Автор: Жиц Ксения Михайловна, учащаяся 11 «Г» класса абаканской школы №1.
Абакан, 2006
История каждой российской семьи уникальна и неповторима, особенно в такой бурный период времени, каковым был 20 век. Но миллионы событийных линий тонко вплетется в общий и пестрый ковер бытия. Кому-то было суждено было стать великим человеком, а кто-то вносил свой скромный вклад в историю, работая на рынке.
Древо моей интернациональной семьи разделяется на две ветви: это родственники и предки со стороны матери и со стороны отца. Я хочу рассказать вам о нелегкой, но очень богатой на события жизни папиных родственников. Как Моисей водил народ Израиля сорок лет по пустыни, так и мои предки годами искали наилучшее место для жизни.
После известных притеснений в Польше этим местом для далеких моих предков в середине 19 века оказалась Российская Империя. Они поселились на территории, которая сегодня относится к современной Белоруссии. Забегая вперед скажу, что когда после войны произошла массовая иммиграция евреев в Израиль и США, мой дед наотрез отказался уезжать из России: Россия – его Родина, за которую он сражался в годы Великой Отечественной войны, был ранен, едва не погиб. Да, по национальности он еврей, но Россия – это его дом. Дом, который он защищал, не щадя своей жизни.
Мой прадедушка Жиц Захар (Залман) Абрамович (на фото 1) слева был старшим в семье из девяти братьев и трех сестер. Он родился в конце 19 века в деревне Парадино Могилевской области Белоруссии. Его семья вела сельскохозяйственные работы, а мой прадед и еще два его брата занимались извозом. В 1913 году он женился на Хасе Лейбовне Гуревич, через год у них родился сын Марк ( Меер-Мордух) – мой дедушка ( на фото 2).
Мой дед родился очень слабым, и практически умирал на руках матери. Для того чтобы «обмануть смерть» - как рассказывал потом он своим детям– ему дали двойное имя Меер - Мордух. Затем в их семье появилось еще двое сыновей Исай (Исер), Сергей (Израиль) и дочь Ася. В конце годов 20 столетия семья моего дедушки, поднакопив денег, переехала в Смоленск. Через несколько лет он вместе с женой, детьми и своим братом Яковом перебрался в Царицын. Остальные члены его семьи остались в Смоленске.
Два брата-близнеца Исаак и Абрам в 1914 году иммигрировали в Аргентину. До 1938 года их родственники, проживавшие в Мстиславле, поддерживали с ними тесные родственные связи. Иссак и Абрам как могли поддерживали своих родных: из-за границы очень часто приходили письма, посылки и денежные переводы. Два брата неплохо устроились на чужбине, к тому времени они уже имели ткацкую фабрику в Аргентине. Их благое дело едва обернулось для родных бедой. В 1938 году их родственников вызвали в органы НКВД и провели с ними «разъяснительную беседу», смысл которой сводился к одному – весьма настойчиво было «предложено» отказаться от любого вида помощи. В СССР все есть для счастливой жизни людей.
Во времена жестоких репрессий нелегкая жизнь заставила всех членов семьи деда сменить еврейские имена на созвучные русские. До войны мой дедушка успел обзавестись семьей. Марк Захарович женился на Екатерине Коваленко (на фото 3), родившей ему четверых детей - Льва, Любовь, Захара и Михаила (на фото 3).
Мой дедушка встретил мою бабушку (полуукраинку-полурусскую) еще в начале 30-х годов. Их родители были категорически против этого союза. Никто из них не протянул руку помощи начинающим жизнь молодоженам. Но, видимо, это был тот случай, когда «с милым рай и в шалаше». Даже после официального заключения брака родители молодых так и не смирились с этим. Прошло немного времени, и первым не выдержало сердце старого Захара. Однажды, как рассказывала моя ныне покойная бабушка, Захар (Залман) буквально силой заставил свою жену Хасю вместо квартирантов поселить в подвальном этаже дома семью своего сына Марка.
Со стороны родных бабушки Екатерины Михайловны «блокада» так и не была снята. Единственным ангелом-хранителем для моей бабушки была ее (к сожалению, тоже ныне покойная) младшая сестра Евдокия, которая даже под страхом расправы со стороны своего отца, человека по сути дела жестокого тайком, чем только могла помогала бабушке.
Неоценимой оказалась ее помощь моей бабушке особенно во время Великой Отечественной войны, когда дед ушел на фронт. В звании старшины он был командиром расчета 152 миллиметровой гаубицы. Получив вторую контузию и множественные ранения под Варшавой, дедушка в 1944 году, после многочисленных операций в военном госпитале в г. Саратове на костылях вернулся в Сталинград к семье – к жене Екатерине Михайловне, дочери Любови и сыну Льву. В послевоенные годы в семье родились средний сын Захар и самый младший – мой папа Михаил.
