Исследовательская работа ученицы 11 В класса МОУ «Средняя общеобразовательная школа №2 г. Шарыпово
Научный руководитель: Учитель истории высшей категории Михайлова Раиса Ивановна
г.Шарыпово
2008 г.
I. Введение
1) Цель и задачи исследования
2) Мои первые впечатления
3) Город, в котором я жив.
4) Неожиданное «открытие»
5) Встреча с бывшей малолетней узницей
II. Рассказ Рудак Сальвины Матвеевны.
III Экскурс по страницам истории «Холокоста»
1) «Конвейер смерти»
2) «Дикие лагеря»
IV «Лихолетье» Василейко Ивана Дмитриевича
IV Приложения
V Вывод
VI Список литературы
БАБИЙ ЯР
К чему слова и что перо,
Когда на сердце этот камень,
Когда, как каторжник ядро,
Я волочу чужую память?
Я жил когда-то в городах,
И были мне живые милы,
Теперь на тусклых пустырях
Я должен разрывать могилы,
Теперь мне каждый яр знаком,
И каждый яр теперь мне дом.
Я этой женщины любимой
Когда-то руки целовал,
Хотя, когда я был с живыми,
Я этой женщины не знал.
Мое дитя! Мои румяна!
Моя несметная родня!
Я слышу, как из каждой ямы
Вы окликаете меня.
Мы понатужимся и встанем.
Костями застучим — туда,
Где дышат хлебом и духами.
Еще живые города.
Задуйте свет. Спустите флаги.
Мы к вам пришли. Не мы — овраги.
ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ
Цель моей работы:
Изучить и исследовать литературу по истории Холокоста. Познакомиться с бывшими
узниками концлагерей, проживающих в городе Шарыпово. Записать их воспоминания.
Задачи
1. Составить библиографию по теме.
2. Научиться составлять вопросы и брать интервью.
3. Оформить исследовательскую работу.
4. Подготовить выступление и принять участие в школьной конференции.
Я сижу перед этой пожилой, изнеможденной от долгого труда, потрясений и переживаний женщиной, и мне трудно представить, что когда – то, 65 лет назад, ей было столько же, как и мне сегодня – 16 лет.
В это трудно поверить, потому что все пережитое Рудак Сальвиной Матвеевной с трудом вмещает мое воображение. На ее коленях лежат большие, натруженные руки. Глаза уже почти выцвели, но в них столько печали и мудрости! Она неохотно вспоминает свою, опаленную войной юность. Но понимает, что у меня не праздный интерес к ее судьбе, что она должна неустанно рассказывать молодому поколению об этих чудовищных испытаниях, выпавших на ее долю. Рассказывать для того, чтобы эти ужасы уже никогда бы не повторились.
Я живу в небольшом сибирском городке энергетиков – Шарыпово. Это один из самых молодых городов Сибири, ему всего лишь 25 лет. Своим рождением он обязан Канско – Ачинскому топливно – энергетическому комплексу. Наш регион привлекает прежде всего обилием озер. Их в округе насчитывается 273.
Район богат памятниками древней истории. Открыты стоянки, поселения, петроглифы, святилища, городища – все то, что позволяет судить об окрестностях города, как музее под открытым небом.
Но самое интересное в нашем городе, конечно же – люди. Они приехали со всех уголков Советского Союза строить КАТЭК, да и остались здесь. Многие перевезли сюда своих пожилых родителей, но, несмотря на это, город считается молодежным, 40% его жителей – молодые люди. Мне кажется, от этого наш го-род залит всегда солнечным светом, здесь уютно и тепло, даже в самые суровые сибирские морозы. Я люблю свой город, я здесь родилась, здесь живет моя семья и мои друзья. Мне кажется, что это солнце, лучезарные улыбки горожан, звон-кий задорный смех были всегда на Земле. И те страницы нашей истории, которые мы перечитываем на уроках уже давно для нас легенда.
И вдруг неожиданное для меня открытие. На уроке обществознания узнаю новое, никогда не слыханное мною слово «Холокост». Хотя история Холокоста после войны стала известной всему миру. Но вот, почему-то мои родители, как и их сверстники об этом не знают. Оказывается на протяжении многих лет, в нашей стране замалчивалась эта тема. И это еще более усилило мой интерес к ней. К моему удивлению в школьной библиотеке уже скопилась небольшая коллекция книг по этой теме.
Но еще большим для меня потрясением после прочитанного и увиденного в документальном кино была информация, что в нашем небольшом городке, на-считывающем чуть больше 50 тысяч жителей, проживает в настоящее время 16 бывших малолетних узников концлагерей.
