Выполнила: Мартиросян Лариса Вадимовна,
Город Красноярск МБОУ СОШ 64, 10 «А» класс,
Руководитель: Купрякова Ирина Владимировна
МБОУ ДОД ДООЦ №1,педагог дополнительного
образования.
Красноярск 2011
«Свой покинул сад я в родной стране,
Чуть вздохну, душа-вся горит в огне»
Армянская народная поэзия
Идея написать работу о жизни моего прадеда родилась у меня в 2010 году, когда наша страна праздновала 65-летие Великой Победы. Я знала, что он тоже участвовал в этой страшной войне, но знаний моих было очень мало. Я поделилась своими планами с моим учителем, и она посоветовала изучить глубже судьбу моего предка. Чем больше я узнавала, тем его история захватывала меня все больше и больше. Я решила поделиться ею с другими людьми. Так родилась наша работа о судьбе моего прадеда Галстян Гриши.
Я открываю старую, железную калитку и по узкой тропинке, между цветущих деревьев, иду к дому, который стоит в глубине сада. Я родилась и выросла в Сибири, поэтому дух захватывает от цветущих деревьев: яблони, абрикосы, сливы. В нашей суровой природе никогда не увидишь такой красоты. А сад благоухает так, что кружится голова. Мне 13 лет и я приехала в гости к бабушке Гоар, которая живет в древней бывшей столице Армении, в городе Арташате. В древний Арташат меня привезли в первый раз, когда мне было 1,5 года. Родители торопились, потому что увидеть правнучку очень хотел дед моей мамы. Он был очень болен, и его желание было законом для моей мамы. Прадед успел увидеть меня, а вот я его совсем не помню. Зато сегодня мы с бабушкой Гоар приехали в гости, в село, где всю жизнь прожил человек история, которого так захватила меня.
Старый дом, окруженный садом, построен почти 100 лет тому назад. Я поднимаюсь по скрипучей лестнице на второй этаж, открываю дверь и с противоположной стены на меня смотрит с портрета мой прадед Галстян Гриша Хачатурович.
Он родился 10 апреля 1914 года в селе Айгестан в семье крестьян.
Гриша с родителями и братьями. 1927 год.
Скудная почва была пригодна лишь для того, чтобы выращивать виноград, да фруктовые деревья. Сегодня виноградная лоза, растущая у дома, дотянулась до второго этажа. А деревья, которые посадил дедушка Хачатур были ещё тонкими саженцами, никто и не думал, что из них получится когда-нибудь пышный сад. Маленький Гриша рано лишился матери - в 2 года. Оставшись с младенцем на руках, отец вскоре женился снова, так у Гриши появились еще два брата. Семья не отличалась достатком, но отец твердо был уверен: дети должны учиться. Поэтому братья посещали сельскую школу. Учиться Гриша любил. Особенно ему нравились математика и немецкий язык. В свободное время, как все сельские мальчишки помогал отцу, и с удовольствием возился в саду. О своем детстве прадед вспоминал редко, но всегда с доброй улыбкой: ведь детство самая счастливая пора жизни человека. Мальчик рос пытливым, и часто засыпал разными вопросами школьного учителя. Отец был уверен, что Гриша будет продолжать работать на земле, как и его предки, но учитель часто говорил: «У парня светлая голова, ему нужно в город, учиться дальше».
Учитель не ошибся. После окончания школы Грише сделали неожиданное предложение. Время было трудное, Армения строила новую жизнь, в которой было много разных препятствий. Например, ощущалась острая нехватка специалистов. Учить детей в отдаленных сельских районах часто было некому. Вот и предложили отличнику Грише стать учителем в глухой, отрезанной от всех деревне Свердлов. Юноше было и страшно, но он очень гордился оказанным ему доверием. Раздумывал он недолго, и уже вскоре входил в школьный класс, где вчерашний ученик встречал любопытные вопрошающие глаза своих учеников. Вскоре молодой учитель завоевал любовь своих учеников и уважение их родителей. Но никто не знал, что парня привлекает совсем друга профессия. С детства он любил возиться с животными, которые всегда жили в отцовском дворе, как у каждого крестьянина. Особую боль испытывал мальчишка, если кто-то из домашних питомцев начинал болеть. Он даже пытался их лечить.
