Человек в истории. Россия – XX век.
Белова Мария
10 класс
МУ «Централизованный Шалоболинский сельский Дом
культуры, научно-краеведческое объединение «Моя Малая Родина», с. Шалоболино
Курагинского района
Руководитель 662931, Семочкина Валентина Федоровна, руководитель
научно-краеведческого объединения «Моя Малая Родина»
Белова Мария Александровна
Красноярский край, Курагинский район, с. Шалоболино, 10 класс.
ИДЕТ В ШИНЕЛИ МОЛОДОСТЬ МОЯ
Семочкина Валентина Федоровна, руководитель научно-краеведческого объединения «Моя Малая Родина» при МУ «ЦШСДК».
В своей работе Мария рассказала о судьбе участницы войны Крючковой Евдокии Гавриловны, жительницы нашего села, прошедшую войну от начала до конца военным медиком. С 18 лет ее жизнь опалила война. Сколько пришлось ей пережить молоденькой медсестре: тяжелый труд для спасения жизней раненых, бомбежки, кровь и смерть. Война способствовала очень быстрому взрослению Евдокии Гавриловны. Из молоденькой неопытной медсестры она превратилась в опытного медика. Она спасла жизнь многим защитникам Отечества. Ее судьба – это судьба тысяч женщин, участниц войны. Они сделали много для Победы. Мы думаем, что судьба Евдокии Гавриловны будет интересна для тех, кто прочитает эту работу.
Работа построена на воспоминаниях Евдокии Гавриловны. Ее интересные рассказы о жизни мы постарались не изменять, чтобы сохранить авторскую точку зрения на события. В научной литературе мы только перепроверили правильность географическую и даты. Из других литературных источников мы узнали, что путь военного медика Евдокии Гавриловны – это путь тысяч советских женщин, молодость которых опалила война.
Мария уже опытный краевед, поэтому она проявила много самостоятельности при сборе, отборе материала, встречалась неоднократно с Евдокией Гавриловной. Их встречи переросли в дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Руководитель только консультировала, кое-где корректировала Марию. Она уже многое умеет сама, т.к. эта вторая наша совместная работа.
Руководитель Семочкина В.Ф.
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал,
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я ушла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
Юлия Друнина.
Тема реферата «Идет в шинели молодость моя». Он посвящается медицинским работникам времен Великой Отечественной войны. Военно-медицинская служба внесла весомый вклад в Победу [1, с. 152]. И среди тысяч медицинских работников была и Крючкова Евдокия Гавриловна, ветеран Великой Отечественной войны, жительница села Шалоболино.
Работу над этой темой я начала еще в 9 классе. Тема войны меня заинтересовала, когда я работала над темой «Перебирая наши даты», которую я посвятила своим родственникам – участникам Великой Отечественной войны. Работая с документами нашего музея, собирая материал об участниках войны к 65-летию Победы, я встретила много материалов и документов о наших землячках, участниках войны. В нашем селе живут две женщины, которые были на войне: одна с 17 лет была связисткой на войне с Японией (Федорова Таисья Дмитриевна), а другая (Бурдыко Евдокия Гавриловна) с 18 лет на фронте, прошла с 27 армией весь ее путь, медсестра.
Судьба Евдокии Гавриловны меня очень заинтересовала: прекрасная рассказчица, имеющая на все свою точку зрения, критично относящаяся ко всему. Меня поразила, что, испытав так много в жизни, она верит во все доброе, тяжелобольная, она сохранила оптимизм, умение отстаивать свою точку зрения. Пережить столько и сохранить себя как человек, как яркая личность!?
Моя первая встреча с ней произошла у нее дома, когда она еще жила у брата. Я увидела человека с костылями, который едва ходил. Мне стало некомфортно, что я такая молодая, полная сил, отнимаю у больного человека время. Но уже с самого начала нашего общения, я попала под ее обаяние прекрасного рассказчика. Мы как-то почувствовали симпатию друг к другу, позже подружились. Позже, когда она переехала к племяннице, я стала чаще у нее бывать. Мы разговаривали на различные темы, делились своими мыслями. Она могла подшутить надо мной, но не обидно. Когда я ей показала работу, она очень критично ее изучила, потребовала устранить неточности. «Не надо делать из меня героя, я просто выполняла свой долг. Так делали все». Эту свою работу я посвящаю Евдокие Гавриловне Бурдыко, моему старшему другу.
