Исследовательская работа на участие в IX Всероссийском конкурсе исторических
исследовательских работ старшеклассников
«Человек в истории. Россия – ХХ век».
Работа выполнена:
Тимофеевой Оксаной Николаевной
ученицей 9 класса
муниципального образовательного
учреждения Курайской средней
общеобразовательной школы
Дзержинского района
Красноярского края.
Руководитель:
учитель истории и обществознания
МОУ Курайской средней школы,
Хритоненко Альбина Павловна.
Моя работа посвящена моим дорогим родственникам: прапрабабушке Гарновской Павлине Васильевне и прабабушке - Амбросенок Зинаиде Ивановне.
Их жизнь - подвиг, святое право женщины, беречь, охранять мужей, братьев, сестер и детей.
Я восхищена ими, и считаю, что о моих родственницах нужно писать книги, снимать фильмы. Учится жизни, быть готовой встречать и преодолевать трудности, с достоинством переносить горе – вот чему обязывает память о моих предках.
Удивительные судьбы, трагические и в то же время прекрасные души моих родных связаны с поступью истории страны, в которой они родились, надеялись жить долго и счастливо, но что случилось, как многие из них стали «лишними» для Родины, как переломала их жизнь колесо истории – вот о чем моя работа.
Моя прапрабабушка очень тосковала по родным местам Витебской губернии, по красивому и веселому селу Подобы. Там она родилась, росла, пела песни: протяжные или веселые, они согревали душу, радовали или печалили односельчан.
Ее отец, Яблонский Василий, имея пятерых детей, тем не менее, печалился – одни девки, только одна надежда на единственного сына – Викентия.
Гилюся, Антя, Настя и Павлина (моя прапрабабушка), росли бойкими, красивыми и настойчивыми. Только Гилюся не находила себе места в миру: у нее была необычная болезнь волос – «колтун», когда они свиваются в копну, которую ни остричь, ни расчесать невозможно. Гилюся стеснялась своего вида и рано ушла в монастырь, считая, что бог наказал ее и надо замаливать свои грехи и грехи своей семьи.
Настя уехала в Петроград, где устроилась горничной к одной богатой барыне. Ее молодая госпожа была очень доброй, но некрасивой, а Настя – красавица. Они подружились, и госпожа часто наряжала Настю в свои наряды и отправляла гулять, давала ей различные поручения. Настя приглянулась Мышковскому Иллариону Бонифатьевичу. Молодые люди стали встречаться и полюбили друг друга.
В том же селе Подобы жила семья Гарновских. У Данилы Ивановича было четыре сына: Матвей, Степан, Иван и Павел.
Антя вышла замуж за Белоусова Дмитрия. А Павлина, статная и видная девушка понравилась Ивану Гарновскому, прошло немного времени, и молодые обвенчались.
Во время первой русской революции Мышковский Илларион участвовал в стачке на Путиловском заводе. После подавления стачки, чтобы не быть арестованным, поехал в Сибирь.
А вскоре, после указа П.А.Столыпина переселенцам с Запада в Сибири предлагались земли. Семья Мышковских получила надел в местности Алатка Канского уезда, Енисейской губернии. Деревни не было – только пустошь и бескрайний лес. Но земли много! Пишут Мышковские письмо за письмом в родные места, зову свою родню Сибирь, где вволю земли и простора.
Малоземельные семьи Гарновских, Белоусовых тронулись в путь, с детьми, орудиями труда, вещами, ценными семенами. Бывало, детям уменьшали года, чтобы получить бесплатный проезд на поезде, что в будущем создавало немало проблем по выходу на пенсию по старости.
Матвей, Иван и Павел поехали в Алатку, а Степан остановился в деревне Среднее, несколько километров в сторону от Алатки. Семья Белоусовых осталась в Омской области, Тарском районе, д. Кольтюгина.
Быстро получили земельные наделы, и жадные до работы, стали обживаться там, где был один лес и луга. Держались дружно между собой, помогали друг другу, делили все горе пополам, да и радовались - просто, без зависти. Как представлю себе, сколько надо было мужества молодым женщинам приехать на новые необжитые места, жить в землянках, стылых в сибирские сорокаградусные морозы. Без малейших удобств, с постоянно топящейся железной печкой, без самых необходимых в обиходе вещей. От тяжелого труда и холода ныли руки, ведь белье полоскали в ледяной проруби, болели плечи от коромысла, на котором нужно было приносить воду и себе и скоту. Болели глаза, так как прясть и шить приходилось вечерами, при скудном свете лучины, или керосиновой лампы. А летом огород, поле и опять бесконечная работа. Но рождались дети, надежда на будущее, никто не думал о лишнем рте, каждому были рады, и как могли, заботились и берегли их.
