Автор: Сапогова Мария Владимировна,
учащаяся 8 класса МОУ «Чапаевская
общеобразовательная школа».
Руководитель: Сапогова Светлана Николаевна,
РХ Усть-Абаканский район
д.Чапаево, 2006 г.
1. Волна Сталинских репрессий, захлестнувших всю страну, не обошла и Хакасию. Репрессии в Хакасии начались в конце 20-х годов и особенно ожесточились в 1937-1938 гг. По предварительным данным общее число жертв политических репрессий в Хакасии достигло свыше 60 тыс. человек.
2. В ходе тотальной коллективизации лозунг: «Кто не с нами, тот против нас», особенно остро ощутили крестьяне. Сплошная коллективизация сопровождалась массовым раскулачиванием.
3. В апреле 1934 года органами ОГПУ была арестована группа хакасской интеллигенции. Все они были переданы суду, как члены так называемой контрреволюционной националистической организации «Союза Сибирских Тюрок».
4. Говоря о политических репрессиях нельзя не упомянуть имени Торосова М.Г. В одном только признался Михаил Григорьевич, но это признание было ключевым: «...да, я недоволен тем, что Хакасская автономная область входит в край, а не непосредственно в РФСР...».
5. Хакасию, как часть территории Сибири, отнесли к местам ссылки спецпоселений. В начале 1930-х годов в Хакасии появились десятки спецкомендатур НКВД с контингентом раскулаченных семей из европейской части страны. Числилось в них семьями до десяти тысяч человек.
6. Память народная не должна ослабевать с годами. Отношение к людям, безвинно пострадавшим в годы репрессий - барометр любого общества. Правды не может быть слишком много, не слишком мало. Правда нужна нам, нашей истории и в особенности подрастающему поколению...
I. Введение.
II. Основная часть:
1. Коллективизация.
2. Политические репрессии.
3. Интеллигенция.
4. Истребительно-трудовые лагеря в Хакасии.
III. Заключение.
IV. Литература.
Волна Сталинских репрессий, захлестнувших всю страну, не обошла и Хакасию. Репрессии в Хакасии начались еще в конце 20-х годов и особенно ожесточились в 1937-38 гг. По данным республиканской ассоциации жертв незаконных политических репрессий, в Хакасии по предварительным данным общее число жертв политических репрессий (с учетом всех пострадавших от карательных органов) достигло свыше 60 тысяч человек. Это слишком много для небольшой тогда автономной области. 70% репрессированных сразу по решениям судебных и внесудебных органов были расстреляны, остальные погибли в лагерях ГУЛАГа.
В Хакасии редко можно найти семью, чьи близкие, родственники, знакомые не пострадали бы от репрессий.
Из тысячи репрессированных вернулись к своим семьям лишь единицы. А в Хакасии реабилитированных граждан осталось в живых около 20-ти человек. В обстановке массового психоза мало кого удивляло то обстоятельство, что с сентября 1937 года в Хакасии резко возросло количество арестов. За короткий период времени следователями Хакасского УНКВД удалось «раскрыть» свыше ста контрреволюционных, повстанческих, буржуазно-националистических, офицерско-белогвардейских, кулацких, троцкистских, бухаринских и прочих организаций, стремившихся ликвидировать советскую власть.
УНКВД по Хакасской автономной области стало получать «контрольные цифры» на арест, называвшиеся «минимумом». Одними из первых в зловещий «минимум» попали руководители области.
Так на XI Пленуме Хакасского обкома исключили из партии и состава членов обкома ВКП(б) как «врагов народа» Б.С.Кубасова - первого секретаря ОК ВКП(б), М.Г.Торосова - председателя Облисполкома, Н.И.Конгарова – ответ. секретаря облисполкома, К.И.Чульжанова - первого секретаря ОК ВЛКСМ и многих других.
Недавно стало известно и о существовании специальных бланков отчетности, в которых отмечалось, сколько необходимо арестовать рабочих транспорта, промышленности, строительства; сколько служащих: ученых, врачей, адвокатов, инженеров, агрономов; сколько крестьян: кулаков, середняков, бедняков; сколько командиров и солдат Красной Армии, чекистов и сколько служителей культа...
С помощью статистики можно проследить за тем, как из месяца в месяц под руководством Ежова нарастала мощь репрессивного механизма: в октябре 1937 года в Хакасии осуждено 164 человека, из них расстреляно 130, в ноябре осуждено 280 человек, из них расстреляно 220, а, наконец, в декабре - репрессировано 463 человека, из них были расстреляны 282 человека. В конце зловещего 1937 года карательные органы заметно активизировались. Так, за последние 4 дня декабря, 159 человек из 226 арестованных были расстреляны. Видимо, под новый 1938 год чекисты решили перевыполнить «контрольные цифры» уничтожения людей.
