Хмара Анастасия Алексеевна
Абанская СОШ№3, 10а класс
Клуб «Земляки»
Руководитель: Калякина Надежда Васильевна,
учитель истории и обществознания
Абан 2017
В нашем районе по итогам последней переписи живут представители 150 национальностей. Если во времена столыпинской аграрной реформы переселенцы ехали в Сибирь добровольно, то в середине ХХ века сюда отправляли депортированных и ссыльных не по их воле. Проблема депортации немцев и ссылки лиц разных национальностей в Абанский район изучалась краеведами. Но впервые в этом году в местной газете было опубликовано интервью с Подоляк Любовью Ивановной, жертвой политических репрессий, родившейся в Китае. Как можно было семью русских эмигрантов, 24 года проживших в Китае, депортировать?[1] Личный интерес к теме был и у моего руководителя, которая выросла рядом с этой семьей, и у меня - мой прадед был настоящим китайцем, который до 1969 года считался гражданином Китая, прожил в Абане до 2003 года и тоже имел статус «жертвы политических репрессий».
Проблема репрессий против жителей Китая не изучалась в исторической литературе поэтому стала объектом нашего исследования. Предмет исследования: особенности интеграции репрессированных жителей Китая в сибирское сообщество.
Цель исследования: Доказать краеведческим материалом факт репрессий против граждан другого государства и депортации русских жителей из Китая.
Задачи:
1. Выявить исторические условия формирования русской
диаспоры в Китае
2. На примере судеб земляков определить два потока
репрессированных Советским государством жителей Китая
3. Показать диаспору как условие сохранения национальной
культуры
4. Описать взаимоотношения сибиряков с репрессированными
китайцами
Источниками исследования стали архивные документы («Похозяйственные книги» Абанского муниципального архива, документы и фото из семейных архивов), воспоминания депортированных из Китая, их родственников, старожилов Абана. Использовалась учебная литература и Интернет.
Методы исследования: наблюдение, интервьюирование, описание, анализ источников информации
Актуальность исследования связана с поиском новых информационных источников для изучения родословной моей семьи, а также объекта исследования, который не изучался абанскими краеведами. Тема депортации жителей Китая в Сибирь так же не освещалась в исторической литературе, в краевых изданиях. В исторической литературе периода Великой Отечественной войны возвращение русских из Китая не названо депортацией, а представлено как итог освобождения в Маньчжурии в 1945 году советскими войсками от японской оккупации. Почему же тогда у «героев» нашего исследования был статус «жертв политических репрессий», а у моего прадеда до 1969 года был паспорт китайского гражданина? С целью разрешения этого противоречия мы и начали наше исследование.
Гипотеза: Советское государство осуществляло репрессии и против граждан другого государства.
Начало формирования русской диаспоры в Китае было связано со строительством Китайско-Восточной железной дороги. В 1860 году ослабевший Китай отдал России побережье Маньчжурии от Амура до реки Ялу. В 1898 Россия арендовала у Китая на 25 лет Ляодунский полуостров и выторговала право строительства железной дороги. После поражения в русско-японской войне по решению Портсмутского мира от 23 августа 1905 года за Россией было оставлено право эксплуатации построенной ею КВЖД[2]. И даже в Советское время весь обслуживающий дорогу персонал состоял из русских, которые жили на арендованной двухкилометровой зоне вдоль железной дороги. Право этой аренды СССР отстаивал силой в 1929 году в войне с маньчжурским правителем Чжан Сюэляном и сохранял до оккупации Маньчжурии японцами в 1933году и в ходе японо-китайской войны в 1937-1945гг[3].
Второй поток русских эмигрантов в Китай был связан с событиями гражданской войны 1918-1922 годов. Признанным центром белогвардейской эмиграции стал г.Харбин в Северном Китае. Приток эмигрантов в Китай продолжался вплоть до 30-ых годов, и связано это было с процессом раскулачивания крестьян в СССР. Оперируя данными Лиги Наций, общая численность русской диаспоры за границей составляла 10 миллионов человек.[4]
Семья Нестеренко попала в Китай в 1930 году, спасаясь от раскулачивания в период коллективизации. Любовь Ивановна Подоляк (Нестеренко) родилась уже в Китае и в интервью корреспонденту газеты поведала эту страшную историю со слов своей матери Екатерины Степановны. «Как рассказывала моя мама все имущество семьи и дом конфисковали, дедушку, бабушку, ее с мужем выгнали на улицу. Не пожалели даже маленьких детей. У беременной мамы от горя отнялись ноги, так ее просто выбросили за ворота. Сказали: «ждите, утром за вами придут подводы и увезут вас на Соловки в ссылку. Но дед ждать не стал. У него был знакомый китаец, который пообещал помочь. И вот ночью вблизи озера Ханка моя семья перешла границу с Китаем. Шли по колено в воде с двумя маленькими детьми на руках, и маму, беременную мной, вели под руки»[5].Так семья Нестеренко Константина Михайловича и Ефросиньей Вакуловны с семьей сына Ивана Константиновича и невестки Екатерины Степановны с детьми Марией и Сергеем оказалась в Маньчжурии (приложение 1).
