До последнего дыхания

Музей А.Г.Поздеева МОУ «СОШ №69»

исследовательская работа

Автор: Чернобылова Екатерина, ученица 11«Б» класса МОУ «СОШ № 69»

Руководитель: Ваганова Татьяна Владимировна, учитель истории и обществознания МОУ «СОШ № 69».
Руководитель музея А. Г. Поздеева.

Красноярск, 2010 г.

Содержание:

1. Введение
2. Глава I: Делайте из себя личность смолоду!
3. Глава II: Листы скорби и гнева
4. Заключение
5. Список литературы
6. Приложения

1. Введение

Время идет, и все дальше и дальше уходят от нас те трагические годы Великой Отечественной войны. Но судьбы людей, чью молодость опалила война, продолжают нас волновать.

Впервые, я узнала о Евгении Степановиче Кобытеве в нашем школьном музее пять лет назад от его ученика Владимира Гавриловича Ваганова. История художника, бывшего узника фашистского лагеря произвела на меня глубокое впечатление и с тех пор я работаю в школьном музее, провожу экскурсии, рассказываю о жизни и творчестве этого художника. За эти годы накопилось много новых документов и материалов, которые позволили обобщить их в настоящем исследовании.

Несколько лет, в школьном музее А. Г. Поздеева ведется работа над проектом «Красноярские художники участники Великой Отечественной войны». Настоящая работа посвящается памяти Е. С. Кобытева и является частью проекта.

Цель проекта – изучение истории красноярского Союза художников в годы войны и исследование творческого и жизненного пути красноярских художников, участников Великой Отечественной войны.

О Бухенвальде, Освенциме, Дахау, других огромных лагерях смерти написаны книги, статьи, исследования. Но сколько было небольших лагерей, в том числе и на территории нашей страны – концентрационных, пересылочных, трудовых. В этих лагерях содержались сотни тысяч военнопленных. Недалеко от города Хорола находится один из самых страшных памятников Великой Отечественной войне – лагерь смерти «Гулаг №160», получивший в народе название «Хорольская Яма». Через него прошло более восьмидесяти тысяч военнопленных, многие остались там навсегда и память о них живет в рисунках красноярского художника Евгения Степановича Кобытева.

К сожалению, красноярцы начинают забывать замечательного художника и его творчество. В нашем городе нет ни одного музея, где работы Кобытева были бы в постоянной экспозиции. Его книга «Хорольская Яма», изданная в 1965 году, с тех пор не переиздавалась.

Изучение творчества Е. С. Кобытева, как и других красноярских художников, рекомендовано на уроках краеведения в качестве одной из тем регионального компонента. Для многих учителей истории и изобразительного искусства возникает проблема поиска материалов о художнике.

Источниками для настоящей работы являются документы из архива семьи художника, воспоминания его дочери Веры Евгеньевны, его учеников: Ваганова В. Г., Кудринского В., Ивановой Л. и др., а также материалы школьного музея, переданные нам семьей художника.

Работа основывается на воспоминаниях самого Евгения Степановича Кобытева описанных в книге «Хорольская Яма», записях беседы с редактором книги «Хорольская яма» Ольгой Александровной Хониной.

Задачи:
• Исследовать книгу воспоминаний Е. С. Кобытева «Хорольская Яма»;
• Провести встречи с дочерью, учениками художника и редактором книги;
• Обобщить полученные материалы о художнике;
• Проанализировать художественные произведения Е. С. Кобытева, посвященные событиям, описанным в книге «Хорольская Яма»;
• Создать экспозицию о жизни и творчестве Е. С. Кобытева;
• На основе данной исследовательской работы составить текст экскурсии к экспозиции.

2. Глава I: Делайте из себя личность смолоду!

Земля в конце концов
выветривается, и пыль улетает
с ветром, все ее люди умирают,
исчезают бесследно, кроме тех, кто
занимается искусством.
Эрнест Хемингуэй

В экспозиции нашего музея (Приложение 1), посвященной жизни и творчеству Е. С. Кобытева, посетителей поражают две фотографии, переданные нам дочерью художника Верой Евгеньевной. На одной рукой Е. С. Кобытева написано: «Таким Е. Кобытев ушел на фронт в 1941 году». На втором: «1945 год. Таким он вернулся». (Приложение 2)

На первой фотографии мы видим лицо молодого человека, готового вступить в счастливую творческую жизнь, который еще не знает, что год окончания им художественного института будет годом страшной трагедии в жизни его страны и его самого.

Вторая фотография поражает той разницей, которая произошла с Е. С. Кобытевым за четыре года войны. Перед нами старик. Осунувшееся худое лицо, глубокие морщины и глаза совершенно другого человека, человека, который видел все ужасы Ада.