Два года учительской работы пролетели незаметно, но мечта о медицине не покидала его. Работая учителем в деревне Свердлов, Гриша подает документы в Ереванский медицинский институт на ветеринарное отделение. Как не жаль было покидать учеников, к которым успел привыкнуть, летом 1930 года он переезжает в Ереван. 4 месяца он обучается ветеринарному мастерству, но обдумав все как следует, решает, что лечить людей дело более нужное. Он решает перейти на лечебный факультет медицинского института. Но лечить людей и животных это разное дело. Ему ставят условия: он должен сдать 3 дополнительных экзамена за 10 дней. Желание стать врачом было так велико, что Грише не понадобилось 10 дней: 3 экзамена он сдал за 3 дня, причем на «отлично». И становится студентом медицинского института.
Студент Ереванского медицинского института.
К сожалению, материальное положение семьи было очень трудным, нужно было помогать отцу и младшим братьям, и после 2-х- летнего обучения Гриша оставляет учебу. Он возвращается к тому делу, которое уже освоил хорошо. В 1937 году он уезжает в глухое селение Мармарашен.
С
педагогическим коллективом Мармарашена.
Молодого учителя здесь сразу полюбили. Был он энергичным, веселым, большим выдумщиком: то организует праздник, то отправится со своими учениками на экскурсию, то красочно оформит школу. Талантов у Гриши было множество: хорошо рисует, пишет стихи.
Вечно, любовь
Любовь всегда бессмертна
Чувства, душу волнуя,
Наполняет любовью сердце человека,
Ветер сумасшедшего счастья.
Если ты в объятиях любви
Бессмертна всегда любовь
Любовь вне времени.
Любовь вечна и бессмертна.
Любовь всегда есть и будет
В сердце всегда жива
Любовь бессмертна, любовь вечно
Останется в наших сердцах.
1939год. (Перевод с армянского, орфография источника мной
сохранена)
Со старых фото смотрят лица молодых прекрасных юношей. Конечно, они мечтали, думали не только о своей работе, но и о любви, и сердца их были переполнены стихами, как сердце моего прадеда. И ученики, и учителя были влюблены в Гришу Галстяна, который преподавал математику и физику в школе.
Учитель Галстян со своим 5 «Б». (1939 год)
Древняя земля Армении, сама вливает в человеческую душу поэтические строки. Зеленые долины, белоснежный Арарат – и рука моего юного прадеда, выводит следующие строки:
Лунный свет, свет мой лунный
В глазах отражается жемчуг.
Было время, что тебя я полюбил
Огнем любви я воспылал
Глубоки мои раны сердечные
А сердце обожженное твоей любовью
Глаза, слезами омытые, не погасят огня любви
Метаюсь от горы и ущелий, мечтаю о твоей любви.
1940год (Перевод с армянского, орфография источника мной сохранена)
Эти, не слишком умелые строки, для меня звучат, как музыка. Можете смеяться, но стихи мне кажутся ничуть не хуже, чем строки великого Пушкина.
Эта счастливая жизнь Гриши Галстяна продолжалась до 1941 года. Здесь в Мармарашене и застала его война.
Я очень люблю дом моего прадеда. Солнце смотрит здесь сразу во все окна. С балкона второго этажа виден весь бело-розовый цветущий сад. Иногда я приезжаю сюда в конце лета, и сад уже поражает не обилием цветов, а обилием плодов. Нигде не пробовала я таких сладких слив и ароматных абрикосов. А, возвращаясь домой в большой сибирский город Красноярск, мне труднее всего объяснить друзьям, что это за ягоды, которые растут на дереве. Ну не представляют себе сибиряки тутовое дерево. Я смотрю на сад и думаю, о том, как часто вспоминал его мой прадед на той страшной войне, на которой он оказался уже 18 сентября 1941 года.
Даже в редких военных треугольничках писем он рисовал цветущую ветку родного сада. Я удивляюсь разносторонним талантам своего прадеда: он пишет стихи, он рисует, сохраняя традиции армянской национальной живописи. Кто научил этого деревенского мальчика всему этому? Нет ответа. Бабушка уже не помнит, да и за бытовыми жизненными проблемами, мы часто не видим какими талантливыми, необычными могут быть близкие нам люди. Ведь мы к ним просто привыкли!
Письмо с войны.
В доме прадеда мне позволено очень многое, но никогда не разрешали брать в руки старую потрепанную книжку.
