо знакомый нам Владислав Осипчук, сын Михала и Эвы, рожден в1903году в Гродно, в данный момент пребывает в СССР г. Норильск, Красноярского края, ул. Октябрьская, барак № 7, комната 5, до 17 сентября 1939 года был поляком и гражданином Польши.
Нотариус Л. Анджеевски 1958 г.
(Приложение № 6)
Но визу на выезд в Польшу Владимир Михайлович получает только в 1976 году. До этого велась переписка с семьей. В 1969 году умерла его мать, но разрешения на выезд в Польшу он не получил. На встречу с семьей в 1976 году Владимир Михайлович ездил с дочерью Людмилой Владимировной.
Людмила Владимировна вспоминает: «Родственники с трепетом ожидали встречи с отцом, дедушкой, братом. Человеком, которого считали погибшим и вот он явился живой через 37 лет. Встречи проходили в Элке, Кракове, Варшаве. Это были встречи радости, неожиданности, слез от переполненных чувств, даже обмороки. Мне приходилось поддерживать и отца и своих сводных сестер и брата, хотя по возрасту они подходили мне в матери и отцы. Как же были удивлены дети, когда увидели 73-летнего отца в полном здравии, бодрого и выглядевшего еще молодым. А ожидали они встретить старика с палочкой. Долгие беседы, воспоминания, многочисленные встречи со старыми знакомыми, даже с теми, кто был в Норильлаге, но вернулся в Польшу. Особенно запомнилась мне встреча в Кракове, куда пришли ксендзы из костела, где до войны пел отец. От родных я узнала, что мой отец, осужденный в СССР по ст.58, в Польше значился погибшим военнослужащим войска Польского и его семья получала пособие как за погибшего на фронте солдата. И не смотря на то, что в 1958 году Красный Крест сумел соединить отца с семьей, они не побоялись потерять это пособие и писали письма.
К сожалению эта поездка в Польшу была единственной, в 1979 году отец перенес инфаркт, и в дальнейшем сказалось заболевание цингой, которое дало осложнение на ноги. С 1986 года практически не вставал с постели и в июне 1991 года умер в возрасте 87 лет.»
Два государства, два народа, две семьи в одной судьбе. Сложный исторический период отразился на жизни Осипчук Владимира Михайловича. Вторая мировая война, работа в оккупационной Польше, репрессия и Норильлаг, тяжелые годы работы, две семьи. И все это смог перенести только сильный, волевой человек, стремящийся к лучшему будущему.
Семья в Норильске сумела сохранить память об отце, дедушке. Письма, фотографии, документы бережно хранит Ирина Владимировна. Переписку с польской семьей поддерживает Людмила Владимировна. А я, как внучка, выполнила эту работы, чтобы проследить судьбу деда через историю. Хочу оставить память, чтобы знали и следующие поколения о тех, что строил Норильск, кто возводил ТЭЦ и медный завод, строил железную дорогу и никелевый, добывал уголь и руду, водил паровозы. Пусть знают поколения правду о том, что привело в Норильск многих и оставило лежать в суровой земле. Хочется верить, что так будет. И другие внуки и правнуки будут хранить память о своих предках. Потому что ни ум, ни сердце не могут смириться с мыслью о забвении. Чтобы знали живущие и те, кто придет вослед, надо рассказывать, будить память.
А поляки и норильчане в июне 1996 года силами «Норильскстроя» и механического завода установили памятник полякам-норильлаговцам. Памятник построен на личные сбережения жителя Гданьска Ежи Бияка по проекту его друга художника Станислава Герады.
1. Сенявский Александр. Поляки в Красной Армии. г. История № 8 2001г.
2. Сенявская Елена. Солдаты Красной Армии на польских землях. История № 8 2001 г.
3. Эбеджанс С. Норильлаг: 1935 -1956 гг. ж. Мемориал, выпуск третий, октябрь 1996 г.
4. НГА ФР-11 оп.№ 1, дело 3171, л.120-121.
1. Добровольский И.В. ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои.
2. Сенявская Е.С. Солдаты Красной армии на польской земле. История № 8 – 2001 г.
3. Сенявский А.С. Поляки в Красной армии. г. История № 8 – 2001 г.
4. Эбеджанс С. Норильск: 1935-55 гг. ж. Мемориал, выпуск третий, октябрь 1996 г.
5. НГА ФР-11, оп. № 1, дело 3171, л. 120-121.
6. НГА ФР-75, оп. № 1, дело 3208, л.62.
7. НГА ФР-75 оп. № 1, № 175, 1744, 1755.
8. Воспоминания Копыловой Ирины Владимировны и Видимкиной Людмилы Владимировны.
9. Письмо Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца от 02.02.1959 г.
10. Нотариальное освидетельствование о польском гражданстве Осипчук Владимира Михайловича.
11. Фотографии польской и норильской семей.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»