Говоря о репрессиях, нельзя не упомянуть коллективизацию. В июне 1929 года печать сообщила о начале нового этапа «массовой коллективизации». В результате коллективизации, осуществленной жестокими методами в Хакасии, как и во всей стране, была создана колхозно-совхозная система, способная к мобилизации человеческих ресурсов и выкачиванию средств, необходимых для общегосударственных целей.
В ходе тотальной коллективизации лозунг: «Кто не с нами, тот против нас», особенно остро ощутили крестьяне. Сплошная коллективизация сопровождалась массовым раскулачиванием.
Актуальным стал тезис об обострении классовой борьбы в ходе строительства социализма. Главным врагом был объявлен кулак, а все трудности, ошибки, стали объясняться кулацкими происками. Кулаков разделили на 3 группы, категории: в первую вошли кулаки, которые занимались «контрреволюционной деятельностью», во вторую кулаки, которые не оказывали «активного сопротивления советской власти». Кулаки третьей категории, признанные «лояльными по отношению к советской власти», осуждались на переселение в пределах областей из мест, где должна была проводиться коллективизация, на необработанные земли.
Не минула эта горькая чаша и сельчан Хакасии.
Массовые репрессии в Хакасии начались в 1928 году с насильственной коллективизации, политики «раскулачивания». Ярлык «кулака» стали наклеивать на любого, кто подозревался в сокрытии запасов зерна, скота или нежелании вступить в колхоз. Районные «пятерки» во главе с первым секретарем партии утверждали списки, и милиция высылала «лишенцев» и их семьи за пределы Хакасии.
Семьи высылали в совершенно необжитые или мало обжитые районы. По приезде на новое место их уделом стал каторжный труд на лесозаготовках, рудниках, промышленных стройках.
Описи имущества, составленные при выселении кулаков, нельзя читать без содрогания. Вот опись имущества крестьянина-скотовода (кулака) Спирина Николая Федоровича, 1890 года рождения, хакаса. На иждивении жена 38 лет и сын 10 лет. Лишен избирательных прав.
Лошадь – 1; коса – 1; серпов – 2; топоров – 2; лопат железных – 2; молоток – 2; мисок – 4; самовар большой – 1; пиджак новый – 1; ботинки мужские – 1; юбка суконная – 1; шаль большая – 1; сбруи комплект – 1; таз эмалированный большой – 1; брюк суконных – 2; вил железных – 2.
Из других дел видно, что забирали даже «кепки, одеяла, занавески с окон».
В период сплошной коллективизации сотни крестьян с семьями были сосланы с родных мест в другие районы и регионы Сибири. Многих кулаков отправляли в лагеря, где они стали первым, действительно огромным потоком заключенных, и делалось это строго по плану. Так, постановлением Президиума Хакасского окружного исполкома от 18 февраля 1930 года выслано в Приангарье 254 хозяйства.
За годы коллективизации в Хакасии почти на половину сократилось поголовье скота, а так же упал жизненный уровень населения, особенно коренного.
Были составлены планы движения переселяемых.
Целью репрессий было запугать народ, сломить антиколхозное движение, заставить работать бесплатно голодных, оборванных людей. Крестьянин был лишен какой бы то ни было самостоятельности. Он перестал быть хозяином земли, средств производства и произведенной им продукции. Все это крайне отрицательно сказалось на дальнейшем прогрессе сельского хозяйства и всей деревенской жизни.
В результате этой акции было подорвано ведение традиционного сельского хозяйства в Хакасии.
В 20-30-е годы начиналось бурное развитие национальной культуры Хакасии. Большим событием в жизни хакасского народа явилось создание письменности в 1924 году.
Появились первые книги-учебники. Начало 30-х отмечено рождением национального театра, появлением национальных поэтов, писателей. Во главе национального движения стояла не многочисленная интеллигенция.
Эхо репрессии докатилось и до представителей хакасской интеллигенции, в том числе и до авторов первых учебников на родном языке К.К.Самрина, Н.Г.Катанова, К.С.Тодышева, Н.И.Конгарова, Г.Н.Кучендаева, одного из начинателей литературы В.А.Кобякова, директора национального театра Л.Н.Майногашева и многих других.
