Краевая акция среди молодежи «Репрессированные деятели культуры и искусства в истории Красноярского края»
Направление: Изучение жизни и творчества писателя Н.С. Устиновича в истории Красноярского края на местном краеведческом материале.
Автор: Воронина Анастасия
8 «А» класс, СОШ № 144, г. Красноярск
Руководитель: Грузинская Ольга Артемовна
Педагог СОШ № 144, г. Красноярска
г. Красноярск, 2011 г.
МОЛОХ ПОЛИТИЧЕСКИХ репрессий. Преобразования, требовавшие предельного напряжения всех сил общества, шли болезненно. Трудовой энтузиазм, вызванный идеей построения общества социальной справедливости, уже не помогал так, как прежде, в преодолении трудностей. И постепенно все проблемы стали подавляться властью через призму борьбы с «врагами народа». Она явилась средством разрядки социального недовольства.
По всей стране начались кампании по разоблачению всевозможных «заговоров и саботажей». В 1930 годы в край хлынул поток жертв политических репрессий. Для их содержания была создана целая сеть лагерей. Историкам еще предстоит восстановить объективную картину системы ГУЛАГа. Некоторые из них считают, что в целом она явилась не «фабрикой смерти», а средством обеспечения дешевой рабочей силы промышленных строек. Иначе власти просто не удалось бы поднять такие стройки, как Норильский комбинат.
Как и по всей стране, большинство репрессий в Красноярском крае были необоснованными. Так репрессии не обошли немногочисленный отряд деятелей науки и культуры.
В 1937 году было заведено дело на профессора В.П. Косованова. Его обвинили в руководстве «краевым повстанческим эсеровским центром, готовившим террористические акции против партийных и советских работников». В 1938 году в тюрьме погиб видный общественный и политический деятель, врач, ученый В.М. Крутовский.
Источник: Красноярье: пять веков истории. Учебное пособие по краеведению, часть 2, с.60.
Цель моей работы - провести исследование различных источников и определить свое понимание жизни и творчества сибирского писателя Н.С. Устиновича.
МЕСТО исследования - Краеведческий отдел центральной детской библиотеки им. Н. Островского, детская библиотека им. В. Катаева.
Методы исследования:
1) Сбор воспоминаний.
2) Изучение книжных
источников.
3) Анкетирование
«С рассказами о таежных просторах пришел в литературу Николай Устинович,
художник удивительно светлой палитры, чьи произведения сразу же стали
хрестоматийными. Без рассказов Устиновича и сейчас трудно представить себе
разбуженную стройками глухомань. Герои книг Устиновича - смелые и умные таежные
следопыты, влюбленные, как и сам писатель, в чарующую природу родного края...»
А. Чмыхало
а)
Жизнь и творчество писателя: Еще обучаясь в школе, умный, начитанный
мальчишка Коля Устинович из села Горелый Борог Нижне-Ингашского района
пристрастился к сочинительству. Писал небольшие бесхитростные рассказы об
охоте, рыбаках, различных случаях из жизни односельчан. Но больше всех - о
родной природе, которую полюбил с самых малых лет. «Эту любовь я провел через
всю свою жизнь, - писал он впоследствии. - Я любил даже то, что любить,
казалось бы, никак нельзя: пургу, ненастье, темные и слякотные осенние ночи,
сорокоградусные морозы с льдистым туманом, - ведь они приучают человека к
борьбе, дают ему ощущение силы».
Таковы его рассказы «Пурга», «Бердана», «Тайга зовет», и другие, которые печатались в различных газетах и журналах.
В 1931 году 19-летним парнем, будучи романтиком в душе, Николай Устинович завербовался на крупную новостройку в Хабаровске, где стал трудиться в многотиражной газете «На стройке». Здесь сблизился с другими любителями художественной литературы, Валентином Лоскутовым, Львом Касперовичем, Виктором Марголиным... Настала счастливая пора - дружеские застолья, откровенные беседы и споры о художественном творчестве, чтение стихов всеми любимого Сергея Есенина, обсуждение собственных, пока еще не зрелых и во многом наивных произведений.
Конечно, хотелось печататься, конечно, хотелось заявить всему миру: «Мы есть! Мы - молодые таланты! Услышьте нас!»
