Бергер Вальтер Карлович. Воспоминания
Текст подготовил к печати внук, Лев Апостолов
 БЕРГЕР
Вальтер Карлович, 1908 г.р., еврей, вне подданства до 1954 года. В
1927-31 годах в Берлине. В 1927 году вступил в Германскую
коммунистическую партию. В 1931 году в Берлине окончил Высший
текстильный институт. В 1932-33 работал в Ленинграде в Экспортхлебе. В
1933-35 в Германии на партийной нелегальной работе. С половины 1935 - в
Москве по решению политбюро Германской компартии.. В 1936 направлен в
Горький начальником областной торговой инспекции. Арестован 17.06.37.
Содержался в тюрьме в Горьком. 20.02.40 освобожден Московским военным
прокурором за отсутствием состава преступления. 01.06.40 снова
арестован. 19.10.40 ОСО НКВД СССР осужден на 8 лет. Срок отбывал в
Ухтижмлаге до 15.03.48, освобожден с зачетом 77 дней. Направлен в ссылку
в КК. 27.07.48 прибыл в Казачинское, работал бухгалтером в коммунхозе.
31.12.55 освобожден из ссылки, уехал в Ригу. Отец, мать, сестра и еще 28
родственников расстреляны в Риге немцами. 10.03.54 восстановлен в правах
как уроженец Прибалтики. |
Худенький, маленький инженер. Получил образование с большим трудом. Для того, чтобы иметь возможность учиться, был вынужден работать на горьковском мосту, продавал талоны на проезд через мост. Закончил рабфак, потом институт. Ему повезло - его арестовала милиция, а не НКВД. Допрашивали его всегда в милиции, прокурор. Там он виделся с женой и детьми, получал передачи. Так что он не боялся допросов, а ждал их. Обвинение - контревол. вредительство.
В Горьком было много латышей эвакуированных в 1914 году из Прибалтики вместе с заводами. Они обрусели, прижились. Их обвинили в том, что якобы они хотели создать буржуазную Прибалтийскую республику под руководством Таубелиуса. Когда латышам показали их"президента", они плевались.
В. заболел, его продулo. Заключенная-врач, принимавшая на верхнем этаже ничем помочь не могла, так как не было лекарств. В. стало хуже. Он не мог выходить на прогулку сам - его поддерживали. Он боялся одного - перевода в другую камеру. Здесь были уже друзья! В. становилось всё хуже - он лежал мешком, бредил. На совете камеры было принято решение сделать В."тюрю". Таубелис пожертвовал своим маслом и сахаром. Состав"тюри": кипяток, хлеб (пол-пайки - 100 грамм) , масло, сахар. В. открыли рот и стали кормить. И, о чудо! В. на след. утро ожил и с каждым днём ему становилось всё лучше и лучше.
Было решено для развлечения читать лекции - всем по очереди. Таубелис прочёл лекцию о литье, "Урка"- о двигателе внутреннего сгорания машины (по-видимому он был неплохим шофёром). В. - о своих путешествиях, где был и что видел. Все слушали с большим интересом.
Тюремная врачиха - старуха с надтреснутым голосом.
- Ну что, милый?
- Желудок болит.
- Желудок, говоришь? А статья какая?
- 58-я.
- Симулянт, ведите обратно.
Так что медицинскую помощь политические не получали. Тем более они удивились когда к ним протиснулись две врачихи в белых халатах. Было приказано встать и снять рубахи. Врачи тщательно просмотрели все швы. После их ухода камера гудела как растревоженный муравейник. Разговаривать громко было нельзя - делились маленькими группками и шептались.
- Наверное, начальство едет.
- А вдруг приготавливают в этап? - Нет, без суда нельзя.
Так ни к чему общему и не пришли.
На следующий день загадка была разгадана. Снова пришли врачихи. В. воспользовался их приходом и пожаловался, что в баню их очень редко водят.
Через день их повели в баню. Нужно было пройти через весь тюремный двор и тут они увидели то, чего не могли предположить: стоял грузовик до верху набитый белыми свежими гробами. Понятно. значит сыпняк! В тюрьме все были напуганы. Стоило только сказать, что ты нашёл насекомое, тебя сразу вели в баню. На этом потом часто спекулировали.
В камере задумались - почему к ним набивают так много людей? Нарочно или от нужды? С воли дошли слухи, что аресты продолжаются. В бане узнали, что"воронки"переполнены. Сажают заключенных даже по двое в отделение, что невероятно! Как узнать сколько в тюрьме заключ.? Самый лучший способ - считать, сколько раз дежурный стукнет поварёшкой о дно бака, раздавая ужин.
