И отцу до земли поклонись

Бозылева Татьяна , 8 класс.
Гейзер Оксана , 8 класс.
Красноярский край, Ирбейский район, п. Степановка
Степановская средняя общеобразовательная  школа

Руководитель: Оберман Виктор Яковлевич

2012

И отцу до земли поклонись

Мы расскажем о судьбе Трубицына Ивана Трофимовича из Омской области (приложение 4). Если у вас возникает вопрос, почему школьники из Красноярского края исследуют жизнь жителя Омской области, отвечаем. Это он родился и жил там до 1937 года, а потом попал в нашу тайгу и здесь похоронен. Вы скажете, а почему именно об Иване Трофимовиче пойдет речь. Мы ответим, потому что судьбу десятков умерших от непосильного труда заключенных сейчас очень трудно раскрыть. А вот материал о жизни Трубицина у нас есть. Есть копия статьи из «Ирбейской правды» за 1999 год с одноименным названием. Да, и в книгах по местной истории имеются сведения об этом простом сибирском крестьянине. Кроме того, сын его Трубицин Виктор Иванович, прислал нам воспоминания об отце по рассказам матери и родственников.

Начнем мы свой рассказ с мужественного поступка Виктора Ивановича. В 1997-1999 годах, когда сыну удалось выяснить, где похоронен отец, он стал писать письма в наш Степановский сельсовет, чтобы узнать, кто из жителей знает Усть-Кужо, бывшую лагерную подкомандировку, где и была могила отца. Ему дали адрес Обермана Якова Карловича (приложение 1). О завязавшейся переписке стало известно его сыну, нашему учителю истории Виктору Яковлевичу. Тот согласился помочь  организовать экспедицию на Кужо. Два сына репрессированных объединили усилия в поисках места захоронения И.Т.Трубицина.

Заглянем на родину Трубицина И.Т.. Он родился в д. Дурново, которая была основана в середине 18 века. Из истории Муромцевского района Омской области: В 1762 году в селении проживало 26 человек. В течение второй половины 18 - первой половины 19 века население росло медленно, главным образом за счёт естественного прироста. За 30 лет (1868 -1897) численность жителей Дурново возросла от 180 до 699 человек или в 3,8 раза. В 1887 году из 102 хозяйств 65 продавали продукцию животноводства: свиней, кожи, шерсть, щетину, масло, сало. В 1899 г. здесь возник частный маслодельный заводик А.Ф.Лисина. В 1910 г. на частных заводах было изготовлено 1020 пудов масла, которое реализовывали на станции Татарской и в Омске в частных компаниях. В 1916 г. на 148 самостоятельных дворов приходилось 320 десятин пахотных земель. В 1922 году воссоздаётся Дурновская маслодельная артель. В начале в нее входило 33 двора. Среди них 7 дворов Трубицыных.

За год до организации колхоза в деревне проживало свыше 1040 человек. На 1925 год было учтено 4100 голов всякого скота, 93 плуга, 6 молотилок, 26 веялок. В 1926 году организуется колхоз «Сибиряк» - первый по времени образования колхоз в районе. В нем числилось в начале 1936 года 132 двора, 604 человека, из них 278 трудоспособных. Важным подспорьем в деятельности колхоза и жителей Дурново были промыслово-промышленные объекты. В 1935 году открыта механическая мельница на тракторном приводе. В 1939 в колхозе «Сибиряк» действовал кирпичный сарай, где в течение лета изготовили 14000 кирпича, работали кузница, шорная мастерская, веревочная, хлебопекарня.

Обычная история обычной сибирской деревни. И жили там обычные крестьяне. В Дурново родился, служил, работал до ареста  Иван Трофимович Трубицин. А выделили мы дворы Трубициных потому, что в 1937 г. арестуют несколько  человек Трубициных.

Вернемся к переписке Виктора Ивановича и Якова Карловича:

«06.01.1998. Уважаемый Яков Карлович, пишет вам сын одного из многих приговоренных Тройкой УНКВД по Омской области сроком на 10 лет в 1937 г.  и отбывавшего «наказание» в лагерях  Ирбейского района  Красноярского края. Речь идет о моем отце  Трубицине Иване Трофимовиче,  1901 г. рождения, уроженце д. Дурново Муромцевского района Омской области. Если вам что-либо известно, то прошу убедительно отозваться, за что я  буду вам признателен и просить Бога  о вашем здоровье и долгих лет жизни.    В.И. Трубицин».

В нашем поселке было  несколько человек, кто в  годы войны и после нее проживали в Усть-Кужо, где похоронен И.Т. Трубицин. Я. К. Оберман  проходил  там сплавными  маршрутами. Он дал ответ Виктору  Ивановичу, но места захоронения не знал.

«20.02.1998. Яков Карлович! Ваше письмо прочитано бессчетно раз, в каждом написанном  Вами слове есть свой смысл, есть история. Вы извиняетесь, что не можете мне помочь, но на самом деле  вы помогли мне во многом. Конечно, найти теперь место захоронения моего отца может быть и невозможно. Но хотя бы найти примерное место.  Напишите, как доехать до Степановки. В.И.Трубицин».

Я.К. Оберман сообщил Виктору Ивановичу  о том, как добраться до нашего селения, какие лагеря находились в нашей местности, дал согласие на приезд гостя.

«06.07.1998. Дорогие мои! Помоги Вам Бог, пусть Ваше здоровье восстановится, а Вы, в свою очередь, поможете побыть в местах, где томился в лагере мой отец и где находятся его останки. На розыск могилы отца я, конечно, не рассчитываю, но рядом хочу побывать и на любом дереве прибить копию с тюремной фотографии. Напишите мне:
Существуют ли села Жедорба и Усть-Кужо?
Какая дорога или тропа ведет туда?
Кто-нибудь раньше искал могилы предков в лагерях?
Можно ли дойти туда пешком?
Какие сохранились остатки от лагеря? В.И.Трубицин».