Евгений Степанович Кобытев, родился 25 декабря 1910 года в селе Утянское на Алтае. В 1927 году окончил школу с педагогическим уклоном, а с шестнадцати лет он уже сам работал учителем в сельской школе (Приложение 3). В 1929 году Кобытев поступил в Омский худпромтехникум, по окончанию которого преподавал изобразительное искусство в Красноярском педтехникуме имени М. Горького. В 1933 году он – участник съезда художников Восточносибирского края. Мечта о высшем художественном образовании сбылась в 1936 году, когда он по путевке комсомола поступил в Киевский Государственный художественный институт. Работы талантливого студента не оставались незамеченными, и уже в 1939 году он – участник всесоюзной выставки молодых художников. В июне 1941 года он оканчивает институт с отличием. Евгений Кобытев счастлив, он – художник монументалист, а впереди целая жизнь, полная художественных замыслов и творческих идей. Он пишет портреты красивых украинских девушек, его работы полны солнца, радости жизни. (Приложение 4)

Все мечты обрываются 22 июня, когда в первые часы войны гитлеровские самолеты начинают бомбить Украину. Кобытев добровольцем уходит на фронт. Художник становится солдатом, он боец 8 батареи 3-го дивизиона 821-го артполка. Полк, в котором сражался Евгений Кобытев, должен был защищать небольшой город Припяти, лежащий между Киевом и Харьковом. Полк был сформирован перед самыми боями. Первый и второй дивизионы его уже получили боевое крещение у села Степанцы на подступах к Каневу и переправились на левый берег Днепра сильно потрепанными. Третий же дивизион еще не получил орудий, и должен вступить в бой как стрелковый. В сентябре группа Юго-Западного фронта во главе с военным советом с боями выходили из окружения в районе Припяти-Городище. Кобытев находился в передовом отряде, который прикрывал штаб и осуществлял прорыв. 18 сентября, во время боя он получил ранение в ногу, однако спустя сутки, оставив подводу с ранеными, снова принял участие в боях. 20 сентября штабная колонна была окружена танками, бронемашинами немцев у хутора Дрюковщина, Сенчанковского района. После гибели штаба, бойцы небольшими отрядами пробивались на Восток, без дорог, по ночам, минуя села и хутора занятые немцами. Фашисты нещадно бомбили с воздуха, утюжили танками, пикеты бронетранспортеров, мотоциклистов, автоматчиков, при свете осветительных ракет, расстреливали людей из засад. Кобытев несколько раз примыкал к группам бойцов, выходивших из окружения, но из-за раненой ноги все время отставал. Однажды, переправляясь с молодым солдатом в маленькой лодке через узкую, но глубокую речку, нарвался на засаду немецких автоматчиков. Отсюда началась долгая, дорога в плен... Немцы отвели их к селу, на окраине которого уже сидело шесть русских солдат, захваченных ранее. Далее последует трехдневный переход в Миргород, без воды, без еды. Ночь в городе, и снова сорокадвухкилометровый марш в город Хорол (Е. С. Кобытев. Хорольская яма. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1965, стр. 5-6). Из-за ранения в ногу и контузии Евгений Степанович часто оказывался среди отстающих, Каждую минуту он ожидал смерти – не выдерживавших быстрый темп перехода, немцы, попросту, отстреливали. Он чувствовал затылком дуло автомата и каждую минуту ожидал пули. Пленные, идущие в первых рядах, время от времени криками предупреждали идущих следом о трупах лежащих в дорожной пыли. Это были страшные следы прошедших ранее колон. Споткнуться для измученных многочасовым маршем военнопленных означало верную смерть. «Упал и я, теряю сознание и чувствую – подхватывают на руки, обступили, окружили, почти понесли на руках. Этим и не дали выстрелить…» Позже, в лагере, товарищ сказал ему, что на густой черной шевелюре на затылке появилось белое пятно седины. (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний В. Г. Ваганова, стр. 232)

Кобытев оказался в немецком концентрационном лагере в городе Хороле Полтавской области, устроенном в громадном карьере кирпичного завода и снискавшим мрачную известность под названием «Хорольская Яма».

Это действительно была огромная яма, годами выработанная кирпичным заводом, с высокими отвесными глиняными стенами, служившими ей природной оградой, с вышками и проволочным заграждением над обрывами. Под открытым небом, без крова, в холоде и голоде томилось свыше шестидесяти тысяч советских людей. Там художник стал свидетелем не только зверств фашистов, но и товарищества, стойкости, несгибаемого мужества советских людей. Там же он задумал рассказать о пережитом и увиденном людям, и сделал первые зарисовки на случайных клочках бумаги.