Подсчитали и оказалось что все камеры забиты битком - по 12-15 человек. Началась дискуссия по этому поводу. Было несколько предположений: - наверное хотят осваивать Сибирь, а рабочей силы нет, вот и придумали этот трюк. Другие решили, что готовятся к войне и делают"перестраховку". Третьи считали, что это просто вредительство. Церковный староста сказал:"Это определено приходом нового Христа". (Это был язвительный старик с козлиной бородкой. Сидит обычно тихонечко в углу, а потом съязвит: - Ну я знаю за что сижу - дубил кожу, браконьер, а вы за что?!"За что боролись, за то и напоролись" - любимое выражение. Митрич сказал: - Нет, здесь что-то посерьёзней. Странно, что берут людей которые сами умеют кумекать. Странно?"
Средь бела дня вошёл дежурный и скомандовал: "Собрать вещи! Да, побыстрей!" В коридоре слышно было большое движение, что случилось никто не мог понять, но случилось что-то значительное - это было ясно. Всех вывели в коридор. Долго шли по зданию, пока всех не привели в общий корпус. Там шло "переселение народов"- заключённые под конвоем передвигались в разные стороны. Группу втолкнули в камеру 8 на <...>, в ней было 18 коек. Все обрадовались такой роскоши. Но через 5 минут к нам привели ещё 20 человек, потом 25, и так к ночи всего обитателей камеры стало 160.
Было приказано избрать старосту для получения и распределения пайки. Никто друг друга не знал и поэтому никак не могли выбрать. Группа В. была более организована, у них сложились свои традиции и мнения о каждом. Поэтому когда Митрич предложил В. старостой, никто возражать не стал.
Все в камере были политические. Спать пришлось по 3 человека на койке. Остальные разместились на полу между койками - голова и ноги под койкой, живот между коек. В дальнейшем В. не раз приходилось спасать самоубийц, которые не выдерживали всех мучений. Самоубийцы устраивались очень просто - подвешивали полотенце за один конец под кроватью и на втором конце делали петлю. На ней они могли незаметно задушить себя. В. в дальнейшем определял их по предсмертному хрипу.
У В. прибавилось хлопот. Утром надо было получить хлеб, кипяток. Днём обед на 160 человек. Давали по 1 черпаку супа и деревянной ложке каши. 20 грамм сахару в месяц. Создали целый штат: староста, помощник (Митрич), два дежурных (посудомойки). Они получали добавку - черпак супу. Обед раздавали"урки". Если политические давали им пачку папирос, то они давали вместо 80 - 85 или 90 черпаков. В. распределял добавку след. образом: слабые по здоровью, рассказчики, допросники. Если не хватало добавки, то давали пуговицу (особую) и в след. раз начинали выдавать добавку с обладателя пуговицы.
Раз в месяц принималось личное бельё, надо было делать списки. Раз в месяц разрешать делать закупки папирос и табака. Люди несмотря на добавки гасли всё заметнее, истощение давало о себе знать.
Высокий, худой. Голова бритая как у всех, немного приплюснутая с боков. Щёки обросли рыжей щетиной. Раньше занимал должность нач. мукомольного треста. Его обвинили в контррев. деятельности. Он якобы хотел отравить муку на случай войны. Человек он был высококультурный, знал несколько языков. Хороший семьянин, прекрасная жена и хорошие дети. Он очень остро переживал заключение и никак не мог смириться со своим положением. Часами молча сидел уставившись в одну точку.
Однажды В. проснулся рано утром. Поднявшись он обвёл взглядом всю камеру. Он никогда не видел зрелища более грустного, чем спящие заключённые. Всё было освещено зеленовато-голубым цветом предрассвета. Измученные истощённые люди лежали где только можно и нельзя. Тела переплелись между собой, лежали в самых невероятных позах. У некоторых на зеленом лице вместо глаз зияли чёрные тени. Другие спали с полуоткрытыми глазами и были похожи на мертвецов, которым забыли закрыть глаза. Третьи спали с открытыми глазами.
И вдруг посреди этого хаоса тел В. увидел фигуру Лаврова. Он стоял на одной ноге как гигантская птица у которой выщипали перья на голове. Он шевелил губами, вперя невидящий взгляд вперёд. В. стало жутко, он толкнул Митрича, но тот крепко спал или не хотел просыпаться.