В апреле 1934 года органами ОГПУ была арестована группа хакасской интеллигенции. Все они были переданы суду, как члены так называемой контрреволюционной националистической организации «Союза Сибирских Тюрок». Во главе этого «Союза» были хакасы К.А.Майтаков, Н.А.Аёшин, К.И.Коков, А.Г.Шулбаев, А.Н.Топанов и многие другие. Идея «Союза» - создание на юге Сибири Тюркской республики в составе СССР. По своему составу «Союз» был многонациональным. Всего было арестовано 37 человек. Краевым судом было осуждено более 30 человек, они обвинены по статье 58 пункт 2 (вооруженное восстание, захват власти в центре и на местах) и другим пунктам.
Суд решил за неимением доказательств освободить Н.Г.Катанова, К.К.Самрина, Т.Н.Балтыжакова, М.П.Топоева и некоторых других. Многие отбывали наказание в «Севвостоклаге» на Колыме. Судьбы многих неизвестны. Это был первый судебный процесс по политическим мотивам.
Я хочу рассказать вам трагичную судьбу талантливого просветителя - Николая
Гавриловича Катанова (1895-1939 гг.) - приёмного сына всемирно известного
ученого, профессора Казанского университета Николая Фёдоровича Катанова.
Н.Г.Катанова арестовали весной 1934 года как члена контрреволюционной националистической организации «Союза Сибирских Тюрков». Но через пять месяцев суд его оправдал. Однако 21 октября 1937 года Катанова снова арестовали. А причина была вот какая: профессор Н.Г.Катанов хотел дать приёмному сыну хорошее образование. Приёмный сын поступил в институт в Харькове. В апреле 1918 года Харьков заняли войска генерала Деникина. Была проведена мобилизация всех студентов. Так третьекурсник Катанов оказался в деникинской армии. Демобилизовавшись в 1921 году, Н.Г.Катанов приехал в Хакасию и сразу с головой окунулся в работу. Чувствуя, что тучи над ним сгущаются в 1932 году он внезапно уехал в Аскиз, потом работал заведующим начальной школы в улусе Усть-Сос. Желание продолжить учебу не покидало его. В 1937 году Н.Г.Катанов поступил на литературный факультет Томского педагогического института. На полтора месяца службы Н.Г.Катанова в белой армии обратили внимание сотрудники НКВД. Они не смогли простить ему пребывание у деникинцев. Не суждено было Н.Г.Катанову продолжить учёбу, вырастить и воспитать своих детей. После вторичного ареста он умер в 1939 году в местах лишения свободы.
Говоря о политических репрессиях нельзя не упомянуть имени М.Г.Торосова.
М.Г.Торосов родился в 1900 году 21 ноября в деревне Означинское Минусинского
округа в семье рабочего золотых приисков. Трудовую жизнь он начал рано. Вместе с
отцом он еще до революции строил железную дорогу Ачинск–Минусинск. Затем
поступил в акушерско-фельдшерскую школу. Туго приходилось: днём - чернорабочий,
вечером - учеба.
В 1923 году его направили в село Усть-Есь Аскизского района. Там Михаил создал отряд по борьбе с бандитами, ночью охранял покой сельчан. Зачастую теряли своих товарищей. Уже в ту пору о М.Г.Торосове заговорили, как об энергичном организаторе, боевом вожаке, хорошем пропагандисте.
В 1925 году УКОМ ВКП(б) утвердил его партийным пропагандистом в первичной школе политграмоты. Два года Михаил Торосов ездил по селам и улусам Хакасии, совмещая работу пропагандиста и фельдшера. А в деревнях были разные болезни: сифилис, трахома, туберкулез и т.д. Так что работы Торосову хватало.
Одна из главнейших задач Усть-Абаканской ячейки было ликвидировать неграмотность и малограмотность Торосов участвовал в решении этой задачи. Он даже принимал участие в составлении первого Хакасского алфавита. Вместе с И.М.Килижеевым, К.И.Интужовой и другими ему пришлось вести просветительную работу среди местного населения. Вскоре Торосов был введен в состав Окружкома ВЛКСМ.
В июле 1927 года Торосов был утвержден секретарем окружкома ВЛКСМ вместо И.М.Килижеева. Сразу же Михаил окунулся в дела и заботы комсомольских ячеек. Они добились 8-часового дня для батраков, провели воскресники, распространяли политическую литературу и т.д.
В октябре 1935 года его избирают председателем Облисполкома. В том же году по приглашению С.Тока он едет с визитом дружбы в Тувинскую Народную Республику. Впоследствии эту встречу назовут «Шпионской вылазкой». Важным событием в жизни Михаила Григорьевича стало участие в VIII Чрезвычайном съезде Советов СССР. На Съезде выступали: Калинин, Молотов, Сталин, Ворошилов, Будённый, Каганович, Андреев и др.