Пожелтевшие листы старой записной книжки – главное сокровище узника в лагере Хорольская яма. Он, тайком от фашистов и полицаев, делает наброски, рисует портреты узников. Во время регулярных обысков, когда их заставляли раздеваться, он закапывал записную книжку в песок, а сверху бросал свою одежду. Брезгливые фашисты ограничивались тем, что переворачивали одежду узников палкой – искали оружие и листовки. Приказ приказом, а тиф все-таки страшнее – это и спасло маленькую записную книжку от рук фашистов и полицаев. Кобытев верил в свое предназначение – предназначение художника, обязанность, во что бы то ни стало выжить и рассказать правду о войне, об ужасах концлагеря и о мужестве народа. Когда страниц в записной книжке стало слишком мало, художник начал записывать на них только темы будущих работ (Приложение 5). Множество страшных дней и ночей провел Кобытев в смертельном карьере кирпичного завода. По приближению холодов, оставшихся в живых перевели в хорольский элеватор, здесь находилось 15-20 тысяч пленных. Суровая зима, болезни, голод унесли множество жизней. По воспоминаниям художника первыми умирали от голода молодые ребята до 20 лет и люди старше 45 лет. Тех, кто выжил в первую страшную зиму, немцы предполагали отправить на работу в Германию.

Недалеко от лагеря находился хутор Гришковка, жители которого помогали выживать узникам. Они на время нанимали узников для работы на полях, Евгений Степанович вошел в их число. Гришковцы подкармливали их, что прибавляло сил жить дальше, не падать духом и надеяться.

В 1943 году Кобытеву удалось бежать из плена, перейти линию фронта. Он вновь встал в строй советской армии и прошел большой путь через Украину, Молдавию и Польшу в Германию.

Войну Е. С. Кобытев окончил в Дрездене, в звании старшего сержанта. Он был представлен к званию Героя Советского Союза за «отличные боевые действия по освобождению города Черкесы», за боевые действия по осуществлению прорыва и участия в боях за освобождение города СМЕЛА, за боевые действия в боях под КОРСУНЬЮ» (Приложение 6). Но из-за того, что его биография была «испорчена» пребыванием в немецком плену, он был награжден орденом Красной Звезды и медалью за Победу над Германией.

Находясь в действующей армии, в Дрездене, художник создал фронтовой кукольный театр политической сатиры. Евгений Степанович сам сочинял пьесы, делал куклы, играл. В настоящее время его куклы находятся в фонде музея Сергея Образцова в Москве. (Архив школьного музея. Воспоминания В. Е. Кобытевой. Тетрадь для записей. Воспоминания №1. Опросный лист №2.)

В 1945 году Е. С. Кобытев возвращается в Красноярск. Возможно, именно это решение вернуться в Сибирь спасло его, бывшего узника фашистского лагеря, от возможных репрессий которые вновь усилились в СССР после войны.

Послевоенный Красноярск превратился в огромную стройплощадку. Благодаря эвакуированным в годы войны заводам, он становится крупным индустриальным городом. Специалистов не хватало. Из-за большого строительства административных зданий Кобытев, как художник-монументалист очень востребован. Его принимают в Союз художников. Талантливый, творчески активный, он много раз выбирался членом правления Союза, был членом выставкома, художественного совета, занимал должность главного художника г. Красноярска.

Совместно, с художником К. Ф. Вальдманом Евгений Степанович расписал плафоны красноярского речного вокзала. На Всемирной выставке в Брюсселе макет Красноярского речного вокзала был отмечен серебряной медалью. К сожалению, эти росписи до наших дней не дошли. Вместе со своей женой художницей Т. А. Мирошкиной им выполнен ряд монументально-декоративных росписей: в красноярском Дворце железнодорожников, Дворце пионеров, в Атамановском пионерском лагере, районном клубе села Большая Мурта. Темы этих росписей: картины природы нашего края – красноярские «Столбы», уральские сказы П. Бажова, русские народные сказки. Часть этих работ выполнена в технике витражей. Кобытев выполнял декоративное оформление к балету С. Прокофьева «Каменный цветок», к пьесе С. Михалкова «Я хочу домой», серию фантастических картин «Космический рейс. Но все же основное направление в творчестве Е. С. Кобытева занимает не живопись, а графика. В этой технике выполнены иллюстрации к роману А. Фадеева «Молодая гвардия».

Однако все это время зрела в его душе, ждала своего часа заветная тема о трагедии и героизме, о страданиях и мужестве узников «Хорольской Ямы». В 1960 году он приезжает в г. Хорол, с радостью встречает выживших бывших узников, своих друзей. На хуторе Гришковка встречает крестьян, которые помогали выживать узникам. Через четыре года Евгений Степанович вновь вернется в эти места, но теперь он привезет сюда выставку своих работ из серии «До последнего дыхания» и «Люди, будьте бдительны!» На его выставку в г. Хороле пришли тысячи людей. В его работах не было вымышленных персонажей, зрители узнавали и себя и своих мучителей. Для Кобытева это был творческий отчет перед очевидцами тех страшных событий и выполнение обещания данного самому себе в лагере смерти – выжить и рассказать в своих работах правду о великом страдании и великом подвиге нашего народа.

Эти работы не раз экспонировались на персональных выставках Е. С. Кобытева, демонстрировались в документальном телефильме «Листы скорби и гнева» и специальном выпуске кинохроники «Они сказали смерти – нет!»

Он выступает с лекциями о фашизме и узниках лагерей смерти в Красноярске и городах края, иллюстрируя лекции своими рисунками.

