Юля Саловарова, 10 класс
Руководитель: Захарцов М.Г.,
учитель истории,
педагог дополнительного образования
МОУ Машуковская СОШ
Судьбой белорусского писателя Б.М. Микулича, отбывавшего в конце 40-х начале
50-х годов ссылку в нашем поселке, мы занимаемся уже несколько лет. Нам удалось
связаться с организациями из Белоруссии и России, которые хранят материалы о
писателе, найти его родственников. В результате нами собран обширный материал о
Борисе Михайловиче, часть которого я хочу предложить вашему вниманию.
Б.М. Микулич родился 19 (6). 08. 1912 года в городе Бобруйске в семье медиков. Отец Михаил Викентьевич, фельдшер, умер в 1919 году от заражения крови. Мать, Мария Антоновна, акушерка, умерла в 1927 году. После смерти родителей он, вместе с младшей сестрой, жил на попечении двоюродной сестры. В доме была небольшая библиотека, и будущий писатель с малых лет приобщился к мировой классике. Сам начал писать рано – когда учился во втором классе. Присылал свои стихи в газету «Камунiст», но их не печатали. Вместе с одноклассниками организовал и редактировал журнал «Крок» («Шаг»), играл в любительских спектаклях, запоем читал, свободно оперировал литературными фактами, не стеснялся в категорических оценках и суждениях. Микулич рано стал самостоятельно. После смерти матери еще учеником был вынужден зарабатывать на хлеб, работал в библиотеке. Его «университетом» были люди, книги, жизнь. Борис Михайлович рано начал писать. Принимал активное участие в работе Бобруйского филиала «Маладняка», в 1928 году стал его членом, В 1929 году закончил первую Бобруйскую школу – десятилетку.
Первые шаги Микулича в литературе заметил и поддержал Михась Линьков, вскоре зачислил его в штат редакции газеты «Камунiст», стал строгим и чутким наставником и редактором молодого талантливого писателя. С 1929 по 1930 годы Микулич работает в газете «Камунiст».
Учился на творческом отделении Пединститута (1930), на литературных курсах в Москве (1934 – 1935). В 1930 году он переезжает в Минск. В 1930 – 1936 годах работает корректором в Государственном издательстве БССР, затем и стильредактором, ответственным секретарем в газете «ЛИМ», вел там отдел театра. Снова вернулся в издательство на должность редактора, затем заведующим сектором художественной литературы. . В 1932 году выходят его повести "Наша сонца" и "Ускраiна", посвящённые жизни молодёжи, пришедшей на стройки первой пятилетки. В 1934 году Борис Микулич становится членом Союза писателей Белоруссии и СССР. Пишет очерки, репортажи, рассказы, участвует в хлебозаготовках и коллективизации, публикует статьи о театре.
В 1936 году был приглашен читать курс теории литературных жанров и истории очерка в Коммунистический институт журналистики (Минск). Часто бывал в доме известного белорусского писателя Янки Купалы.В итоге поездок по Белоруссии, Смоленщине, творческих командировок в Магнитогорск, Грузию появились повести «Стойкость», «Дружба», «Публицистические эскизы», новеллы, статьи, очерки. До 1936 года у Б.М. Микулича было издано семь художественных книг. Не все его произведения выдержали испытание временем, однако лучшие рассказы, повести отличаются психологизмом, глубинной проникновения в человеческие характеры, живым, выразительным языком.