Семья Нестеренко поселилась, в городе Мулин. У Любови Ивановны и ее дочери Галины в паспортах указано это место рождения, мы встретились с ними, чтобы записать их воспоминания (приложение 2). Семья в Китае прожила 24 года. Из рассказа наших собеседниц мы сделали вывод, что в Маньчжурии тогда существовала русская диаспора. Русские жили компактно и сохранили русскую культуру. Диаспора помогла беженцам выжить в другом государстве. Освоиться на новом месте семье Нестеренко помогли русские, работавшие на железной дороге. Любовь Ивановна родилась через 2 недели после бегства от советской власти. Она передала нам воспоминания своей матери: «По тем временам работавшие на железной дороге много зарабатывали, им платили золотом. Когда я родилась, меня даже не во что было завернусь. И местные русские много чего отдавали нам, не бросали, как говорится, своих в беде»[6]
О взаимоотношениях русских помнит и сама Любовь Ивановна. Когда мы шли в гости к ней, то договорились с моим руководителем, что попытаемся узнать о культуре русской диаспоры в Китае. Калякина Надежда Васильевна была одноклассницей ее племянницы. И рассказала мне, что уровень жизни семей Нестеренко - Суховеевых был гораздо выше, чем у остальных жителей Денисовки. Нашим открытием стали предметы, вывезенные семьей из Китая и хранящиеся в семье как память о жизни в Китае (приложение 2). Надежда Васильевна утолила свое многолетнее любопытство, узнав, почему в Денисовке Екатерина Степановна Нестеренко выполняла функции священника. Всех покойников отпевала, детей крестила, была очень уважаемым человеком в деревне. Из рассказов хозяев, матери и дочери, мы узнали, что в городе Мулин была русская православная церковь, ставшая центром жизни русской диаспоры. При церкви была церковно-приходская школа, где учились дети русских мигрантов. Батюшка по фамилии Дзюгаев был из рода Джугашвили (Сталина), который тоже спасался от репрессий в Китае. В церкви проводились венчания, крещение детей. В семье хранится копия записи из метрической книги за 1952г этой церкви, о крещении племянницы Любови Ивановны (приложение 3). В записи указаны имена восприемников – крестных отца и матери. Из записи от 18 июня мы узнали, что девочку назвали в честь великомученицы Ирины. Русская община отмечала все христианские праздники, все обязательно ходили на воскресные службы. Екатерина Степановна пела в церковном хоре. Но особенно часто она стала ходить в церковь после смерти своего восемнадцати летнего сына Сергея, который умер в 1937 году от менингита. Видимо в молитвах и разговорах с батюшкой мать находила утешение. Русские и в Китае сохраняли свою культуру.
Эмигранты общались с местными. На железной дороге китайцы выполняли «черную» работу, а русские все были для них «начальники». Китайцы к русским относились хорошо. Жили тогда китайцы очень бедно. Дедушка Константин Михайлович имел охотничье ружье и часто с соседом китайцем своей добычей делился, фазанов дарил. Но китайские блюда в русских семьях не готовили, еду русскую предпочитали. В одежде, еде, традициях эмигранты оставались русскими. Дружили в основном с русскими. Дарили соседи друг другу подарки. На Рождество маленькая Люба всегда ждала в гости своего крестного из железнодорожного начальства, который подарки приносил. Она помнит, как крестный, уезжая, подарил ей черные лакированные туфли и золотой крестик. У Екатерины Степановны было золотое обручальное кольцо, на котором был изображен Конфуций, тоже чей-то подарок. Когда в 1935 году железная дорога перешла под управление японцев, многие русские специалисты, обслуживающие железную дорогу уехали. Люба училась уже в школе, в которой изучала японский язык. С местным населением дети общались на китайском языке, а между собой - на русском. До сих пор она помнит китайскую разговорную речь, называет японские слова, а вот писать иероглифы разучилась. Вспоминает, что она училась вместе с китайскими детьми, но большинство учеников церковно-приходской школы составляли дети русских эмигрантов.