Возвращался со съезда Н.Г.Торосов полный оптимизма и желания работать. Однако наступил трагический 1937 год. В том числе многих тысяч невинно репрессированных в октябре 1937 года по ложному обвинению М.Г.Торосов был арестован.
Архивно-следственное дело на Михаила Григорьевича Торосова состоит из 290 страниц. С чего же оно началось? С доноса? С команды НКВД, ЦК, Крайкома или Обкома партии, сказать сейчас трудно. Но подшитые в деле документы начинаются со справки: «Торосов Михаил Григорьевич по национальности хакас. Председатель Хакасского облисполкома, проживает в городе Абакане Красноярского края». Далее плотный текст: «На территории Хакасской автономной области вскрыта контрреволюционная подпольная националистическая организация... Арестованные по данному делу Тогдин, Орешков, Чульжанов, Спирин и Арыштаев подтвердили наличие этой контрреволюционной организации и указали, что в городе Абакане существует областной центр контрреволюционной националистической организации, руководство которым возглавляет Торосов М.Г. - председатель Облисполкома.
В протоколе обыска отмечено, что при задержании М.Г.Торосова изъяты паспорт, партбилет, пакет на имя Сталина, удостоверение на право хранения оружия и револьвер системы Коровина. При задержании присутствовали Малышев Сергей Петрович и Урыбин Николай Федорович. Обыск и арест произвел оперуполномоченный УНКВД Баранов.
Так согласно справке НКВД в автономной области существовала подпольная националистическая организация, ставившая целью отторжение Хакасии от СССР. Идея эта всячески протаскивается затем во всех документах, в том числе в постановлениях: об аресте, о предъявлении основного и дополнительного обвинения, в протоколах допросов и очных ставок, в обвинительном заключении и, наконец, в приговоре выездной сессии. «За уши», все шьется белыми нитками. На все обвинения арестованный дает отрицательные ответы, но эти ответы никто не принимает во внимание. Они никому не нужны. В своих письменных показаниях (л.9-16) М.Г.Торосов утверждает что «...ни в какую контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию я не вовлечен и ни в каком центре не состою. Я никого не вербовал и не вовлекал в буржуазно-националистическую деятельность. Связи с Японией, Шорией, Горным Алтаем не имел, никого с этой целью туда не посылал. И сам с этой целью никуда не ездил. Подготовку к вооруженному восстанию не вёл, повстанческие отряды не готовил и не организовывал». В одном только признался Михаил Григорьевич, но это признание было ключевым. Оно представляло огромный интерес для НКВД, поскольку являлось базой для формирования этого дела. Оно представляет огромный интерес для тех, кто сегодня интересуется истоками создания нашей республики: «Да, я недоволен тем, что Хакасская автономная область входит в край, а не непосредственно в РСФСР. У меня в начале 1936 г. сложилось убеждение: Хакасия должна выделиться в самостоятельную автономную республику с непосредственным подчинением СССР или в крайнем случае с подчинением РСФСР».
Далее М.Г.Торосов приводит большое количество доводов за то, чтобы Хакасия существовала как самостоятельная автономная республика.
Михаил Григорьевич стремился поделиться своими стремлениями и доводами с кем-либо. Такими сторонниками его убеждений оказались Кузугашев А.И. постоянный представитель Хакасии в Москве, Чульжанов К.А. - секретарь обкома комсомола, Маганакова А.И. - председатель РИК Аскизского района, Киштеев Петр - директор совпартшколы, выпускник КУТВ.
При поездке в Москву на Съезд Советов Михаил Григорьевич не отказался от своей идеи, он продолжал обсуждать её среди друзей и коллег, считая это «важнейшим делом для ускорения развития Хакасии».
Спустя несколько месяцев этими настроениями заинтересуются «верха». Такие вольности в те времена были недопустимыми. Дело будет передано НКВД, где оно трансформируется и превратится в большое политическое дело, в которое, как в огромный водоворот, будут втянуты десятки представителей хакасской интеллигенции. Всем им будет повешен ярлык «врагов народа», «буржуазных националистов».
Вскоре носители идеи преобразования Хакасии в республику оказались в руках НКВД. Главное в то время было найти повод, а довести все это дело до абсурда, до криминала, людей до расстрела или до тюрьмы трудностей не представляло. Тем более что во главе правоохранительных органов края в тот период стоял прокурор Липов. Его фамилия полностью соответствовала тем «липовым» политическим делам, которые он и его подручные стряпали по заказу Генсека УК партии. Первое, что сделали следователи НКВД, получив признание обвиняемого, это значительно, как они тогда выразились, «утяжелило идею», утяжелило криминал. Мысль о преобразовании Хакасии в автономную республику теперь подавали как попытку создания «буржуазного государства под протекторатом Японии», в которое, для большего веса, но главное для отстрела национальных кадров соседних территорий, кроме Хакасии, были введены Ойротия (горный Алтай) и Горная Шория.