Дневник моего прадеда, который прошел с ним войну.
Это не обычная книжка. С ней Гриша ушел на войну, на её страницах делал короткие, иногда неразборчивые записи.
Я осторожно беру в руки старую потрепанную книжку и чувствую, как они дрожат у меня от переполняющих меня чувств. Вот адреса тех, с кем расставался он в последние дни войны. Вот какие-то странные подсчеты. А эта запись сжала мое сердце, как тяжелая рука: три коротких стихотворения с дарственной надписью от человека по имени Иван.
Бабушка рассказывала, что книжка уцелела чудом. Известно, что на фронте служащим было запрещено вести дневники. Как удалось моему прадеду сохранить этот своеобразный документ остается загадкой по сегодняшний день. Он никогда об этом никому не рассказывал. Моя мама помнит из своего детства, что много раз перебирала вещи в шкафах и сундуках в доме деда, но книжку не видела никогда. Она появилась на свет спустя десятилетия после войны. Многие записи сделаны карандашом, сегодня они плохо читаются, но кое-что, можно разобрать. « Я работал в Зангибассарском районе, в сельской школе учителем. Оттуда и был призван на фронт. 10 октября мы добрались до города Тбилиси, где меня определили в стрелковый полк №952. 29 ноября 1941 года мы покинули Тбилиси, и 1 декабря оказались у города Зугдиди. Там были 17 дней, а потом 19 декабря нас перебросили в город Очамчиры. Там мы пробыли до 3 января 1942 года, и в этот же день двинулись вперед. В 14:00 этого же дня я встретил своего отца и брата. 4 января нас перебросили в город Поти, откуда 21 января мы двигались в сторону порта. Ночью нас погрузили на корабли и мы отплыли в сторону Севастополя».
История Великой Отечественной, достаточно, полно воспроизводит трагические дни, связанные с обороной Севастополя. Я пытаюсь представить, какой царил в те дни ад в разрушенном городе, где сражался мой юный прадед. Сражался отважно, ведь успел он получить свои немногочисленные боевые награды за то короткое время, которое ему довелось быть на фронте. Мысленно рисую себе картину: худенький, маленький юноша (рост 158 см) управляется с лошадьми, обезумевшими от грохота снарядов. Ведь он служил в конной и горной артиллерии, ездовым.
Фото 1941 года.
Там и родились горькие стихотворные строки:
…Ты остался в сердце моем,
Ты остался в душе моей…
1942 год. (погибшему другу)
Так подробно, по датам восстанавливает Гриша первые месяцы своей военной жизни. Он воюет, скучает, как и все по родному дому. Вот только, письма ему писать некогда. Бабушка горестно вспоминает, что в семье о нем думали часто, как о погибшем. Не может быть, чтобы он не написал, если жив. Но и официальной похоронки семья не получала.
Кто – же знал, что в пылающем Севастополе, солдаты забывали не только о родных,
но и собственного имени, наверное, не вспомнили б, в пылу боя. Но он никогда не
забывает родных: мать, отца, братьев.
А фото близких друзей у него всегда в кармане гимнастерки.
Дальше начинается ад, который во всех учебниках истории зовется Севастопольским сражением. 8 месяцев мой прадед участвует в этой кровавой и в страшной битве. В старой книжке мы читаем: «3 июля 1942 года немцы захватили город». Начинается страшная и скорбная страница жизни моего прадеда.
Мы знаем, что лето 1942 года было тяжелым испытанием для нашей армии. Сдача Севастополя привела к тому, что тысячи советских солдат попали в плен. Среди них и Гриша Галстян. Сначала измученных, голодных, оборванных людей 3-4 дня гнали до Бахчисарая. Оттуда путь военнопленных лежал в Полтаву, а 2 августа 1942 года замученных и обессилевших их перегнали в город Херсон. Здесь наступил месяц передышки, если это можно так назвать. Военнопленные работали на полях, и оказывается, это было не самое тяжелое испытание.