И местное издательство услышало этот призыв, в 1963 году выпустило скромным тиражом книжку под названием «Листопад». Скорее даже не книжку, а брошюрку в простой бумажной обложке, содержавшей всего с десяток страниц. Зато на первой же из них гордо сияли фамилии четырех авторов, предлагавших читающей публике свои стихи и рассказы.
Ликованию не было предела. Первый сборник, первый успех, первое признание читателей.
Теперь Николай Устинович уже не мыслили свою дальнейшую жизнь без журналистики и
художественного творчества. Переехав на рудник Балей в Читинской области, стал
работать в многотиражной газете «Забой». Потом перебрался в Иркутск, где его
охотно приняли в редакцию «Восточно - Сибирского комсомольца». Печатал свои
рассказы в газетах, журналах, набирался опыта. О его творчестве положительно
отзывался известный в ту пору сибирский писатель Петр Поликарпович Петров.
Источник: К. Попов «Виноватым себя не признал» - 2001 год.
б) События тех лет:
Все шло хорошо до зловещего 1937 года. 20 августа, когда Н.С. Устинович жил в селе Нижний Ингаш и сотрудничал в районной газете «Победа», его неожиданно арестовали и отправили в Канскую тюрьму. При обыске изъяли все документы, письма, рукописи. «За что? В чем моя вина?» - терзался в догадках Николай Устинович. У белых не служил. К суду не привлекался. Ни в каких партиях не состоял... Может, что-нибудь связанное с отцом? С отцом, родители которого еще с незапамятных времен переехали в Сибирь из Польши и все они, включая Николая, по национальности считаются поляками? Или причина не в национальности, а в роде занятий отца? Он был крестьянином - середняком, имел в хозяйстве две лошади, две коровы, до пяти десятин посевов. Но ведь его никто не раскулачивал, доводимое до нею твердое задание по сдаче зерна отец всегда выполнял неукоснительно. К тому же отец умер еще пять лет назад. Нет, не то, все не то!
Первая же фраза, произнесенная на первом же допросе, сразу все прояснила и
обдала спину смертельным холодом: «Следствию известно, что вы занимались
изготовлением контрреволюционной антисоветской литературы, Своими произведениями
вы мобилизовывали людей на борьбу с существующим строем...»
Боже мой, какая контрреволюционная литература, откуда они ее взяли? В
антисоветчики, стало быть, определили...
- Но ведь вот это именно вы написали? Не станете отрицать? - и следователь тычет в нос арестованному брошюру «Листопад", названную так по одноименной новелле молодого писателя. С нажимом читает вслух;
- «...По улице идет глашатай, орет «На собрание!» Раньше было «вече», «мир», «сходка». Решались на миру житейские вопросы. А теперь - собрание. Что же решать мужику в наше время? Понуро идет он туда, норовит стать ближе к порогу. Безусый парнишка сидит за столом.
- Я вас спрашиваю: вы за мировую капитализму или пролетарьят? Нас -сила! Во!
И складываются эти слова у мужика в кули вывозимого зерна, туши свиней, коров -
вишь, осень наступает...
А листопад идет неумолимо, как само время. Облетают, крутятся листья. Или это
крутится улица в перегаре самогона? Нет, близится время холодное,
неотвратимое...
Тоска, тоска! Листопад!..»
- Это на что же вы намекаете со своей «тоской»? - торжествующий голос следователя срывается на визг. - Это про какое такое «холодное « время вы горите?!
Сколько ни убеждал Н.С. Устинович следователя, что нельзя художественное произведение отождествлять с какими-то реальными событиями, выносить на суд творческий труд писателя, что он ни сном, ни духом не помышлял об антисоветской пропаганде, - все было напрасно.
Позже Николай Устинович более подробно раскрыл обстоятельства тех первых «допросов». «Не имея никаких понятий о контрреволюционной деятельности, - говорится в одном из документов «Дела», - как чуждой моему интеллектуальному укладу, я с негодованием отверг предъявленные мне обвинения... Тогда мне было предложено рассказать, как я «организовал в Забайкалье контрреволюционную писательскую организацию».
Арестованный упорствовал. В ответ следователь заявил, что «вынужден применить иные методы допроса». В первый раз Николай Устинович протокол допроса не подписал. «Это все равно, подпишешь ты или не подпишешь, недобро усмехнулся следователь, - десять лет все равно получишь».
И далее Николай Устинович описывает, как его, полуодетого, держали в камере при 40-градусном морозе, «довели до состояния полного безразличия», как, в конце концов, он был сломлен морально и физически и подписал, то, что ему подсунул следователь.
