Муниципальное образовательное учреждение
«Калининская средняя общеобразовательная школа»
Тема
Свои - чужие: другая национальность, другая религия, другие убеждения
Автор: Нагайцева Елена Юрьевна, ученица 10 класса МОУ «Калининская СОШ»
Руководитель: Кораблева Мария Васильевна, учитель истории и обществознания
Адрес школы: 655131, Республика Хакасия, Усть-Абаканский район, село
Калинино, улица Ленина, 51 б
С. Калинино, 2011
Благодаря моей бабушке во мне течет немецкая кровь, пусть она разбавлена, но она во мне есть. Когда меня спрашивают кто ты по национальности, вначале я отвечаю - русская, а потом добавляю - немка, причем с гордостью. Ведь ни я, ни мои родственники, ни кто-то другой, в ком течет немецкая кровь, не виновен в тех преступлениях, которые совершались германским руководством в начале и середине двадцатого века. Да и последующие поколения в моей семье также будут знать о своем происхождении.
Однако возможность открыто говорить о своей принадлежности к немецкой нации
появилась относительно недавно. На протяжении долгих лет люди скрывали свое
происхождение. Они боялись потерять не только свободу, но и жизнь.
О том кто ты, кем были твои предки, какова история твоей семьи знать важно. Но в
моей семье редко поднимается эта тема. Бабушка не любит вспоминать о своем
детстве и молодости, потому что кроме бед и горя вспоминать нечего. Когда
началась война, ей было всего шесть лет. Осенью всю ее семью депортировали в
Сибирь. Ее мать умерла с голоду сразу после переезда из Саратова в Новосибирск,
отец погиб в трудармии. В детском доме она голодала. Достигнув совершеннолетия,
получила клеймо: враг народа, и только в 1996 году от него ее избавило
официальное письмо о реабилитации, в котором говорилось, что с нее все обвинения
сняты. Тогда ей был уже 61 год.
Но услышать настоящую историю жизни, похожую на судьбу моей бабушки мне посчастливилось. Ведь судьбы депортированных немцев похожи. «Враги народа» не имели право на счастье. Свою страшную историю рассказала посетительница региональной общественной организации «Центр немецкой культуры им. Генриха Батца» Екатерина Ивановна Вейт.
- В начале сентября 1941 года нас грузили на телеги, на машины и везли до Волги. А на Волге мы еще пять или шесть дней лежали под открытым небом с детьми. В нашей семье было девять ребятишек, - начинает свой рассказ Екатерина Ивановна Вейт. - Нас везли до Красноярска. Из Красноярска на барже до Абакана. Из Абакана опять на Барже плыли и до Очура. Перевезли всю семью. Ехали мы на лошадях до села Чалпаны, сейчас оно называется Дмитриевка. Семей двенадцать, наверное, там было. Там и жили.
Видно, что воспоминания о том «путешествии» Катерине Ивановне даются с трудом. Она старается сдержать слезы.
- Отца сразу забрали в трудовую армию, - продолжает рассказчица. - Его забрали еще осенью до нового года, а маму после нового года. Вот представьте себе, как мы жили. Один брат умер еще на Волге, а другой помер сразу, как приехали сюда. И вот семеро детишек остались без родителей. Самому младшему было три годика. Мне тогда было тринадцать лет, нас семь человек - а как вы думаете, как мы жили? На полях, на огородах чужих работали, ели гнилую картошку. Они ели хлеб такой высокий, белый, а мы на их огородах за гнилую картошку работали. Вот выкопаешь себе эту картошку, а они еще посмотрят - не лишняя ли там. Маленькие ребятишки ходили, побирались. Мой младших брат всё время ходил к одним и тем же людям. Однажды они дали ему полбулки хлеба и сказали: «Ты, мальчик, никуда не ходи, приходи только к нам». Приглашали. А вот, чтобы взять и чего-нибудь принести - вот этого не было. А сестра ходила постоянно к другим людям. Они тоже звали ее постоянно, говорили: «Приходи послезавтра». Никогда не давали целую булку хлеба, разрезали всегда пополам. Картошку не приносили. Мы жили в землянке четыре года. Я потом ушла в Бею, чтобы искать другую работу. Потому что ничего не получали, все отдавали в колхоз. Колхоз поднимали.