Отрывок из письма  Виктору Яковлевичу Оберману:

«12.04.1999. Уважаемый Виктор Яковлевич! Письмо Ваше читаю уже несколько раз. Мне скоро исполнится 64 года, здоровье не очень хорошее, но пока оно позволяет мои планы осуществить. Определите время и Ваши возможности и сообщите мне. В.И.Трубицин».

Итогом переписки стала экспедиция на Кужо. Вот что рассказал нам В.Я.Оберман:

«Мои родители не по своей воле попали в Красноярский край. В 1941 году они были сосланы. Отец – из Запорожской области Украины, мать – из Поволжья. Отец постоянно меня информировал о ходе переписки с Виктором Ивановичем. Мне очень была интересна эта тема. Мы перешли на телефонные переговоры, уточнили время приезда. Я встретил Виктора Ивановича на автовокзале в Ирбее.  Он заранее предупредил, что будет в кирзовых сапогах. И когда я увидел  по - таежному одетого человека, да еще в сапогах в самый разгар лета, я понял – это он. Мы еще раз познакомились. Всю дорогу до Степановки  обсуждали тему репрессий, детали предстоящего путешествия. Виктор Иванович оказался очень приятным собеседником, умным, тактичным, вежливым. Бесконечно задавал интересующие его вопросы. Я же ввел его в курс дела: найден надежный лодочник - мой ученик Серяков Владимир, решены вопросы топлива, назначено время отплытия и т.д. Вечером мы проехались по поселку, сфотографировались у памятника, посетили отца и других жителей. Посмотрели начало тропы на Амбарчик. Эта деревня не сходила с уст гостя. Сюда первоначально прибыл по этапу его Отец. Вечером рассмотрели копии привезенных документов. Их было много. Мы оба вживались в ту эпоху, эпоху 1937 года».

Посмотрим и мы на эти документы. Перед нами копия личного дела № 3039 на заключенного Ивана Трофимовича Трубицина. 10.11.1937 г. ФИО. Следственный. Заключен под стражу 5.10.1937 г. За кем числится: Тар. (ский) ООУНКВД, ст. 58-2-10-11. Приговор вынесен 21.11.1937 Тройкой УНКВД по Омской области. Срок 10 лет. Начало исчисления срока 4.10.1937. Конец срока 4.10 - 1947. Снизу припечатка: «Перерегистрирован в 1941 г.» и от руки приписка «Повстанец». (Приложение 2).

Нас интересуют указанные статьи Уголовного кодекса. Находим их в «Книге памяти жертв политических репрессий Красноярского края». Читаем:

58-2: «Вооруженное восстание…, захват власти… влекут за собой высшую меру социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства…». (стр. 10-11).
58-10: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти…».
58-11: «Всякого рода организационная деятельность…, участие  в организации для подготовки одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой («Контрреволюционная деятельность») влекут меры, указанные в соответствующих статьях настоящей главы».

Если судить по этим статьям, то И.Т.Трубицин ни много, ни мало готовил ВОССТАНИЕ, выступал против ВЛАСТИ, участвовал в какой-то ОРГАНИЗАЦИИ. Мог ли один человек или даже группа в небольшой сибирской деревне пойти на такое? Не будем забывать, что Трубицин прежде всего крестьянин, и его прежде всего волновали совершенно другие проблемы: вырастить урожай, накормить семью, ухаживать за скотиной…

Рассмотрим карту зачета рабочих дней по личному делу № 18207. Иван Трофимович прибыл в Красноярский исправительно-трудовой лагерь НКВД СССР Ирбейское отделение лагерный пункт Амбарчик 15 апреля 1938 г. (приложение 4). Учет рабочего времени велся по таким показателям: число рабочих дней, дней по болезни, количество отказов, средний процент выработки.

В апреле стоят прочерки. Возможно, это связано с обустройством на новом месте или болезнью. В мае заключенный выходил на работу 17 дней, из них 7 дней выполнял норму. Месячное выполнение составило 98 %. Сказалось, видимо, отсутствие навыков работы. Надо было переходить от привычного крестьянского  труда к непривычному труду лесоруба. Зато в июне число рабочих дней равно 30, и только 3 дня не смог выполнить норму. Средний процент выполнения 111%.

Почему человек работал месяц без выходных? Ради выполнения плана, от этого зависела норма питания, так называемого лагерного пайка. Или его к этому принуждали. Отмечено удовлетворительное качество работы, хорошее  отношение к труду.

Вот еще одна характеристика. С 1 июля 1939 г. по 1 января 1940 г. (Приложение 5). И.Т.Трубицин уже переведен из Амбарчика в лагпункт Жедорба. Это примерно 5 км западнее (приложение 4).

Поощрений, взысканий, нарушений лагерного режима нет. Интересен вопрос 13: имеет ли ПРОМОТ вещдовольствия – нет. «Промот» - от слова промотать. Имеется ввиду, не промотал ли заключенный одежду? Не променял ли, не продал ли? А с кем в тайге променяешь? С медведем? Государство зорко следило за лагерной фуфайкой, шапкой, валенками. Ведь работали заключенные бесплатно. Это похоже на рабский труд.

Пока у Трубицына  есть силы, в сентябре он почти в два раза перевыполняет норму. Дальше показатели снижаются. Причина или холод, или ослабление здоровья, или все вместе.