Идея выхода из состава края подавалась теперь как попытка отторжения Хакасии от СССР, причем «насильственно, путем вооруженного восстания при помощи одного из иностранных государств».
Поездка Хакасской делегации в июне 1936 года в Туву, на празднование 15-й годовщины Тувинской народной революции теперь подавалась как «установление связей с разведкой одного из иностранных государств». Цели и задачи организации были: якобы, отторжение Хакасии от СССР и создание самостоятельной буржуазной республики, подготовка и проведение террористических актов над руководителями партии и правительства, вербовка лиц для организации, обеспечение оружием, создание боевых дружин для вооруженного восстания.
Уже в ноябре 1937 года каждому рядовому факту их жизни придана политическая окраска, цепь выстроена, а обвинительное заключение, в принципе, готово. Но за этим дело не встало. Здесь нужны были только крепкие руки. А руки у следователей в то время были уже развязаны. НКВД получил высочайшее разрешение на применение в период следствия методов физического воздействия. Сам Генеральный секретарь Коммунистической партии дал указание: «Метод физического воздействия должен обязательно применяться как совершенно правильный и целесообразный метод». Следователи пытались выбить необходимые показания из М.Г.Торосова, но пока безрезультатно. Это было в первый месяц ареста.
С октября 1937 г. по апрель 1938 г. Михаил Григорьевич твердо стоял на своем, не уступал нажиму со стороны следствия, которое основательно применяло к нему «методы физического воздействия».
По рассказам И.И.Воловика, впоследствии управляющего Изыхскими угольными копями, который некоторое время находился с М.Г.Торосовым в одной камере: «Уже в начале 1938 года ребра и руки Михаила Григорьевича были сломаны, после некоторых допросов его приносили на носилках, и он не в состоянии был подняться. И на допросы его вызывали чаще, чем всех остальных».
Но любому терпению, даже у сильного и волевого человека, приходит конец. Пришел конец и его выдержке. 4-го апреля 1938 года он подписывает все страницы заготовленного протокола допроса, датированного задним числом, от 29 октября 1937 года. Принимая такое решение, он рассчитывал, что итогом всей этой вакханалии будет суд, который объективно разберется во всем, и у него будет возможность отказаться от показаний, данных следствию. Главное - прекратить эти пытки.
Итак, арестованный подписал версию следствия. Согласились с ней и другие обвиняемые. Теперь можно давать ход и обвинительному заключению, которое заготовлено, но задержалось с ноября 1937 года. А в нем уже давно зафиксировано то, что добивались следователи (л.269-273).
«Торосов Михаил Григорьевич обвиняется в том, что:
1. В 1934 г. вступил в антисоветскую буржуазно-националистическую правотроцкистскую организацию и являлся ее руководителем
2. Лично завербовал в антисоветскую организацию Конгарова и Чульжанова.
3. Принимал активное участие в нелегальных совещаниях антисоветской организации.
4. Был лично связан по контрреволюционной работе с участниками антисоветской организации Интутовой А.И., Толстухиным Ф.С., Бытотовым Г.П., Тодиным И.В.
5. В июне 1936 г. связался с японофилом Танну-Тувы Сирен, посвятив последнего в задачи антисоветской организации в целях получения оружия и установления связей с разведкой одного из иностранных государств.
6. В августе-сентябре 1936 года на нелегальном сборище получил задание подготовить мероприятие по теракту над руководителями партии и правительства.
То есть, в преступлениях, предусмотренных ст.58-1а, 58-2, 58-8, 58-11 УК РСФСР. То есть: «Торосов виновным себя признал. Изобличается показаниями обвиняемых: Интутовой А.И., Бытотова, Чульжанова, Абдина, Толстухина Ф.С., Самрина, Конгарова, Толстухина М.С, Кавкун, Тогдина, Сизых и Кобякова и очными ставками с Чульжановым и Тогдиным».
В соответствии с постановлением Правительства СССР от 1 декабря 1934 года дело по обвинению Торосова М.Г. подлежит рассмотрению военной коллегии Верховного суда СССР.