В обвинительном заключении было сказано, что «Устинович Н.С. является участником контрреволюционной антисоветской группы, занимающейся изготовлением и сочинением контрреволюционной антисоветской литературы, направленной на дискредитацию предвидимых мероприятий партии и правительства», что он эту самую литературу нелегально распространял среди населения и полностью в этом сознался.
Приговор гласил: 10 лет в исправтрудлагере. Им оказался Унжлаг НКВД в Горьковской области.
Чтобы антисоветская зараза не распространялась дальше, было принято решение все экземпляры «Листопада» собрать и уничтожить.
Не раз писал Николай Устинович из мест заключения прошения в различные инстанции с просьбой пересмотреть дело, отменить необоснованный приговор. Писали мать, сестры, в том числе на имя самого Берия. Тщетно. Сделали лишь одно послабление - освободить от тяжелой работы на лесоповале, учтя физические недостатки - врожденное отсутствие двух пальцев на каждой руке и искривление стоп ног. Перевели в редакцию лагерной газеты.
В 1942 году, учитывая состояние его здоровья, он был освобожден условно-досрочно. Но пятно позора так и осталось на всю жизнь. Уже в 1951 году после очередного ходатайства, Н.С. Устиновича, теперь уже известного сибирского писателя, одного из создателей Красноярской писательской организации, на свет появилось еще одно «заключение по архивно-следственному делу № 10244». (Приложение №2)
«По сообщению УМГБ Красноярского края Устинович Н.С. среди своего окружения высказывает недовольства высокими требованиями, предъявляемыми партией к советским писателям, с антисоветских позиций критикует конференции и пленумы, проводимые Союзом советских писателей».
А посему - «в снятии судимости отказать». Ведь признал в свое время, что был осужден за антисоветскую деятельность? Признал! О чем тогда разговор?
Кстати, о критическом отношении Н. Устиновича к писательским конференциям и пленумам, о том, в какой строго официальной, помпезно-душной атмосфере они проходили в то время, написано много. Почти все речи и выступления с трибуны были «идеологически выдержаны», разномыслия не допускалось, критика отсекалась беспощадно.
Не стал исключением Первый учредительный съезд писателей РСФСР, состоявшийся в Москве в декабре 1958 года. Среди других, выступил на нем и Н.С. Устинович. Естественно, что человек, с которого не было снято клеймо антисоветчика не мог выйти за рамки дозволенно, произнес то, что от него ожидали. Зато в кулуарах съезда, в узком кругу друзей - единомышленников он, наверняка, был более откровенен.
Писателям, несогласным с официальной линией, проводимой руководством Союза, в ту пору приклеили обидный ярлык - «фронда». «Диссидентами» их стали звать несколько позже.
С наступлением «хрущевской оттепели» за пересмотр дел осужденных по печально известной 58 статье взялись по-настоящему. Правда, не так скоро, как хотелось бы. В 1962 году Н.С. Устиновичем вплотную занялись краевая прокуратура и следственный отдел УКГБ по Красноярскому краю.
Поступили отзывы - характеристики из Москвы, от Красноярской писательской организации, частных лиц. В этих характеристиках перечислялись заслуги писателя-сибиряка: член Союза писателей с 1946 года (Приложение №3), в 1958 году вошел в состав правления Союза писателей России, дважды избирался депутатом Крайсовета; автор свыше 20 книг, среди которых самыми популярными были - «Лесная жизнь», «Аромат земли», «Зеленый клад», «В краю сибирском», «Рассказы следопыта», «В тайге», «По следу», «Междуречье», «Ради жизни», «Лебединая дружба» (Приложение №4)... Несколько из них были переизданы в Москве, «Детгизом» и издательством «Советский писатель», а также в Болгарии, в Венгрии и других странах.
Сам Николай Станиславович считал себя детским писателем и охотно сотрудничал с журналами «Пионер» и «Дружные ребята». И, конечно, не случайно его рассказы попали в хрестоматии «Родная речь» и «Родное слово», по которым учились в начальных классах.
Источник: К. Попов «Виноватым себя не признал» - 2001 год; «Красноярск: история, события, люди» - 2007 год.
В ноябре 1942 года Н.С. Устинович был досрочно освобожден и сразу уехал в
Красноярск. С помощью Игнатия Рождественского он устроился в редакцию
«Красноярского рабочего» (Приложение №5). В 1943 году в Красноярске была
опубликована его первая книжка - очерк о колхозном передовике «Мастер высоких
урожаев». С этого момента вся биография литератора Н. Устиновича - это его
книги.