Деревня Алатка (потом переименована в Петровку в честь престольного праздника), заселялась постепенно переселенцами по указу П.А. Столыпина и была расчитана на 219 дворов. Место красивое, по сибирским мерка, почти в центре: от железнодорожной станции г. Канск около 60 км, от районного центра – с. Дзержинское 39 км.
Мирная жизнь налаживалась постепенно, скучать по родным местам было некогда, вся жизнь крестьян была в заботах и борьбе за выживание.
Только по вечерам вспоминали своих родных, оставшихся в «Расеи», и пели песни, привезенные из Витебщины, да еще сказки и былины пересказывали холодными зимними вечерами маленьким ребятишкам. Так и вилась ниточка связи с прошлым. Мне, после прочтения прабабушкиной тетради, и рассказов моей бабушки о прошлом, стало понятно, что народная память – это огромная сила: написанное в книге можно предать забвению, уничтожить, но предания народные не исчезают, не стираются из памяти. И как права была Павлина, когда говорила, что даже если из их рода останется только несколько человек, все равно пройдут годы, и вновь наши потомки запоют прекрасные песни о несчастной любви, о красном солнышке, согревающем замороженную душу, о широких и бескрайных просторах уже ставшей родной сибирской земле.
А пока - тосковали о родном крае и в песнях выражали свои чувства и любовь к потерянным местам.
Вот одна из песен, которую до сих пор поют в нашей семье.
«Ветер все стонет у старого сада,
Ветер такой же несчастный как я.
Ветер не плачь, милый ветер, не надо.
Это лишь только терзает меня.
Помню я межу в старом садочке,
Помню скамейку под липой в саду.
Помню я милого карие очи,
Помню, забыть их никак не могу.
Вам хорошо – эти липы, березы.
Вам лишь зиму одну зимовать,
Весной к вам вернутся и листья и грезы,
Мне лишь одной - долгий век вековать!»
Подрастали дети: «Лишних людей не бывает» - вот частая присказка Павлины. И как в воду глядела – скоро стране нужными стали ее дети для революций, войн и беспросветного труда во имя жизни и счастья будущих поколений.
Не обошла деревню новость о революции, а затем огромным и страшным катком нагрянула гражданская война. Мир раскололся: белые и красные, к какой стороне приклонить голову? Большинство жителей примкнули к партизанам, среди них немало было моих родственников: Логутов Иван Васильевич, Медведев Павел Корнилович, Кудрявцев Захар Андреевич. Штаб белых был в Облаве, а красные подчинялись Тасеевской партизанской республике.
Партизаны, находившиеся в лесу, очень нуждались в продуктах, и староста Петровки Линьков Лаврен Никанорович отправил подводы с продуктами в лес с сопровождением из мужиков: Гарновского Матвея Даниловича, Ходаренок Петра Даниловича, Кудрявцева Афонаса Титовича и Новичонка Степана Михайловича. Брат старосты – Линьков Тимофей Никанорович, предал их, доложив белым об обозе. Схватили, привезли в деревню помощников партизан, уложив на доски, били плетьми до беспамятства.
Забирать домой не разрешали, так и лежали мученики всю ночь. Уехали белые, тогда Ходаренок Петр привез своего знакомого врача из Канска, который стал лечить избитых партизан. Окрепнув от побоев, Гарновский Матвей Данилович – один из первых основателей Петровки, уехал от греха подальше в Канск, где и проработал на гидролизном заводе до самой смерти.
У Ивана с Павлиной подрастали дети: Лидия (1909 г.), Владимир
(1912 г.), Зинаида (1914), Порфирий (1917 г), Евгений (1920 г.), Вячеслав (1925
г.), Клавдия (1927 г.).
Старшая дочь Лидия вышла замуж за Зайцева Петра Филипповича, они отделились и стали вести свое хозяйство самостоятельно.