26 ноября 1936 года Борис Михайлович был арестован. О том, что пришлось пережить молодому писателю в те дни, лучше всего рассказывают его дневники. "Во-первых, мне инкриминировали участие в какой-то фантастической и мало осязаемой троцкистской организации. Оказалось, что по возрасту это не увязывается. Отпало. Затем - шпионаж в пользу Польши. Но и здесь нельзя было найти хоть какие-то связи. Отпало и это. И что же? Однажды следователь Сотиков ночью сказал мне: "Вы, Борис Михайлович, ни в чем не виноваты". Я резонно заметил: "Тогда пишите определение о моей невиновности". В ответ на это следователь сказал: "Нет. Вас передадут другому следователю. Мне жаль вашей молодости". Когда необоснованные обвинения в участии троцкистской организации, шпионаже в пользу Польши не подтвердились, Верховный суд БССР осудил его на десять лет лишения свободы за то, что Б.М. Микулич, работая в издательстве «Содействовал изданию художественной контрреволюционной литературы». Все вынес он и остался человеком, не поступился совестью. Позже он напишет о бесчеловечной жестокости, царившей в сибирских лагерях, об унижении человека человеком. Напишет, что не потерять достоинства здесь было очень трудно, "Я остаюсь таким же, каким пришел сюда. Никто не помянет меня худым словом». Через все мыслимые и немыслимые испытания прошел Микулич. Он выдержал все и сумел остаться человеком, личностью. Досталось и его сестре, Марии Михайловне, которая позднее вспоминала: "Все знают, что я не предала брата, несмотря на то, что в 1937 году меня, девчонку, хорошо потрепали, предлагая от него отказаться..." В пересыльных камерах Минской и Могилевской тюрьмах вместе с ним сидели белорусские писатели У. Хадыка, С. Баранавых, С. Знаемы, С, Астапенко, А.Звонак, У. Межевич и другие. В 1937 году писатель был переведен в Мариинск Новосибирской области, в 1938 году – в Решеты Красноярского края. Тюрьмы, этапы, лагеря, нечеловеческие условия, тяжелая работа на лесозаготовках, строительстве железной дороги, земляных работах, голод, холод подорвали здоровье, но не отбили желание писать. Лишь в 1946 году увидел он родной Бобруйск. Днем работал в городской библиотеке, а потом, вернувшись, домой в маленькую комнатушку, писал. Писал долго, порой до глубокой ночи. Он торопился, словно чувствовал, что ему многое надо успеть сделать. Задолго до XX съезда им была написана «Повесть для себя» (первая часть ее опубликована в журнале «Неман» № 3 за 1987 год). Это — страстная исповедь, это — искреннее стремление разобраться в происходившем в стране. Вспоминая пережитое, Б.Микулич писал: «...Я очень жалел, что нет сапог, в условиях сибирских лагерей — это самая универсальная обувь. Конечно, за десять лет можно было бы сделать сапоги. Но нужно было бы поступиться принципом и дать взятку, как делали (и делают) многие. Худо ли, хорошо ли, но мною всегда овладевала душевная дрожь, когда сталкивался с этим страшным явлением — взяточничеством. Есть и теория — десятки выживают только потому, что можно «доить» сотни. Худшие рабские, капиталистические элементы внедрились здесь, расслоили арестантскую среду на «плебеев» и «париев», на «работных» и «аристократов», «придурков». Вопреки директивам, приказам и законам установились свои внутренние законы, по которым живет лагерное сообщество, и в сущность их никак не могут проникнуть руководители, сколько бы они ни прилагали усилий. Я ухожу отсюда таким же бедным (материально), как и пришел, но знаю, что не найдется ни одного человека, который бы помянул меня худым словом и назвал бы вымогателем. Найдется, конечно, немало людей, которые скажут обо мне — чудак». В 1946 году, после окончания первого срока, Борис Микулич уехал в Ашхабад к своей старшей сестре, где написал первую часть исторического романа "Адвечнае". На материале войны 1812 года писатель прослеживает развитие ярких характеров, рисует драматические картины борьбы белорусских партизан с наполеоновскими захватчиками. Роман остался незавершённым. Его первая книга была опубликована только в 1972 году. Вскоре писатель вернулся в Белоруссию. В это время он много пишет, но его не печатают. Он настойчиво и кропотливо собирает материал о деятельности антифашистского