В это же время он работает над книгой «Хорольская Яма». Эта работа нелегко дается художнику. Вновь и вновь погружаться в трагические воспоминания войны, снова пропустить через своё сердце пережитое. Редактор книги О. Хонина рассказывает о том, что многие страницы рукописи было невозможно читать без слёз. Художник без конца переписывал рукописи, убирал слишком натуралистические, страшные подробности существования в лагере смерти. В результате, на первый план выходит то, что помогло художнику и многим другим советским солдатам выжить в нечеловеческих условиях – мужество, верность Родине, терпение, воля к жизни, самопожертвование, вера в победу. (Архив школьного музея. Воспоминания О. А. Хониной. Тетрадь для записей. Воспоминания №1. Опросный лист №1.)

В Красноярске трудно найти книгу «Хорольская Яма», она вышла в 1965 году и с тех пор не переиздавалась. В Харькове в 1989 году вышло дополненное издание, но в Красноярске ее отыскать еще труднее. Увидеть рисунки Е. С. Кобытева также не легко – несколько листов из серии «До последнего дыхания» хранится в запасниках Красноярского художественного музея им. В. И. Сурикова. Жена Евгения Степановича Кобытева художница Мирошкина после его смерти в 1973 году передала самые значительные его работы из серий «До последнего дыхания» и «Люди, будьте бдительны!» в Киевский музей истории Великой Отечественной войны вместе с его военными наградами.

В 1958 году Кобытева приглашают преподавать в только что открытое Красноярское художественное училище им. В. И. Сурикова. Тут и пригодился довоенный опыт педагогической деятельности. Он вел один из самых сложных предметов – композицию. И здесь проявляется кипучая, творческая его натура. Учителем он был великолепным! Преподавая композицию, он рассказывал студентам о мировом искусстве. Людмила Иванова, член Союза художников вспоминает: «в комнате всё оживало и начинало двигаться: блудный сын Рембрандта опускался перед отцом на колени, открывая стёртые до крови ступни (Бог знает КАК! написанные); папа Пий IX Веласкеса невыразимо сложным взором смотрел на нас, заставляя трепетать наши юные души, короли, инфанты и карлики втягивали в свою жизнь; счастливая Забела-Врубель сказочными глазами и нарядами говорила о великом таланте своего мужа; импрессионисты дружно сияли жемчугами света; Сикейрос мощно выбрасывал вперёд цветную руку, повелевая – вместе с Кобытевым – гореть в творчестве…» (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний Л. Ивановой, стр. 226)

За годы работы в училище он создал свою систему преподавания композиции. Он ввел в практику оценку за каждый вид работы: за форэскизы, за наброски, за этюды, за генеральный эскиз. При нем появилась традиция публичного обсуждения работ учащихся, проводились выставки работ студентов выполненных самостоятельно вне программы. Он вводил в программу такие элементы как мимика, экспрессия, жест. В то время это считалось противопоказанным для уровня училища.

В эти годы им создается в Красноярске на фронтоне кинотеатра «Родина» большое мозаичное панно (Приложение 7). Эта замечательная работа была выполнена из естественного материала. Как рассказывает бывший ученик, а ныне, заслуженный художник России Валерий Кудринский: «Евгений Степанович сделал эскизы, а к исполнению решил привлечь студентов. Отобрал для работы лучших, разделил всю композицию на полосы и на каждую полосу поставил по два человека: один со старших курсов, один с первых. Так и я оказался в этой группе. Больше месяца мы ходили по берегам Енисея, собирая камни, разбирая их по цвету, а затем уже выполняя мозаику. Каждого переполняло чувство гордости и от доверия педагога, и от причастности к большой работе». (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний Валерия Кудринского, стр. 228)

Еще один бывший ученик Кобытева Владимир Гаврилович Ваганов рассказывает что, художник отличался требовательным, но понимающим характером. Он вспоминает, что они, первокурсники, наслышанные о жестоких разборах студенческих работ Кобытевым, с трепетом ждали своего первого просмотра. Однако если он похвалил твои работы – наутро ты просыпаешься знаменитым. К тебе с уважением начинают относиться старшекурсники, и ты получаешь доступ в студии старших курсов. Конечно, все студенты знали о военном прошлом учителя, видели на выставках его работы о лагере, читали его книгу. Как-то спросили о том, как он относится к немцам сейчас. «Евгений Степанович начал рассказывать о том, что не всех немцев охватило безумие фашизма, были антифашисты. «С одним из них крепко подружился. Вот личность! Концлагерь, болезни, возраст, а он пишет, выступает против войны, против фашизма. Летели с ним на маленьком самолете на встречу с ветеранами, самолет сел на дозаправку. Так этот немец снял пальто: «Подержи, – говорит, – я сделаю пробежку по взлетной полоске, не успел сегодня сделать физзарядку». И он делал ее ровно 20 минут. Вот такая пунктуальность, немец все-таки. И лет ему знаете сколько? Под семьдесят. Война застала его зрелым человеком. Но как личность он не принял фашизма, и до конца жизни поклялся бороться с этой чумой». В книге «Хорольская Яма» Кобытев также вспоминает одного немецкого солдата. Этот рядовой солдат несколько дней стоял на посту на пулеметной вышке, глядя сверху в преисподнюю Хорольской Ямы наблюдая медленную гибель тысяч людей. Однажды он спустился вниз и выпустил из Ямы через овраг группу заключенных.