12 июля Торосов виновным себя не признал и показания, данные им на предварительном следствии, не подтверждает, участником антисоветской организации он не состоял, но ложно себя и других оговорил. В своем последнем слове подсудимый просит суд о справедливом решении. Суд удаляется на совещание. По возвращении суда с совещания председательствующий объявил приговор: «Торосов с 1930 г. являлся участником «буржуазно-националистической организации «Союз Сибирских Тюрок», существовавшей в Хакасской автономной области, а с 1934 года являлся организатором и одним из руководителей антисоветской буржуазно-националистической, правотроцкистской повстанческо-террористической организации, действовавшей на территории той же области, и по заданиям этой организации вербовал в её состав других лиц, занимался активной деятельностью повстанческого и шпионского характера, направленной на отторжение Хакасской автономной области от СССР и подготавливал совершение террористических актов над руководителями ВКП(б) и Советского Правительства.
Таким образом, установлена виновность Торосова в совершении им преступлений,
предусмотренных статьями 58-1а, 58-2, 58-8 и 58-11 УК РСФСР.
На основании изложенного и руководствуясь статьями 319 и 320 УПК РСФСР, выездная
сессия военной коллегии Верховного суда СССР приговорила Торосова Михаила
Григорьевича к высшей мере уголовного наказания - расстрелу с конфискацией всего
лично ему принадлежащего имущества. Вот так, за 10 минут закончилось так
называемое судебное следствие, зачитали заготовленные документы, позволили
обвиняемому сказать две фразы и приговорили к высшей мере с немедленным
исполнением приговора.
Ни разбирательства, ни защиты, ни доказательства, ни соучастников, ни свидетелей, ни эмоций, ни страстей. Таков был советский «праведный» суд. К вечеру всё было кончено. А в дело 07073 легла справка: «Приговор о расстреле Торосова Михаила Григорьевича приведен в исполнение в г.Красноярске 13 июля 1938 года. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в особом архиве 1-го спецотдела НКВД СССР, том № 9, лист 305. Начальник 12 отделения 1-го спецотдела НКВД СССР лейтенант Госбезопасности Шевелев».
В тот же день были рассмотрены дела и других обвиняемых, причем каждого в отдельности. Все они были приговорены к высшей мере наказания: Абдин И.И. - зав. Аскизского райфинотделом, Бытотов Г.П. - преподаватель, Конгаров Н.Н. – ответ. секретарь облисполкома, Тогдин И.В., Толстухин Ф.С., Чульжанов К.И. - 1-ый секретарь ОК ВЛКСМ.
В 1956 году военная коллегия Верховного суда СССР отменит приговор в отношении М.Г.Торосова «за отсутствием состава преступления» и он будет полностью реабилитирован. Но кому от этого будет легче?
Так руководящая и правящая сила советского общества и правящая верхушка страны расправлялась с национальной интеллигенцией, рискнувшей выдвинуть идею о повышении статуса Хакасии путем преобразования её в Республику.
На первом этапе по этому делу проходило более 40 человек. А сколько было потом? Кровавая расправа на десятки лет запугала людей.
Только спустя 50 лет в Хакасии вновь вернутся к его идее и воплотят её в жизнь.
Одним из инициаторов, одним из тех, кто твердо возьмет это дело в свои руки и доведет до конца, будет сын Михаила Григорьевича - Владислав Михайлович Торосов, которому в день расстрела отца было 1 год 4 месяца.
24 июля 1991 г. в газете «Советская Хакасия» опубликован закон РСФСР от 3 июля № 1538-1 «О преобразовании Хакасской автономной области в Хакасскую Советскую Социалистическую Республику в составе РСФСР» и постановление Президиума Совета народных депутатов Хакасской автономной области «О временном наименовании органов государственной власти и управлении Хакасской ССР».
29 января 1992 г. начала работу первая сессия Верховного Совета Хакасской ССР первого созыва, которая приняла решение: Хакасскую ССР впредь именовать Республикой Хакасия в составе РФ.
20 октября 1992 г. на внеочередной сессии Верховного Совета Республики Хакасия был принят закон «О дне Республики Хакасия». Этот день - 3 июля.
13 июля 1993 г. подписано Соглашение между Верховными Советами Республики Алтай, Тува, Хакасия о сотрудничестве.
29 мая 1995 г. XI сессия Верховного Совета Республики Хакасия приняла Конституцию Республики Хакасия. 3 июля 1996 г. отмечался 5-летний юбилей Республики Хакасия, о котором так мечтал Михаил Григорьевич Торосов.
Конечно, невозможно представить репрессии и ссылки без лагерей, каторг, зданий НКВД.
Хакасию, как часть территории Сибири, отнесли к местам ссылки и спецпоселений. В начале 1930-х годов в Хакасии появились десятки спецкомендатур КВД с контингентом раскулаченных семей из европейской части страны. Числилось в них с семьями до десяти тысяч человек.