Женщина на войне! Как-то не сочетаются понятия – война и женщина. Мужчины от природы всегда добытчики. Они добывают пищу, охраняют свою территорию, завоевывают новую. А у женщины совсем другое предназначение. Она должна рожать, воспитывать детей, содержать в порядке дом. «Берегыня», значит хранительница очага. Так называли ее древние славяне. Но Великая Отечественная война перемешала все. Свыше500 000 советских женщин надели серые солдатские шинели. Они были зенитчицами, разведчицами, связистами, медсестрами. Женщине на войне было трудно. И не только потому, что она подвергались опасности быть убитой или раненой, что вынуждена жить в сырых холодных окопах, видеть смерть и страдания. Ей было трудно еще и потому, что она - женщина, для которой жестокость противоестественна. Но женщины воевали, потому что это надо было для Победы, для будущей жизни.
Одной из участниц войны была Крючкова Евдокия Гавриловна, медсестра, жительница нашего села. Она прошла всю войну от неопытной девочки-медсестры до опытного врача. Очень рано она повзрослела, ибо война – это кровавая школа для быстрого взросления.
Бурдыко (Крючкова) Евдокия Гавриловна родилась 6 февраля 1923 года на Украине в Прилукском районе в с. Полова. Отец ее, Бурдыка Гавриил Андреевич, имел крепкое хозяйство, мать, Мария Ивановна, воспитывала детей и помогала ему по хозяйству. Кроме Евдокии в семье было еще трое детей, Иван, Василий, Нина. Семья была обеспеченная. Отец трудился в своем хозяйстве не покладая рук: Он не хотел вступать в колхоз. «Ничего людям не было объяснено, действовали грубо, заставляли насильно вступать в колхоз, а отец все нажил своим трудом», - считает Евдокия Гавриловна. Конечно, в то время ей было 7 лет, где ей было понять ту политику, которую проводило правительство относительно крестьян, но память сохранила разговоры взрослых, да и ей вместе с семьей пришлось много пережить. Раскулачивание прошло через ее детство. Сосед Кунзыль Василий Никитьевич предупредил о раскулачивании. Отец сразу собрался и долгое время прятался. В 1931 году все у них описали: дом, корову, кур, даже детскую одежду. Остались практически без всего. Чтобы избежать ареста, мать с детьми ушла к родственникам в дальнюю деревню. « Помню ветер, снег в лицо и холод. Волки воют. Но мы понимали, что надо идти, иначе будет плохо», - вспоминает она. [6]. Скрывались у родственников, потом отец к ним присоединился.
Учитель Кунзыль Василий Никитьевич написал в Чернигов, чтобы пересмотрели вопрос о раскулачивании их семьи: в итоге землю возвратили, а жить негде: дом уже разобрали и продали на вывоз. Одежды не было, носили, что люди давали. Есть тоже было нечего, но как-то выжили. Пережили страшный голод в 1933 году. Отец больной, отечный. В школе давали кукурузный кулеш и 100 г хлеба, хлеб приносили отцу. Потом, когда отец поправился, то стал ездить на заработки, тем и жили. Переезжали часто, но дети всегда ходили в школу, за этим следил отец. Последнее время жили в п. Прилуки. Закончила Евдокия школу и сразу поступила на двухгодичные курсы медсестер.