Наша семья была набожной, но после революции в церковь ходить в Курай было опасно, поэтому верующие собирались в доме Ивана и Павлины молиться, да и то делали это тайком. Жизнь текла без особых перемен и потрясений, работали, давно переселились из землянок в новые добротно отстроенные дома, не голодали, однако и не шиковали. Это были как раз такие крестьяне, о которых мечтал Петр Аркадьевич Столыпин. Именно они могли избавить Россию от потрясений, они были надеждой и опорой, будущим могущественной и богатой России.
1929 год перевернул деревенскую размеренную жизнь. Началась коллективизация. Вновь деревня раскололась: на бедных и богатых. Те, кто трудом своим нажил добро, кто пользовался уважением и авторитетом как домовитый мужик, стал кулаком, бесправным. Изгоем в своей деревне. А как старались их унизить, показать свою власть, вдоволь поиздеваться над беспомощными женщинами и стариками, испугать малолетних детей.
С побоями и бранью выгоняли из родных домов, не оставляли хорошей одежды, забирали подчистую все запасы продуктов. Многих мужчин арестовали, но, очевидно, в тюрьмах было столько народу, что охранять было некому, да и кормить нечем. Отпускали домой на время. В этой неразберихе Гарновский Павел Данилович, забрал семью и переехал в Канск. В городе в те времена было легче затеряться. Во время раскулачивания его маленькая дочь Мария испугалась очень и стала болеть эпилепсией, поэтому долго не прожила. Большое горе случилось и семье Ходаренок Петра Даниловича: его маленький сын Петя, после того как их с руганью, под ружьем выгнали на улицу из дома, так испугался, что стал навсегда немым. Так, что доставалось всем: и взрослым и детям и почему-то больше всего страдали как раз красные, партизаны, которые в гражданскую войну отстояли Советскую власть. «Благодарность» не замедляла свой ход, настигала и грозно спрашивала с крестьян, с чего это они такие богатые, почему не умирают от голода, почему чувствуют себя хозяевами на земле.
Смирились, покорились, вновь начинала просыпаться вечная крестьянская тяга к труду на земле, продолжению рода, это мне кажется, заложено в русской душе.
Из всей огромной семьи Гарновских - в Петровке остались Иван и Павлина (мои прапрабабушка с прапрадедушкой), вступившие в колхоз.
Жизнь шла: подрастали и женились сыновья: Владимир выбрал прекрасную девушку – Мурашову Елизавету, а Порфирий, работавший бухгалтером (по тем временам очень хорошая должность) женился тоже на деревенской красавице: Медведевой Марии Антоновне. Пошли внуки: и вновь Павлина говорила «Лишних людей не бывает». Сильна крестьянская семья детьми: как земля дает урожай, так и крестьянка должна вынашивать и растить своих детей, качать внуков, напевая им колыбельную песню. И ведь не жаловались, не просили помощи, не ходили с протянутой рукой по миру, только честное отношение к жизни, ответственность перед людьми и богом не позволяли им впадать в уныние, не пасовать перед бедой.
А беда приходила незваной, да такая, что крестьяне, умевшие преодолевать и холод и голод, здесь оказались бессильны.
Роковой 1937/38 год. Начались повальные аресты по доносам, за неправильно сказанные слова, за веру в бога, ни разу не видевшие в глаза Троцкого и не читавшие его статьи, крестьяне становились по обвинениям властей троцкистами. Людей забирали без объяснения, увозили неизвестно куда, прав написать письмо не давали, послать весточку – живой, больной, где находится – нельзя. Сгинули без следа, те, кто оказался для нашей страны лишние, «лес рубят – щепки летят». Если сложить те щепки все вместе, то полстраны было бы покрыто прекрасным густым лесом.
За веру в бога забрали Гарновского Ивана Даниловича вместе с сыновьями: Владимиром и Порфирием и еще четырех жителей Петровки.