Этот процесс в исторической литературе не описан, не назван депортацией, а говорится о добровольном возвращении русских на историческую родину после освобождении в 1945 году советскими войсками Маньчжурии от японцев.[7] А вот как описывает Любовь Ивановн Подоляк эти трагические для ее семьи события: « после победы СССР над Японией, пришли русские, собрали всех трудоспособных мужчин и куда-то увезли»[8]. Увезли и отца Любови Ивановны, о судьбе которого семья ничего не знала. Уже в наше время внуки и правнуки сделали запрос в прокуратуру Приморского края и узнали, что в 1946 году Иван Константинович Нестеренко был осужден специальной комиссией по 53 статье УК СССР на 7 лет. Умер в 1948 году в лагере для заключенных в Кемеровской области от туберкулеза (приложение 4).
Остальных членов семьи депортировали (насильственно вывезли) из Китая в 1954 году. В Мулине Любовь Ивановна вышла замуж за местного русского из числа русских эмигрантов. В 1950 году у них родилась дочь Галя. У старшей дочери Марии Суховеевой было двое детей: Савве было уже 8 лет, а Ире 2 года. Муж Марии Александр Сергеевич Суховеев тоже был из семьи русских эмигрантов. Мужья сестер имели хорошее образование. В 1954 году двинулись в путь. На границе обнаружилось, что у дочери Любови Ивановны корь. Ее вместе с ребенком и всей семьей мужа поместили в изолятор на карантин, а Нестеренко Екатерина Ивановна с семьей старшей дочери Марии отправилась дальше. После карантина семью Любови Ивановны с мужем и дочерью отправили на Урал, в Курганскую область. «В то время не спрашивали, кто, где хочет жить. Отправляли туда, куда считали нужным»- говорит бабушка. По воспоминаниям дочери Галины они хорошо устроились. Там им дали хорошие новые дома. Запомнилось, что уже тогда стены были оклеены обоями. Нашу героиню в колхозе поставили помощницей на кладку печей, ее мужа – заниматься овцеводством. Только через пять лет им удалось узнать, что остальных родственников в 1954 году отправили в Красноярский край. Жили те в деревне Денисовка Абанского района. Любовь Ивановна с дочерью решилась ехать ним.
Нас удивило, что Галина Георгиевна рассказывала о возвращении бабушки и семей двух ее дочерей из Китая в Россию с большим волнением и слезами, а ведь ей было только 4 года, когда ее вывозили родители из Китая. Не могла она многого помнить и понимать. Но она рассказала нам, под каким «прессом» им всем приходилось жить, скрывая даже место своего рождения от окружающих. И даже мой руководитель ни разу от своей одноклассницы Иры Суховеевой не слышала, что она родилась в Китае. Хотя Надежда Васильевна, вспоминая свое детство в Денисовке, рассказала, что она впервые попробовала торт именно в семье Суховеевых на именинах Иры. И уже тогда заметила, что бытовая культура Суховеевых отличалась от уровня культуры остальных жителей деревни. В доме Суховеевых стулья были в белых накрахмаленных чехлах, у Иры была отдельная комната, где на комоде и шифоньере (в ее семье даже такой мебели не было) стояли куклы, статуэтки. Тогда эти различия объяснила себе тем, что Александр Сергеевич работал в совхозе агрономом, потом управляющим фермы. Только в 2002 году Галина Георгиевна написала в Приморскую прокуратуру запрос с целью выторговать для бабушки Кати компенсацию за дом, который у семьи отобрали в ходе раскулачивания. С этого времени они не скрывали своего эмигрантского прошлого. Но еще в 2007 году Любовь Ивановна, рассказывая историю своей семьи Калякиной Н.В., просила ее об этом не писать, никому не рассказывать. И только через 9 лет согласилась на публикацию воспоминаний в газете. Даже, получив документ, подтверждающий ее статус «жертвы политических репрессий», Любовь Ивановна и сейчас делится своими воспоминаниями с волнением. И даже ее дочь плачет, вспоминая страх перед властью, который всю жизнь испытывали члены их семьи.