Началась война. 28 августа 1941 года призвали на фронт всю группу, ей едва 18 лет исполнилось. Отец, провожая на фронт, плакал и наказывал: «Прошу тебя: не пей, не кури, не распускайся». «Наверное, трудно в это поверить, но не курила, не пила, а 100 г, «фронтовых» отдавала ребятам», - рассказывает Евдокия Гавриловна [6]. Привезли в Рамадан Полтавской области, хотели напрямую в Харьков отправить, но помешали страшные бомбежки и отступление армии. Была она хрупкая девочка, а ей дали ботинки 42 размера, большой размер одежды. Как-то перешила форму, сапоги обменяла на меньший размер. Женщина везде остается женщиной! Вначале были в учебном пункте. Винтовку стали изучать, пулемет «Максим». «Командир, обучавший нас, заставлял, непонятно зачем, много ходить строем. В гору – запевай, с горы - запевай, а уже шла война, люди гибли, армия отступала», - рассуждает Евдокия Гавриловна [6]. Потом привезли в Харьков на товарный двор. Ночи уже холодные. Снимают девчонки бушлаты: часть бушлатов стелют на пол, а другими накрываются, когда удается поспать. Здесь получили первое крещение. Загрузили раненых в вагоны и повезли в Свердловскую область. По пути разгружали раненых в Уфе, Казани и в других городах. Потом их отправили на Валдай, но там их не приняли и отправили на Ленинградский фронт. Здесь их тоже не приняли, даже на довольствие не ставили. Сказывалась неразбериха первых месяцев войны. Начальник госпиталя Юков приехал из Москвы и дал указание поставить на довольствие. Стали они служить при 27 армии в полевом госпитале, который находился в 31 км от передовой. 27 армия обороняла Балтийское побережье, вела оборонительные бои в районе Старой Руссы, Двинска, затем в составе Первого Украинского фронта участвовала в Белогоро-Белгородской операции, потом участвовала при форсировании Днепра, в Ясско-Кишиневской операции, а в конце войны - в Венгрии [1,с.439- 440]. Такой боевой путь вместе с армией прошла медсестра Бурдыко Евдокия Гавриловна. Госпиталь специализировался по профилю - ранение в челюсть. Если раненый тяжело ранен, то его после оказания помощи отправляли в тыл, но большинство оставалось у них.
Отправили их в Новгородскую область в конце 1941 года. Жителей выселили из прифронтовой полосы, раненых разместили в домах, а медперсонал жил в блиндажах. Евдокия Гавриловна вместе с санитарами обслуживала три дома.
Очень тяжело было. Раненых много, на одну медсестру и двух санитаров приходилось
от 20 и более раненых. Работы было невпроворот: надо было 2 раза измерить
температуру, сделать перевязки, раздать лекарства, накормить, умыть раненых.
Смены никакой, с ног падали. Санитар ей говорит: «Иди, ложись под кровать к
тяжелораненым и поспи хоть немного. Утку запросят – я подам». Измерила Евдокия
температуру, побежала в палату тяжелораненых, смотрит, а хирург санитара уже
ведет за плечо. Санитар уставший, наклонился над раненым и упал на него – наряд
вне очереди. Все падали с ног от усталости.
Подобрали девочку 12 лет, звали ее Таня, голодная, худенькая, в грязной фуфайке,
одни глаза. Родители погибли на ее глазах. Начальник госпиталя вначале не
разрешал ее оставлять. «Война не для детей, - говорил он. А куда ее было
отправлять, она еле на ногах держалась. Стала жить при госпитале, тайно оставили
ее в хирургическом отделении. Долго откармливали ее, что повкуснее - все ей
несли. Форму ей перешили, только долго не могли убить в ней страх, поселившийся
после всего пережитого. «Мы ее прятали от начальника госпиталя, а когда она
попалась ему на глаза через некоторое время, в форме, окрепшая, то он разрешил
ее оставить. Все полюбили Таню, она была с нами до конца войны: рецепты
относила, за лекарством бегала, а потом научилась перевязки делать. Привыкла я к
ней как к сестре. На глазах подросла, хорошенькая стала, умненькая. После войны
потерялись связи, искала долго, но не нашла», - продолжает Евдокия Гавриловна
[6].
С мая 1942 года госпиталь обслуживал аэродром под Старой Руссой. Бомбили два
раза в день: в 2 часа дня и в 4 часа. Немцы - педанты, у них все по расписанию.
Сталин не подписал соглашение с Международным Красным крестом об оказании помощи
советским раненым и военнопленным, поэтому фашисты бомбили госпитали. Тяжело
приходилось: снаряды пролетали, бой самолетов над госпиталем [3, с. 228]. Самое
страшное, что ей, молоденькой девчонке, пришлось пережить – это бомбежки. Прямое
попадание - погиб санитар. Один раненый Румянцев имел 16 ранений. Как они
боролись за его жизнь! А тут еще ранили в брюшную полость во время бомбежки.
Погиб. За 2 раза фашисты разгромили населенный пункт. Осталось 6 домов, все
сгорело. Некоторые были повторно ранены, было много и убитых. «Однажды бомбежка
была особенно сильной. Все горит, разрывы бомб. Все побежали в лес. Я бегу, но
чувствую, что не могу больше бежать. Остановилась и стою. Лейтенант схватил
меня, кричит: «Бегите». А я не могу. Отбежала сколько-то, а где недавно стояла,
туда упала бомба. На глазах погибла одна медсестра. Нашли руки. После бомбежки
собирали раненых. Многие, даже тяжелораненые, пытаясь спастись, убегали в лес.