В. стал замечать, что с Лавровым творится неладное. В день подачи заявлений Лавров подал своё: "Я признаю свою контррев. деятельность, т.к. не давал выходного своей прислуге" (У него никогда не было прислуги). В. и Митрич разорвали это заявление. Лавров подал второе: "Я признаю себя контрревол-ом, т.к. вовремя не сообщил, что мой брат изменяет своей жене". Он молча целыми днями просиживал в своём углу, по-видимому в его больном мозгу билась одна мысль -"за что? ". В. сообщил дежурному о происходивших с Лавровым болезненных явлениях и потребовал врача. Врачиха - старая дева лет 60ти - посмотрев на Лаврова безразлично махнула рукой -"Симулянт!". Вскоре с Лавровым стало твориться совсем невероятное. Ночами он перестал спать совсем, ходил что-то бормоча. Потом перестал вообще замечать кого-либо. Наступал на спящих, не разбирая куда. Заключённые вскакивали и начинали его бить. В день подачи заявлений на вопрос дежурного, Лавров подскочил к нему и возбуждённо закричал: "Я в присутствии всей камеры заявляю, что отныне буду говорить с Вальтером Карловичем только по-0французски!". Однажды встав утром он заявил, что не спал всю ночь и никак не мог вспомнить как зовут Вальтер Карловича. Наконец он стал совсем невозможным, вырывал хлеб и опрокидывал суп, а это для всех в камере самое страшное. В. снова потребовал врача. И вот однажды в гулком коридоре послышался шум. Топот замер у нашей камеры. Открылась дверь, вошёл дежурный. В коридоре выстроилось всё начальство и врачиха. Дежурный крикнул: "Ну, староста, показывай своего сумасшедшего! "В. понял, что решается его судьба. Если вдруг Лавров поведёт себя нормально, то ему (В.) будет худо.
Несколько заключённых подошли к Лаврову, но он забился в угол как затравленный зверь, пятясь задом. Но его схватили и подтолкнули к двери. Он вырвался из рук и сам вышел в коридор, дико озираясь, крадучись. Все замерли и ждали что будет. Лавров увидев белое пятно - халат врачихи, вздрогнул, втянул в себя голову, сгорбился, вперил свой безумный взгляд в халат и стал медленно подвигаться к ней. Пока он не совершил ничего, чтобы выходило за рамки дозволенного. И тут вдруг свершилось такое, что никто не ожидал. Одним прыжком Лавров очутился около врачихи и с диким воплем запустил свою огромную ручищу под юбку врачихи. Она заорала как кошка, которой наступили на хвост: "Сумасшедший, уведите, уведите!". Таким образом, болезнь была доказана. Потом долго ещё в коридорах раздавался смех дежурных и они наперебой острили - от чего закричала врачиха от страха или от удовольствия?
Жизнь в камере проходила бурно. Каждый день приносил какие-нибудь новости. Однажды, сумерничая, В. и Митрич, сидя в своём углу, обменивались мнениями по поводу судеб их новых товарищей.
В. взглянув на могучую фигуру генерала Федера, сочувственно покачал головой. Некогда сильный и духом и телом старик, сейчас превратился в могучий скелет. Лицо сохранило черты мужества и силу характера. Всю свою жизнь он посвятил военной службе. Начав ещё при царе, после революции он решительно перешёл на сторону сов. власти. Служил честно, самоотверженно. Его обвинили в контрев. деятельности. "Террорист".
Белкин - майор связи. Высоко культурный человек. Прекрасно знал постановку связи в армии. Красивый чистюля, умница.
Миша Жук (террорист). Чрезвычайно талантливый парень. Всё делал с любовью и полной отдачей. Закончил химический факультет и стал первоклассным лётчиком. Он был действительно похож на жука - чёрный, красивое лицо, стройный. Очень принципиальный, характер отзывчивый, прекрасный товарищ. Все его очень любили. Образец военного человека, лет 30.
Роберт Кивкуцан (террорист). В 16 лет сбежал из дома в Красную Армию. Прослужил всю гражданскую и в 1937 в чине полковника был арестован. Когда В. закрывал глаза, то представлял, что Роберт молодой, полный сил летит на огненном коне с шашкой в руке. Он был большим оптимистом и никогда не вешал нос. Подбадривал других. Пайку и баланду он ел с таким видом, будто никогда в жизни он ничего другого и не ел. Был немногословен, но любил бросить шутку, понимал юмор. В отношении случившегося с ним горя (ареста) он говорил: "Все эти аресты - случайность. Сов. власть была, есть и будет! "Характер у него прямолинейный, честен. Для своих 44 лет он был очень бодрым и моложавым. Его нельзя было представить в отрыве от Сов. государства - идейный коммунист.
Коля Антропов (террорист). 13 лет служил в охране Кремля. На его глазах прошла целая галерея различных съездов и пленумов. Он был ходячей энциклопедией партийной жизни. Так же быстро и чётко выполнять какие-либо поручения или обязанности никто не мог. Арестантская одежда и та сидела на нём как-то особенно ладно. На допрос собирался в один миг - вот смотрите, как надо заматывать портянки! Всегда шутил, подбадривал. Ел аккуратнее всех - разламывая хлеб, он не уронит ни кусочка - не в силу жадности, а просто по привычке быть аккуратным. Лицо открытое, строгое, умное, располагающее с первого взгляда.