Источник: «100 знаменитых красноярцев» - 2003 год.
Всего четыре месяца не дожил Николай Станиславович Устинович до своей полной реабилитации. 4 ноября 1962 года скончался, а в феврале 1963 года на свет появился документ, свидетельствующий об «отсутствии в его действия состава преступления»...
Красноярцы не забыли своего именитого земляка. В литературном музее есть две скромные полки, посвященные его памяти. Один из самых ценных экспонатов — оригинал письма известно русского писателя М.М. Пришвина, отправленное Н.С. Устиновичу в марте 1953 года. Еще представлены письменный прибор писателя, охотничий билет, линогравюрный портрет, рабочий блокнот с записями, дневник фенологических наблюдений, который он вел несколько лет, пара книжек... Не густо. (Материал взять не удалось - музей закрыт на ремонт).
В Зеленой Роще есть улица, носящая имя Н. Устиновича. Последние годы Н.С. Устинович проживал по адресу: пр. Мира 91а.
В 2002 году к 90-летию со дня рождения Н. Устиновича, в Красноярске была издана
книга его избранных произведений «След человека», в которую вошли не только
лучшие его рассказы, но и воспоминания о нем и его переписка. В одном из писем,
отвечая на вопросы адресата, он раскрывает не хитрые секреты своего творчества:
«Что побудило писать — не знаю. Спроси у эвенка - почему он поет о том, что
видит вокруг себя в пути? Разве он знает?» «Как возникает замысел... Погляди
вокруг себя - вот тебе и темы, и
сюжеты». Жизни и творчеству писателя посвящены выставки, открывшиеся в эти дни в
Краевой научной библиотеке и в городской библиотеке им. М. Горького. А в Нижнем
Ингаше состоялся большой творческий вечер, посвященный памяти славного земляка,
в котором приняли участие местные и красноярские писатели.
Источник: «Красноярский рабочий» - 01.06.2007 год. Статья «Добрый след
человека», автор Эдуард Русаков.
В этом году 18 мая исполнилось 99 лет со дня рождения Николая Станиславовича Устиновича.
Книги Николая Устиновича не устарели, они сохраняют свою актуальность и в наши дни, когда особенно обострились проблемы охраны природы и выживания человека. (Приложение №6)
Немало издано литературы о жизни и творчестве Н.С. Устиновича. (Приложение №7)
Знают ли одноклассники творчество Н.С.Устиновича?
Я провела анкету среди своих одноклассников, что они знают о писателе.
Включила такие вопросы:
1)Годы жизни писателя.
2)Где родился, жил и трудился?
3)Что стало причиной репрессии по отношению к писателю?
4)Какие произведения вам известны?
Результаты опроса:
В анкетирование участвовало 26 человек.
В результате обработки получены следующее данные:
1.Годы жизни писателя не знает никто;
2. Четверо ответили, что предположительно писатель жил на
территории
Красноярского края;
3. 26 человек не знают причины репрессии по отношению к
писателю;
4. 6 человек ответили, что Николай Станиславович писал о
природе и людях
Красноярского края, но не назвали произведения.
Вывод: Одноклассники с жизнью и творчеством писателя мало знакомы. Поэтому я предложила провести классный час по теме «Судьба сибирского писателя Н.С. Устиновича.
Дело № 10244 по обвинению Устиновича Николая Станиславовича
Бакенщик Никита Семенович Волков жил далеко в тайге, на берегу большой реки. На много километров кругом не было другого жилья, кроме маленькой сторожки, редко появлялся здесь новый человек. Но Никите Семеновичу некогда было скучать. Все свободное от работы время проводил он на охоте и рыбной ловле. И занимался старик этим делом с таким увлечением, что порой забывал про пищу и сон.
Чаще всего навещал Никита Семенович небольшое озеро невдалеке от сторожки. Это было очень уютное озерцо, со всех сторон окаймленное густым лесом. Тут водилось так много рыбы, что бывали случаи, когда бакенщик, закинув сеть, с трудом вытаскивал ее из воды.
За много лет жизни на одном месте старик очень хорошо изучил озеро. Он знал чуть не каждую кочку на его берегах и мог бы, пожалуй, обойти вокруг него с закрытыми глазами. А уж про подводные коряжины и говорить не приходилось: они были у рыбака на самом строгом учете.