И. Т. Трубицын по-прежнему не участвует в культурно-воспитательной работе. Думаем потому, что все силы уходили на лесозаготовку. Подсчитаем средний процент выполнения заданий. Получим: 152%. Это свидетельствует о большом старании. За эти полгода он почти не болел. В июле  Иван Трофимович отдыхал 1 день, в августе -3 дня, в сентябре 2 дня, в октябре – 4 дня, в ноябре - 5, в декабре -1. По календарю он должен был иметь минимум 24 дня отдыха. Но отдыхал всего 16. То есть, нормального отдыха у заключенного не  было. Отказов от работы не зафиксировано.

О чем это говорит? Пока все говорит о том, что бывший крестьянин, привыкший к тяжелому труду, и на лесоповале  трудится  достойно. Почему? Может по необходимости - надо выживать. Или осознавал, что лес идет на укрепление  Родины. А уже во  время  войны – и на оборону государства.

Проанализируем еще один период  с 1.01.1940 по 1.07.1940 г.

В марте заключенный Трубицин проработал всего 3 дня. За апрель нет показателей, может быть, он был переведен на легкие работы, а их не отмечали. Возможно, на период весенней распутицы лесные работы отменялись. В мае начинался сплав, отмечено 9 дней, что естественно. Сплав нельзя вести по большой воде, может разнести бревна. В июне 1940 – полный рабочий месяц. Средний процент составляет 138,8. Это опять свидетельствует о достойной работе Ивана Трофимовича. И снова – замечаний не имеет. И снова – не участвует в культурно-воспитательной работе.

Мы имеем копию характеристики и за 1941 год (1.01.41 – 1.07.41).

Наш герой по – прежнему трудится с перевыполнением плана, средний процент 138,5. Но в феврале и марте уже начинает болеть – 15 дней. Поощрений и взысканий нет. Отношение к труду хорошее.

Посмотрим на последнюю характеристику с 1.07.42 по 1.01.43 г. (приложение 6). В этот период И.Т.Трубицин переводится с Жедорбы на участок Кужо (приложение 4). По карте это будет километров на 10 южнее. За плечами у дурновского крестьянина 4 года тяжелого испытания, но он пока держится. Если первые годы медкомиссия относит его к 1 категории трудоспособности, то в этом документе в п. 9 указана 2 категория. Человек слабел. Вот последние данные:

Мы видим, что показатели производительности труда уменьшаются. В декабре заключенный уже больше болеет, чем трудится. До последнего Иван Трофимович старается на работе. Но силы у него на исходе.

Судя по изученным характеристикам, И.Т.Трубицин был настоящим работягой. Он ни разу не отказался от  работы. Не так много и болел. Трудился без замечаний. Мог ли такой человек готовить восстание против власти? – Нет. Мог ли он создавать  тайную организацию? – Нет. Что же он мог? – Только одно: хорошо работать. Что он и делал с весны 1938 года до зимы 1943. Ниже мы рассмотрим свидетельства сына В.И.Трубицина об отношении к труду отца до ареста в 1937 году и сделаем соответствующий вывод.

Изучим медицинскую карту заключенного (приложение 7). Первое освидетельствование у врача отмечено 17.04.38., поставлен диагноз: «лихорадочное состояние». В графе «подпись членов комиссии» отмечено: «отставить от этапа на 2 дня» и роспись.

В энциклопедии объясняется, что лихорадка - это общая реакция организма на болезненное воздействие (инфекция, травмы и др., повышенная температура тела, изменение обмена веществ, изменение кровообращения). Вот что уже заработал  человек за полгода тюремного заключения!

Второй осмотр состоялся 27.03.40., диагноз «вторая лихорадка». 5.03.41.- «лихорадочное состояние», рекомендован «средний физический труд». 22.03.42. – «средний физический труд» и непонятная буква «Б» или «Го». 5.03.41. - РУП 3 сос…27.01.43.- С -1 30% неразборчиво…10.04.43. неразборчиво.  (Что такое РУП, С-1 30%  - мы не выяснили).

Из всех записей можно сделать вывод: с каждым годом здоровье Трубицина ухудшалось, но само медосведетельствование проводилось регулярно 1 раз в год - в марте. Мы видим, что государство следило за здоровьем заключенных. Что естественно, заключенный должен был работать.

Имеются показатели здоровья за последние 7 дней жизни:

Обморожение - не отмечено
Боль органов кровообращения: от   10/122 до 15/36;
Боль органов дыхания: 0/167,0/63,0/3,04 и 3 дня прочерки;
Боль органов пищеварения: 7/153, 2/56…0/19;
Истощение: 0/69 - 0/18;
Зубных и глазных б.: 3/72…0/5. (б. – вероятно, болей).

Что это означает, мы не знаем. Ясно одно, омский крестьянин в течение 7 дней умирал. Наличие таких документов означает, что при всех лагерях имелись медсанчасти, медперсонал (чаще из самих заключенных). Регулярно проводился медосмотр. И все записывалось. Имея на руках такие документы, сын заключенного Виктор может сегодня восстановить судьбу отца до последнего дня. Поклониться его праху в ту сторону, где он покоится. То есть, на восток  от Омска.

Копии позволяют уточнить еще некоторые детали дела Трубицина И.Т. Ну, например, в учетно-статической карточке имеется вставка «особые приметы». Сравним данные за 1937 г. и 1940 г. (приложение 3, 9,10).

Итак, сравниваем. За три года изменилось телосложение. Иван Трофимович похудел, похудел от тяжелой работы и недостаточного питания. Цвет волос потемнел, надо полагать, от систематического труда на лесосеках на свежем воздухе. Имя жены ошибочно указано Екатерина Сидоровна, на самом деле Андреевна. Рост определялся формально: в одно время и выше среднего, и ниже среднего.

В своих воспоминаниях Виктор Иванович отмечает, что еще до ареста отец потерял кончик пальца, но при каких обстоятельствах это произошло, он не помнит. Хотя мать, наверняка ему об этом рассказывала.