Е. С. Кобытев отличался необыкновенной широтой взглядов и интересов. Уже в 1961 году, когда мало еще кто принимал творчество А. Г. Поздеева, и ещё меньше было тех, кто его признавал, Кобытев писал: «Ни в чем не упрекнешь Андрея Поздеева: ни в погоне за модой, ни в эклектике, ни в лености, ни в отсутствии темперамента, ни в сутяжничестве и карьеризме, ни в отсутствии связи с жизнью, ни в чем… Становится жаль тех, которые подражают манере А. Поздеева. Примером для подражания здесь должно быть само отношение к творчеству, к товарищам по ремеслу. Нужно ли художника с определенным видением, художника мастера картины-этюда тянуть к каким-то весьма туманным и не ясным «завершенным» и «законченным» произведениям? Спорно все это…» (Архив школьного музея. Книга отзывов с персональной выставки А. Г. Поздеева, 1961)

Капелько В., Горенский Г., Кудринский В., Баженов В., Акцинов Е., Иванова Л., Шавловский С., Пилипчук В. и много другие – замечательные профессионалы и оригинальные личности получились из студентов Кобытева. (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний В. Г. Ваганова, стр. 232)

В конце 60-х годов Евгений Степанович начинает работать над книгой «Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве», где обобщает свой педагогический опыт. Рукопись книги получила самые лучшие отзывы у ведущих специалистов, однако процесс издания всячески затягивался. Из-за тяжелой болезни художник теряет слух, он вынужден оставить преподавание в училище. Художник умер 29 января 1973 года, так и не увидев книгу опубликованной.

После ухода Евгения Степановича руководство училища, отбросив все созданное им, разделило уроки композиции между учителями рисунка и живописи, методический фонд был растерян. По свидетельству бывшего директора художественного училища И. М. Давыденко: «За 6 лет работы Кобытева окончили педагогическое отделение 60 человек, 20 из них стали членами Союза художников. После ухода Кобытева, за последующие 12 лет ни один выпускник не стал членом Союза художников, среди них нет и активных участников выставок.» (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний И. М. Давыденко, стр. 223)

Через 40 лет после ухода из жизни Евгения Степановича Кобытева его мечта осуществилась. В 2008 году Красноярским Государственным художественным институтом, среди преподавателей которого много учеников Кобытева, издана книга Евгения Степановича – «Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве». По мнению профессора МГАХИ им. В. И. Сурикова Ардимасова О. И.: «эта книга собрала в себе богатейший жизненный и практический опыт педагогической и творческой работы талантливого человека, художника и педагога.» (Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. Из воспоминаний О. И. Ардимасова, стр. 237)

Исследование жизненного пути Е. С. Кобытева приводит к мысли, что перед нами яркая личность, сильный духом человек, который сумел не только выжить, выстоять, но и победить. Вызывает удивление и то, как много он успел сделать и после войны. Откуда брал он силы? Что помогло ему остаться Человеком? Сохранить в себе уважение к людям? До самого конца стремление быть полезным обществу, любить своих учеников. На этот вопрос он сам дает ответ: «Человек должен быть личностью – действовать, совершать поступки. «Личность живет в действии.» (Архив школьного музея. Воспоминания В. Г. Ваганова. Воспоминания №2. Опросный лист №1.)Через дела себя человек заявляет. Нужно пользоваться любым случаем побороться со слабостями, достичь своей цели. С сожалением осознает человек в зрелые годы, где он недотянул, недоработал, недоучился. Вот, чтобы не было этого запоздалого сожаления, – делайте из себя личность смолоду».

3. Глава II: Листы скорби и гнева

... В мире спокойном,
В счастливейшем мире
Жгла человека
Бессонная память.
Он рисовал эту память...

Память о войне не давала художнику покоя. Страдания, перенесенные в фашистском плену, память о погибших товарищах, требовали выхода. «Чувство не выполненного долга начинает угнетать меня. Думаю и думаю я о серии рисунков, о людях Хорольской Ямы, но все откладываю ее потому что не нашел изобразительного языка для нее». (Е. С. Кобытев. Хорольская Яма: Докум. повесть. – Х.: Прапор, 1989, стр. 196)

Прошли годы раздумий и напряженного творческого труда, пока пережитое и перечувствованное художником, боль сердца и памяти, не вылились в графические работы. Память художника, постепенно, превращалась в художественные образы. Так появилась две серии графических листов. В 1959 году создана серия рисунков «До последнего дыхания» (Приложение 8)– о товариществе, мужестве, несгибаемой стойкости советских людей, оказавшихся в плену. Позднее Е. С. Кобытев создал вторую графическую серию – «Люди, будьте бдительны!» (Приложение 9), в которой запечатлел страшный облик фашистских военных преступников, зверствовавших в концлагере Хорольская Яма. В основу работ положены зарисовки и наброски, сделанные художником еще в лагере, на листках случайно сохранившейся записной книжки. Эти рисунки, созданные с риском для жизни, художник хранил вместе с куском колючей проволоки из концлагеря до конца своих дней.