Великая Отечественная война принесла немало несчастий в семью Жиц. Погиб родной брат моего дедушки Исай - он был сапером и имел звание капитан. Исай похоронен в братской могиле в Краснодарском крае. Моего прадедушку Захара ( Залмана) угнали в плен отступавшие из Сталинграда румынские войска. Известно только то, что уже через месяц он погиб на территории Ростовской области, но место захоронения и причины смерти не известны. Он был рожден в 1883 году и на момент смерти ему было 60 лет.
Из оставшихся в СССР братьев моего прадедушки Захара во время Великой Отечественной войны воевали пятеро. Живыми вернулись только Яков и Ефрем. Ефрем Жиц попал в плен, был «допрошен с пристрастием», но благодаря тому, что астраханские татары сказали немцам, что он не еврей, а татарин, он остался жив. Сестра моего деда Ася тоже попала в плен вместе со своим мужем Алексеем Ворожцовым и уже в плену родила дочь. Из-за младенца к ней относились снисходительно. Но один из пленных выдал фашистам Асю, сказав, что она еврейка. Из-за маленького ребенка ( на фото 5 ей уже 7 лет) за нее так же заступились татары. Асю оставили в покое. Той же ночью ее муж Алексей пробрался в барак, в котором жил человек, выдавший Асю, и раскроил ему голову дубиной, тем самым, отомстив «стукачу».
Остальные братья моего дедушки погибли, героически сражаясь с фашистской нечестью. Не суждено было вернуться с фронта Михаилу (Мендель) . Ефрем и Лев похоронены на воинском кладбище в Смоленске. Их дети и внуки в настоящее время проживают в Израиле и в США.
Мой дедушка за участие в Великой Отечественной войне был награжден орденами, медалями и лично подписанной Сталиным благодарностью.
Во время войны несладко приходилось и тем, кто остался в блокадных городах. Когда фашистские захватчики подошли к Сталинграду, последней баржей бабушка с двумя детьми - Львом и Любовью- под бомбежкой смогла перебраться через Волгу к своей матери. Но потом бабушка с горечью вспоминала, что лучше бы эта встреча не состоялась. На ее слова о том, что она приехала и просит о помощи, ее отец ответил: « Ты, Катенька, мне дочь. А вот твои жидинята мне не нужны!» До конца своих дней моя бабушка никогда плохого о нем не сказала, только после этого рассказа всякий раз добавляла: «Бог ему судья. Самое главное в жизни то, что в страшное время меня не оставил Бог и вера в то, что мой Марк останется жив».
И эта ее единственная надежда, как я полагаю, очень помогла ее мужу на фронте. Когда дедушка Марк перед атакой во время наступления на Курской дуге получил письмо от бабушки, где она описала встречу со своим отцом и его слова в адрес своих внуков. Он был не просто потрясен, он себе клятву дал: он должен выжить. Спустя много лет он плача, рассказывал об этом письме моему папе: «Сынок, сейчас я плачу второй раз в жизни. А первый был тогда, когда я читал то злосчастное письмо, которое написала мне на фронт мама».
И он не погиб. Хотя и попал в жестокие жернова молоха войны. Он был второй раз контужен и засыпан едва не метровым слоем земли под Варшавой вместе со своими фронтовыми друзьями по орудийному расчету: Василием Сманцером из Белоруссии и Ефимом Поповым из воронежской области. Они были дружным боевым расчетом. Верные своему боевому братству, они до конца жизни встречались друг с другом.
Пролежал шесть месяцев в госпитале в Саратове ( фото 4), перенеся не одну операцию, практически не способный самостоятельно двигаться. Став инвалидом первой группы, случайно в госпитале повстречал земляка, который уговорил его поехать на попутной машине, которая шла прямо к месту, где жила Екатерина Михайловна с детьми. На костылях, с помощью товарища, он добрался до села Сестренки. Было уже очень поздно и темно. В то время в селах промышляли вооруженные грабители – дезертиры. Тесть в это время был на Волге ( он был бакенщик). Так что теща дверь не открыла, видимо, не узнала даже голоса. Сказала, что ничем помочь не может и разрешила переночевать до утра под навесом. И только утром, выйдя из дома и увидев зятя-калеку, она упала без памяти. А через многие годы, она, живя в семье моего дедушки, получала за столом первую порцию – это был приказ деда. Он так и сказал: « Пока буду жив, будет именно так – самое лучшее и первое ей».
И это не было местью, но это был всем членам многочисленной семьи урок. Уже незадолго до своей смерти прабабушка Маша однажды заплакала и сказала деду: « Марк Захарович! Золотой ты человек, мы так к тебе относились, а ты нас и кормишь и в обиду не даешь. Прости за все!». Дед же сказал: «Хватит, мама. Что было, того не вернуть. Все мы люди».
После войны семья моего деда начала жить, как и почти все население разрушенного Сталинграда в землянке. Но все люди были безумно счастливы только от того, что война наконец-то закончилась. Мой дедушка пошел работать обычным рабочим на железной дороге, что бы прокормить семью. У него было всего четыре класса образования, хотя он много читал и писал прекрасно. До сих пор я завидуя его красивому подчерку, читая пожелтевшие от времени письма. Мой дедушка работал не покладая рук, приходил домой и просто падал от усталости. Так, что теперь я знаю, почему родители говорят своим нерадивым детям : «Учись, а то вагоны разгружать пойдешь!».