подполья в годы Великой Отечественной войны, встречается с партизанами, подпольщиками, партийными работниками, действовавшими в тылу врага, и пишет повесть "Трудная година". Классику белорусской литературы Максиму Богдановичу он посвятил тонкую лирическую повесть "Прощание". В первый послевоенный год им написано особенно много. Оказавшись на свободе, на родине, писатель торопится, пишет. Ему есть, о чем рассказать людям. Он словно чувствует быстротечность, краткость возвращенной свободы. И не ошибается в своих предчувствиях. В апреле 1949 года его снова арестовывают. Приговор: "На вечное поселение в Красноярский край". Местом ссылки писателя определена Машуковка тогда еще Тасеевского, а ныне Мотыгинского района. Как жилось здесь писателю? Каким было его окружение? Чем он занимался в этот последний пятилетний период жизни? Об этом рассказывают машуковские старожилы Афанасий Евгеньевич Лапшаков и супруги-пенсионеры Мария Васильевна и Григорий Иосифович Марченко. Оказывается, в те трудные послевоенные годы жизнь в Машуковке - леспромхозовском поселке, была намного интересней теперешней. Наполняли содержанием, обогащали ее именно ссыльные. Кого только не узнала далекая северная деревенька: режиссера Александра Матвеева (в поселковом клубе он был и постановщиком пьес и киномехаником), московского артиста Евгения Толубяка (он заведовал машуковским клубом), Елизавета Ивановна Кузьменко, сосланная вместе с мужем - работником Ленинградского обкома партии по известному "ленинградскому делу", - отлично пела, и все сельчане заслушивались ее песнями. Жил здесь и литовец Карл Линтин, бывший командир корпуса из армии генерала Уборевича, и инженер Орловский, и многие другие. Но, пожалуй, чаще вспоминают старожилы Микулича - человека редчайшего обаяния, высокой культуры, скромности. Он прибыл в Машуковку в тридцать семь лет, но был уже совершенно седым. Вспоминают его молодое, одухотворенное лицо в обрамлении седых волос и невероятную печаль в глазах. Все ссыльные работали в леспромхозе. А свободное время отдавали любимому делу. Микулич много писал. Писатель работал диспетчером в конторке леспромхоза (теперь в этом здании почта), а жил в небольшом домике на Набережной улице, куда возвращался после трудового дня и снова садился за рукописи
Судьба не обошла его простым человеческим счастьем, хотя и недолгим. В
1950 году приехала учительствовать в деревню выпускница Канского педагогического
училища Мария Смелякова. Они встретились - истерзанный жизнью 38-летний Микулич
и молодая женщина - и в том же году поженились. Мечтали жить долго, любить друг
друга. Но судьба распорядилась по-иному, отмерив им малый срок - всего четыре
года. Все чаще и чаще острая боль схватывала сердце. И все труднее было выносить
эту мучительную боль. 17 июня 1954 года Микулич, придя на работу, бессильно
склонился над столом и умер.
12 июня 2002 году был поставлен надмогильный памятник писателю.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Отрывки из книги Б.М. Микулича «Повесть для себя».
«Таня! Сначала я получил бандероль, обрадовался и, грешный человек подумал, что
этим и ограничится наша переписка. Но вслед мне вручили письмо (и неоконченное и
оконченное) из Лепеля. Огромная благодарность за большое сердце. Ты – в числе
друзей, которые не забыли меня. Живем мы в глуши, на берегу огромного притока
Ангары – на реке Тасей, в 120 км. от районного центра и в 250 км. от железной
дороги. Тайга, тайга! Сурово и грубо все, но можно было бы жить, если бы не
миллиарды мельчайшей мошки, которая заедает все живое. Люди ходят в
накомарниках, мажутся дегтем…, она лезет в уши, грызет кожу, слепит глаза.… Есть
у нас клуб, плохонький, я принимал участие в самодеятельности, но в связи с тем,
что работаю в 12 км, от Машуковки, отстал, да и возраст уже не тот, через неделю
мальчику стукнет 38…. Народ ко мне относится хорошо. Но приятелей близких нет. В
последнее время признаюсь, потянуло на литературу. Может, кончится лето, осяду
на частной квартире, попробую писать. Хочу написать «Споведзь» - без адреса и
без надежды опубликовать. Для себя.… Ну, вот и все. На любые твои вопросы готов
давать точные ответы. Не забывай друга на чужбине, Таня!...»