Может быть случайно, но Нестеренко Е. С. с Суховеевыми поселили в деревне Денисовке, а месте расформированной колонии. Денисовская сельхоз колония – одна из 424 колоний системы ГУЛАГ. Она обеспечивала продуктами питания все 14 лагерей в Красноярском крае Архивная справка указывает, что колония существовала с 1933 по 1953 годы и отбывали в ней заключение «расхитители гос.собственности»[9]. Но по воспоминаниям конвоиров и заключенных колонии здесь содержались до определения места ссылки и политические.. После расформирования колонии на ее месте был организован Устьянский свиносовхоз. Состав жителей был многонациональный. Тех, чей срок заключения не закончился, определяли в ссылку на работу в леспромхозы Абанского и Долго-Мостовского районов. По воспоминаниям рабочих Она-Чунского леспромхоза в 50-е годы там работало много ссыльных китайцев[10].
По сведениям краеведов в Абанском районе жило около 50 репрессированных граждан Китая. Одним из них был мой прадед по материнской линии. Родился он в 1915 году в провинции Хэбэй недалеко от Шанхая. Лю Сян Жин был пятым ребенком в семье, в 13 лет ушел из дома, началась самостоятельная жизнь. В Маньчжурии сначала работал на мукомольном заводе, а затем на спиртовом. Его беды начались, когда в 1933году японцы захватили Северный Китай. Что с ним произошло, как он жил в следующие 70 лет, мы узнали у наших родственников.
В 2007 году Лю Сян Жин был последним репрессированным китайцем, жившем в нашем районе. Судьбу его уже изучала его родная внучка Оля. В 2003 году она в 9 классе писала исследовательскую работу, используя воспоминания самого дедушки. Для меня источниками информации стали воспоминания его детей и это исследование моей двоюродной тети. Из работы я узнала, что Лю Сян Жин (в Абане его звали китаец - Вася) перешел границу с СССР в районе города Благовещенск в 1933 году в 13 лет, спасаясь от зверств японцев, оккупировавших Маньчжурию, где он жил. Суд (в форме «тройки НКВД») выдал справку с приговором: «10 лет с отработкой в концлагере без права переписки за незаконный переход границы и шпионаж в пользу Японии». Внучка Оля в таком же возрасте в своей работе призналась, что не понимала, о чем ей в последний год своей жизни рассказывал дедушка: «… Ты идешь с поднятыми руками большие расстояния, а потом, когда подходишь ближе, на тебя наставляют оружие, неверный шаг или резкое движение – и сразу выстрел». И мне сегодня непонятно, за что взрослые дяденьки 13-летних детей на такие страдания определили? Своему сыну прадедушка Вася потом признался, что они с другом даже не понимали, что границу переходили. Просто с таким же мальчишкой, убегая от японцев в очередную, организованную японцами облаву на китайцев, спрятались в зарослях камыша на берегу Амура, а потом пошли по льду в противоположную от выстрелов сторону. Неграмотные, 13-тилетние беглецы обрадовались, когда их встретили пограничники, которые выдали им по булке хлеба, по селедке и отвели в вагон. Они не знали, что железнодорожный состав специально был сформирован для таких эмигрантов - беглецов, чтобы они стали дармовой рабочей силой на стройках социализма в СССР. Не поняли маленькие китайцы даже, что их уже осудили и везут в г. Ухта, где на реке Коми они будут работать на нефтедобывающих шахтах. Русскую речь не понимали. Поняли позже, что булка хлеба с селедкой - эта вся еда на всю дорогу. По воспоминаниям деда Васи голод он считал самым страшным испытанием. Наверное, потому каждого, вошедшего в его дом, он всегда сажал за стол и кормил. Его сын, характеризуя отца, сказал: «он сначала здоровался, а потом спрашивал: «кушать хочешь?». О гостеприимстве Васи – китайца в Абане знали многие. Мария Дмитриевна Калякина работала почтальоном и оставила в своих воспоминаниях, как он виртуозно приготовить мог за 30 минут пельмени и накормить. Нас удивило, что, несмотря на страдания, прадед Вася был добрым, мудрым и не затаил даже на власть обиды. А ведь несправедливо было, просившего помощи ребенка, осудить на 10 летний срок каторги! И еще большая несправедливость: ему добавили еще 7 лет и отправили работать в соляных копях в районе оз. Балхаш, когда закончился первый срок заключения. Старший сын Сергей был из 5 детей более близок с отцом, может, что как старшему, ему приходилось много вместе с отцом на огороде работать или девочкам жалко было тревожить воспоминаниями отца. Но нам Сергей рассказал, что самые страшные воспоминания были о содержании в лагере на соляных копях. Отец ему рассказывал, что работали в жару, соль разъедала обувь, многие работали босяком. У заключенных ноги часто были сплошной раной.