И мне захотелось, во чтобы то ни стало, встретиться хотя бы с одним из них, расспросить, узнать: как это случилось, почему это было возможно и что надо делать, чтобы это не повторилось никогда.
И вот я в гостях у Сальвины Матвеевны. Она тихо ведет свой рассказ. Где–то память уже ее подводит, путаются даты, города и все же я узнаю о ней следующее…
Рудак Сальвина Матвеевна родилась 05.05.1926г. «До лагеря я жила на Украине в Хмельницкой области, Волочийском районе, с. Яхновцы. Когда попала в концлагерь – это было в 1942г., мне было 16 лет. Мы шли пешком до ж/д вокзала, 25 км. Попали туда через сутки. Потом подогнали вагоны, обрезали нам волосы и загрузили в вагоны. Мы ехали в Австрию в город Линц, без еды, очень голодные. Выехали где-то 20 апреля, в Линц поступили 29-30 апреля. Сначала все убегали, нас догнали и поселили в концлагерь Маутхаузен. Этот лагерь очень большой, вокруг колючая проволока, но нас здесь долго не держали где-то 3 месяца. Потом я жила, можно сказать существовала в городе тоже Матхаузен. Пробыла там 3,5 года. Мы вставали в 3:30 до 24часов работали. Работали, не отдыхая на полях, в пастбищах, возились со скотиной. Было очень плохо. Нам не платили ни копейки. Было много рабочих, точно помню были две немки, четыре русских, один француз, итальянец. Еще работали на каменоломни (каменный карьер) носили щебенку. Работали в крематории – очень неприятная работа, вонь стояла невыносимая. На зиму и на осень нас забирал к себе хозяин. Он очень злой и плохой человек. У него мы работали с овощами. У нас даже чулок не было, из с тряпок шили себе одежду и носили ее. Всегда ходили голодными, люди умирали из-за этого. Даже моя подруга Магда умерла. Мы всегда переживали «когда же мы домой поедем».
9 мая 1945г нас освободили американцы. Потом пришли русские и нас отправили на Восток. В Венгрии был фильтрационный пункт – там проверяли здоровье. Домой я приехала только 25 сентября. В дороге велись проверки, вагоны были все забиты. В первую очередь проверяли солдат, а потом нас. С нами была девушка с ребенком, ребенок умер у нее на руках с голоду. Я вообще не хочу это вспоминать, все эти работы, мученья, столько здоровья у меня забрали. Потом на отправили на Украину. Позже колхоз отправил меня учиться в техникум. Я училась бесплатно, так как была сиротой. Потом вышла замуж. Муж у меня инвалид I группы, его парализовало и он ездил на коляске. У меня шестеро детей. Четыре мальчика и две девочки. Я работала в автопарке. У меня дети все с образованиием: математик, электрик, инженеры. Дочки закончили агрофак, другая физико-математический факультет. В 2004 году за мной на Украину приехал сын, и привез меня в Шарыпово. С ним я сейчас и живу».
Кажется ничего особенного в ее рассказе. Через это прошли миллионы, если бы не ее тяжкий, надрывный порыв: «Я даже не хочу об этом вспоминать!» Сколько же надо было выстрадать, пережить, чтобы спустя 65 лет содрогаться от одних только воспоминаний!
Сколько силы, отваги и муки
Может детское сердце вместить,
Сколько слабые детские руки
Могут груза на плечи взвалить!
(Хенрик Лазаверт)
Я пытаюсь представить себя на ее месте, и не могу это сделать. Я живу в неге, под солнцем, обласканная своими родителями и близкими, защищенная своей страной, и кажется, что так будет всегда. Наверное, они тоже думали об этом также в том далеком 41 году. Но случилось совсем неслыханное, страшное. Больше всего из прочитанного о Холокосте меня поразили эти страницы, и я решила их включить в свое маленькое исследование.
«На всем протяжении нацистского рейха концлагеря, или, как их называли в просторечии, «кацет» — по двум латинским буквам слова «концлагерь», являлись важнейшей составной частью эсэсовской террористической системы. Но подобно всей системе, «кацет» нельзя рассматривать как нечто совершенно застывшее. Количество лагерей менялось (увеличивалось), менялись и порядки в лагерях (ужесточались), и само назначение «кацет». Постоянная эскалация насилия в коричневом государстве сопровождалась и «усовершенствованием» концлагерей. Здесь надо подчеркнуть одно: если тюремная пенитенциарная система является неотъемлемой принадлежностью любого государства, то «кацет» — изобретение нацистов; они могли быть созданы лишь на основе так называемых «охранных арестов», то есть арестов превентивных, не за совершенные преступления, а по политическим, «расовобиологическим» и прочим мотивам. Притом арестам, совершенным без всяких юридических формальностей, по произволу чиновников террористического аппарата.