Борис
30.07.50
«Дорогая Таня! В воскресенье мы думаем показать «премьеру» – «За вторым
фронтом», над которым в качестве режиссера тружусь уже два месяца. Из всех
исполнителей один бывший профессионал. Вообще, любительщина беспросветная, но
нужно что-то делать, как-то играть, как-то жить, немного переключаться, тем
более что моя супруга – заведует клубом. Вот актрисой она страсть как боится
быть, хотя все данные для этого есть…. Она, моя супруга, славный и
самоотверженный человек, рискнула из-за меня своим положением
активистки-учительницы (и депутата), спасла мне жизнь…. Работаю я
счетоводом-нарядчиком гаража, вожусь с отчетностью по механизмам, с нарядами
токарей, слесарей ит.д. Скучная материя! Клуб у нас маленький, библиотека - еще
меньше. Раз в год забредет какая-нибудь бригада краевого концертного бюро
(скандал, Таня), но компенсирует нашу скуку кино (у нас вой аппарат). Я лично
получаю «Лит. газету», «Роман-газету», «Работницу», Лиходеевский (он
профессорствует в Ташкенте) часто высылает мне книги и журналы. В этом году
затеяли строительство: для нас строят домик, а пока мы живем в одной комнате: я,
жена, 2,5-летний сын Женя (моя слабость!). Потом, по плану, моя поездка в
райцентр подлечиться, а потом - купить радиоприемник (это наша мечта). Вот так
мы живем. У нас хоть и холодно, но весна и у нас. Желаю тебе успеха, молодой мой
друг!»
Борис
10.V.51.
«Вчера, впервые за полтора года существования нашего местного клуба (и местной самодеятельности) мы показали большой спектакль «За вторым фронтом»…. И, говоря серьезно, я доволен результатом: это был все-таки спектакль, тем более интересный, что 4 участника впервые появились пусть на маленькой, но на сцене. Мне это стоило много здоровья: я был режиссер, художник(!) и исполнитель роли Ральфа… Клуб у нас маленький, сцена крохотная, средств клуб почти не имеет (получаем от рабочкома, который находится от нас в 120 км.), так что все приходится делать самотугом. Теперь я уступил место другому режиссеру, будут готовить концертную программу. А я. Покрутившись, решил исподволь приготовить чеховского «Медведя». Теперь трудно готовить большую вещь – страда огородная. Если не посадить картофель и овощи, то не будет «кормовой базы» - нас очень плохо снабжают. А у нас с Машей дополнительное «развлечение»: строим домик, выступаем как бы в роли рабочих, наш леспромхоз оплачивает строительство, но, к сожалению, ни я, ни жена, ни наш сын Женя строить не умеем, и взяли рабочих. Только так, может быть, сможем, наконец, иметь не комнату в общем, бараке с тонкими перегородками и разными соседями, а свое «гнездо». Вот так мы живем и работаем.
Далеко только мы залезли. Единственным «окном в искусство» служит нам кино,
иногда, попадаются хорошие фильмы. Быт у нас не очень организованный, но,
надеюсь, как-нибудь его организуем, если меня не сорвут с этого места…. Живем мы
на берегу огромного притока Ангары – Тасея. Летом река эта является единственным
сносным путем связи с миром. Поселок большой – уже около550 человек рабочих,
электростанция, автопарк, шпалозавод, семилетняя школа, много строят. С нового
года, очевидно, отколемся от леспромхоза и станем самостоятельной единицей,
тогда Машуковка станет «центром». Есть смета (400 тысяч) на постройку клуба,
больницы и радиоузла. Теперь же больницы нет, а радио слушаем, у кого есть
приемники. Иметь 250 рублей приемник наша с Машей мечта, но пока – много других
дыр. Плохо только, что у меня шалит здоровье и жене моей со мной тяжело….»
Борис.
22.V.51.
«….Твои, хоть и редкие, письма наполнены интересной жизнью, новостями, так
всегда поднимающими мой дух…. Клуб теперь работает скверно. С уходом от туда
моей жены, ушел и я , ушли еще многие, и поэтому я бываю там только в кино. Кино
же бывает не чаще четырех раз в месяц. Вчера только удалось посмотреть «Далеко
от Москвы». Испорченная садящимся напряжением электроэнергии (у нас на одной
линии шпалозавод, и во время его работы свет «пляшет») картина эта произвела
двойственное впечатление: хорошие эпизоды и плохая композиция…. Новый год мы
праздновали так: собрались у одних приятелей «в складчину», было много вина,
аккордеонной трескотни и танцев…. Дома же соорудили сыну грандиозную елку,
игрушки, конфеты и печенье получил в подарок от моей сестры. Эффект был
грандиозный. Елка стоит до сих пор, и ее жалко убирать - такая она нарядная и
лучшая в Машуковке….»