У нас имеется  очень печальный документ, это копия акта о смерти И.Т.Трубицина. Вооружимся лупой, попробуем его воспроизвести, хотя это сделать нелегко – очень нечеткая копия, видно, документы отсырели.

Акт № 69 (Приложение 12)

1943 года Апреля 16 дня. Мы, нижеподписавшиеся: Зав. Медпунктом п/к У-Кужо Ролич С.Х. Зав. УРБ Соколов Ю.И. составили настоящий акт в том, что находящийся на излечении в стационаре з/к Трубицин Иван Трофимович 1901 г. рождения умер 16 апреля 1943 г. от двухстороннего крупозного воспаления и туберкулеза легких.
Нач. мсч - неразборчиво
Зав. Мсу - Ролич
Зав. УРП - Соколов
Подписи комиссии свидетельствую:
Нач. п/к Усть – Кужо: Попов

Интересна манера написания начала документа. В наше время написали бы сначала 16 апреля, потом 1943 г. П/к – означает подкомандировка, так назывались мелкие лагерные пункты.

Еще один акт подтверждает захоронение И.Т. Трубицина. (Приложение 13). «Погребен влево от л/п Усть-Кужо, на расстоянии 100 м от зоны, в гробу, головой на восток, на глубине 2-х метров, в гробу положен трафарет с установочными данными. О чем составлен настоящий акт в 6 экз.». Подписали: Соколов – зав. УРП; Ролич – зав. м/пунктом; Авдеенок – комендант; Юсин – дежурный стрелок и рабочий – Шестопалов.

Скупые строчки последних документов на омского крестьянина, не выстоявшего в нашем Краслаге. Другие выжили, Иван Трофимович Трубицин выдержал только половину 10 - летнего срока. Видно, тяжелые условия существования, болезни подорвали здоровье, и он завершает свой путь в наших таежных дебрях. О чем думает сегодня его 76 - летний сын? Кого винит в том, что с двухлетнего возраста он рос без отца?

В.И.Трубицин наизусть знает эти акты, знает все фамилии тех, кто последний раз видел его отца. Он сожалеет, что раньше не обратился в архивы. Может быть, удалось бы разыскать хоть одного свидетеля последних дней отца. Для него это очень важно. Но уже поздно, ничего не исправить.

Мы трепетно читали эти акты. Акт о смерти написан крупным размашистым почерком. Акт о погребении писал уже другой человек, с мелким каллиграфическим почерком. Хоронили Ивана Трубицина на другой день, 17 апреля 1943 г. Подписей в нем больше, чем в первом. Все подписи заверены большим начальником. Хорошо, что архивы хранят документы на репрессированных, туда могут обратиться родственники и узнать судьбу своих близких. Акт о захоронении составлен в 6 экземплярах.

Рассказывает В.Я.Оберман:

«Ту экскурсию на Кужо  буду помнить всю жизнь. Я очень люблю разные исследования и поиски. От всей души помогал Виктору Ивановичу Трубицину в поисках могилы отца. Мы плыли на моторной лодке вверх по Кунгусу, затем по Игилю. Виктор Иванович все снимал на фотоаппарат (72 кадра). Через пять часов плавания мы достигли устья Кужо. Далее еще час шли по побережью до лагеря. Неожиданно почти рядом с лагерем он поскользнулся и оборвался в воду. Мы помогли выбраться, развели костер. А Виктор Иванович сделал удивительный вывод: «Виктор Яковлевич, могила отца точно здесь. Это отец заставил меня ему поклониться таким образом». Мой таежный котелок остался на дне речки, быть может, он «понадобился» Ивану Трофимовичу, а я и непротив. Наш лодочник Владимир Серяков указал примерное место расположения могилы, мы промерили шагами расстояние в сто метров, как было указано в акте. Место совпадало.  Но железного креста, который долгие годы точно указывал захоронение, уже не было – забрали на металлолом. Мы исследовали верхний слой земли, но никаких точных признаков не обнаружили – все заросло. Виктор Иванович набрал в пакет горсть земли, чтобы увезти домой (приложение 15). Потом мы прибили керамические фотографии на лиственницу (приложение 14), дали ружейный салют, помянули умершего. И тронулись в обратный путь. Так, я выполнил свой долг, а Виктор Иванович – свой».

Из воспоминаний В.И.Трубицина:

«Мой отец Трубицин И.Т. родился 7 августа 1901 года в д. Дурного Муромцевского района Омской области в семье крестьян. У родителей Ивана Трофимовича было 4 сына: Петр, Афанасий, Иван, Николай и  3 дочери: Евдокия, Прасковья, Онисия ».

Мы видим что, это была большая крестьянская семья. И родился Иван Трофимович еще до революции в Российской империи.

Из воспоминаний: «По ранению с 1 мировой войны возвратился старший брат Петр. Ранней весной он на босую ногу замачивал лен в студеной  речной воде. В результате  простудился, получил воспаление  легких и умер.  Осталась жена с 2 детьми и 2  брата Иван и Николай. Ивану пришлось остаться за старшего в семье. В одной семье  умерла мать 6-х  детей.  Петр Фомич остался вдовцом с 6-ю детьми и женился  на вдове, у которой тоже было 6 детей. Моя мать Екатерина Андреевна  тоже родилась в 1901 г. В кулацкой семье, родители которой были сосланы весной 1931 года, мой отец посватался к Екатерине, хоть им и было  по 16-17 лет. Родители девушки были против, отец  не давал благословления. По необходимости люди женились в 16-17 лет. Так они и  жили без благословления. Но когда отец узнал, что  будет  внук или внучка, простил Екатерину».