Так по неграмотности, случайно для него, мой прапрадед стал «жертвой политических репрессий», вот только для советского государства нельзя его судьбу назвать случайностью.
В 1949 году закончился срок заключения, после чего Лю Сян Жин был направлен в Абанский район на лесозаготовки. Везли их по железной дороге до Канска, машиной добирались до Абана. Вместе с ним в эшелоне ехали литовцы, украинцы, немцы – на работы в Она-Чунский леспромхоз по направлению. Охраны уже не было, только сопровождающий милиционер с ними до Абана ехал. А из Абана они вообще шли самостоятельно (90 км) пешком до п. Почет. Неужели власть доверяла ссыльным? Или была уверена, что не сбегут «испытавшие заботу государства» каторжане? Но тогда пятерым ссыльным указали дорогу и приказали, чтобы через 2 дня в Абанскую комендатуру позвонили о прибытии. Из воспоминаний прадеда мы сделали, удививший нас самих вывод: по - разному относились к ссыльным районное начальство и простые жители. В дорогу им не дали никакой еды или пить. На середине пути в деревне Байкан попросились ссыльные заночевать. Хозяйка избушки пустила пятерых путников в недавно истопленную баню и дала им ведро картошки, извинившись, что хлеба у самих нет. Эту картошку, которую они запекли и съели, прадед часто вспоминал. И не потому, что это была первая еда за два дня пути, а как пример человеческой доброты и сострадания. Через несколько лет прадеда вызвали в Абанскую комендатуру, и на обратной дороге он вернулся в Байкан к той женщине, которая дала им картошки, и отблагодарил ее.
В Она-Чунском леспромхозе ссыльных и вербованных распределили по лесоучасткам, и их десятник (тоже ссыльный литовец) направил прадеда на работы в п. Бугиль. Там Лю Сян Жин валил лес лучковой пилой и на санях возил к берегу реки Бирюса, по которой лес сплавляли вниз по течению. Осенью после завершения сплава рабочие зачищали берега от застрявших бревен. Шли пешком от с..Долгий Мост до реки Чуна. На сплаве леса в 1951 китаец Вася познакомился с будущей женой Беляковой Юлией Никитичной сестрой моей родной прабабушки, которые жили тогда в д. Лобазково. В 1956 году уже с двумя детьми семью Беляковых (дети носили фамилию матери) отправили жить на «китайскую заимку».
Это место до сих пор так называют местные жители. Китайской заимкой в 50-е годы
назвали 7 отделение колхоза им. Ленина, потому что там селили компактно ссыльных
китайцев. Там они оставались жить и после реабилитации. На Китайской заимке для
рабочих были построены 7 двухквартирных домов. Дед Сергей вспоминал, как они
пешком 3 километра ходили на лыжах зимой в Абанскую школу с сестрой. Беляков
Сергей Житович стал для нас главным источником информации для описания Китайской
заимки. Он помог нам нарисовать ее план.
Благодаря агрономическим знаниям жителей Китайской заимки колхоз Ленина получал
большой доход. Весной здесь выращивалась рассада помидоров, капусты, которую
охотно покупали не только в Абане, но и в других деревнях, даже заказывали
заранее. Поэтому на заимке было очень много парников. Навоз для них возили на
лошадях с фермы деревни Гагарино. Парники были застеклены и сверху укрыты
тканными из соломы матами, которые всю зиму ткали на специальном станке. Маты
были по 20-30 метров длиной и 1,5 метра шириной. На парниках их на день
поднимали, сворачивая рулонами. За работу на заимке ссыльным китайцам платили
деньги. Большие поля засаживали капустой, которую сдавали в районную столовую на
засолку. Первые огурцы и красные помидоры продавались на Абанском базаре тоже с
Китайской заимки.
Старожилы вспоминают, что культура возделывания помидор в Абанском районе прижилась, благодаря китайцам. Рукосуева Татьяна Филипповна, рассказывая своей племяннице Н.В. Калякиной о своем искусстве выращивания помидор, вспоминала, как в 50е годы у них в леспромхозе работали китайцы на участках Тара, Черемшанка, Чегашет. Именно они научили сибиряков пасынковать помидоры, правильно высаживать, закапывая рассаду на одну треть в землю наклонно на север. И места выбирать в огороде для помидор, наклонные к солнцу. До сих пор Чегашет славится ранними помидорами, а в советское время из них даже варенье варили, не знали, куда девать богатый урожай.