Первым, заглавным листом в серии «До последнего дыхания» является его работа «Думы мои, думы мои» (слова Т. Шевченко). Это один из самых сильных и выразительных рисунков Кобытева. Перед нами явно автопортрет самого художника. Его черты искажены печатью лишений и физических страданий. Но на упрямо волевом изгибе губ, в бессонных глазах одна мысль – надо выстоять! Надо остаться человеком! С таким лицом, человек не просто выживает, он сопротивляется, он думает о будущем… У русского человека в таких трагических случаях – это больше всего думы о несчастьях, постигших Родину, об оставленных там, в пожарищах войны родных и близких людях, о страдающих и гибнущих рядом товарищах.

Работу «Я вернусь еще к тебе, Россия», наверное, можно назвать ключевой в этой серии. В ней художник обобщил сюжеты, мысли и чувства, которые мы встречаем в других местах этой серии. Графический лист композиционно заполнен лицами узников. Фигура главного героя – в центре единого монолита, в котором слились плечом к плечу стоящие узники. Выражения лиц различны. У узника в центре – это спокойствие, уверенность и надежда, к таким людям тянуться другие, может быть более слабые духом, находя у него поддержку. Справа – лицо молодого узника с усталым, тонким лицом, он ищет опору в своем товарище, прижимаясь к его плечу. Третий узник с гневным, решительным лицом готов сопротивляться – таких людей нельзя превратить в послушное стадо. И в нечеловеческих условиях концлагеря они будут сопротивляться до конца. Все, что могут сделать с ними враги – это уничтожить физически… но дух их останется непобежденным. На рисунке всего три фигуры, однако, создается впечатление, что это сотни тысяч узников стоят сцементированные в едином строю. Евгений Кобытев отмечал, что те солдаты, которые думали не только о себе, а старались из последних сил помогать своим товарищам, выживали чаще.

«И больше нечем ему помочь»… на этом рисунке группа военнопленных загораживает от полицаев молодого узника с тонким библейским лицом. Евреям приходилось особенно трудно. Они подлежали немедленному расстрелу, как только выявлялась их национальность. В более старшем узнике, накрывшем молодого еврея своей шинелью – снова угадываются черты Е. С. Кобытева. Простой, лаконичный, но все время остающийся в памяти и при просмотре других работ и при раздумьях о том, что ни один из честных людей, желающих мира на земле, никогда не должен забывать. В лице этого, ушедшего в себя, глубоко задумавшегося человека, вольно или невольно есть портретное сходство с художником.

Каждый лист – это думы художника обо всем виденном и пережитом. В первой серии это главным образом думы о величии души, твердости, стойкости, тесном товариществе и способности советских людей до последнего дыхания служить своей Родине. Таковы листы: «Так ничего и не сказал», «На слова Лермонтова», «Последний раз спрашиваю».

Во второй серии «Люди, будьте бдительны!» мы видим думы о том, что такое фашизм и война. Резко сатирические, проникнутые вполне понятным чувством острой ненависти и мести человека, видевшего все жестокости, низость и бесчеловечность фашистов, эти рисунки доведены художником до такой отталкивающей силы, что портретируемые вызывают физическое отвращение. (Выставка произведений Е. С. Кобытева: Каталог. – Красноярск: Красноярский городской отдел культуры, стр. 2)

В книге «Хорольская Яма» рисунки сопровождаются характеристиками самого художника:

«Обер-ефрейтор Ганс прозван «Боксером». Бокс – его слабость. Он очень любит с одного удара в челюсть нокаутировать немощных узников».

Мы видим тупое откормленное лицо с грубым, тяжелым подбородком. Он не сомневается в своем праве убивать едва стоящих на ногах узников.

«Ефрейтор Судек не имеет клички. Он наиболее крикливый из фашистов, несмотря на свою крикливость, он, быть может, единственный из всех палачей, тупо добродушен. Но при всем своем добродушии, как младший по чину, он очень исполнителен, и поэтому от его равнодушного добродушия нам не легче». ( Е. С. Кобытев. Хорольская яма. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1965, стр. 50)

На лице Судека мы не видим патологической жестокости других фашистов. Выдвинутая вперед челюсть, приплюснутый нос, тупое выражение лица исполнительного служаки.