Мы видим, семья Трубициных участвовала в 1  Мировой войне. Узнали, что занимались выращиванием и обработкой льна. Работа была опасная, можно было простыть и умереть. Узнали о большом количестве детей в семьях. Виктор Иванович указывает на «кулацкую» семью. А мы считаем, что это была просто зажиточная крестьянская семья.

Из воспоминаний: «В период Гражданской войны в 1919 году отца призвали в колчаковскую армию в город Омск. В это время  за хозяйку в доме была  моя мать Екатерина Андреевна. В лагерной учетной карточке  отца от 13 апреля 1938 года указано: служба в белой армии у Колчака - 4 месяца. Служба в Красной Армии -1920 г. -1922 г.» (Приложение 9, 16).

Мы узнали, что И.Т. Трубицину пришлось служить в белой и красной армиях. Возможно, служба в белой армии и  способствовала тому, что в 30 -х годах  его арестовали.

Из воспоминаний: «После окончания службы мои родители вели крестьянское хозяйство. Родился брат Павел прямо под кустом  в поле, где мать убирала хлеб. В 1930 году родилась дочь Нина, в 1933 сын Дмитрий, который погиб в детстве. В 1935 году родился я. В 1933 г.  родители вступили в колхоз. Согнали  со двора всю скотину. Отец очень болезненно расставался с лошадьми:  кобылицей «Каурухой» и жеребцом по имени «Серко». Этих лошадей я еще помнил.  Всего родилось 7 детей».

Мы узнали, что семья Трубициных самая обыкновенная, простая крестьянская семья. Они занимались сельским хозяйством, рожали детей, заботились о них. Семья была многодетная. Закрадывается сомнение, что отец семерых детей мог пойти против власти, как его в этом обвинили. Поскольку, в семье было две лошади, семью Трубициных тоже отнесли к «кулацкой».

Любопытное свидетельство приводит Виктор Иванович Трубицин. Когда лошадь Кауруха отработала «свой» век, ее уже не запрягали, и она «ходила, гуляла и паслась, где ей заблагорассудится». Она постоянно заходила во двор своего бывшего хозяина И.Т.Трубицина. А в 1944 году в мае взломала ворота, зашла в пригон и «там нашла свой вечный покой». Этот случай долго потом обсуждали жители Дурново.

О таком поведении животных мы раньше не знали. Теперь будем знать, это нам пригодится на некоторых уроках. Получается, что лошади, предчувствуя свою кончину, идут умирать в свой двор.

Виктор Иванович Трубицин родился 17 апреля 1935 года. Крестным отцом у него были Трубицина Фекла Алексеевна 1904 г. рождения и Агибалов Николай Петрович, муж родной сестры отца. Агибалов тоже был арестован 4.10.1937 г. и до августа 1939 г. был вместе с Иваном Трофимовичем в Жедорбинском  лагпункте.  Потом его отправили этапом в Хабаровсклаг, «где почил навечно в 1942 году». Крестный тоже не выдержал лагерных испытаний и умер еще раньше Ивана Трофимовича.

Во время крещения крестные забыли спросить у отца про имя для младенца. Соседка тетя Татьяна Агибалова (третий свидетель) не растерялась и выпалила: «Митька». Позже отец в сельсовете записал Виктором. Так Трубицин Виктор узнал, что у него есть еще церковное имя.

Нам же интересно, что и в 1935 году детей крестили, хотя религия была запрещена. Недаром Виктор Иванович в своих письмах всегда благодарит Бога за то, что ему удалось найти архивные документы, а позднее и место захоронения отца в нашей тайге.

Вот отрывок из письма В.И.Трубицина от 22.01.2002 г.: «Виктор Яковлевич, Вы, можно сказать, увековечили память о моем отце, за что я молю и буду молить Бога о Вашем благополучии и Вашем здоровье. Многие в Новосибирской и Омской областях, даже на Украине, знают, что есть такие добрые и отзывчивые люди, как Вы и Ваш отец – Яков Карлович. Храни Вас Господь Бог, и будьте всегда здоровы и счастливы».

В 1997 году, когда государство определило некоторые льготы семьям репрессированных, Виктор Иванович обратился в военную прокуратуру. Там ему встретился добрейший человек, который предоставил личные дела арестованного отца. Копии этих дел Виктор Иванович досконально изучил. Теперь он знает о своем отце практически все. Считает, что ему помог ангел – хранитель.

За честность, порядочность и добросовестный труд колхозники избрали Ивана Трофимовича Трубицина председателем колхоза. В работе он был «заводилой»: работал сам и заставлял других. Уезжал на поля рано утром, возвращался поздно вечером. «На председательском ходке сзади было место для логушка с дегтем для смазки упряжных колес. Если он видел, что у нерадивого ездока скрипит колесо, останавливал, сдергивал чеку, снимал колесо и сам смазывал. Колхозник Басак Петр Васильевич впоследствии рассказал Виктору Ивановичу: «Я с твоим отцом работал на полях колхоза, знал его, как добропорядочного и трудолюбивого человека. Даже в то время некоторые члены колхоза немного приворовывали. Твой отец проворовавшихся предупреждал, но властям не выдавал, как его кое-кто в 37 несправедливо выдал».

Образование Иван Трофимович получил самоучкой, научился немного писать и читать. В личном деле арестованного указано в графе образование «малограмотный». Сын помнит «чуточку» небольшие письма отца из лагеря. К сожалению письма не сохранились. Еще немного подучился отец на курсах полеводов (приложение 17). И, видимо, его назначили бригадиром, а уж позднее выбрали председателем колхоза.