Борис
11.I52.
«…Не знаю, когда пойдет (и попадет к тебе) это письмо: лед на реке тронулся,
но, подумав, не пошел, сегодня, 5 мая, идет снег и на дворе – холодина и
слякоть, временно мы отрезаны от мира плохим состоянием дорог. Тем не менее –
пишу, потому что должен поблагодарить за чуткую память – 30 апреля (в канун
праздника) получил твою бандероль, в которой с огромным удовлетворением прочел
статью «Звезды» и с интересом книгу Бриля. Книга очень приятная, но не
доработана, многое только намечено, и это очень жаль….»
Борис
5.V.52.
«,,,,Пишу это письмо, сидя в своей диспетчерской. У меня здесь бывают «чистые
часы», как бывают «голые роли», и я их использую на свои личные нужды – на
переписку, на чтение…. Снова меня втянули в клубную работу. И взялся я, раб, за
«Калиновую рощу». Не потому, что я очень увлечен этой пьесой и надеюсь поднять
четыре ее акта, а потому, что некоторым участникам самодеятельности захотелось
именно эту пьесу. И вот началась знакомая канитель: говорить не умеют, ходить не
умеют, руки перебиты, голос садится.… А ко всему прочему – типичная для
самодеятельности антидисциплина…. Теперь о чем? О погоде. Пока холодно. Сегодня
ночью было -3. День, правда, солнечный. Но холод задерживает рост травы, а скот
устал без зеленого корма. Я посеял в ящике цветы, они поднялись – длинные,
длинные, высаживать пора, а боюсь – замерзнут. И у Маши с «гародниной» такая же
история: высаживать, сеять, а холодно….»
Борис
19.V.52
«… Вот и дождь прошел. Очень мало – всего минут десять он шел. Все
зазеленело, и шел он так5 мало! Правда, где-то еще погромыхивает, может,
повториться. В этом году жара ужасная и огромное количество мошки и комаров. Я
не очень боюсь ее, но и мне невыносимо. Вот такие дела.… И еще могу сообщить
пренеприятную новость: шестого августа мне исполняется сорок лет!.. из коих 15 я
почти не жил, а существовал….»
Борис
10.VII.52
«… У нас стоят горячие (жаркие) дни и страшно холодные ночи. Любопытно
наблюдать, как растения борются с этой резкой сменой температуры.… Цветут
настурции да ноготки, а также одиночные кустики резеды. Очевидно, нужно
культивировать семена местных цветов. А они в тайге, на лугах – изумительные.
Такого разнообразия видов и такой яркости окраски я почти негде не встречал.
Если бы не «маленькие кровопийцы» - гнус, здесь много было бы радости….»
Борис
27.VII.52
«…Сын «бушует» с самого утра, но я все-таки пытаюсь выполнить намеченное:
написать пятm писем, из которых к тебе – третье. У нас, конечно, зимушка: снега,
морозы до -40, но в доме, слава Аллаху, сносно и даже уютно. Передо мной маячит
поездка в райбольницу, и на этот раз на окончательную операцию. Это очень
большое изменение в жизни (перестройка «экономики»), и сегодня буду держать с
женой семейный совет. Ей полагается 2-х месячный отпуск, и я хочу, чтобы она его
взяла именно теперь. Она немного прихварывает и не в меру раздражительна. Нужно
его понимать: машуковская действительность дает мало питания для стойкости и
выдержки…»
Борис
Ноябрь, 1952
«…У нас чудесная зима, Таня, больше 43 градусов не было. В Новый год мы очень
удачно провели концерт, причем театрализованное вступление и концовку писал я.
Выручили около 900 рублей и после концерта встретили Новый год своим кружком. Я
бы, может быть, и не занимался б этим делом, но все-таки: 1)скучно без какого-то
намека на искусство, а 2)нет-нет, а нам с женой перепадет лишняя сотня рублей. Я
наметил два вечера: вечер комедий («Предложение» Чехова, «Ревизор поневоле»
Михалкова и «Семейный вопрос») и «Славу». Это буду делать я. Второй режиссер
будет готовить концерт ко дню выборов (его мы обязаны ставить бесплатно). На
днях меня выбрали в местком и там поручили культмассовый сектор, значит, я
заинтересован в том, чтобы клуб работал.… А так я очень перегружен работой – не
столько делом, сколько необходимостью торчать в диспетчерской. Дома, в семье, у
меня все благополучно….»