Инстинкт самосохранения. Стали собирать раненых, а разместить их негде. «Машины
ехали за боеприпасами, мы просим, чтобы взяли раненых, а у них своя задача, не
берут. Перегородили мы дорогу, стали размещать раненых», - рассказывает Евдокия
Гавриловна [6].. После страшной бомбежки под Старой Руссой, пережив стресс,
зашла в блиндаж, там медсестра курит, попросила у нее папиросу, закурила,
закашлялась. Заходит лейтенант и говорит: «Брось курить, тебе не идет». «Но ведь
она курит», - говорит Евдокия, указывая на подругу. «Пусть курит, а ты не кури».
Что было в этой девушке, что даже на войне ее выделяли, относились с теплом и
пониманием! На войне у нее была подруга, старше ее на 10 лет. Сначала и до конца
были вместе: рядом спали, делились секретами. Уже после войны она ей скажет: «Ты
чувствовала, что была любимицей госпиталя». На всю жизнь остался страх перед
бомбежкой. Даже после войны ни разу не летала самолетом, не могла.
После бомбежки 18-20 дней не принимали раненых. Наступило затишье на фронте.
Перенесла брюшной тиф. Поступил больной из прифронтовой полосы, у него вся одежда во вшах, даже в бровях вши. Немцы часто специально заражали людей тифом и переправляли их в тыл, во фронтовые части. Одежду обработали в дезкамере. «Вроде делала все осторожно, соблюдая все правила, а одна вша укусила. Я уже знала, что обречена, но работала в госпитале. Через 12 дней заболели я и санитар. Санитар умер, а я выжила. Девчонки, чтобы быстрее поправилась, приносили продукты, поддерживали всячески. Когда я поправилась, то пришла и говорю: «Дайте работу, не могу больше отдыхать». А сама худая, еле на ногах держусь», - рассказывает Евдокия Гавриловна [6].
В 1943 году армия наступала по всему фронту. Сколько было раненых! «В августе – сентябре в Ахтырке Сумской области в госпитале лежал раненый, врач предложил ему ампутацию руки по локоть, он очень переживал, есть отказывался, ни с кем не разговаривал. Я посмотрела руку и сказала: «Гангрены нет, не соглашайтесь на ампутацию», - вспоминает Евдокия Гавриловна [6]. Это уже не та неопытная девочка, которая была в начале войны. Она уже многому научилась в суровых условиях войны. Приходила к нему Евдокия, делала процедуры, массаж. Руку отстояли. Два года переписывались, а 1944 году поженились.
Лежал в госпитале у них раненый Крутененок, ранение в нижнюю челюсть. Молодой совсем. После окончания школы добровольцем ушел на фронт, окончил шестимесячные курсы лейтенантов. «Ты корми меня, сестра, когда ты кормишь, мне не больно», - просил он. Кормила его Евдокия через катетер, выходила. Опять на фронт выпросился, хотя ранение было серьезное.
«В одном из «моих» домов, была двухместная палата. Начальник госпиталя спросил:
«Можно ли оттуда перевести больных, а палату сделать образцовой? К тебе поступят
два немецких летчика, надо создать им нормальные условия». Я возмутилась. К тому
времени я уже многое знала о зверствах фашистов. А он сказал: «А знаешь, кто мы?
Ты присягу принимала? Мы не должны уподобляться фашистам. Он враг, но помощь ему
окажи», - рассказывает Евдокия Гавриловна [6].
Сколько раненых прошло через руки Евдокии Гавриловны. Каждому надо уделить
внимание, тепло. За время лечения они становились близкими, родными людьми, т.к.
порой много бессонных ночей приходилось проводить у постели раненого, чтобы
спасти ему жизнь. Когда они поправлялись, то тепло прощались с медперсоналом,
благодарили их. «С 1943 года уже призывали мальчишек 16-18лет. Необученные,
неумеющие держать винтовку - сколько их погибло, многие были ранены. Мы
чувствовали себя стариками, так как многое повидали на войне. Война способствует
быстрому взрослению. Жалко их было, совсем молоденькие, лица совсем мальчишечьи.
Они часто в бреду звали маму»,- вспоминает она.[6].