В 1961 году Беляковы семьей переехали в поселок Абан, купили маленький домик по ул. Набережной – 13. По рассказам деда Сергея и бабушки Любы семья всегда жила огородом и домашним хозяйством. Записанные нами их воспоминания дают нам представление о личности нашего предка (приложение 5). Прадед Вася был большим тружеником. У себя в огороде он сам вырыл семиметровый колодец. Приучал к труду детей. Старшие дети имели обязанность: накачать воротом воды на поливку. Отец всегда для них был примером. Даже в 80 лет вставал в 4 утра и мог за утро прополоть участок картошки на даче у сына. До 70 лет работал кочегаром в больнице. Бабушка Юля прожила 80 лет, а дед Василий 80 лет и умер в 2007г
Свой век прадед доживал у старшей сестры. Сын собирался его взять к себе, но у жены заболела мать. Тогда отец сыну сказал: «я не пойду к тебе Сергей, потому что вам надо вылечить мать, ее привозите к себе».
По воспоминаниям деда Сергея наш прадед Василий был очень добрым человеком. Сын вспоминал: « детей отец никогда не бил, не кричал и очень хитро наказывал. Семья жила огородом. Только помидоров садили до 3000 тысяч корней. Работы хватало всем. Однажды я не выполнил задание: не прополол грядки. Когда сели ужинать, мать послала меня позвать отца. Я нашел его в огороде, он «мои» грядки полол. Я сказал, что мама зовет ужинать. Отец ответил: «иди ужинай, я приду, когда доделаю». Больше я никогда себе не позволял, не выполнить какую – то, назначенную отцом, работу». Летом все ребятишки собирали в окрестностях орехи, грибы, ягоды. Только один раз сын получил подзатыльник, когда решил пошутить 1 апреля. «Забегаю в избу и кричу: «Зорька отелилась, теленок по ограде ходит». Отец бросился раздетый в загон, а когда вернулся сказал: «такими вещами не шутят». Хозяйство Беляковы в Абане всегда держали большое. Кроме коровы были куры, утки, свиньи, гуси. «Зарплата отца была 78рублей, а у мамы, технички в роддоме - 42рубля. Как отец нас приучал к самостоятельности? Приносит зарплату, кладет на стол и говорит: «Сережа ты месяц кормишь семью». И так каждого учил хозяйствовать лет с 12». Кулинарные рецепты дети усваивали вместе с отцом уже с 10 лет. Рецепт пельменей китайца Васи вспоминают старожилы в Абане. Он мясо брал непременно двух- трех сортов, рубил в деревянном корытце так ловко, чтобы не доставать ножом до дна. Иначе в фарше могут быть опилки. Ножи делал сам из пилы. Необычный вкус пельменям придавала свежая капуста (третья часть фарша и столько же лука). Очень много блюд в семье готовили с тестом (манты, поза, пироги), как блюда русские, так и китайские. И сейчас дети используют рецепты отца, применяют восточные пряности.
Хотя прадед был неграмотным, но всем своим детям дал образование. Сергей окончил Красноярский политехнический институт. Люба (1953г.р.) всю жизнь проработала в ЦРБ экономистом. Людмила (1956г.р.) сейчас живет на Дальнем Востоке и заведует магазином. Валя (1959г.р.) окончила Красноярский сельскохозяйственный техникум, сейчас живет на Дальнем Востоке, где долго заведовала животноводческой фермой. А младший Владимир (1966г.р.) окончил военное училище, сейчас подполковник запаса
В 2014г четверо Беляковых ездили в Китай с целью найти родственников. До 1969 года их отец переписывался с двоюродной сестрой и двумя племянниками, им в Абан присылали посылки с пряностями. Письма родственников переводил сосед дядя Коля китаец. Их отец так и не научился писать ни по-русски, ни по-китайски. После советско-китайского конфликта письма перестали приходить, хотя старшая Люба Белякова писала в Китай. Когда отец умер, дети не нашли те письма родственников. Видимо отец сам уничтожил их, боясь, что это может повредить детям. Именно после 1969 года многие китайцы, жившие в Абане, отказались официально от китайского гражданства и им выдали советские паспорта. Они тоже боялись репрессий со стороны советского государства за связь с китайскими родственниками своими. До этого прадед числился гражданином Китая. При обмене паспортов и продлении разрешения на временное проживание в СССР ему присылали паспорт из посольства КНР в Москве. В новом паспорте у прадеда Васи стояла фамилия жены, китайское имя и не было отчества. Прожив всю жизнь среди русских, прадед говорил с акцентом. При регистрации детей работники ЗАГСа, не понимая его речь, записали отчество Сергея – «Житович», а имя Людмилы - «Люта» (приложение 6). Несправедливостью Беляковы всегда считали не только осуждение и ссылку отца, но даже эти «паспортные извращения». Образованные дети добились реабилитации своего отца. В 1992 году он был полностью реабилитирован решением суда Забайкальского округа (приложение 7). Ему было даже выплачено пособие в размере 70 рублей за каждый год каторжного труда.