Борис
23.I.54
«…Я питаю надежду сыграть Медведева, хотя теперь нам крайне нужна комедия. На
днях здесь была бригада (6 чел.) Краевого гастрольного бюро. Они ездят по
гарантии. За первый концерт они выручили 1300, а за второй… сто рублей! Народ не
просит, а требует нашего спектакля. Но очень трудно – у нас двух - и даже
трехмесячная работа. Так что пока все в планах… Весна – и это, пожалуй, основная
новость. Сестры мои, конечно, преждевременно ждут меня. Пока дальше Красноярска
моим приятелям ездить не удавалось. А так, вообще говоря, грустно…»
Борис
23.III.54
И еще одно письмо, написанное им за год до смерти на этот раз тем, кто мог изменить жизнь писателя, признать его невиновность, оправдать…
« Итак, снова наступило время напомнить о своем существовании и об исторической несправедливости, которую следует, в конце концов, исправить.
К Вам обращается бывший белорусский литератор, автор нескольких книг. На двадцать пятом году своей жизни, в конце 1936 г., я был арестован в Минске, обвинен в принадлежности к контрреволюционной организации, а затем приговорен по статье 58 – 10 -11 к 10 годам лагерей. Достаточно сказать, что ни в 1937 г., … ни позже я не считал себя виновным в приписываемых мне преступлениях.
…1/9 – 1947 г. Верховный совет БССР снял с меня судимость…
…в конце апреля 1949 года меня снова арестовывают….спустя шесть месяцев, меня, решением Особого совещания, отправляют на поселение в Красноярский край «за контрреволюционную националистическую деятельность». И вот четыре года я нахожусь в Красноярском крае, в Тасеевском районе, в поселке Машуковка.
Когда же это кончится? Вот уже пятнадцать лет терплю страдания и унижения – за что? За надуманные преступления, за которые я уже ответил десятью годами лагерей, меня ссылают в Красноярский край, который сужен рамками даже не района, а одного лишь поселка, из которого мы можем выехать разве что в районное село Тасеево и то с разрешения комендатуры.… По существу, это тот же лагерь, только без забора и вышек, - нечто вроде штрафной бесконвойной командировки. Об этом можно написать тома.
Я не бью себя в грудь и не каюсь, мне не в чем каяться, разве только в одном –
что не пресеклась моя жизнь. Но в этом последнем пока бессильны даже работники
МГБ.… Не каюсь, но честно говорю: дайте возможность жить, мне и моей семье,
дайте честно работать, но без оглядки. Еще раз спрашиваю: когда кончится эта
глупая и злая шутка с мнимым контрреволюционером?
Б. Микулич». 10.5.53.
«Определение.
23 сентября 1955 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Белорусской ССР … в закрытом заседании протест Генерального прокурора СССР на постановление Особого совещания при МГБ СССР от 3 сентября 1949 г., которым Микулич Борис Михайлович, 1912 года рождения, белорус, служащий, уроженец г. Бобруйска, беспартийный, за принадлежность к антисоветской националистической организации и антисоветскую организацию сослан на поселение в Красноярский край.
В протесте ставится вопрос об отмене указанного постановления с прекращением дела дальнейшим производством.
…судебная Коллегия
УСТАНОВИЛА:
Следует признать, что постановление Особого совещания о ссылке Микулича на поселение является неосновательным.
Соглашаясь с протестом и руководствуясь ст. 51 Закона о судоустройстве, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Постановление Особого совещания при МГБ СССР от 3 сентября 1949 г. о ссылке
Микулича Б.М. на поселение в Красноярский край отменить и дело в этой части
дальнейшим производством прекратить.
Микулича Б.М. от ссылки освободить».
Наверняка, Борис Михайлович был бы рад, узнав о таком решении его дела. Но «глупая и злая шутка с мнимым контрреволюционером» и здесь не закончилась – к моменту оправдания, уже почти как полтора года не было в живых. Он умер прямо за рабочем столом в далеком от его Белоруссии таежном сибирском поселке Машуковка 17 июня 1954 года на 42 –ом году жизни…
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»