Для форсирования Днепра наведены были переправы. Стрельба со стороны фашистов не прерывалась, переправы рушились, танки, машины в воду. Лошади тянули пушки под разрывом снарядов. Снаряд разрывался, все на дно. Вода от крови красная. «Мы много повидали на войне. Но то, что увидели – потрясение. Ждали разрешение на переправу. Раненых было много, работали без отдыха», - рассказывает Евдокия Гавриловна [6].
В 1943 году после освобождения части Украины заехала к своим родным в Прилуки.
«Я отпросилась у замполита, попросила завезти меня в Прилуки. Машины в 5 км от
дома проезжали. Два года находились родные в оккупации. Когда я приехала, там
еще все дымилось, многие дома горели. Всю войну родственники не знали обо мне
ничего. Сколько радости было! Четыре часа пробыла дома. На стол собрали, соседи
пришли. Тяжело им жилось в оккупации. Учитель Кунзыль Василий Никитьевич сказал
отцу: «Не вздумайте требовать хозяйство, отобранное советской властью. Немцы
здесь временно, мы их разобьем. Уйди с железной дороги и паси скот». Отец так и
сделал. Пас скот, приносил молоко», - рассказывает Евдокия Гавриловна [6]. Среди
оккупантов разные люди были: некоторые очень жестокие были, зверствовали прямо,
да и среди своих «полицаев» тоже много жестоких было. А некоторые немцы
помогали, видимо скучали по дому.
На всю жизнь семья Евдокии Гавриловны сохранила благодарность к учителю Кунзыль
Василию Никитьевичу. Много добра он сделал для их семьи. Да погиб он, был сожжен
в сарае вместе с односельчанами при отступлении немцев. Жену его с сыном как-то
удалось вытолкать из сарая, и наказ они получили: рассказать обо всем. Уже после
войны жена Василия Никитьевича поехала в Казань к сыну. Он вырос, окончил
институт, собирался жениться. Невеста была дочерью полицейского из Прилук,
который вместе с немцами сжигал людей в сарае. Узнала его жена учителя. Теперь
бывший «полицай» – коммунист, занимал высокий пост. Его портрет висел на Доске
почета. Был судебный процесс, где жена учителя выступала свидетелем его зверств.
Ее воспоминания о жизни в оккупации были напечатаны в некоторых советских
газетах.
В Корсунь-Шевченковский операции чуть в плен не попали. «Мы безоружные были, с нами несколько десятков раненых. Наши отступали, а мы смотрели, как они мимо нас проходили и плакали, так обидно было погибнуть в конце войны, когда фашисты отступают. Но Жуков дал приказ о наступлении, и части повернули назад. Много и по-разному пишут о Жукове, но мы его уважали. Он был талантливым полководцем, его фронтовики любили. Пишут те, кто не воевал», - говорит Евдокия Гавриловна [6].[3, с. 72].
Уже перед границей приказали им взять перевязочный материал и на передовую пешком, без техники. Зачем, не понимает она до сих пор. Опытный медперсонал, прошедший войну, и на передовую. Выдали новые сапоги, так как грязь на Украине. Но потом вернули в госпиталь. «Глупость и нездоровый карьеризм были во все времена. Но хороших людей было больше. Сколько пришлось пережить, не приведи Бог никому. Четыре года войны. Сколько смертей видели, сколько страха натерпелись. Всю юность война забрала», - утверждает Евдокия Гавриловна [6].
На границе погрузили их в телячьи вагоны и перевезли в Европу. Дошла до Венгрии. Госпиталь расположился под Будапештом. Сколько ребят там полегло за взятие только одной крепости! Потом она узнает, что в этой крепости уже после войны был установлен мемориал, и названа цифра 500 тысяч погибших. «А мы только успевали перевязки делать, даже продыху не было», - с горечью рассказывает она [2, с.65-66].
7 мая знали, что немцы капитулировали, а 9 мая - выстрелы, думали, что десант. Раненые сползли с постелей, убегать. А потом мы узнали, что это Победа. Обнялись с дежурным врачом и заплакали. Врач взяла со склада красное вино, и каждому налила в кружку. Все плакали и радовались», - вспоминала Евдокия Гавриловна [6].
В сентябре 45 года демобилизовалась: ее хотели отправить на войну с Японией, но отправили сопровождать домой раненую подругу. А пока довезла подругу домой, война с Японией закончилась.