- Отца и мать в трудармию забрали, — немного передохнув, вновь начала рассказывать страшную историю своей жизни Екатерина Ивановна. - а маму потом вернули. Однажды весной меня послали на пашню помогать поварихе. Мне было тринадцать с половиной лет. Повариха дала мне маленечко муки из овса. Просто овес молотый. Я привезла её домой ребятишкам и сказала: «Завтра повариха ещё даст муки, и я постряпаю вам блинов». У нас в семье положено стряпать блины по воскресеньям. Я уехала на пашню. А они взяли и вылили туда воду. Из камыша развели огонь, им и топили. Ведь печки не было. Каша пригорала, они выскребли её и ели. А потом их так раздуло. Представляете, шесть ребятишек лежат в ограде. Вся деревня рядом. Меня с пашни привезли. Ну, спасибо врачу, всех отходила. А председатель сел и поехал в Бею. Отхлопотал он нашу маму. А она в Красноярске уже была и распределена была на Урал, на лесоповал. И документы у неё уже были, а он ее забрал и привез домой.
После войны я пошла в местную промышленность в Бею, в местпром. С осени люди стригут овечек. Сдавали шерсть, а я катала её. И ещё там было около четырех человек со мной. До нового года всю шерсть скатаем. Нас на новую работу направляют в тайгу на лесоповал. Потом маму привезли.
Папу в это время в Чалпан привезли, на палках он лежал. Так и оставили около землянки. Мы жили в землянке. Окно ровно с землей было. А парнишка был маленький, прибегает и говорит: «Ой, Катя, там какой-то мужик лежит на досках». Я вышла, а это папа. Вот так выставили и уехали. Всё. Мы его затащили, он поправился. И через сколько опять забрали в трудармию. Только поправился, опять и забрали.
А мы, когда переехали в Бею, он пришел. Это было в 1956 году. Он поехал в Чалпан. А потом он приехал к нам в Бею. В Беи нам дали маленькую избушечку. Мы сделали нары, ведь кроватей не было тогда. Стояли там топчаны. Мама сама научилась печи класть, шапки шила, пальто шила. Мама всё умела шить. Стали лучше жить. И избушка была, и ребятишки подросли. Все стали работать. Сестрёнка моя со второго класса стала мыть полы в больнице. Я её отведу в четыре часа в больницу, маленечко с ней помою. Вот представьте, во втором классе девчушечка была. Брат с третьего класса бросил учиться. Он дрова в тайге брал и возил в школу, потому что школу нечем было топить. Он надевал хомут на себя и ехал. Вот так вот и жили. И братья мои, все они заболели от тяжкого труда. Поедет в тайгу, лесину закатит на сани. Приедет - опять свалить её надо. Все работали, тяжело было. Потом я сошлась с парнем. Пожили немного, у нас родилась дочь. Я ему говорю: «Давай переедем в Будёновку». Переехали и жили там. Работали в колхозе. Он на зароде стоит, а я снизу вилами сено на зарод метала.
Ее память хранила все.
- Приехали мои предки сюда давно. Ещё при Петре I. Его жена Екатерина I была немкой. И она 100 немецких семей поселила на Волге. Она ездила, смотрела. Мы и сажали. Столько табака папа сдавал. Мой папа был бригадиром. Все бригады там были. Картошку сажали, капусту сажали. Всё для колхоза. Всё сдавали, сдавали, всё увозили. Хлеба были. Отец был бригадиром в табачной бригаде, а мама была бригадиром на плантации летом. На Волге был остров небольшой. Когда Волга разливалась, то он скрывался. Мы жили на первой улице от берега. Прямо спустишься - Волга. Деревни располагались друг от друга через три километра. Всё сеяли, копали, сажали. И всё для колхоза. У нас колхозы были. Ездила туда четыре года назад. Я до сих пор болею после этой поездки. Лучше бы я туда не ездила. Я очень болела, переживала. У нас там была деревня, Сельмана район был. Идешь по дороге пешком и вишня, и сливы, и виноград, и чего только не росло. Подойдешь, сорвешь. Груша свежая. Захочешь яблок, зайдешь, сорвешь и съешь. Летом, когда я приехала, верите или нет, я грызла руками эту землю. Все засохло, нигде ничего нет. Ни кустика. А наше село....Рядом с нами жили татары и чуваши. А в центре сделали могилы. А раньше наше кладбище располагалось на высокогорье. Так они кладбище перенесли. Я говорю: «Что врать-то, там было столько людей закопано, а вы перенесли». Я пошла на старое кладбище. На могилах не осталось крестов. Нашла только одну могилу, на ней лежал камень, я его перевернула, а там было написано имя «Катерина». И крест, немецкий крест...Я землю в пакетик наскребла руками. Ужасно. Что там твориться! Всё сожгли. У нас школа хорошая была, кирпичная. У нас был клуб кирпичный. Я до пятого класса учила немецкий. Мне надо было идти в шестой, но началась война. Я выступала в клубе, каталась на коньках и лыжах. До сих пор все смотрят фильмы, а я смотрю бега и скачки, беговые лыжи. Всё про спорт смотрю.