Когда в 1933 году Трубицины вступили в колхоз «2-я пятилетка», они отдали туда все имущество, даже амбар недавно построенный, хотя мать была против. У самих остался один дом. И то, вторую половину дома Трубицины отдавали то под колхозную контору, то под медицинский пункт, а иногда там показывали привозные «немые» кинофильмы. «По своему характеру отец был добрым, о нем говорили «рубаха-парень»: мог с себя снять последнюю рубаху и отдать другому. Этим мать была недовольна. Был вспыльчив, но быстро «отходил».

Если Иван Трофимович сознательно отдал в колхоз собственное добро, это свидетельствует о том, что он поддерживал колхозное движение. Можно сказать, он поверил в новую крестьянскую жизнь, и как мог этому содействовал. Как же в таком случае он стал бы готовить «восстание» против власти? Что ли против себя самого и против своей семьи, и против своих родственников, которых было полдеревни?

О своем доме Виктор Иванович помнит следующее:

«Помню обстановку в доме. Зайдя в дом, по правую сторону стояла двухспальная деревянная кровать, по левую – большая русская печь, за печью стеллаж, который мы почему-то называли «голбица». Вверху между кроватью и печью – большие полати. Помню, я спал и на печи, и на полатях. Справа в углу – большой квадратный стол. Над столом в углу – место для иконы. В левом углу небольшой шкаф для посуды, под шкафом небольшая тумба. От шкафа буквой «П» - лавка вдоль стены под окнами. Между русской печью и стеной – небольшой коридор, где было «творило» в подполье. Слева у печи была еще железная печка. Под русской печью была ниша, в которой зимой жили куры. Стульев и мебели не было. Местный столяр по просьбе матери сделал одну табуретку».

По этому описанию видно, что даже председатель колхоза с семьей жили очень скромно. Здесь мы познакомились с новым словом «творило» - по нашему это крышка для подполья. В наших домах тоже есть подполья, правда, не очень глубокие, так как  близко подступает вода.

Крестьяне были недовольны. Например, им не нравились большие налоги, их облагали обязательным государственным займом. На трудодни хлеба выдавали мало, все сдавали государству. Но самое необходимое для жизни у них было.

Вот фрагмент из протокола допроса И.Т.Трубицина от 16 октября 1937 г.:

«Вопрос: Вы отрицаете свою контрреволюционную деятельность в колхозе, тогда как следствием установлено, что Вы с вредительской целью в 1936 году вывезли семенную пшеницу на пункт заготзерно, а семена засыпали плохие и делали высев весной 1937 года вместо 1,8 ц/га – 2,2 ц. на гектар. Признаете Вы это?

Ответ: Да, я это признаю. Осенью 1936 г. был доведен 2-ой план, пришлось воспользоваться засыпанными семенами. Вместо нормы на 1 га – 1,8 ц, высевали – 2,2 ц на га. Урожай 1937 года был не хуже урожая 1936 г.».

В обвинительном заключении по следственному делу № 7725 сказано, что Трубицин И.Т…. колхозник, недовыявленный кулак, б/партийный, русский, м/грамотный, не судим, женат – состав семьи – 5 человек, виновным себя признал частично – это то, что вместо 1,8 ц на га заложил в землю 2,2 ц/га.

То есть, Иван Трофимович не признал, что он вывез пшеницу с вредительской целью. Он действовал по приказу сверху – сдать второй план. И из-за этого пострадал. Оказывается, есть и « недовыявленные» кулаки.

Был еще такой случай. Вырос хороший урожай льна-долгунца. Убирали его вручную. На большой площади разложили его в зиму под снег. Это чтобы такой большой объем не замачивать в воде. То есть для облегчения работы колхозникам. Приехал председатель райисполкома по фамилии Глушков. Увидев расстеленный лен, спросил у Трубицина, зачем он это сделал? Иван Трофимович пытался объяснить технологию получения льна-сырца. Но Глушков, взяв пучок льна, стал бить им по лицу председателя со словами: «Знай, как правильно получать лен-волокно!». Трубицин стерпел. Но позднее, в момент ареста, и это ему припомнили.

Дедушка Виктора Ивановича по линии матери Парахин Андрей Яковлевич (приложение 18) своим трудом нажил кое - какое богатство. Сумел купить себе для хозяйства жатку. Принял крестника на работу. А когда наступил 1931 год, всех зажиточных крестьян лишили избирательных прав, их стали называть «лишенцами». Вскоре их сослали: погрузили на баржу в Муромцево, по реке Тара спустились до Иртыша, по нему до Оби, затем на Васюгане высадили на берегу. Бабушка умерла на первом году.

В 1937 г. мать Виктора Ивановича и всех детей стали называть в деревне «отпрысками врагов народа». По инициативе отдельных активистов собирали сход и требовали мать с детьми выслать из села. К счастью, обошлось. Трубицина Екатерина трудилась, куда бы ее не послали. «Работала, как могла, зарабатывала, нас по миру, в отличие от других, не пустила». Брата Василия сначала призвали на фронт, но потом вернули, как «сына врага народа». Но в декабре 1941 года он добился призыва в качестве добровольца. Воевал более двух лет, в марте 1944 года погиб. В июне 1943 г. мать получила извещение о смерти мужа, теперь о гибели сына. Виктор Иванович помнит горе и слезы матери. В ноябре 1944 года призвали на фронт брата Павла, успел принять участие в боях за Кенигсберг (приложение 11, на фото справа).

Род Трубициных не обошла стороной и новая война. По всем данным перед нами семейство тружеников, но никак не врагов советской власти. Они работают для себя и для страны, они за нее и погибают. Так за что же их арестовывают, за что они умирают в лагерях?

Скидок для семьи Трубициных на сталинские налоги никто не делал. Облагали молоком, шерстью, яйцами, шкурами овец и т.д. Заставляли подписываться на госзайм. А платить было нечем. Заставляли ехать в Муромцево на базар, что-то продать, чтобы заплатить налоги деньгами. Сельсовет упрекал, что родители – ссыльные, а муж – враг народа. После этого «она приходила домой и от рыдания не могла выговорить и слова».