Бабушка Гоар переводит мне блеклые записи, написанные по-армянски на рассыпающихся страницах: «29 ноября нас повезли в город Николаев в общий лагерь. Нас держали в очень жестоких условиях, кормили раз в 3 дня, давая 50 граммов хлеба из опилок и муки и стакан теплой воды. Тысячи пленных умирали от голода и мук. В один день дали обед из мертвой собаки. Друг шепнул, чтобы я это не ел, и за это его застрелили прямо на моих глазах. 9 марта 1943 года нас перевели в местечко Шепетовка. А через месяц, 9 апреля отправили в Германию в 326 концлагерь». В записной книжке прадеда есть стихотворение друга Ивана «Песня пленных». Парень переделывал по - своему, широко известную в советское время песню «Раскинулось море широко». Я предоставляю слово самому автору:
Крестный путь моего прадеда продолжался дальше в Германии. Здесь он заболел тифом, но как пишет, с божьей помощью выздоровел. Его перемещают в Фулендорф, а затем в центральный лагерь Оберланд - ам -Ренштайг. В учебнике по истории, в фильмах и книгах я часто читала о страшной судьбе советских военнопленных, но никогда мне не было так жутко, как в те минуты, когда бабушка переводила мне записи моего прадеда. Я словно слышала его голос: «В лагере давали 75 граммов хлеба в день. Если без разрешения кто выходил во двор мог лишиться глаз, ушей или носа. Работали на добыче угля 20 часов в день. Как-то раз, когда мы копали ямы, друг дал понять, что конвой стоит над моей головой. Заметив это солдат, ногой толкнул его в эту яму и заставил нас закопать его. Я помню, что меня мучили голод и страх смерти. Удивлен, каким чудом я остался в живых».
В январе 1944 года американцы разбомбили угледобывающий завод, и пленных переместили в город Эссен. Там и случилось то, о чем в дневнике Гриши написано очень скупо.
В Эссене Гриша решил бежать. 15 дней он и ещё один военнопленный прятались в высокой полевой траве, но собаки охраны нашли бежавших. К удивлению прадеда их не убили, а отправили сначала в город Зост, а затем в центральный лагерь города Ахен. Там их определили на угледобывающий завод «Анна 2» и «Адольф» (так сказано в дневнике прадеда). Охрана лагеря зверствовала: в центре красовалась виселица, а повседневным наказанием были расстрел или ослушника отдавали голодным собакам. Гриша пишет: «Как-то, обессилевший я не смог подняться, чтобы идти на работу. Наш конвоир по имени Ганс, схватив пилу, пригрозил отпилить мне руку и даже начал пилить правую. От боли я закричал. На мое счастье рядом был один из, как, я думал, немецких инженеров. Он забрал меня в служебную комнату, перебинтовал рану, и даже угостил хлебом. Он спросил, кто я по национальности, и я ответил, что армянин. «Завтра тебя вызовут в суд за отказ идти на работу» - сказал он. Я испугался, что меня расстреляют, но инженер, который оказался поляком, сказал, что я могу ему доверять. Мы говорили по-русски. На следующий день я и Ганс оказались в суде. Ганс уверял, что я еврей. Мне дали армянскую книгу «Ара Гехецики араспелнер» (книга, написанная Ара Гехециком, араспел-стихи). Я начал читать и судья спросил, правда ли, что автор книги армянин, я ответил утвердительно. Мне все равно не поверили и даже брали для чего-то кровь. В результате меня отпустили. А Ганс отправился на фронт». Мне не очень понятна суть этой истории, но так написано у прадеда. А дальше случилось удивительное. Жена немца Ганса на следующий день пришла с детьми в лагерь и стала просить, чтобы к ним отправили этого пленного из-за которого муж попал на фронт, так как некому работать и кормить семью. Прадед вспоминает, что поехал с ужасом, боясь мести этих людей. А оказалось, что это его спасение. Несчастная женщина и дети отнеслись к нему по-человечески. Утром он работал в хозяйстве Марии, а вечером возвращался в лагерь. Немецкая семья подкармливала его и даже давала кое-какую одежду. Однажды он услышал, как дети Вике и Михель спорят между собой, так как не могут решить домашнее задание по алгебре. А русский пленный подсказал детям решение задачи, чему они были безмерно рады. С тех пор Гриша стал кем-то вроде домашнего репетитора.
Именно то, что он оказался в этой семье спасло ему жизнь, по его мнению. 9 сентября 1944 года американская авиация начала бомбить город. Воспользовавшись этим, Гриша и несколько пленных бежали, но их поймали через три дня и приказали расстрелять. Немецкий солдат, которому это было поручено отпустил пленных, а чтобы самому не быть наказанным стрелял в небо, пока они бежали. Наверное, милосердие солдата во многом объяснялось тем, что рядом уже грохотала советская артиллерия.