Знал Никита Семенович и всех обитателей этого тихого уголка. В заросшем осокой заливчике каждую весну устраивали свои гнезда утки. Летом, когда появлялись утята, они днем и ночью шелестели в прибрежных камышах. Дальше, в густом ельнике, часто слышался протяжный свист — там жили рябчики. По илистым отмелям степенно разгуливали суетливые длинноносые зуйки...
Так было из года в год, пока не случилось на озере небывалое событие.
Однажды утром, вытаскивая из воды корчаги, Никита Семенович взглянул на противоположный берег и застыл от изумления. У осоки, на освещенных зарей волнах, тихо колыхались две диковинные птицы. Белые как снег, большие, с длинными гибкими шеями, они были красивы, словно посланцы сказочной страны.
«Лебеди!» — догадался бакенщик.
Каждую весну и осень видел он в поднебесье перелетные стаи этих птиц, но где они делали остановки, Никита Семенович не знал. На памяти старика это были первые лебеди, посетившие тихое таежное озеро.
«Ах, хороши!» — залюбовался бакенщик редкими гостями.
А лебеди, будто зная, что ими восхищаются, гордо оглядывались вокруг, кося глаз на свои отражения в прозрачной воде. Они долго держались на одном месте, прихорашиваясь перед притихшей птичьей мелочью, потом разом повернулись и неторопливо уплыли в залив.
С этого утра Никита Семенович видел лебедей каждый день. Птицы обосновались в тайге на постоянное жительство и вскоре начали строить на маленьком островке гнезда. Сильными клювами ломали они сухой камыш, собирали прошлогоднюю осоку и таскали все это на свой островок. А когда гнездо было готово, лебедка стала нести большие бледно-желтые яйца.
В это время к островку не смела приблизиться ни одна птица. Стоило какой-либо утке опуститься на воду близ гнезда, как лебедь свирепо бросался вперед и непрошенная гостья в испуге улетала.
Так проходили день за днем. Никита Семенович, рыбача на озере, с интересом наблюдал за жизнью лебедей. Он видел, как у них появились четверо лебедят, как учили их родители добывать пищу. А когда птенцы подросли настолько, что сравнялись по величине со взрослыми утками, все семейство переселилось на впадающую в озеро речку. Бакенщик догадался, что для старых лебедей настало время линьки.
Около двух недель прожили беспомощные, словно ощипанные птицы в глухой уреме, не показываясь на открытых местах. Никита Семенович, плавая на лодке, всякий раз подолгу смотрел на островок. Но не видел там белоснежных красавцев и тихонько вздыхал. Озеро потеряло свою прелесть. стало скучным и обыденным.
Но вот однажды над тайгой раздались протяжные трубные звуки, Бакенщик вышел из сторожки и увидел, что все лебединое семейство кружит над озером, купаясь в ярком свете полуденного солнца...
Лебеди вернулись к своему островку, к опустевшему гнезду, и озеро снова ожило, как оживает с возвращением хозяев покинутый дом. Опять Никита Семенович стал часами любоваться на гордых, осанистых птиц. Теперь старик уже с трудом отличал старых лебедей от молодых. И он с грустью думал о том времени, когда все семейство улетит на зимовку в теплые края.
А время это приближалось. Уже начали желтеть листья на деревьях и полегла в прозрачной воде трава. Журавли табунились на болотах, наполняя окрестности задумчивым курлыканьем. Все холоднее становились темные ночи, чаще дул северный ветер.
Как-то рано утром до таежного озера донеслись еле уловимые звуки серебряных труб. Никита Семенович поднял голову и увидел в бездонной голубизне сентябрьского неба легкую цепочку лебединой стаи. Птицы улетали на юг, прощаясь до весны с родными местами.
В ту же минуту из-за островка шумно поднялась вся лебединая семья. Сделав над озером круг, белоснежные птицы взмыли в поднебесье. Бакенщик долго смотрел из-под ладони им вслед и, когда обе цепочки соединились, помахав рукой, сказал:
— Счастливый путь!
И вдруг Никита Семенович заметил, как от стаи одна за другой отделились две птицы. Медленно кружась, они стали снижаться над тайгой. Вскоре оба лебедя опустились на воду и, тревожно трубя, стали метаться по озеру.
— Да это же старики! — узнал бакенщик. — Чудно что-то... Почему они вернулись?