Впрочем, мой дед никогда не роптал на судьбу. И даже когда его друзья начали строить планы по переселению в Израиль, он остался дома, в России. «Мне все равно – я что в Израиле буду евреем, что в России – я тоже еврей. А родина моя здесь – в России!» - говорил он. Семья к тому времени, как было сказано ранее, расширилась – родились Захар и мой папа Михаил.
Семья жила достаточно бедно и поэтому экономила буквально на всем. Самым любимым блюдом был борщ, который прекрасно готовила моя бабушка (до конца жизни именно борщ был ее коронным блюдом, который казался мне необыкновенно вкусным). Скромный кусок мяса в борще, как правило, доставался только дедушке, так как ему предстоял тяжелый физический труд. Из–за полученных во время войны многочисленных тяжелых травм и тяжелой физической работы, в 80-х ему ампутировали ногу, и в апреле 1986 года он скончался в возрасте 76 лет.
Для моего отца он всегда останется главным примером в жизни. Поскольку семья жила очень бедно, у моего отца всегда была мечта – попробовать марципаны. Всякий раз проходя мимо витрины, он – ребенок, со слезами зависти видел, как более обеспеченные дети смаковали заветную сладость. Только в своей взрослой жизни отведал он эти самые марципаны.
И мой папа стал для меня такой же путеводной звездой. Он из тех настырных людей, которые достигают в жизни всего сами. Не робкого десятка, он в детстве не единожды давал сдачи, если его называли «жидом». Но он никогда не отказывался от своей национальности. Поскольку семья не имела и среднего достатка, он с седьмого класса по вечерам начал подрабатывать грузчиком на Волгоградском заводе безалкогольных напитков. Увлекался тяжелой атлетикой, после школы поступил в Волгоградский институт физкультуры и спорта ( ныне это академия). Учился хорошо, и ему предложили целевое место в аспирантуре в Московском государственном центральном институте физкультуры и спорта. Экзамены он сдал, по положению – это означало стопроцентное зачисление. Но в списке зачисленных его фамилии не оказалось. Его научный руководитель не смог дать вразумительный ответ. Только у мудрого, битого жизнью Марка Захаровича нашелся ответ: «Скорее всего, сынок, это связано с твоей еврейской фамилией». Не случайно тренер, которого мой папа очень уважает, Константин Иванович Павлов настойчиво советовал перед поступлением в аспирантуру: «Миша, возьми фамилию матери!». Но мой папа не мог этого сделать, и никогда об это не жалел. Он ответил своему наставнику: «Я никогда не предам своего отца!».
В том же году мой отец был призван в армию и служил в городе Красноярске. Мой отец так и связал свою дальнейшую жизнь с армией. Он служил во многих уголках Сибири. И как бы не тяжка была его жизнь, он твердо знал, что его семья выживет. Ушел в отставку в звании подполковника.
Многочисленная и многострадальная семья Жиц вытерпела в своей жизни много невзгод и печалей, были в этой жизни радости и достойные события. На сегодняшний день из всей семейной ветки, жизнь которой дал Марк Захарович, в живых остались только двое – мой папа и его старший брат Лев. Но история семьи не умирает. Лично я никогда не видела своего дедушку. Но я люблю его как живого. Мой отец передал мне все сведения, которые знал сам. Ему эти сведения передавал очевидец и непосредственный участник тех событий – мой дедушка. И я надеюсь дальше изучать и передавать историю своей семьи своим детям и внукам. Именно поэтому я очень хотела бы получить такую профессию, которая позволит изучить и восстановить все разветвления моей большой семьи, в том числе и ее аргентинское направление и другие корни.
Многие из наших родственников довольны тем, что эмигрировали в «более удачливые и удобные для проживания страны». Но ни мои родители, ни я сама никогда не жалела, и, надеюсь, никогда не пожалею, что родилась именно в России. И какой бы в дальнейшем ни была моя фамилия, я уверена, что самое ценное в моей жизни - это история моей семьи, которую я с гордостью буду передавать своим потомкам.
P.S. Моему папе в 2005 году на заседании Правительства Республики Хакасия губернатор Алексей Лебедь вручал памятную медаль «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» и диплом Всероссийского оргкомитета «60 лет Победы» за подписью Президента России Владимира Путина «за активное участие в патриотическом воспитании граждан и большой вклад в подготовку и проведение юбилея Победы». А еще ему подарили «Книгу памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом». И мне и ему стало очень обидно за то, что в эту книгу занесены сведения только о шести наших однофамильцах. Но нет даже упоминания ни об одном из пяти братьев моих прадедушки и дедушки, хотя они положили свои жизни за свободу нашей страны – России. И мне, и папе очень хотелось бы увидеть и их имена в книге памяти.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»