В Приморском крае живет младшая из сестер Беляковых Валентина, которая работает у богатого китайца. Этот китаец Ши имеет большие связи в полиции КНР. Именно он предложил свою помощь в поиске китайских родственников Беляковых (приложение 8). Поездка результата не дала. Китайский гид и знакомый Валентины Ши предположили, что во время китайской культурной революции родственники их отца Лю Сян Жина могли быть уничтожены. Китайцев тогда казнили за связь с заграничными родственниками.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В исторической литературе мы нашли информацию о формировании русской диаспоры в Маньчжурии. Но не нашли сведений о депортации русских из Китая послевоенного периода. Почему же тогда у «героев» нашего исследования был статус «жертв политических репрессий», а у моего прадеда до 1969 года был паспорт китайского гражданина? С целью разрешения этого противоречия мы и начали нашу работу по поиску новых источников информации. Поставив целью доказать факт репрессий против граждан другого государства и депортации русских жителей из Китая мы использовали собранный нами краеведческий материал.
Решая поставленные задачи исследования, нам удалось выявить при анализе исторической литературы три потока русских эмигрантов в Китае. Первый поток – это строители и железнодорожники, обслуживающие КВЖД. Второй поток это белогвардейцы, которые после поражения в гражданской войне поселились в Харбине. Третий поток был связан с коллективизацией и раскулачиванием. В этот поток вошла семья Нестеренко. Записав воспоминания Любови Ивановны Подоляк (Нестеренко) и ее дочери Галины Георгиевны, мы нашли подтверждение, что в Китае русские жили отдельной диаспорой. Благодаря этому эмигранты сумели сохранить русскую культуру. Диаспора стала условием выживания русских в Китае.
На примере судеб земляков мы определили два потока репрессированных Советским государством жителей Китая. После освобождения Маньчжурии от японцев советскими войсками русских эмигрантов отправляли в СССР. Кто-то соглашался уехать добровольно, но им определялось органами власти место жизни. Других по мобилизации направляли насильно на стройки народного хозяйства. Иван Константинович Нестеренко был арестован, о чем записано в справке, которая хранится в семье. В ней так же указано, что он умер в лагере. Массовое насильственное переселение граждан одной национальности называется депортацией. В Абанском районе до сих пор живут депортированные немцы из Поволжья. Но мы не знаем, были ли русские эмигранты гражданами Китая. В литературе нет сведений, что были репрессии против граждан другого государства. Но Нестеренко прожили в Китае 24 года, они не имели советских документов. В российских паспортах Любови Ивановны Подоляк (Нестеренко) и ее дочери Галины Георгиевны указано место рождения г.Мулин КНР.
Сходство судеб семьи Нестеренко и моего прадеда в том, что они имели статус «жертвы политических репрессий». В ходе исследования судьбы моего прадеда Лю Сян Жина мы познакомились с родственниками, с которыми раньше я не встречалась. Мы установили линию родства нескольких семей по материнской линии. Начали составлять свою родословную. Надеюсь продолжить эту работу.
Я считаю своим достижением, что описали не просто жизнь моего прадеда, но и его оценку своей судьбы. Он не обижался на власть, был очень добрым человеком, и в Абане его уважали за трудолюбие. Репрессии его не сломали как личность. Он вырастил прекрасных детей, всем дал образование, которое очень тепло о нем вспоминают. Нам удалось показать роль ссыльных китайцев-рабочих Китайской заимки в хозяйстве Абанского района. Сходство судеб семьи Нестеренко и моего прадеда в том, что они боялись новых репрессий. Нас удивило под каким «прессом» им всем приходилось жить. Потомки семьи Нестеренко скрывали даже место своего рождения. А прадедушка Василий отказался в 1969 году во время культурной революции в Китае отказался от китайского гражданства, боясь, что это может повредить его детям. Он тоже боялся репрессий со стороны советского государства за связь с китайскими родственниками своими.