Гиммлер прямо говорил, что он намерен заключить в «кацет» сотни тысяч немцев на всю жизнь. Вот что он заявил уже 8 февраля 1937 г. в речи перед группенфюрерами СС:
«...Я убежден, и надо сказать об этом открыто, что таким количеством лагерей в случае войны мы не обойдемся. ...Я того мнения, что преступников необходимо держать в лагерях много лет, минимум до тех пор, пока они не приучатся к порядку — в нашем понимании этого слова... и пока не удастся сломить их волю. Очень многих мы вообще никогда не сможем выпустить на свободу; следует ясно представить себе: широкие массы нашего народа и в последующие годы, а может десятилетия, будут восприимчивы к яду большевизма, который во все новых формах и гомеопатических дозах, причем в рафинированной упаковке, станет выдавать вражеская пропаганда. И если мы выпустим их вожаков, они станут жертвами этого яда; зато если верхушка окажется в заточении, то в трудные времена здоровый дух возьмет верх... Но если мы так не поступим, то будущее уже сейчас... видится мне в черном свете».
Хорошо известно что в «кацет» погибли миллионы поляков, украинцев, белорусов, русских, евреев, сотни тысяч голландцев, норвежцев, французов... Но кое-кто на Западе хочет забыть, что в концлагерях годами томились немцы, что именно на немцах, на их костях был опробован весь этот «конвейер смерти». По подсчетам ученых из ГДР (в частности, Бергшиккера), сквозь концлагеря нацисты пропустили не менее 1 миллион 600 тыс. немецких граждан.
Итак, фактически пребывание в концлагерях было бессрочным... Вечный ад! Наказание (а как мы видели, это даже не было наказанием, ибо само понятие наказания предполагает совершение какого-либо преступления!) приобретало апокалипсические черты! Вот что сказал в своей обвинительной речи в Нюрнберге главный советский обвинитель Р. А. Руденко:
«Никогда подвергавшийся превентивному заключению не знал, на какой срок мучений и издевательств он обречен, но срок заключения всецело зависел от произвола гестапо. Даже в тех случаях, когда гестапо, бросая человека в концлагерь, заранее определяло срок его заключения, было строжайше запрещено сообщать его как заключенному, так и его близким».
Выше мы говорили, что сеть концлагерей все время расширялась — она и впрямь росла подобно раковой опухоли, захватывая все новые страны и территории, на которые ступал сапог немецкого вермахта. И притом это чудовищное образование подчинялось неизменным законам, правилам, установлениям, пусть и противоестественным.
Концлагеря выполняли вполне определенные функции — они уничтожали противников нацизма, вселяли страх в миллионы людей, предоставляли рабов немецким концернам и одновременно были идеологическими учреждениями, так же как и весь эсэсовский «орден».
Поэтому глубоко не правы те ученые, которые считают, что все зверства в концлагерях надо объяснять низменными, садистскими инстинктами охранников. Фюрер сказал эсэсовцам, что они высшая раса, элита нации, призванная спасти мир от биологического вырождения. И эсэсовцы поверили фюреру, что, конечно, не освобождает их от вины и ответственности. Но понять это необходимо, иначе не понять природу концлагерей, где беззаконие, вседозволенность, жестокость и лицемерие были обнажены до предела и во сто крат обострены...
Чего стоят, к примеру, надписи на огромных щитах, поставленных на многих лагерных «улицах» (в частности, в Бухенвальде) по приказу Гиммлера: «Существует только одна дорога к свободе. Ее вехи - послушание, прилежание, честность, трезвость, чистоплотность, жертвенность, чувство порядка, дисциплина и любовь к отечеству».