От тяжелой жизни Екатерина Андреевна серьезно заболела. В 1953 году сын Павел увез ее в Калининград, вскоре она там умерла. Там же похоронена. «Отец мой лежит в Саянской тайге, мать лежит в Калининграде. Где захоронен отец теперь я знаю, вот, где лежит мать, я не узнаю никогда».

Из воспоминаний мы видим, что семья Трубициных дважды попала под репрессии. После ссылки дедушки с бабушкой, после ареста Ивана Трофимовича на семью легло позорное пятно - «враги народа». С этим надо было жить. С этим и жил сам Виктор Иванович. Но сегодня у него на душе легче, его отец реабилитирован.

Виктор Иванович Трубицин в школу пошел поздно - нечего было одеть и обуть ни букваря, ни тетради, ни карандаша, чернил и ручки тоже не было. Ссыльная учительница в третьем классе давала свои исписанные тетради. В них между строчек Витя и писал. Подростком пошел прицепщиком на трактор. Давали 1.5 кг хлеба на один трудодень. За лето заработал хлеба, пошел в школу и доучился. Закончил 7 классов.

После школы с двоюродным братом Анатолием, когда им не дали справку из сельсовета на получение паспорта,  подались в Красноярск. Здесь их приняли в ремесленное училище № 6 (энергетиков), здание которого располагалось около КрасТЭЦ.

В 1954 году Виктора Трубицина направили работать в Красэнерго электромонтером 5 разряда. Потом перевели на завод синтетического каучука. Стал учиться на вечернем отделении. «В больших начальниках не ходил: от мастера «дорос» до начальника гальванического цеха завода «Сибсельмаш». Здесь выпускали военную технику».

Мы видим, что, несмотря на трудности, нездоровые отношения к детям репрессированных, В.И. Трубицин за счет трудолюбия и целеустремленности получил образование и сделал карьеру, в этом он сильно похож на своего отца. И если бы Ивана Трофимовича не арестовали, он тоже бы достиг высоких постов. Таким образом, Отец и Сын оказались достойны друг друга.

Из переписки:

«Виктор Яковлевич, в своем повествовании, возможно, я что-то упустил, где-то проявил сумбур, за что не взыщите и простите меня - старика. Если возникнут вопросы, звоните, пишите, с удовольствием отвечу. Места, по которым мы прошли, проплыли с вами в 1999 году, мне часто снятся. Сбросить бы годков 15, повторил бы я поездку в те края, куда не по своей воле попал мой отец и где покоится его прах. 20.10.11. п. Емельяновский Новосибирская область».

В.И. Трубицин только на старости лет получил возможность заняться  поисками своего отца, которого  практически не помнил. Он установил, что сотруднику НКВД Полякову был выдан ордер на арест Трубицина И.Т. 4.10.37.  Согласно протокола, в доме проводился обыск  7.10.37, так как необходимо было передать дела председателя колхоза. Обыск проводили  Желудков - ярый активист, местный учитель начальной школы в присутствии председателя сельсовета Солдатова Якова Степановича. При обыске обнаружено и изъято: военный билет и фото с солдатами царской армии.

Из воспоминаний В.И.Трубицина:

«Когда пришли вышеуказанные активисты для производства обыска и ареста, дети собрались около дома на завалинке ради любопытства. Потом услышали в доме плачь детей и тети Кати. Через несколько минут отца вывели и увезли (по рассказу Трубициной Марии Ивановны, родственницы). Во время проведения обыска отец держал меня на руках и плакал. Когда эта трогательно-печальная процедура закончилась, активисты потребовали ребенка передать матери (по рассказу матери).

Услышав о массовом аресте в Дурново, в том числе Вани, я пошла вечером в дом, можно сказать, свой, узнать, что же будет дальше? Екатерина поругивалась, упрекая Ивана Трофимовича в том, что он (они) почти каждый день собирались в колхозной конторе и вели разговоры. Скорее о колхозных делах. Мать говорила: «Не нужно было ему соглашаться на председательское место, лучше бы вечерами сидел дома» (из рассказа Трубициной Лидии Петровны, родственницы)».

Особенно старался при аресте Солдатов Я.С., председатель сельсовета. И.Т.Трубицин на правах председателя колхоза не всегда соглашался  с мнением председателя сельсовета. В своих свидетельских показаниях от 5.10.37 г., то есть на второй день после ареста Ивана Трофимовича, Солдатов на шести страницах обливал «грязью» последнего. Виктор Иванович пишет, что удивляется, как отцу не дали высшую меру наказания.

Анкетные данные Солдатова таковы: 1905 года рождения, место рождения: Курская область Староскольский район, из батраков, кандидат в члены ВКП (б), паспорт выдан Каргатским РО милиции. По словам старожилов, Солдатов и Желудков после проведенных арестов очень быстро исчезли из села. Из протокола допроса свидетеля Иваникова Ивана Андреевича в 1959 г. в процессе реабилитации:

«Вопрос: Где в настоящее время находится Солдатов Я.С.?

Ответ: Отвечаю, что в 1937 году в нашей деревне было арестовано много народа. Эти аресты проходили по инициативе бывшего председателя сельского совета Солдатова Якова Степановича с согласия начальника Муромцевского РО НКВД Вороновича по спискам, составленным Солдатовым Я.С. Со слов зятя Солдатова последний в период войны по решению Военного Трибунала был приговорен к расстрелу».