Этот вопрос несколько дней не выходил у Никиты Семеновича из головы. Он чаще обычного стал приходить к озеру, надеясь найти там разгадку. Но наблюдения ничего не объяснили. Птицы вели себя как обычно, лишь лебедь иногда, без всякой видимой причины, вдруг поднимался с криком в воздух и подолгу кружил над тайгой, словно порываясь улететь в далекий путь. Потом он садился на воду рядом с лебедкой и гладил ее перья своим большим черным клювом.
Больше всего удивляло бакенщика то, что лебеди, по-видимому, и не думали улетать на юг. Наступали холодные осенние дни, все меньше и меньше оставалось перелетных птиц в тайге и на реке, а лебеди как ни в чем не бывало плавали вокруг островка или отсиживались от непогоды в побуревших камышах.
Наконец промчались запоздалые гусиные косяки, среди оголенных деревьев зашумел пронизывающий ветер, в воздухе замелькала снежная крупа. На озере появились забереги; волны обламывали их с краев, и тонкие льдинки подолгу колыхались на воде, тускло поблескивая под угасающим солнцем.
По реке прошли последние пароходы. Никита Семенович начал снимать с якорей бакены и, занятый этой работой, не заметил, как пролетело время, Однажды ночью на скованную морозами землю выпал снег и больше уже не растаял. Наступила долгая сибирская зима.
Лебеди перебрались к устью впадающей в озеро речки. Это место, где постоянно бурлила на подводных камнях вода, никогда не замерзало, и старик подивился чутью птиц. Как они могли узнать, не бывая здесь зимой, что полынья в устье не затягивается льдом даже в самые лютые морозы?
Зима же в этом году начиналась на редкость суровая. Не прошло и месяца с тех пор, как выпал первый снег, а тайга уже трещала от мороза, какой не всегда бывает даже в январе. Лебеди съежились, нахохлились и совсем не походили на тех царственных птиц, что так гордо красовались на озере летом.
«Ох, замерзнут, бедняги... — вздыхал Никита Семенович, шагая по толстому льду. — Или с голоду пропадут... Попробовать разве подкармливать их?».
Но в следующую минуту бакенщик подумал, что у незамерзающей полыньи птицы будут сыты. Лишь бы только выдержали зимнюю стужу!..
Рыбаку больше нечего было делать на озере, но лебеди не давали ему покоя, и он каждое утро приходил сюда, чтобы хоть издалека посмотреть на них. И глядя на лебедей, добывающих со дна какую-то пищу, старик иногда думал:
«А может, и перезимуют... Большие, сильные птицы. Велик ли воробей, а самые трескучие морозы переносит...»
Однажды ночью разгулялась бешеная пурга, и Никита Семенович, лежа на теплой печке, долго слушал, как грозно гудит потревоженная тайга и воет в трубе ледяной ветер. Сухой колючий снег с силой хлестал в стекла. Потом окна завалило сугробами, и в избушке стало тихо, как в подвале...
Утром пурга унялась, стало немного теплее. С трудом выбравшись из сторожки, бакенщик, увязая до пояса в снегу, пошел на озеро.
У полыньи все было так же, как и всегда. Искрился на солнце голубой лед, бурлила вода, в морозном воздухе клубился пар. Только лебеди куда-то бесследно исчезли. Никита Семенович долго бродил вокруг полыньи, копался палкой в снегу, приглядывался к каждому бугорку. Старик уже совсем было решил возвращаться домой, когда вдруг наткнулся на птиц под крутым берегом речки. Тесно прижавшись друг к другу, лебеди сидели неподвижно среди кустов, и их почти невозможно было отличить от снега.
Бакенщик хлопнул рукавицами. Птицы не пошевелились. Тогда старик сделал несколько шагов вперед и только тут понял, что лебеди мертвы.
Грустно опустив голову, Никита Семенович стоял над замерзшими птицами, и перед ним, как видение, всплывала эта гордая пара на зыбких волнах, освещенных розовыми отблесками утренней зари...
— Горемыки... — прошептал старик, — что же заставило вас остаться на гибель?..
Он склонился перед птицами на колено и широкой, загрубевшей от работы ладонью смахнул с лебедки снег. Ладонь ощутила под перьями что-то твердое, чего не бывает на крыльях птиц.