Брошенные в тюрьму, они тревожились за себя и свои семьи, потому что следователи требовали признаний, а то родным не будет жизни в деревне. И следователи знали, что говорили. Родственников арестованных объявили троцкистами, и они были обречены на унижения и беззаконие. На работу их отправляли, выбирая самую тяжелую, а как же иначе – они ведь семьи врагов народа. Сено косили литовками, и норма была выкосить один гектар, подчас и здоровый мужик не смог бы выполнить такое задание. А им нельзя не выполнить – посадят. Дома остаться и не пойти на работу по какой-либо причине нельзя – тюрьма. На подтоварнике грузят подводы с зерном, только попробуй взять в рот несколько зернышек, доложат и арестуют. Не смели поднять глаз и посмотреть людям в лицо, особенно начальству – донесут. Обвиненные взрослые, не смеют обижаться на несправедливость, заступиться за своих детей, которых дразнили, били и презирали сверстники. Подчас детская жестокость по отношению к тем, кто не может дать отпор (нельзя – посадят) принимает отвратительные формы.
Для Павлины Васильевны наступили страшные времена. По характеру она была очень спокойной, умной и рассудительной женщиной, с очень красивыми и уверенными в своей правоте глазами. У прапрабабушки была очень приятная улыбка, когда она смеялась, все невольно тоже начинали улыбаться. Радушная хозяйка, она принимала в своем доме, кормила и обогревала случайных гостей и приезжее начальство. Уполномоченные, киномеханики, милиционеры были частыми гостями в ее доме, с удовольствие обедали, ночевали. Всем находилось доброе слово, приветливое гостеприимство простой деревенской женщины.
После ареста мужа и детей, Павлина опустила руки, горе сковало ее, сердце болело так, что дышать было тяжело. Ничего не известно про них, все боятся говорить с хозяйкой на эту тему.
Вдруг слух появился о том, что сидят Гарновские в Дзержинской тюрьме. Сидеть, сложа руки – это не в характере моих родственников. Зинаида - дочь Павлины и ее подруга Катя Зайцева (ее отец тоже был арестован) решили действовать. Зинаида была красавицей, по тем временам грамотной – она закончила ликбез, природный ум и находчивость не раз выручала ее в трудные минуты. Она была счастлива замужем за Амбросенком Александром Ивановичем, имела сына Колю и дочку Шуру.
Спасительницы поехали ночью на попутках до Дзержинска. Пришли к милицейскому двору и затаились за туалетом, затаились и стали ждать, когда арестантов поведут в туалет. Дождались Владимира - и тот рассказал им обо всех арестантах, как им трудно держаться на допросах, но самое страшное известие он оставил напоследок. Сестре рассказал, что брат Порфирий долго не признавал своей вины, поэтому его пытали, подвешивали вниз головой и долго так держали. С ним случился удар, и его парализовало. Брата нужно любыми путями выручать, потому что среди милиционеров шел разговор о расстреле «ненужного» человека. Конвой заметил девушек, схватили и заперли в пустом амбаре. Но на их счастье знакомый милиционер Василий Сидоров показал, где сделать подкоп и бежать немедленно, а он сделает вид, что ничего не заметил.
Задыхаясь от страха, девушки сбежали из амбара, и повезло им: в моменты усиленных поисков новых врагов часто была неразбериха, про них забыли. Да и как доказать: поздно вечером они со всеми шли с работы, а утром уже с солнышком опять на работу.
Но мысли о судьбе брата Зинаиде не давали покоя. Опять пришел на помощь Василий Сидоров. Он ей подсказал, что скоро будет все милицейское начальство гулять. Зинаида накрасилась, завила волосы и, сделав красивую прическу, нарядилась в самое лучшее платье. Опять после работы добиралась до Дзержинска. Наступил праздник милицейский, и Сидоров потихоньку и незаметно привел Зинаиду на вечеринку. Играла гармонь, и вдруг Зинаида вышла плясать «русскую» с частушками, да еще старалась быть поближе к начальнику милиции, озорно завлекая:
«Ой, я миленький для вас,
Ой, ей богу я для вас,
А еще бы для кого,
Я б не сделала того»
Ну и удалось ей очаровать начальника милиции, здорово захмелев, он подписал приказ об освобождении Порфирия! Я как представлю себя на месте моей родной Зинаиды, так боюсь, что смелости, силы духа у меня не хватило бы. А вдруг неудача и арест. Маленькие дети останутся без матери. Когда моя прабабушка смотрела фильм про «Молодую гвардию», то в Ульяне Громовой ей виделась Зинаида, защитившая и спасшая брата. Ульяна отвлекала своим выступлением немцев, чтобы молодогвардейцы успели поднять флаг. А Зинаида спасала человека, который, по словам ее мамы, не был лишним на этой земле, даже больной и с потерянной верой в справедливость, сломленный и перемолотый страшными обвинениями. Выпустили его, а у него парализована левая сторона, худой, грязный, вся одежда в засохшей крови. Добрались до Николаевки: (незнакомые люди подвозили их). В Николаевке Гарновских знали как врагов народа, и никто не открыл двери, чтобы покормить обогреть, просто помочь. Надо было еще 6 километров добираться до дома, и эти километры Зинаида тащила на себе своего брата. И дотащила, правда ценой жизни своего ребенка, которого вынашивала почти четыре месяца. Поболеть ей после несчастных родов не пришлось, на следующий день ее выгнали на работу.