Воистину кощунственно звучали «изречения» на дверях Дахау: «Работа дарует свободу», над воротами Бухенвальда: «Справедливо или несправедливо — это моя родина», а на решетке — «Каждому свое»,
«Выродкам в эсэсовской форме, потерявшим всякое представление о человеческой морали, не только гарантировалась безнаказанность за преступления, им повседневно внушалось, что именно они являются тем «полноценным расовым слоем», который составит основу будущей «великой германской империи»,— сказал главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко в Нюрнберге. Так заявлял им Гиммлер, так заявляли рейхслейтеры и гаулейтеры, возведенные Гиммлером в высшие звания СС и в зависимости от оценки рейхсфюрером СС их деятельности повышаемые по эсэсовской иерархии. И далее:
«...Одна и та же система СС объединяла коменданту Треблинки унтершарфюрера Курта Франца, изобретателя «душегубок» унтершарфюрера Беккера, эсэсовского экспериментатора над живыми людьми гауптштурмфюрера доктора Рашера и имперского министра обергруппенфюрера СС Риббентропа».
«Дикие» лагеря размещались, где попало: в бывших казармах, казематах, заброшенных фабричных зданиях, полуразрушенных пустующих замках. Наиболее страшной репутацией пользовались берлинские концлагеря Колумбия – Ха-уз. И лагерь на Генерал-Папемшт – обычно около тысячи узников. Общее что они имели с лагерями – гигантами последующих времен, заключалась в том, что из них мало кто выходил живым.
Примерно в то же время, что и «дикие» лагеря, появились и лагеря «постиции» в Ольденбургских болотах - Пепенбург, Эстервеген. В них наряду со штурмовиками, а позже с эсэсовцами хозяйничали и чиновники министерства внутренних дел. Официально в этих лагерях должны были отбывать наказание уголовники, но на самом деле в «болотные лагеря» сажали и политических заключенных, обвиняемых в государственной измене и в измене Родине. Эти лагеря существовали до разгрома рейха. В «болотных лагерях» в годы войны томились десятки тысяч человек.
Далее на смену «диким лагерям» пришли лагеря под эгидой СС: Дахау, Эстервеген, Лихтенберг, Заксенбург, Бад-Зульца, Колумбия-Хауз и Фюльсбюттель. В июле 1936г «основным» (базовым) лагерем стал Заксенхаузен, в июле 1937г началось интенсивное строительство концлагеря Бухенвальда.
Женский лагерь Равенсбрюк - он функционировал с 1939г – а после захвата Австрии и в Маутхаузен (близ Линца). 30 августа – 1 сентября-1939г на пороге войны, нацисты провели акцию «Заключенные». Две тысячи коммунистов и большое число антифашистов не членов КПГ были посажены в концлагеря. Сюда входили и «заключенные протектора» в том числе пражские студенты и поляки, жившие в Германии».
Эти географические названия связаны с судьбой Рудак Сальвины Матвеевны.
И ещё , я записала воспоминания бывшего малолетнего узника проживающего в нашем городе Василейко Ивана Дмитриевича. «Родился я в 1925 году 9 сентября в селе Днистрек, в семье крестьянина-бедняка. Всего нас восемь детей, я первый ребенок в семье. В сороковом году пришли немцы, Германия напала на Польшу. Через три месяца зашли советские войска, а немцы исчезли. Моим родителям советская власть выдала детское пособие (где-то 1700 рублей). Потом советские войска ушли.
22 июня 1941 года в 4.00 утра произошел страшный гул, небо почернело от самолетов, улица была забита танками. Все люди спрятались, на улице никого не оказалось. В это время советские части уже были за Киевом. Немцы шли за ними, за три недели они дошли до Москвы. Нас крестьян оставили на самозащиту. Власти никакой не было. В сентябре вечером приехал комендант. Погнали всех крестьян на собрание. В это время бои шли уже под Москвой. Вдруг с толпы раздался выстрел, коменданта убили, с ним было всего два солдата, после этого их повезли в село Ливно, пограничного района. На следующее утро, когда крестьяне спали, триста с лишним карателей, подожгли все дома, началась стрельба, ничего не было видно, вокруг одна темень. Женщин и детей послали во двор школы. Много людей погибло. Пришел комендант с плеткой, он ходил и считал всех людей, как насчитает 10 человек, их выводили из строя и расстреливали. Так он повторял три раза. Ряды сомкнули и вывели людей с восьми до пятидесяти лет, погнали в район Стрелки. Там ожидали вагоны Пульмана, людей туда набивали, сколько могли. Везли нас в государство Польское, в город Перемышль. Там был