«Помощник коменданта унтер-офицер Миллер, кроме обычных «качеств» фашиста, славится тем, что с первого взгляда безошибочно определяет принадлежность к еврейской национальности. (Е. С. Кобытев. Хорольская яма. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1965, стр. 49)

Узники прозвали его «паспортист». Выше всего он, очевидно, ценит свое арийское происхождение. У него тонкое лицо, однако, общая печать фашистской идеологии уродует его черты. Холодные светло-серые глаза, не улыбаются, хотя рот растянут в широкой улыбке, раскрывая клавишеподобные зубы.

Опознав в строю еврея, он подходит к нему и, улыбаясь, издевательски вежливо, мягким, вкрадчивым голосом спрашивает:

- А ты не еврей?

Получив отрицательный ответ, он обычно говорит:

- А если я посмотрю «паспорт»?

В таких случаях еврей, как правило, подвергнувшийся в детстве древнему религиозному обряду обрезания, смертно бледнеет и говорит:

- Да, я еврей!

Тогда, окружающая Миллера свора палочников, бросается на уличенного, сбивает с ног, нещадно избивая, заставляет подняться и гонит в труппу обреченных евреев, где ему на груди и спине красной эмалевой краской нарисуют шестиконечную звезду — знак обречения. А Миллер торжествующе скалит свои белые крупные и ровные, как клавиши рояля, зубы». (Е. С. Кобытев. Хорольская Яма: Докум. повесть. – Х.: Прапор, 1989, стр. 87)

«...Я рисую портрет матерого гитлеровца — «Большого эсэсовца». Хитрый, коварный, он один из тех ревностных служак Гитлера, который сумеет всегда доказать начальству свою «незаменимость». Я вижу, что он строит из себя, по меньшей мере, бога войны — Марса, смелого, неукротимого, беспощадного. Слов нет, фигура внушительная». (Е. С. Кобытев. Хорольская Яма: Докум. повесть. – Х.: Прапор, 1989, стр. 148)

Кроме Зингера, Миллера, Нидерайна, Ганса и Судека, служивших в лагере зверствовали многие фашисты, которые приходили в лагерь на отдых от «ратных дел» с фронта. Имена их остались неизвестными узникам, но сами они оставили после себя мрачную память. Выслуживаясь перед начальством, быть может, в тайне питая надежду «зарекомендовать» себя и остаться в лагере до конца войны, они соревновались друг перед другом в жестокости. Сознательно сохраняя табунный, стадный порядок в лагере, фашисты зверски уничтожали людей за «нарушение дисциплины». Эти спровоцированные «нарушения» – только повод для уничтожения. (Е. С. Кобытев. Хорольская Яма: Докум. повесть. – Х.: Прапор, 1989, стр. 89)

Закончив вторую серию, Кобытев вновь возвратился к темам первой, но уже в новых работах, наравне с листами о мужестве и стойкости, как «Непокоренный», «Ненависть», «Перед лицом смерти», «Реквием», стали появляться и такие работы: «Ой, повий, повий», «Выстоим», где по-новому и с большей силой зазвучала вера в победу.

Работа «Снова в строю» проникнута грозной силой. Здесь мы вновь видим автопортрет художника – солдат, снова взявший в руки автомат, после пережитого будет воевать до последнего патрона.

Серия «До последнего дыхания» и люди будьте бдительны» выполнена в сложной технике – уголь, акварель, тушь. Художник не сразу пришел к решению использовать эту технику. Нежная прозрачная акварель, которую он так любил, или мягкая женственная пастель совсем не подходили его замыслам. Не подходило и масло – цвет отвлекал бы от главного смысла изображения. Из всех материалов художник нашел самый удачный для своего замысла – уголь. Он позволяет делать работы контрастными, наполняя рисунок нервным, живым трепетом. Как будто из сердца художника на лист выбрасывается гнев, боль. Уголь передает трепет руки художника, позволяет работать быстро… В тоже время он позволяет создавать растушевки, смягчает жесткие линии. Иногда художник пользуется черной тушью и акварелью, делая работу богаче, тоньше выразительнее. Сейчас уже трудно представить, что эти работы могли бы быть выполнены в другой технике.

История мировой живописи полна примеров, когда художники, пытаясь проникнуть в глубину человеческой души, пишут свои автопортреты. «Познай самого себя» – такую задачу ставили перед собой Леонардо, Рембрант позже Ван Гог, Гоген, Пикассо и современники Поздеев и др. Художники снова и снова вглядываются в себя и тем самым узнают человека вообще.