А Павлина Васильевна горевала о сыне и муже, не имея больше от них весточки. Уходя в поле, оставшись одна, или среди своих родных, заливаясь слезами, она в песне изливала свою печаль:
«Кари глазки, где вы скрылись,
Где вы скрылись от меня,
Где вы скрылись, удалились
Меня заставили страдать.
Я страдала, страдать буду,
День и ночь буду рыдать,
Пойду, выйду в чисто поле,
Крикну тонким голоском.
Собирайтесь, звери люты.
Собирайтесь все ко мне,
Растерзайте тело бело,
По ракитовым кустам.
Вы, разлейте, кровь горячу,
По желтым мелким пескам,
Вы возьмите мое сердце,
Несите милому мойму».
Немного окрепнув, Порфирий потихоньку уехал в глухую деревню Красненка Иланского района, и там даже устроился работать бухгалтером (бумаг о его вине не последовало), очевидно, виновных хватало и машина репрессий временами пробуксовывала. Больной и одинокий он просит Зину приехать с семьей к нему. Вдруг забудут о врагах народа, и им удастся работать и вместе жить легче. Зинаида не могла бросить брата без помощи и поехала, уговаривала переехать и мать. Но Павлина Васильевна не поехала, ждала мужа и сына, растила детей: когда забрали мужа сыновья Евгений, Вячеслав, и дочь Клавдия были подростками. Дочка Лидия, постарше их была, и вскоре вышла замуж. А удел моей прапрабабушки – ожидание, надежда на встречу.
Вот так проявляется настоящий характер русской женщины. Через беды и невзгоды проносит она в сердце своем верность мужу, материнскую любовь и несгибаемую силу духа, что правота на ее стороне, что свято, то свято. Наладил свою жизнь Порфирий, постаравшись забыть страшное время. Женился, пошли дети: родившегося сына назвали Владимиром, в честь брата, дочерей звали Галина, Людмила и Валентина.
Но это потом, а пока еще неизвестна судьба арестованных. И вдруг Митя Писарев (муж Ульяны Ходаренок, отец которой - Ходаренок Петр Данилович тоже был арестован) узнал, в какой день будут отправлять троцкистов из Канской тюрьмы. Жены, матери, опять ночью поехали в Канск на железнодорожный вокзал, спрятались за стоящий вагон с лесом. Митя Писарев, работавший в тюрьме, сказал потихоньку Гарновскому Владимиру, что жены их ждут весточки. Темной ночью выводит конвой арестантов из «воронка» и ведет к вагону. Начинается перекличка, зачитали: «Гарновский Владимир Иванович». Ответ: «Здесь! «Наших» – нет: я один (он имел в виду свою родню)» Его быстро затолкали в вагон, больше он ничего не смог сказать. Зачитали еще одного жителя Петровки Шукана Левона. И все. Остальные женщины так и не услышали родные голоса. Вскоре станет известно, что старики не выдержали и умерли в тюрьме. Только через многие годы домой вернется Шукан Левон, а сын Павлины - Владимир так и сгинул в лагерях.
Шло время, приближался грозный 1941 год.
Когда началась война, все верили, что мы настолько сильны, что сможем в короткий срок разбить врага. Всех подросших сыновей и зятей Павлины забрали на фронт, как и остальных здоровых мужчин Петровки. В деревне осталось только четыре старика. Но война сблизила людей, забыв прежние обиды и разногласия, стали вместе преодолевать лихие годы.
Женщины, собравшись после работы, пряли и пели:
«Враг вероломный,
С планом коварным,
Народ наш покорным
Сделать хотел».