Мы видим, что главную роль в аресте И.Т.Трубицина сыграл представитель власти Солдатов, земляк и односельчанин. Скорей всего, Солдатов получил такое задание от вышестоящих органов и как следует постарался. Ведь не каждый может написать 6 страниц доноса на своего земляка. Если верить зятю Солдатова, то инициатора арестов в Дурново постигло суровое возмездие – расстрел. За что во время войны могли расстрелять? За предательство, за измену или дезертирство.

Вот объяснение Вороновича, начальника Муромцевского РО НКВД:

«По существу операции 1937 года изъятия 1 категории кулаков и бандитов, я, приехав из Тарского Окротдела НКВД, получил личную установку нач. Окротдела  т. Стильве в следующей форме:

«Ты чекист, тебе понятно кого изымать, ну, и поезжай». Утвердил мне к изъятию человек  около 200, и я с этим поехал. Дал установку своему аппарату, что дела всего контрреволюционного элемента должны оформляться, безпристрастно документироваться, а при личном допросе, если ты убежден, что он враг и не сознается, нужно всеми средствами заставить добиться признания, вплоть до того, что дать подписать ему готовый протокол, когда Канзычаков спросил, а как, я и сказал: «Прочитай одно, а дай расписаться, что, ну, по делу». В этом я был неправ и мог совершить преступление. Канзычаков и сотрудники Холодов и Коломеец написали заявление в УНКВД.

После этого приехал т. Пешков, проверил наши дела, провел совещание, мне на это строго было указано и мы все поправили на ходу. Кроме того, когда я приезжал в Тарский Окротдел, то т. Пешков, давая мне установки в частной беседе, когда читал протокол Иркутина, говорил: «Вы долго не возитесь, допросил, что нужно, чтоб он признал в деле, протокол подсунул, и все». А я это все понял по своему, и действительно чуть не совершил преступление. Ну, а приехавший потом Пешков уже вновь исправил. К сему, Воронович. 10/12 – 38 г.».

Обратим внимание на число 200, значит, кто-то давал план, сколько человек арестовать. Обратим внимание и на инструкции от начальства: любым путем добиться признания, дать подписать подложный протокол. И если бы Холодов и Коломеец не написали заявление, то Вороновичу и не пришлось бы объясняться. Главное были не доказательства, а признания самих арестованных. Вот их и добивались. В число этих двухсот человек, подлежащих «изъятию» и попал  Иван Трофимович Трубицин, умерший в нашей тайге. Изъять можно вещь, но как «изъять» человека?

Виктор Иванович Трубицин представил список «контрреволюционной группы» из села Дурново из протокола  № 46 от 21.11.1937 г.

Мы видим группу арестованных из 15 человек. Такое количество должно было свидетельствовать о наличии опасности для   государства. В списке 3 Трубицина, 3 Загорских, 2 Лисина, 2 Агибалова, 2 Кузьмина. То есть, аресты велись по родственному признаку. Основная мера наказания 10 лет исправительно - трудовых лагерей. Из 15 человек 3 расстреляны, 3 вернулись  и  9 умерло в лагере.  Отсюда следует,  что если бы они остались в колхозе,  то принесли бы большую пользу и деревне, и государству. А так, силы деревни были ослаблены.  Так творилось беззаконие!

Заключение

Анализ документов из личного дела заключенного Ивана Трофимовича Трубицина показал, что арестован был не «враг народа», не «повстанец», а обычный сибирский крестьянин. Он был малограмотным, не состоял ни в каких партиях. В личном деле сначала указывали «колхозник», а  позднее уже напишут «кулак». Ведь надо было как-то обосновать законность ареста! И.Т.Трубицин и в лагере добросовестно выполнял порученную работу, безропотно выполнял все распоряжения начальства. Нам кажется, что такой человек не мог участвовать в восстании против власти. Его дело – хозяйничать на земле, что он и делал до ареста в 1937 г.

Периоды жизни Ивана Трофимовича: до революции, до 1937 года, после 1937 г. Он прожил 42 года. В 1919 году по призыву служил 4 месяца в колчаковской армии, затем 2 года в Красной Армии. Женился, вел сельское хозяйство, растил детей, вступил в колхоз. Как добропорядочного колхозника его избрали председателем колхоза. В 1937 году произошел крутой пе-ре-лом: арест, лишение свободы, труд на лесоповале.

Мы выяснили, что органы власти в лице НКВД при проведении массовых репрессий использовали доносы, составляли тайные списки для арестов, имели своих тайных агентов, нарушали права человека. Справедливого суда не было. Главным было выбить признание у подозреваемого, чем и занимались «энкэвэдэшники». В «сети» НКВД и попал Виктор Иванович Трубицин. И навечно остался в нашей тайге.

Приложения

Виктор Иванович Трубицин и Яков Карлович Оберман, 1999 г.;

Личное дело Трубицина Ивана Трофимовича;

Из личного дела Трубицина И.Т.;

Карта лагерных командировок Ирбейского района;

Характеристика за второе полугодие 1939 г.;

Характеристика за второе полугодие 1942 г.;

Медицинская карта заключенного Трубицина И.Т.;

Отпечатки пальцев Трубицина от 5 апреля 1940 г.;

Учетно-статистическая карточка, 1940 г.;

Формуляр учетно-распределительного отдела, 1940 г.;

Трубицин Артем Алексеевич и Трубицин Павел Иванович, 1963 г.;

Акт о смерти И.Т.Трубицина от16 апреля 1943 г.
Акт о захоронении от17 апреля 1943 г.

На Кужо: слева В.Я.Оберман и В.И.Трубицин;

Горсть земли с места захоронения отца;

И.Т.Трубицин на службе в колчаковской армии 1919-1920 гг.;

Фото с группового снимка на курсах полеводов;

Слева Парахин Андрей Яковлевич и Трубицин Петр Фомич, 1962 г.

/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»