Когда мы туда ездили, моя подруга нашла там свой дом. Наших-то домов не осталось, всё сожгли. А она вот нашла свой дом и ограду. Всё загорожено. Всё также кА было до войны. И ещё два домика рядом. Двухэтажный и одноэтажные. В двухэтажном на втором этаже живут, а на первом этаже мусор кидают. Ужасно. Я по сегодняшний день болею. Я в поезде не могла ходить.
Все умерли. Сначала умерла мама, а потом второй брат, и третий, и четвертый. В Беи все похоронены, там и у всех могилы. Там лежат мама и папа.
Я и в Германии могла жить и документы уже оформила. Не хочу. Я дальше Сибири никуда. Я в Германии не жила и жить не хочу.
- Я считаю, что Сталин правильно сделал, что депортировал нас. Они когда нас стали окружать, я сама лично, хоть и девчонкой была, слышу, что начальство говорило, что немцев надо всех в Волге утопить. А он (И. Сталин) говорит, пусть едут в Сибирь и работают. Вот за это я ему говорю: «Большое спасибо». Он тоже не виноват. Там другие командовали. Сейчас я живу хорошо. Я живу с дочерью. Ей 58 лет. Дочь закончила десять классов и захотела в Абакан. Мы жили в Будёновке. Мне сильно там нравилось. Сейчас я живу хорошо, я не обижаюсь. Спасибо государству. Сейчас я хожу в хор, пою. Мне руководитель говорит: «Екатерина Ивановна, а Вы когда повторили немецкие песни?». Я говорю: «Никогда». Двадцать лет я хожу в немецкий хор. И все новые песни, которые они приносят, я их все знаю. И от русских не отказываюсь. Все русские народные песни знаю. Я начала работать в двенадцать с половиной лет. Я не училась, всё работала и работала. Я ветеран труда Великой Отечественной войны, - закончила свою грустную историю Екатерина Ивановна.
Слушая этот ужасающий рассказ, возникали вопросы один за другим. Но главный: как так получилось, что она, двенадцатилетняя девочка, ее родители и братья, живущие на берегах Волги, где жили их предки, и являющиеся гражданами СССР могли оказаться чужими среди своих? Ведь таких «чужих» было много, слишком много!
По мнению историков, важнейшими причинами эмиграции Европейцев в Россию являются то, что численность населения Германии на протяжении всего 18-го века постоянно возрастала и достигла 22 миллионов человек. Прирост населения продолжался также и в 19-м веке. Рост населения привёл к нехватке сельскохозяйственных угодий. Право прямого наследования и реальное распределение наследства побуждали к переселению. Число людей, которые жили исключительно доходами от своего двора, резко сокращалось, а число малоземельных и безземельных напротив сильно возрастало. Чтобы обеспечить себе прожиточный минимум, они вынуждены были искать себе побочный заработок. При непомерных налогах и низком доходе крестьянские дворы едва сводили концы с концами. При дополнительных повинностях хозяйству грозила вечная задолженность или полное разорение. Целинные земли внутри страны были непригодны для земледелия, но попытка создать на них новые крестьянские хозяйства не увенчалась успехом. Занятие ремеслом, как в селе, так и в городе едва гарантировало прожиточный минимум. Таким образом, вышеизложенные причины привели к массовому обнищанию и разорению населения.