10 июня у Зинаиды родилась девочка Пана - Прасковья (моя бабушка), а 22 июня забрали на фронт ее мужа: Александра Ивановича.
Павлина Васильевна, проводив сыновей, совсем загрустила, поэтому опять родню стала выручать Зинаида – спасительница, хранительница семьи. Зинаида с тремя детьми вернулась в Петровку, чтобы поддержать свою маму, так как младшая дочь Павлины – Клавдия вышла замуж за Павлыгина Леонида и уехала к мужу в с. Дзержинское. Клава много лет дружила с деревенским парнем Петром Шартухом, но его мать не разрешила жениться на дочери троцкиста. Еще пример сломанных судеб молодых людей.
Рассказывая о Зинаиде, я думаю, что она за свою жизнь достойна высокой награды, ее жизнь – это подвижничество во имя людей, вечный подвиг труда, заботы, помощи всем, кто нуждался. Вытерпеть, пережить нечеловеческие страдания, волнения за братьев, мать, детей – и остаться добрым, отзывчивым человеком, не сломленной горестями и бедами, не каждому это удается. Немало слез, она пролила, глядя на дочку Шуру, которая в яслях упала с высокого крыльца и постепенно стала горбатой.
Жить было тяжело. Вся тяжелая работа выполнялась женщинами и подростками, и раньше работали, не разгибая спины, а теперь вообще просвета не стало. Колхозные поля пахали на лошадях, а свои огороды (пол гектара) пахали на себе семь женщин: впрягались в деревянный с сошником плуг, восьмая шла за ним. Старые женщины работали на подтоварнике. Ели то, что с трудом можно назвать едой: лебеду, мерзлую картошку, оставшуюся на полях, щавель, копали корни саранки, заячью капусту. Маленькие дети нянчились с малышами. Зинин сын Коля был шустрым и веселым мальчиком. Он придумал сделать из ящика тележку на деревянных колесах. Веревочку привяжет к тележке, обмотает вокруг талии и бегает с ней, а там сидит, или спит сестренка Пана. Он даже в лапту играл с этой тележкой.
Павлине Васильевне приходилось работать на подтоварнике, следить, кроме своего дома, за тремя домами (Лидии, Зины и Елизаветы), полными детей и хозяйственных забот о курах, свиньях и коровах. В руках у нее частенько появлялась плинта для нерадивых и забывчивых ребятишек. Плинтой она называла палочку с привязанным ремешком, которой грозилась, приговаривая «Дух тебе вылезь вон лепе». По вечерам устраивала разборки: если дети не выполнили полученные утром от бабушки задания, то получали серьезный нагоняй: а как же с пяти лет – уже работники. Павлина была сметливой на выдумку с едой. Зина ездила в Канск, на мелькомбинате покупала, или выменивала мучную пыль, Павлина добавляла ее в картошку и отправляла ребятишек в лес набрать листьев, ягод костяники, чтобы сделать начинку для вареников. Варила поливку, равгеню (все это смесь отрубей, пыли, картофеля и травы, грибов, и ягод в разных пропорциях и добавках). Было не очень вкусно, но сытно.
Горе не обходило стороной Петровку, стали приходить похоронки.
Пришли похоронки на зятей Павлины Васильевны: Петра и Александра (мужа Зины), а потом и на сына Евгения. Война отнимала самое дорогое – детей. Кому-то опять показалось, что слишком много людей на земле. И сжималось сердце от боли у женщин: почему их выращенные в любви и заботе дети должны умирать? И с тоской пели печальные песни-плачи.
Ты помнишь, говорят закаты.
Ты помнишь, говорит луна.
Да разве в том я виновата,
Что прожила всю жизнь одна.
Да разве в том я виновата,
Что распростился он со мной.
В лихую пору был солдатом,
И не вернулся он домой.
Любила всей душой солдата,
И одного его ждала.
Но разве в том я виновата,
Что вражья пуля отняла.
Ведь он за Родину сражался,
Родной, любимый человек,
В моей душе живым остался,
Мне не забыть его вовек.
Других мужчин я не искала,
Хоть и встречались на пути,
Поверьте мне – душой я знала,
Таких - как он – мне не найти!
В конце войны взяли совсем молоденьких моих родственников на фронт: Зайцева Владимира Петровича, Авсиевич Василия Мироновича, Титова Петра Васильевича и они прослужили по семь лет.