— Вот что! — встрепенулся Никита Семенович. — Нарост на крыле; кость перебита была... Летать-то она летала, а пуститься с таким крылом в дальний путь не решилась.
И тут бакенщик совершенно ясно вспомнил, как летом он примечал, что лебедка очень неохотно поднималась в воздух, а если и летала, то всегда медленнее, чем лебедь.
Потому она и зазимовала... — понял Никита Семенович.— Но лебедь,. зачем же здоровый лебедь остался?
Бакенщик долго стоял на месте, глубоко затягиваясь дымом из трубки, потом тихо ответил сам себе лишь одним словом:
— Дружба!..
Наблюдатель метеорологической станции Миша Соколов был молодой полярник. Он жил на далекой северной зимовке всего несколько месяцев. И уже через две-три недели после приезда Миша решил, что живи он в тундре хоть еще двадцать лет, ничего нового, пожалуй, не увидит. Уж очень унылы и однообразны были эти места! Плоская серая низменность с чахлой растительностью, низкое серое небо, пенистый морской прибой, с грохотом бьющийся у береговых камней... Мало интересного!
Лишь весной, когда с юга «валом валили» прилетные птицы, тундра оживала. Кряканье, писк, свист сливались в шумный концерт, не умолкающий ни на минуту. Огромные гусиные стаи опускались у самой зимовки, и птицы вели себя здесь как дома, почти не боясь людей.
Это были горячие дни для орнитолога Василия Семеновича Котельникова. С ружьем, фотоаппаратом и записной книжкой он сутками бродил по тундре, наблюдая за жизнью пернатых и собирая различные коллекции. В свободное время Миша с удовольствием помогал ученому снимать шкурки птиц, писать к ним этикетки.
Однажды Миша сказал Василию Семеновичу, что хотел бы занести в свой дневник какое-нибудь интересное наблюдение, но, видимо, ничего не сможет подметить. Далеко уходить он не имеет возможности, а у зимовки все так однообразно...
Ученый улыбнулся и ответил:
— А вы присмотритесь повнимательнее кругом. Здесь интересное — на каждом шагу.
Миша хотел было возразить, что он уже присматривался не раз, но промолчал. Кто знает, может быть, у исследователя природы должен быть какой-то особый глаз.
Прошло несколько дней, Миша успел уже забыть о разговоре с Василием Семеновичем, но он не забывал о своем желании.
И вскоре ему повезло.
За оградой метеорологической станции, на земле, устроили свое гнездо куропатки. Точнее, не устроили, а просто отыскали подходящую ямочку, натаскали в нее сухих травинок, и самка начала нести буровато-коричневые яйца.
Миша обнаружил гнездо случайно. Он проходил мимо ограды и едва не наступил на плотно прижавшуюся к земле серую курочку. Она вылетела из-под занесенного над нею сапога. Миша испуганно отпрянул назад, и это спасло гнездо.
В тот же день Миша увидел и самца. Его нетрудно было заметить, потому что он не сменил еще своего зимнего оперения. Маленький белый петушок то и дело мелькал среди кочек.
Можно было подумать, что будущее потомство нисколько не интересует самца. Он упорно держался в стороне от гнезда, словно не имел к нему ни малейшего отношения. Но так казалось лишь на первый взгляд.
Один раз над гнездом появилась пара серебристых чаек. Они летели низко, медленно, будто нехотя взмахивая крыльями, и зорко обшаривали воровскими глазами тундру. По всей вероятности, они заметили куропатку, потому что начали вдруг снижаться к самой земле, делая над гнездом короткие круги. Чайки явно намеревались полакомиться яйцами куропатки!
И тут откуда-то со стороны навстречу разбойницам взмыл петушок. Сердито нахохленный, он стремительно ринулся на противника. Миша невольно расхохотался: две большие чайки, не выдержав яростной атаки маленького петушка, поспешно улетели к морю.
Вскоре в гнезде появились птенцы. Теперь куропатке приходилось в поисках пищи часто отлучаться от своего многочисленного семейства. А белый петушок по-прежнему почти не появлялся у гнезда, отсиживаясь среди заросших карликовыми кустами кочек.
Мишу очень удивляло, что самец так долго не меняет зимнего наряда. Может быть, петушок потому и не подходит к гнезду, чтобы не привлекать к нему своим оперением врагов?
А найти его было очень легко. Остатки снега давно растаяли, тундра стала серо-зеленой, и как петушок ни старался укрываться в укромных местах, белые перья выдавали его с головой.