В Хакасии лагеря были в Туиме, Улени, Юмш, Сорске, Сарале, Коммунаре, Черногорске.
Кто же был первым контингентом этих лагерей? Это были спецпереселенцы, сельские труженики, лишенные избирательных прав. Какими же были условия содержания в лагерях, на каторге? Условия содержания были ужасными. Если сравнивать царскую и сталинскую каторгу, сталинская каторга по условиям содержания заключенных была намного жестче и тяжелее царской.
Сотрудники НКВД добивались от них признания, не тем, что ходили и устрашали заключенных признаться в преступлениях, а подвергая заключенных ужасным пыткам, которые в то время считались самым правильным методом обращения с арестованными. Если приводить примеры, то вот некоторые из них.
Жил когда-то в Хакасии Константин Тихонович Москвитин. Он проводил большую
культурно-просветительскую работу, чутко, внимательно относился к подчиненным.
Но по ложному доносу К.Т.Москвитин был исключен из партии якобы за
контрреволюционную деятельность. А 8 июня 1937 года в 2 часа ночи на квартиру
Москвитина явились 5 человек из НКВД и предъявили ордер на арест и обыск. Его
забрали 18 сентября 1937 года. Следователь отдела НКВД Мурзаев с большим трудом
разрешил свидание Марии Михайловны с Москвитиным. «Когда я вошла в кабинет
следователя, - вспоминала Москвитина, - я страшно испугалась. Вокруг были следы
крови. Костю я не узнала. Он сидел за столиком, пытался встать на ноги, но не
смог. Были видны синяки и кровоподтеки на теле. Свидание было очень коротким.
Прощаясь с ним, я увидела на его груди кровавые пятна, следы пыток. Он быстро
закрыл ворот рубашки и тихо на ухо сказал: «Добиваются от меня признания в
сотрудничестве с «японской» разведкой. Я не виноват. Я честно жил и работал».
Она тогда не знала, что видела его в последний раз. Затем его увезли в
Минусинск, где приговорили к высшей мере наказания и привели приговор в
исполнение. Где его могила никому теперь не известно.
И это не один случай, их очень много. Один страшнее другого. Вот еще один.
Давыд Иванович Сидоров, как и многие другие был честным тружеником. За 10 дней до ареста его исключили из партии, уволили с работы (он был первым секретарём Боградского райисполкома КПСС). Сидоров до конца своих дней не верил, что его могут арестовать, тем более что у него были дружеские отношения с Колпаковым В.И. Влас Иванович хотел отвести беду от своего товарища, советовал уехать за пределы Хакасии, как делали многие другие и остались живыми.
В конце концов, уступая уговорам жены, Давыд Иванович согласился. В 5 часов утра они должны были уехать. Но...
... Дети проснулись от криков и шума, шел обыск. Перевернули все, забрали все документы. Уходя, Сидоров сказал: «Не переживайте, разберутся - отпустят».
Рассказывает старшая дочь Давыда Ивановича Ада:
«В то время мне исполнилось 11 лет. Помню то, как ежедневно из школы, которая находилась напротив НКВД, гурьбой высыпали дети «врагов народа» и «прилипали» к забору, отделявшему их от отцов. Сначала я видела отца на прогулке с остальными арестованными, затем на несколько дней потеряла его из виду. Я подумала, что его куда-то перевели. Но вскоре он стал выходить снова, точнее его выносили на свежий воздух товарищи. Он был страшно опухший, не похожий на себя, двигаться не мог, взгляд был потухший и безучастный. Позже выяснилось: в подвале НКВД находился ледник, в него на несколько суток бросали непокорных. У многих отказывали почки. Когда пришли за Сидоровым, он сам идти уже не мог. Отёчность была на столько сильной, что сапоги невозможно было снять, только разрезать. Маму тоже несколько раз вызывали на допросы, однажды она вернулась с очередного допроса без передних зубов».
Первое свидание с отцом ей разрешили весной 1931 года. Отец был очень расстроен и твердил: «Береги себя. Больше не увидимся». Видимо, он уже подписал все протоколы и ждал своего часа.
Весной 1938 года его отправили в город Красноярск, и семья его больше не видела. Лишь в 1959 г. семья получила справку о реабилитации Д.И.Сидорова. Жуткое впечатление производит извещение о смерти: в нем сплошные прочерки - не указан год рождения, причина смерти, дата и место».
С трудом верится во все эти истории. Но все так и было.
Вот «история» Степана Ивановича Чудогашева. Он находился в ссылке в селе Большой Улуй Красноярского края.