Закончилась война, наступил мир, но ее отголоски слышны были еще очень долго в каждой семье.
Сын Павлины - Вячеслав вернулся с осколком в легких, больным. Дочь Клава была несчастлива в браке с Павлыгиным, вернулась в деревню, но вскоре умерла. Это окончательно подорвало силы моей прапрабабушки. Она не переставала печалиться и горевать. Часто брала маленькую внучку Пану (одна уже боялась ходить: плохо видела) и шла на могилку к Клаве плакала и причитала. Пане слушать это было страшно и горько, понимая все, Павлина подарила ей серебряную ложечку, привезенную из Расеи. Эта ложечка стала семейной реликвией.
Вячеслав стал работать бухгалтером в колхозе, а скоре женился на Логутовой Марии. Зинаида была часто победительницей в соревнованиях между колхозными бригадами. Победителей награждали красными платками: от красной ткани уполномоченные отрывали куски материала и вручали колхозницам. Зинаида Ивановна активно участвовала в жизни деревни, организовала фольклорную группу, была ее бессменной ведущей.
Но это была жизнь на виду всей деревни, а в доме женщины вели свою тайную жизнь, чтобы никто не знал, даже дети, которых отправляли в клуб. Павлина Васильевна с дочками Лидой, Зиной и невесткой Лизой при закрытых окнах и дверях молились богу. Они не могли смириться с тем, что их любимые погибли. Думали, может, затерялись на дорогах войны, где-нибудь в плену, а вдруг вернутся домой, если хорошо упросить бога, чтобы простил все грехи, и живыми остались бы их родные. И сколько надежды, смирения было в тех молитвах, сколько слез пролито в эти тайные вечера никто не подсчитывал.
У Вячеслава родились дети: дочь Клавдия и сын Евгений. Шло время, Павлине Васильевне исполнилось 68 лет, и она заболела, случился инсульт. Она просила перед смертью привезти священника. Ее волю исполнили – из А-Ерши привезли священника, и Павлине Васильевне перед смертью удалось встретиться и поговорить со святой церковью. Умерла она весной 24 марта и на ее похоронах собрались почти все жители деревни, особенно много было ссыльных из Гладкой Горки Абанского района, которые пришли проводить в последний путь ту, что помогала им в трудную минуту, благословляла их, по-человечески жалела. А вот желание Павлины Васильевны побывать на родине, в родных Витебских местах, так и не сбылось. Она просила своих детей, пусть обязательно побывают там, все узнают и на ее могилке обо всем расскажут. «Я и через толщу земли все про родную сторонушку услышу и окончательно успокоюсь».
Лучше жить стали колхозники при Н.С.Хрущеве: убрали трудодни, стали платить зарплату, снизили налоги. Но покоя не было: то целина, то кукуруза, то укрупнение деревень. Во время подъема целины Зинаида Ивановна была прицепной у тракториста Виноградова Сергея Петровича. Тяжкая была работа: и в холод, и в дождь, на стылом ветру надо было переворачивать бороны при переезде на дорогу, следить за плугами, оттаскивать камни и остатки пней, коряг. Все это было оценено медалью «За освоение целинных и залежных земель», которая к началу перестройки уже никаких преимуществ и льгот не давала. Получила она также медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941 –1945».
Выросли дети: Шура выучилась на бухгалтера и вышла замуж за Серенкова Николая Тимофеевича, боевая и красивая Пана вышла замуж за Логутова Петра Ильича, появились внуки у Зинаиды Ивановны. Но беда не обходила стороной семью. Погиб трагически Вячеслав, разбился на мотоцикле муж Паны Петр, семь лет пролежала парализованная Лида и умерла.
А у Зинаиды душа болит по наказу своей многострадальной матери: надо съездить на ее родину. И решились поехать в Расею: Ходаренок Анна Ивановна (ее мать тоже из тех мест), Зинаида Ивановна с внуком – Николаем
Побывали в Витебской области, в Подобах их родственников уже не было, разыскали в поселке Йода двоюродную сестру Надю. Побывали в Риге, а на обратном пути полюбовались на Москву. В Москве жил сын Лиды – Зайцев Владимир. Зинаида и в Москве проявила свою находчивость и неугомонность. Едут однажды в метро: Анна и Зинаида стали на ленту, а Коля отстал. Зинаида повернулась и крикнула Колю, затем пошатнулась от резкого движения и …, а сзади ехал мужчина с ванной, так Зина и уселась прямо в ванну, так и доехала до самого низа. Смеясь, мужчины взяли Зину под руки и сказали: «Приехали, тетя». До сих пор этот случай Николай вспоминает со смехом.