30 июня 1945 года прадед, как и многие военнопленные, был передан советскому командованию. Но ещё год он работал в Германии на шахте. А домой вернулся только 18 ноября 1946 года. В записной книжке об этом времени почти нет никаких сведений, и он никогда не рассказывал об этом своим детям. Но в семейном альбоме остались женские фото, которые Гриша бережно хранил до самой смерти. В семье так и не знают, кто изображен на них, и чем дороги были эти люди молодому солдату.
Одно из них – это фотография молодой нарядной дамы, другая почтовая открытка. На ней надпись: «На память о любви». Но сегодня уже никто, наверное, не узнает, об этой горькой военной любви моего прадеда.
Он беспокоится о родных, которым удалось написать, после долгих лет плена, первое письмо. Вот оно:
«Уважаемые родители»
Уважаемые и незабываемые родители. Долгое время вы от меня не получали известий.
И вас очень волновала моя жизнь. Любимые родители, я жив и здоров на все 100%.
На теле нет никаких ранений. В настоящее время я чувствую себя хорошо. Только и
только скучаю по вам. Мои любимые, постаревшие мама джан и папа джан, один
вопрос меня волнует на протяжении долгого времени, я переживаю за своих братьев.
Я не знаю где они. Если вы знаете, дайте мне знать. Кто-то из них дома или нет?
Передайте привет Цоваку и Моцаку, а также моим друзьям. Отец мой, письмо пишу из
Германии.
28.07.1945
(орфография документа сохранена)
По возвращению домой жизнь не стала сразу же счастливой и безоблачной. Всем известно, каким было отношение советских властей к бывшим военнопленным. Причины, по которым человек попадал в плен, мало принимались в расчет. Известно, что существовало негласное правило: «Советские солдаты в плен не попадают». Сколько судеб, сколько жизней было изуродовано в этом случае. Дело в том, что я не упомянула первоначально, как Гриша Галстян оказался в плену. Причину нам все – таки удалось найти в знаменитой записной книжке: молодой солдат был оглушен, разорвавшимся снарядом. Он пишет, что помнит, как закружилась голова, а дальше провал в памяти. Очнулся уже пленным. Та давняя контузия давала о себе знать на протяжении жизни сильными головными болями.
Прадед вернулся в свое родное село и в течении 10 лет его жизнь напоминала мучения, потому что это была жизнь украдкой. Страх перед лагерями, куда отправляли тех, кто побывал в немецком плену, заставлял его вести себя очень осторожно. Не было постоянной работы, и хотя односельчане не собирались доносить на него властям, приходилось все время жить прислушиваясь.
Я держу в руках военный билет Гриши Галстяна, выданный военным комиссариатом Арташата 29 марта 1952 года. Страница 11- мое сердце сжимается больно-больно. Страница озаглавлена: «Сведения об участии в Великой Отечественной войне и других войнах», а ниже указано - «не участвовал». В 1952 году факт плена стал причиной для отказа, принимать во внимание военное прошлое моего прадеда. Никто не хотел вспомнить страницы его биографии в пылающем Севастополе, который он защищал вместе с другими советскими солдатами.
А жизнь брала свое. В 1948 году он встретит красавицу Вартуш, с которой сыграет свадьбу. Скоро в молодой семье один за другим появятся дети: сын Зорик, и дочери Гоар и Шогик.
Через 10 лет жизнь, наконец, смилостивилась над прадедом. Он перестал бояться преследований. Отношение власти к тем, кто был в плену стало постепенно меняться. Люди перестали бояться лагерей. Но только в 1982 году в его стареньком военном билете появится запись, которая подтверждает его статус, как участника войны, и он получит удостоверение.
Старый отцовский дом обновили. Сад у дома стал ещё больше , появились цветники с георгинами, розами. Прадед пришел работать в свою родную школу. Удивительное дело, но учитель-мужчина, отлично знающий математику и физику, стал учителем начальных классов. По словам бабушки Гоар, которая, как и отец стала педагогом, душа, израненная войной, тянулась к маленьким детям. В родных детях прадеда воплотились его несбывшиеся мечты: одна дочь стала учителем, а другая закончила медицинский институт в Ереване.