Как-то в ветреный день, закончив запись метеорологических наблюдений, Миша по привычке направился в ту сторону, где было гнездо куропаток. Но, сделав несколько шагов, он в изумлении остановился. С петушком творилось что-то неладное. Он, словно подбитый, шумно порхал над самой землей, иногда садился на кочки и тут же снова поднимался в воздух. Однако в его суетливом, казались, бестолковом полете можно было заметить явное стремление удалиться в сторону от гнезда.
«Кого-то отводит», — догадался Миша.
И верно, вскоре из-за кочек выпрыгнул песец и бросился вслед за петушком.
А петушка, казалось, совсем оставили силы. Он порхал перед самым носом своего врага. Песец несколько раз почти схватывал его, однако проворная птица ловко увертывалась и улетала дальше.
Внезапно рванул сильный порыв ветра. Это было как раз в тот момент, когда петушок взмыл перед пастью врага. Птицу крутнуло, бросило назад, песец прыгнул к ней навстречу, и ветер понес над тундрой белые перышки...
Через минуту песец исчез со своей добычей среди камней.
— Подвел беднягу зимний наряд, — вздохнул Миша. — Будь петушок серым, песец его, пожалуй, и не заметил бы... Странно, почему самцы меняют зимнее оперение почти на месяц позже, чем самки?
Этот вопрос заинтересовал Мишу, и он задал его Василию Семеновичу. Ученый подумал и ответил:
— Тут, по-моему, есть две причины. Петушки на яйцах не сидят, значит, во время гнездования защитная окраска им менее необходима, чем курочкам.
Вернее, совсем не нужна...
— Почему? — удивился Миша. — Ведь они гибнут из-за своих белых перьев! Вот и мой петушок...
— Он попался в зубы песцу, — продолжал Василий Семенович. — Но его семья осталась цела. И только из-за того, что песец заметил его первого.
Получается, что белая окраска петушка сыграла для птенцов большую роль...
— Да-а, выходит так... - задумчиво договорил Миша. - Он погиб ради жизни своих детей.
Н.С. Устинович (второй справа) в редакции Назаровской районной газеты
В редакции газеты «Красноярский рабочий» (в заднем ряду пятый слева Н.С.
Устинович)
Хочу поблагодарить организаторов краевой акции «Репрессированные деятели культуры и искусства в истории Красноярского края» за приглашение поучаствовать в ней.
Такие мероприятия важны, так как они позволяют получать новые знания об истории нашего края на конкретных судьбах людей, формировать собственную позицию как гражданина своей страны.
О жизни и творчестве Н.С.Устиновича я тоже знала немного, поэтому изучила подобранные источники и выбрала наиболее значимые страницы биографии и творчества писателя.
На меня особое впечатление произвели события 1937 года, когда Н.С. Устиновича неожиданно арестовали и отправили в Канскую тюрьму, обвинили в том, что он является участником контрреволюционной антисоветской группы, выступающей против партии и правительства, за что и был осуждён на 10 лет в исправтрудлагере (Унжлаг НКВД в Горьковской области). Всю жизнь он пытался восстановить своё доброе имя, но так и не дождался.
Свыше 20 книг были написаны Николаем Станиславовичем, которые издавались не только в нашей стране, но и за границей. Устинович считал себя достойным писателем, я согласна с его мнением. Его произведения написаны красочным доступным языком. Они одинаково поучительны и для взрослых, и для детей.
Одним из наиболее понравившихся рассказов Устиновича для меня стал «Ради жизни». Из него я узнала, как меняется жизнь на севере с приходом весны. Туда возвращаются птицы с юга. Тундра оживает. Птицы вносят радость в суровую жизнь людей. Для учёных наступают горячие дни. Они наблюдают за жизнью пернатых и собирают различные коллекции.
На меня большое впечатление произвело взаимоотношения семейной пары куропаток, курочки и петушка во время высиживания птенцов. Петушок, защищая своё семейство, погиб от лап песца. Этот рассказ учит ответственным, уважительным, жертвенным отношениям в семье между детьми и родителями, хорошо бы читать такие рассказы взрослым и детям.
Я думаю, что нужно читать больше краеведческой литературы наших сибирских писателей и знать историю их жизни и творчества, это позволит нам ещё больше любить свой край.
Мы обязательно проведём классный час, где я расскажу о Николае Станиславовиче Устиновиче!
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»