Зинаида Ивановна жила в оной семье с Паной, вместе с ней участвовала в фольклорной группе. Очень часто в Петровку приезжал Скопцов из Красноярского телевидения, он вел передачу «Родники народные». Однажды фольклорную группу в составе: Амбросенок Зинаиды Ивановны, Логутовой Марии Александровны, Сташкевич Веры Ивановны, Пивоваровой Анны Петровны увезли в Красноярск на съемки по телевидению. И так прославились на всю страну наши родственники, сохранившие народные песни и сумевшие, несмотря на тяжелую жизнь, быть до самой старости активными, жизнерадостными и самое главное добрыми, потому что народная песня не любит зла и неправды.
Зинаида Ивановна стала сильно болеть, но не сдавалась. Перед самой смертью она просила, чтобы фольклорная группа на кладбище, когда будут отпускать гроб, исполнила ее любимую песню:
Над широкой Обью
Бор шумит зеленый,
Над широкой Обью –
Чайки в вышине.
В стороне сибирской,
С песней Волго-Дона
Породнились вместе
С Обскою волной.
Приезжали парни,
Парни с Волго-Дона,
Ой, ты Обь родная,
Принимай гостей!
Мастеров бетона,
Волга ждет с поклоном,
Ждет от сибирячек
Радостных вестей.
Ушла из жизни женщина, которая жила с открытым сердцем, верная и смелая, чуткая и сильная, певунья и хранительница нашей семьи.
Память о необыкновенных женщинах: Павлине Васильевне и Зинаиде Ивановне живет в нашей семье: мы смогли восстановить трудную, но прекрасную жизнь женщин, которые жили в глухой сибирской стороне. Когда я читаю письма, записи в заветной тетрадке моей прабабушки Зины, стихи Порфирия, посвященные Зинаиде, я удивляюсь, как можно такое вынести, пережить. И в памяти моей - слова моей прапрабабушки «Лишних людей не бывает» никогда не забудутся. Как было бы хорошо, если бы все, кто стоял, и стоит во главе нашей страны, это понимали так, как понимали труженицы, хранительницы своей семьи: Павлина Васильевна и Зинаида Ивановна.
В нашем семейном небольшом архиве хранится стихотворение Порфирия, посвященное своей сестре-спасительнице:
«О войне и жизни в военные годы дорогой моей Зинаиде посвящается».
«Шестерых - дорогих мне – забрали,
Брали летом и брали зимой.
Их из жизни фашисты украли:
Ни один не вернулся живой.
Аркадея сожгли прямо в бане.
Сенька в танке геройски сгорел.
Это было сначала как в тайне,
А фашист все сильней свирепел.
Остальные пропали без вести,
В похоронках написано так.
Хоть и в бой шли они и не вместе,
Но в живых не остались никак.
Все мы плакали, горько рыдали.
Трудно было от боли такой,
Больше близких своих не видали:
Их послала война на покой.
Ох, и плохо тогда было бабам,
Ах, как трудно тогда было жить.
Но остались детишки малые,
Надо было растить и кормить.
У нас не было хлеба ни крошки.
Не забыть распроклятой войны.
Собирали гнилую картошку,
Собирали в стерне колоски.
Боронили, пахали, косили
Каждый день от зари до зари.
Нам обед на поля не возили,
Не водились тогда мы с детьми.
И еще по ночам скирдовали.
И терпеть я никак не могла:
Мне плохую давали кобылу,
Аркадеиха кличка была.
Молотить по ночам приходилось,
Делать вязки – пшеницу вязать.
А теперь это все позабылось,
Не хотят нам спасибо сказать»!
Дорогие мои родные! Я теперь знаю, какой была ваша жизнь: это был подвиг во имя
жизни. Благодаря вашей стойкости и мужеству я счастлива, беззаботна, радуюсь
каждому прожитому дню. Низкий поклон ВАМ, СПАСИБО!
Ваша праправнучка Оксана Тимофеева.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»