Гриша Хачатурович был награжден орденом Отечественной войны II степени. А в 1992 году случилось удивительное событие. В Ереване в парке Победы к нему однажды бросился иностранный турист, что-то горячо, говоря по-немецки. Каково было изумление моего прадеда, когда с огромным трудом он узнал в этом взрослом мужчине немецкого мальчика Михеля, которому когда-то помогал делать задание по алгебре. Может быть, это было своеобразной компенсацией, наградой Грише Хачатуровичу за все, пережитое на войне.
Об этом горько говорить, но этого требует историческая справедливость. Моего прадеда на той войне судьба хранила только в одном: она уберегла его от лагеря смерти. В 2004 году Фонд Взаимопонимания и примирения, созданный правительством Германии начал компенсационные выплаты тем, кто так или иначе пострадал от германского фашизма. Моему прадеду, как и многим бывшим военнопленным, было отказано в такой выплате. Причина указывалась следующая: он не содержался «в нацистских концлагерях... не был вывезен на принудительные работы, как гражданское лицо».
Обидно не за то, что не были получены какие-то там выплаты. Обидно другое. Уже 25 ноября 1941 года в ноте Народного Комиссариата иностранных дел СССР говорилось: «…захваченные в плен…красноармейцы подвергаются со стороны германского военного командования и германских воинских частей зверским пыткам, истязаниям и убийствам». На Нюрнбергском процессе обвинитель от США Тейлор говорил: «Зверство, совершенное вооруженными силами…третьей империи на Востоке, были такими потрясающе чудовищными, что человеческий разум с трудом может их постичь». Эти факты я взяла из книги Н.С. Алексеева «Злодеяния и возмездия: Преступления против человечества».
Может быть и правительство СССР и США, судившие на том процессе фашизм, были пристрастны и несправедливо выдвигали обвинение, но в этой же книге я читаю отрывок из переписки высокопоставленных немцев Розенберга и Кейтеля от 28.11.1942 года: «Участь советских военнопленных является величайшей трагедией…большая часть из них умерла от голода или погибла в результате суровых климатических условий.
Начальники лагерей запретили гражданскому населению передавать заключенным пищу, они предпочитают обрекать их на голодную смерть.
Во многих лагерях пленным не предоставляют никакого жилища, они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструменты для того, чтобы вырыть ямы и пещеры».
Эти строки и о моем прадеде тоже. Ведь в своей записной книжке Гриша Галстян писал и о голоде, и о смерти. И его пребывание в той немецкой семье, куда он попал, благодаря, трагической случайности, можно расценивать, как настоящую удачу. А скольким такая удача не выпала!
Есть ли такая система мер, которая способна определить глубину человеческих страданий и выдать итог: кому было хуже, а кто мог надеяться на выживание?!
Пусть решение таких вопросов остается на совести людей, облеченных властью. Не в деньгах дело, а в памяти. А мой прадед никогда не был забыт. Еще в далеком 1945 году его знаменитая записная книжка пестрела адресами тех, кто стал ему родным не по крови, а по выпавшим на их долю испытаниям.
Листы записной книжки Гриши Галстяна
Вы заметили, что один из адресов из Красноярского края. Вот и не верь после этого судьбе. Знал ли мой прадед, что когда-нибудь его дети будут жить в Сибири, считая её своей Родиной?!
До конца своей жизни прадед продолжал работать в школе. Самой большой радостью, по словам моей бабушки, был для него сад. Он признавался, что часто на войне видел его во сне и мечтал, как однажды вернется сюда.
Я думаю, что мой прадед не случайно работал с малышами в школе. Как деревья в любимом саду, они подрастали на его глазах, становясь из несмышленышей самостоятельными взрослыми людьми. За свою педагогическую деятельность прадед не имел наград, кроме благодарных учеников, которые навещали его до последних дней жизни. А еще, я держу в руках приглашения на торжественные заседания, которое он получал, как ветеран Великой Отечественной войны.
Жив старый сад, расцветая каждую весну, словно пышный букет. Поскрипывают лесенки в доме, который с такой любовью и заботой строил прадед для своих потомков. Живут люди, которые из детства сохранили теплые и нежные воспоминания о своём первом учителе. А еще есть я, и моя работа, которую прочитают мои младшие сестрички, когда подрастут. И тоже будут гордиться своим прадедом.
Значит сад не покинут – память не стерлась!
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»