Изучая судьбу своего прадеда, мы оценили взаимоотношения сибиряков с репрессированными китайцами как дружелюбные. Старожилы Абана до сих пор помнят «гостеприимство китайца Васи». В Абане было много ссыльных и простые сибиряки оценивали их по душевным качествам, трудолюбию. Так родившись в Китае, мой прадед Лю Сян Жин корни пустил на Абанской земле. Работники ЗАГСа, не понимая его речь при регистрации детей, записали отчество Сергея – «Житович», а имя Людмилы - «Люта». Несправедливостью Беляковы всегда считали даже эти «паспортные извращения». Образованные дети добились реабилитации своего отца в 1992 решением суда Забайкальского округа.
Нам удалось в рамках решения задач, исследования получить прирост знаний о фактах депортации из Китая русского населения в СССР и репрессий граждан другого государства. Это мы доказали, используя новые информационные источники. Мы собрали документы из личных архивов семей Беляковых и Нестеренко, что их предки были «жертвами политических репрессий». Собраны воспоминания о жизни ссыльных китайцев в Абане, описаны их взаимоотношения с местным населением. Этот краеведческий материал можно использовать на уроках, для исследования краеведами темы репрессий. Этим определяется актуальность нашей работы.
1. История Второй мировой войны,1939-1945 М., 1980,т.11
2. Цаплин, Статистика жертв политических репрессий, ж-л
Вопросы истории 1989 №4
3. Шестаков, История России ХХ-начало ХХ1 века. Учебник
для профильного обучения .11 класс, М, «Просвещение», 2011, стр. 37.
4. Школьная энциклопедия. История России ХХ век,, М, «Олма-пресс
Образование», 2003.
5. Школьная энциклопедия. Новейшая история, М, «Олма-пресс
Образование», 2003.
6. Калякина Н., Островки ГУЛАГа в Абанском районе,
Красное Знамя 23.02.08.
7. Куковенко Ю. Украденная жизнь, Красное Знамя, 28
октября 2016г
8. Воспоминания Беляковой Любови Васильевны 1956 г.р ,
п.Абан
9. Воспоминания Белякова Сергея Житовича
(1952г.р),п.Абан, Партизанская 70
10. Воспоминания Бондаревой Галины Георгиевны, (1950г.р),п.Абан,
11. Воспоминания Калякиной Надежды Васильевны (1952г.р),п.Абан,
12. Воспоминания Подоляк Любови Константиновны (1930 г.р), п.Абан
13. Воспоминания Хмара Ольги Анатольевны (1975 г.р), п.Абан
[1]Куковенко Ю. Украденная жизнь, газета «Красное
Знамя», 28 октября 2016г.
[2] Шестаков, История России ХХ-начало ХХ1 века. Учебник
для профильного обучения .11 класс, М, «Просвещение», 2011, стр. 37.
[3] Школьная энциклопедия. Новейшая история, М, «Олма-пресс
Образование», 2003, стр. 238.
[4] Школьная энциклопедия. История России ХХ век,,
М, «Олма-пресс Образование», 2003, стр. 508.
[5] Куковенко Ю. Украденная жизнь, газета «Красное
Знамя», 28 октября 2016г.
[6]
[7] История Второй мировой войны,1939-1945 М.,
1980,т.11, стр 270.
[8] Куковенко Ю. Украденная жизнь, Красное Знамя, 28
октября 2016г
[9], Цаплин. Статистика жертв политических репрессий
Вопросы истории 1989 №4
[10]Калякина Н., Островки ГУЛАГа в Абанском
районе, газета «Красное Знамя», 23 февраля 2008 г
Фото семьи Нестеренко из районной газеты «Красное Знамя» 28 октября 2016г
Ваза на ножке привезена из Китая
Салфетки Любовь Ивановна хранит в доме как память о жизни в Китае
Справка о реабилитации Ивана Константиновича Нестеренко
Свидетельство Подоляк Л.И – жертвы политических репрессий
Семья Беляковых сидят: прадед Василий (Лю Сян Жин) и прабабушка Юлия Никитична.
Стоят дети: Сергей Житович, Любовь Васильевна, Людмила Васильевна, Валентина
Васильевна, Владимир Васильевич. Абан 1998г.
Паспорт. Не публикуется - ред. сайта
Справка о реабилитации Лю Сян Жина.
Семья Беляковых в Китае пытались найти родственников отца.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»