С мужем прожили до 1962 года душа в душу. Жена офицера, где он, там и она. Квартиры своей не было никогда, мебель с инвентарным номером. Родились дети. Сначала служил Сергей Владимирович на Западной Украине, потом в Германии. В то время офицерам не разрешалось брать с собой семьи. Евдокия Гавриловна жила с сыновьями в п. Прилуки. Как тосковали они друг о друге! «Сергей часто писал, слал нам фотографии, а я ему», - вспоминает Евдокия Гавриловна [6]. Только в 1947 году приехала она в Германию. Здесь у них была своя комната, жили не так бедно, а главное, они были счастливы. Затем служил на границе с Ираном, где в 1962 года он тяжело заболел. Лечение в госпиталях, горечь оттого, что она знала, что его не спасти: требовалось лекарство, которое нигде не могли достать. Написала министру обороны, лекарство пришло, но в день смерти любимого человека. «Скольким людям жизнь спасла, а мужу не смогла помочь. Я долго не могла оправиться после такой потери. Винила себя, что я медсестра, а не спасла его», - вспоминает она [6]. Семья осталась без квартиры, потом получили небольшую квартиру в Прилуках. Дети подросли, женились, тесно стало. Приехала в Шалоболино к брату. Сейчас живет в семье племянницы. Больная, ноги отказали. Здоровье подорвано. «Молодые были – не береглись. Отняла война здоровье», - рассказывает она [6]. Имеет награды [фото 3,4].
Тяжело сейчас Евдокии Гавриловне. Нет здоровья. Но упорно занимается на тренажере, который ей в комнате поставила племянница. Когда стала выходить на улицу с палочкой, то столько радости было. Хочется ей свою квартиру иметь, но ветеранская программа тормозится, чиновники «крутят» с квартирами. «Ждут, когда мы умрем. Нас ведь и так мало осталось, даже медаль к 65-летию не выдали мне во время, выдали только после обращения к президенту», - с горечью рассказывает Евдокия Гавриловна [6]. Недавно она получила квартиру в г. Красноярске, но пока не переехала. Несмотря на ее болезнь с ней очень интересно общаться. Евдокия Гавриловна - интереснейший собеседник, много знает, Когда позволяет здоровье, она читает, у нее ясный ум. Часто вспоминает войну, дорожит фотографиями, письмами тех времен. Очень ей близки эти люди, с которыми она прошла свой боевой путь. «Мы были патриотами. Тяжело было, уставали, болели, теряли друзей. Но мы верили в Победу, не допускали мысли о поражении. Мы верили искренне», - утверждает Евдокия Гавриловна. Все что она могла сделать для Победы, она сделала.
Молодость Евдокии Гавриловны прошла в шинели. Трудная судьба ей досталась: раскулачивание, голод, но самое страшное – это война. Много пришлось ей пережить: страх бомбежки, горечь потерь, болезнь, постоянная усталость от непрерывной работы. А ведь она женщина, назначение которой совершенно другое. Война и женщина - понятия несовместимые. Но во имя Победы Евдокия Гавриловна прошла всю войну, как тысячи других женщин. Она спасла много жизней солдатам и офицерам.
Через судьбу Евдокии Гавриловны я узнала много о войне, много нового о роли медиков, о том, как трудно было женщинам на войне. За время работы над рефератом мне стала близка судьба Евдокии Гавриловны. Мы стали друзьями, я бываю у нее в гостях. Хорошо, что сейчас мир на Земле. Трудно живется на Земле, но мир. Смогла бы я или мои друзья выдержать такие трудности и не сломаться.
1. Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. М. «Советская
энциклопедия». /под редакцией Козлова.// с.152 с.439- 440.
2. В.В. Кованов. Солдаты бессмертия. Медикам – героям Великой Отечественной
войны 1941-1945. М. Издательство политической литературы. 1985. С.5-6., с.
65-66, с. 72.
3. Война. Народ. Победа. Том 2. Статьи. Очерки. Воспоминания. М. Издательство
политической литературы. 1983.с.227-231.
4. Боевые подруги. Женщины Красноярского края на фронтах Великой Отечественной
войны. Красноярское книжное издательство. 1989. С. 3-4, с. 144-149.
5. Красноярск – Берлин. 1941-1945. 65-летней годовщине Великой Победе
посвящается. Красноярск: Поликор, 2010, с. 301-305, с. 118.
6. Воспоминания Евдокии Гавриловны Крючковой.
7. Домашние архивы Евдокии Гавриловны.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»