большой лагерь «страшный». Нас держали две недели под открытым небом. Даже туалетов не было. Утром и вечером кормили баландой и гнилым картофелем. Потом приехали немцы и по громкоговорителю на всех языках сказали: «Сейчас будет сортировка по национальностям». И погнали нас, не знаю куда, через город на станцию. Погрузили в вагоны и повезли. Везли четверо су-ток из Польши в Восточную Францию в город Мец. Привезли в лагерь Мец, загнали туда. Вокруг стояла немецкая охрана СС. Мы стояли перед церковью, возле ратуши. Мне на грудь и рукав пришили номер. Белая тряпка с черной надписью. Потом погрузили в вагоны, повезли в Германию. Кроме повязок была пришита черная ткань – отдельный номер на шапках и на левой груди – эта группа людей попадала на работу в шахту. Красной лентой – на работу в доменные печи, варить сталь; зеленой – на работу в сельское хозяйство. Я попал под зеленую ленту. Мне было тогда 16лет. Опять посадили в вагоны и повезли на станцию Ноен Кирхен. Охрана за нами наблюдала. Нас осматривали везде – зубы, нос. Меня не хотели брать из-за маленького роста. Всех забрали, а меня оставили. Так я просидел до вечера, потом смотрю, идет немец, старый, ноги кривые. И крикнул мне: «Встань»! Он осмотрел меня, пощупал ноги, руки и посмотрел зубы. Приказал идти за ним. Мы шли 1,5 км. по улице. Остановились возле дома, он позвонил в звонок и дверь открыла женщина. Мы зашли в дом и сели за стол, она принесла по кружке пива и по куску торта. Тогда я первый раз попробовал торт. Мы сидели очень долго, потом пошли на остановку и сели на трамвай. Ехали 7 км. До сих пор я помню его адрес: Дэжелбауэр Герман Вахтер Гейли Генвайд Савар Антон Штразе-2. Бауэр привез к себе домой, там меня помыли, накормили и положили спать. У него было двое детей дочь – Гердтруда, сын Рейн Гольд Вахтер и жена. Утром меня разбудили рано, и я пошел работать на ферму. У них было 50 свиней, 32 коровы и пара лошадей. Я за ними должен был ухаживать. Но вскоре мне все это наскучило и я решил убежать. В воскресенье, когда они вернулись из церкви и пошли спать, я собрался и убежал. Долго я шел, мимо деревень. Настала ночь, и я добрался до леса и уснул в нем. Наутро я проходил мимо одной деревни, и меня там поймали. Привезли в тюрьму г.Сарбрюхон. Открыли камеру и запихнули меня туда. Я просидел в тюрьме три месяца. Меня привели в коморку и забросили туда, там я просидел около трех часов. Приехал мой хозяин и забрал меня домой. Так я прожил у него до конца войны. Пришли американцы освободили русских. Меня привезли в город Отвайлер. Я добрался домой в сентябре 1945 года. Пошел в район, встал на учет в милицию. Прошел год и утром 1 декабря 1946г зашли сотрудники НКВД, забрали меня с собой на десять лет. Осудили за то, что якобы я стал изменником Родины. Потом я попал в Магадан и там отбыл 8 лет, 8 месяцев и 21 день. Дали мне 5 разряд слесаря-монтажника. Потом я женился, родилась дочь. Приехал на Украину в 1958 году. Никого у меня там не было, вся родня умерла, ни дома ничего не было. Купил себе дом, прожил 33 года. Дочь окончила школу, поступила в комсомол и уехала в Шарыпово. Я приехал к ней погостить и остался здесь жить».
И это ещё одно потрясающее свидетельство большой человеческой трагедии.
Вывод:
Работа над этой темой дала мне возможность приоткрыть малоизученные страницы истории, познакомиться с живыми свидетелями тех страшных событий, и конечно же по – новому взглянуть на наш мир. Он оказывается такой хрупкий и уязвимый.
Я живу в многонациональном городке. И трудно даже подумать о том, что кто–то начнет преследовать и издеваться надо мной, потому что, я человек другой национальности. И на скинхедов я смотрю сегодня как на самое уродливое явление нашей жизни. Об этом. надо говорить всем и как можно громче, пресекать это позорное явление, чтобы страшная чума XX века вновь не постучалась в наши дома, а моим новым знакомым ветеранам - Сальвине Матвеевне и Ивану Дмитриевичу я хочу поклониться низко в пояс и сказать большое спасибо, что они все это смогли не только пережить, выстоять, но и еще принести много пользы для своего Отечества.
1. Империя смерти. Д. Мельникова, Л. Черная. М. 1988 год.
2. Передайте об этом детям вашим… С. Брухфельд, А. Левин. М. 2000 год.
Василейко Иван Дмитриевич
Рудак Сальвина Матвеевна со своим сыном
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»