Значительный приток немцев в Россию произошел во времена Екатерины II (идея организовать земледельческие колонии впервые возникла в конце царствования Елизаветы). Екатерина решила вызвать колонистов для заселения земель, «до сего еще праздно оставшихся». 4 декабря 1762 г. она издала манифест о вызове колонистов. Затем при непосредственном участии самой Екатерины II были выработаны и 22 июля 1763 года обнародованы два законодательных акта, послуживших фундаментом колонизации в России, а именно: 1) манифест о даруемых иностранным переселенцам авантажах и привилегиях и 2) указ об учреждении Канцелярии опекунства иностранных подданных.
Иностранным переселенцам были обещаны значительные привилегии и денежные пособия. Вызов, заселение и обустройство происходило с 1763 по 1772 год. Колонисты распределялись в местностях, представлявших некоторое сходство с их родиной. Поселялись там, где нужны были хлебопашцы, а также в местностях удобных для занятия скотоводством, садоводством и огородничеством. Благодаря их трудолюбию и бережливости места заселения превращались в цветущие нивы. Как и планировалось, колонисты окультурили южные границы Российской империи, создали образцовые хозяйства фермерского типа. На их долю приходилась значительная часть сельскохозяйственного экспорта России.
Культурный уровень немецкого населения был очень высок. Уровень грамотности у немцев-колонистов, например, в Самарском уезде достигал 74% при среднем по уезду - 7%. С марта 1764 года началось заселение первых колоний Саратовской губернии, в луговой стороне Волги - в Николаевском и Новоузенском уездах, а также в нагорной стороне Волги. Основным занятием колонистов стало земледелие. Поначалу оно велось примитивным способом: пахали сохой, жали серпом, молотили цепами. Колонисты впервые начали разводить табак, лен, коноплю, производили уксус из молочной сыворотки. К концу XVIII века окончательно установилось разведение колонистами луговой стороны пшеницы и табака, а колонистами нагорной - пшеницы, ржи, овса, ячменя, картофеля, а всеми колонистами - овощей. Главный источник благосостояния колонистов в это время - пшеница, производство которой доходит до 10 млн пудов.
«Согласно переписи населения 1879 года, 165600 немцев проживало в прибалтийский губерниях России; в Самарской и Саратовской - 395800 человек; в Царстве Польском - 407700 человек; в Екатеринославской, Херсонской и Таврической губерниях - 377800 человек; в Волынской губернии - 171300 человек. Много немцев проживало в Финляндии, входившей тогда в состав Российской империи, в Закавказье, Бессарабии, а также в Санкт-Петербургской, Ставропольской губерниях и в белорусско- литовском регионе. К началу XX века немцы, таким образом, по численности занимали в стране девятое место. Немецкое поселение империи насчитывало 1800000 человек» - приводит данные в своей работе «История российских немцев» кандидат исторических наук В. Ауман.
19 октября 1918 г. В.И.Ленин подписал декрет о создании на территории бывших колоний Трудовой коммуны (автономной области) немцев Поволжья. Поначалу ее центром был Марксштадт (до революции Екатериненштадт, ныне Маркс), а затем Покровск (с 1933 года Энгельс).
За годы советской власти на территории бывших немецких колоний Поволжья возникла современная промышленность. АССР НП достигла крупных успехов в области народного образования, культуры. В десятки раз возросло количество средних школ. До революции на территории немецких колоний Поволжья не было ни одного высшего учебного заведения. К концу 30-х годов АССР НП имела 5 вузов и 11 техникумов. На ее территории открылись два профессиональных немецких театра. В столице автономной республики и районных центрах выходили газеты на родном языке. Развивалось книгоиздательское дело. Росла и набирала силу национальная литература. Ее лучшие представители участвовали в Первом съезде советских писателей.
«Чужими» русские немцы оказались с началом войны.
В июле 1941 г. в республику тайно прибыли Л. Берия и В. Молотов. Результат их визита - делается вывод о депортации всего немецкого населения республики. После чего издается и принимается быстро для сотен тысяч невинных людей судьбоносные документы.
26 августа - Совнарком СССР и ЦКВКП(б) принимают постановление о депортации: “О переселении всех немцев Республики Немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области”. Сюда же направляются войска НКВД.
27 августа - Народный комиссар внутренних дел. Л. Берия издает приказ № 001158
“О мероприятиях по проведению операции по переселению немцев из Республики
Немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей”. Операцию намечено
провести с 3 по 20 сентября 1941 г. оперативной группой войск НКВД.