В 1957 г. он из ссылки написал заявление Председателю Верховного Совета СССР К.Е.Ворошилову, где в частности сообщал, что в 1937 г. после ареста «следователь Потапов оскорблял меня, угрожал, предлагал подписать протокол. Когда я отказался, то он поставил меня к горячей печке, держал на ногах с 5 часов вечера до 6 часов утра. Если переминался с ноги на ногу, то он подносил наган к носу. Утром я подписал автобиографию. В 1938 г. объявили, что мне дали 10 лет и т.п. Прошу вас пересмотреть мое дело, так как был оклеветан. Вернуться хочу в родную Хакасию честным и полноправным гражданином. Мне уже 51 год».
Думаю, что этих 3-х «историй» достаточно, чтобы понять тот ужас, который перенесли многие, ни в чем неповинные граждане, честные труженики. Люди выселялись ночью или в 5-6 часов утра, многие пропадали без вести: родным даже не приходили свидетельства о смерти. До арестованных нельзя было добраться. Вряд ли в те далекие годы были семьи, в которых не боялись внезапного появления ночного визита незваных гостей. У ворот стояла легковая машина, в те годы эти машины называли «черные вороны». После этих визитов люди исчезали и чаще всего навсегда. Люди старшего поколения хорошо помнят здание управления НКВД на берегу р.Абакан. Это здание было известно как «камера Анжиганова» - по имени одного из наиболее «прославившихся» садистов.
Сотни женщин, стариков, детей толпились на берегу и ждали весточки от родных. Охрана разгоняла людей, на улице стоял страшный рев. Страшные крики людей приходилось слышать в ночные часы из окон, где допрашивали заключенных. Отсюда отправляли заключенных в Минусинскую тюрьму, где они ждали решение своей судьбы. Жизненный путь многих там и закончился. Остальные направлялись в лагеря НКВД, обреченные на многолетние нечеловеческое существование и издевательства уголовников. Рано утром, в 3-4 часа или поздно ночью отправляли целые эшелоны с заключенными. Сотрудники НКВД разгоняли толпы женщин, детей, которые пытались пролезть под вагонами к зарешеченным окнам. Все кричали, называя фамилии. Стоял невообразимый шум, гвалт. Заключенные проталкивались к окнам, тоже кричали, просили сообщить о своей судьбе, называли адреса.
Сталинская репрессивная машина не жалела никого. На берегах Енисея и Абакана шел настоящий геноцид против трудолюбивых и порядочных. Среди них были представители местной интеллигенции и члены партии. Достаточно было, ложного доноса и всех упомянутых в нем немедленно арестовывали. Любой человек независимо от вероисповедания и национальности мог быть арестован, и после чудовищных пыток арестованный начинал говорить клевету на себя и других, признавался в совершении тяжелых государственных преступлениях.
Все дальше от нас сегодняшних уходят годы репрессий, страха и лжи. И хочется как можно больше рассказать о тех страшных годах, о загубленных и замученных жертвах. Несмотря на все ужасы тоталитарной системы душа нашего народа выжила. Память народная не должна ослабевать с годами. Отношение к людям, безвинно пострадавшим в годы репрессий - барометр здоровья любого общества.
Сегодня можно слышать голоса: «Хватит о тридцать седьмом годе; тяжело все это; лучше не знать! Лучше не думать, не вспоминать, не слышать!»
Почему? Правды не может быть слишком много, не слишком мало. Правда нужна нам, нашей истории и в особенности подрастающему поколению. Но восстанавливается она совсем не просто.
Простите нас, отцы,
Простите, деды, нас,
Вы слишком долго ждали этот час.
И этот памятник, и поздние цветы,
И наш земной поклон
У скорбной сей плиты...
Н.Аксенов
1. Абдин Н.С. «Реабилитация продолжается». Газета «Хакасия», № 5, 12 января 1999
год.
2. Абдин Н.С. «Приговор окончательно и подлежит немедленному исполнению». Газета
«Хакасия», № 196, 14 декабря 1994 год.
3. Абдин Н.С. «Книга памяти», 1990 год.
4. Абдин Н.С. «Трижды приговорена». Газета «Хакасия», № 45, 23 марта 1995 год.
5. Тугужекова В.Н., Карлов С.В. «Репрессии в Хакасии», 1998 год.
6. Газета «Черногорский рабочий», № 108, 16 сентября 1999 год. «Для бывших
политзаключенных ГУЛАГа».
7. «Архивные материалы» Обкома КПСС Республики Хакасия.
8. Информатор - Анжигановых В.В.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»