В семейном архиве дочери Е. С. Кобытева Веры Евгеньевны хранится несколько графических автопортретов ее отца. Два из них подарены нашему школьному музею. Эти автопортреты перекликаются с фотографиями 1941 и 1945 годов, с которых я начала свое исследование. Художник снова и снова возвращается к себе такому, каким он был в те далекие годы. Перед нами Евгений Кобытев 1941 года. В отличие от фотографии, здесь нет безоблачного светлого состояния (Приложение 10). Мы видим напряженное лицо, плотно сжатые губы глаза как будто всматриваются в будущее, и это будущее грозит тяжелыми испытаниями. Художник смотрит на себя, молодого выпускника художественного института, с высоты пережитых лет и перенесенных испытаний и это не может не менять его облик. При внешнем сходстве, мы видим другое лицо. В отличие от фотографии, механического снимка, рисунок несет в себе информацию о душевных переживаниях, характере человека. Правда жизни и правда искусства не одно и тоже. Художнику мало механической проекции на светочувствительной эмульсии, он ставит перед собой цель исследовать суть, глубину человеческой души. Если мы сравним фотографию 1945 года и автопортрет художника, где он изобразил себя таким, каким был после войны, тридцатипятилетним, мы увидим, что отличие еще более разительно.(Приложение 11) Кобытев рисует себя в сложном ракурсе «снизу», этот прием позволяет ему добиться значительности, «монументальности» образа. Перед нами человек с сильным упрямым характером. В нем ничего нет от подавленного, морщинистого старика с затравленными глазами, который смотрит на нас с фотографии. Мы видим жесткий взгляд человека не сломленного, уверенного в себе и своей правоте, человека, сила воли которого, мужество, жажда жизни, любовь к Родине, стремление к победе помогли ему не только выжить, но и победить.

Что это? Стремление художника приукрасить реальное положение дел? Показать все лучше, чем это было на самом деле? Нет! Художник отказывается помнить себя таким, каким его показывает фотография. Ему неинтересно обманчивое внешнее сходство. Он рисует себя таким, каким чувствовал себя – победителем, преодолевшим все испытания. Своим портретом он отвечает на вопрос: «Неужели мы все это выдержали?» Да, выдержали, и победили.

Воздействие художественных образов неотразимо – оно вызывает подъем чувств, волной захватывающих все существо человека. (Художники земли Красноярской: каталог/ Сост., автор вст. Статьи Т. М. Ломанова. – Красноярск: ООО «Поликор», 2007, стр. 189)

И неважно, что не так выглядел человек в 1945 году. Важно, что он ощущал себя таким. Сила искусства преобразила его, и если мы посмотрим на фотографии художника 50-60-х годов, мы увидим, что его образ меняется, он становится похож на свой портрет – таким художник видел себя. Таким он был. (Приложение 12)

5. Заключение

Работа над проектом «Красноярские художники в годы Великой Отечественной войны» ведется в музее А. Г. Поздеева школы №69 несколько лет. Ни одно поколение учащихся, членов Совета школьного музея участвовало в поисковой, исследовательской, экспозиционной деятельности… Изучение архива Союза художников, архива семьи Е. С. Кобытева, встречи с редактором книги «Хорольская яма» О. А. Хониной, учениками художника позволили собрать уникальные документы, фотографии и подлинные произведения Е. С. Кобытева.

Одним из результатов настоящей работы является созданная в школьном музее экспозиция о творчестве Е. С. Кобытева, которая получила первое место на краевом конкурсе школьных музеев. Экспозиция выставлялась в Красноярском литературном музее им. В. П. Астафьева и в Краеведческом музее г. Железногорска.

Работы Е. С. Кобытева – это свидетельство очевидца тех страшных и героических лет. Это выраженный художественными средствами репортаж о великом страдании и великом подвиге нашего народа.

Свой долг перед Родиной в мирное время Евгений Степанович видел не только в том, чтобы рассказать правду о войне, но и в пропаганде борьбы за мир. В последние годы жизни он много выступал с лекциями о войне, иллюстрируя их своими рисунками.

Я вижу свой долг в необходимости продолжить дело Е. С. Кобытева и рассказать как можно большему количеству людей о Великой Отечественной войне средствами искусства. Талантливые, гневные, проникнутые мужеством, жаждой жизни, волей к победе графические листы Е. С. Кобытева, должны стать предметом изучения на уроках краеведения.

4. Список литературы

1. Е. С. Кобытев. Хорольская Яма: Докум. повесть. – Х.: Прапор, 1989. – 203 с., [8] л. ил.
2. Е. С. Кобытев. Хорольская яма. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1965. – 148 с., илл.
3. Е. С. Кобытев. Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве: Учебное пособие. – Красноярск: Красноярский государственный художественный институт, 2008. – 240 с., ил.
4. Художники земли Красноярской: каталог/ Сост., автор вст. Статьи Т. М. Ломанова. – Красноярск: ООО «Поликор», 2007. – 320 с., ил.
5. Выставка произведений Е. С. Кобытева: Каталог. – Красноярск: Красноярский городской отдел культуры. Типография «Сибирь». 5 с.
6. Н. Лисовский. Евгений Степанович Кобытев. Буклет. – Красноярск: типография «Красноярский рабочий». 8 с.
7. Архив школьного музея. Воспоминания В. Е. Кобытевой. Тетрадь для записей.
8. Архив школьного музея. Воспоминания О. А. Хониной. Тетрадь для записей.
9. Архив школьного музея. Книга отзывов с персональной выставки А. Г. Поздеева, 1961.
10. Архив школьного музея. Воспоминания В. Г. Ваганова.