28 августа - Президиум Верховного Совета СССР издает Указ “О переселении немцев,
проживающих в районах Поволжья”, официально обвинивший поволжских немцев в
пособничестве германским оккупантам и придавший законный вид решению сталинского
руководства о ликвидации АССР Немцев Поволжья и депортации ее населения.
30 августа - по указанию Л. Берии республиканские газеты “Большевик” и “Нахрихтен” публикуют Указ Президиума Верховного Совета, СССР от 28 августа 1941 года.
3 по 20 сентября - Депортация немецкого населения из Поволжья. Что и было четко выполнено. Это были самые тяжелые первые месяцы войны, не хватало людей, транспорта, техники, фашисты рвались к Москве, но на эту операцию было командировано 1200 сотрудников НКВД, 2000 работников милиции, 7350 красноармейцев и сотни вагонов.
Всего на Восток страны было депортировано около 600 тыс. советских немцев, а в Красноярский край прибыло около 58 тысяч человек. Естественно, местные власти в крае готовились к приему немцев - переселенцев, к этому их обязывали и соответствующие постановления ЦКВКП(б) и Крайкома ВКП(б). Но тяжелые условия войны, тон Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28. 08. 1941 г., где советские немцы назывались пособниками фашизма, сделали свое дело. Большинство переселенцев сразу же оказались в бедственном положении, на грани выживания: без жилья, без средств к существованию, с клеймом пособника врага. Это усугублялось всеобъемлющим ограничением в правах, проявлением антипатии со стороны органов местной власти, общим фоном тех сложных обстоятельств, которые уравнивали понятие “немец” с понятием “фашист”.
На протяжении только двух месяцев в сентябре и октябре 1941 года бюро крайкома ВКП(б) и Хакасского обкома партии четырежды рассматривали вопросы размещения, устройства на работу, режима использования немцев - переселенцев. И, тем не менее, общий тон этих постановлений по отношению к немцам - переселенцам носит чисто гулаговский характер.
10 января 1942 г. издается Постановление ГКО №1123— “Совершенно секретно” “О порядке использования; немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет”. Мобилизацию следовало закончить к 30 января 1942г. Неявки и уклонения от мобилизации карались высшей мерой наказания. Через военкоматы было мобилизовано 120 тыс. немцев — мужчин и подростков. Все они без суда и следствия оказались и специальных трудармейских лагерях НКВД, где режим содержания ничем не отличается от режима концлагеря. На мобилизованных немцев распространялись нормы продовольственного снабжения, установленные ГУЛАГу НКВД. На берегах Енисея и Абакана трудармейцы выполняли самую тяжелую физическую работу па шахтах, лесоповале, рудниках, железной дороге, в частности, строили железную дорогу Сталинск - Абакан, Сталинск - Барнаул. Но и этого оказалось мало сталинскому руководству. Они нашли эффективную форму массового истребления советских немцев измором. 7 октября 1942г. выходит новое Постановление ГКО, по которому в трудармню и рабочие колонны призываются мужчины от 15 до 55 лет и женщины от 15 до 45 лет. Известны примеры, когда туда попадали люди от 14 до 65 лет. Все это привело к тому, что каждый второй советский немец погиб в трудармиц или после нее, т. е. примерно четыреста тысяч человек.
С окончанием войны участь немцев - переселенцев и других репрессированных народов психологически ужесточилась. Все взрослое население было взято под позорный комендантский надзор НКВД — МВД. Война окончилась, но оставался все тот же многочасовой труд, без элементарных условий для нормальной жизни.
Нельзя было покидать место жительства хотя бы на сутки без разрешения коменданта. За попытку самовольного ухода или побег - 20 лет каторжных работ.
Только в одном Красноярском крае функционировала 151 спецкомендатура.
И лишь в 1964г. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29. 08. 1964 г. с советских немцев были сняты все огульные обвинения в шпионаже, предательстве и пособничестве.
Пройдя через столько бед, пережив потери родных, поражает то, что Екатерина Васильевна никого не обвиняет в своей судьбе. Она и Сталина, и государство благодарит. «Чужой» она быть не может. В предательстве русских немцев, да и всего народа можно обвинить только тех, кто своими решениями обрекал миллионы людей на смерть.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»