Миша (террорист-диверсант). 14 лет. Подпасок, пас летом скот. Во время первых выборов в Верховный Совет он увидел на заборе портрет их сельского учителя с его биографией. В жизни учитель был кривой на один глаз (протез) . Мишка пальцем проткнул бумажный глаз на портрете со словами:"А этот глаз у него кривой!". Кто-то донёс и его посадили как террориста. Мишка был малограмотным. Голод он переносил хуже всех, его растущий организм не справлялся с лишениями. Он вскоре сделался совсем белым с лимонными тенями под глазами, вокруг рта. Стала идти кровь. Товарищи по камере старались его поддержать как могли. В. неоднократно вызывал врачиху, но она неизменно отвечала одно -"Симулянт!".
Аполлон. Талантливый радиоинженер, оборудовал аппаратурой самолёт Левановского. Человек не от мира сего. С ним боялись заговаривать, т.к. казалось что его прерывали на какой-нибудь гениальной мысли. Страшно рассеянный, вечно занят своими мыслями. Может забыть съесть пайку. Попал в тюрьму из-за того, что жена донесла на него в НКВД - якобы рассказал антисоветский анекдот. Ей это нужно было, чтобы развязать себе руки. Но после этого её любовник сбежал, так как испугался что и на него падёт тень подозрения. Тогда она поняла, какая произошла катастрофа и побежала снова в НКВД оправдывать его. Но ей уже не верили. Она стала посылать мужу передачи. В. сказал Аполлону, что если он будет принимать от этой мерзавки передачи, то они перестанут разговаривать и сделают ему"тёмную". Он отказался, но она долго не оставляла его в покое. Она не поверила его подписи при отказе, тогда он написал ей 2ой раз: "От тебя мне ничего не надо!".
Андрей (украинец). Во время гражданской участвовал в поимке банды Терещенко. Во время операции бандиты выбили ему зубы, всю верхнюю челюсть. За счёт государства вставили золотые. В 37-м его арестовали. Держали под следствием 6 месяцев, хотя имели право только 2. На последнем допросе произошёл скандал. Следователь: - Ну что, Андрей, отпустить тебя что ли? Андрей: - А как вы думали? Но это вам так просто не обойдётся. Я дойду до Сталина, но расскажу всё, что вы проделываете! . Сладователь ударил его в лицо. Андрей схватил мраморный прибор и запустил в следователя, разбил ему голову. За это ему выбили золотые зубы. Его посадили на 7 лет.
Зина Степанова (сестра художника). От побоев она ослепла. Следователь не верил ей и врачам, что она не видит. Однажды на допросе он зажёг спичку и сунул прямо Зине в глаза...Она не шелохнулась. Следователь: "И правда слепая". Однажды фельдшер перепутал капли и вместо глазных накапал ей другие - с кислотой. От этого глаза сварились и получилось сплошное месиво.
Спор В. с Ардальеном Алексеевичем Алмазовым. Он - дворянин, когда-то подписал приветственную телеграмму Керенскому. Через 20 лет его арестовали. Предводитель дворянского собрания, знаком со Стасовым, бывал в Ясной поляне. Он говорил, что русский человек понимает только мат, В. отрицал.
В камере был порядок - если у кого-то что-то пропало, то не кричать об этом громко, а сообщить старосте. Однажды В. пожаловался Артём, что у него украли пачку махорки. Артём - здоровый мужик, крепче всех, т.к. на допросах получал богатые передачи. В. встал на койке и потребовав тишины, произнёс: "- Внимание, в камере произошёл возмутительный случай - украли пачку махорки. Даю 15-20 минут на то, чтобы её вернуть пострадавшему". Воцарилась напряжённая тишина. Махорка, конечно, не вернулась и В. объявил, что будут делать обыск. Митрич и Кивкуцан перебирали койки на среднем ряду. Искали под кроватями, где были подвешены мешочки обитателей. Под третьей койкой в мешке-"сидоре"немца Гофмана нашли эту махорку.
Как только обнаружили пропажу, то среди заключённых раздались возгласы: "Бей вора! Тяни доски. Доской его! ". Заключённые выхватывали доски из под матрасов и кинулись к немцу. В. что-то остановило, он не мог представить чтобы Гофман украл эту махорку. В. вскочил на кровать, поднял руку вверх и закричал: "Стойте! Не смейте его бить! ". Раздались ответные возгласы: "Немец немца покрывает! Не слушай его, бей! "
Гофман - худой, длинный немецкий инженер. Работал в США, после того как в Германии разродился кризис. Из Америки его пригласили в СССР и в 37м забрали под общую гребёнку. Педантично честный. Он кинулся перед В. на колени: "Ich schwöre bei mein Kinder und Leben"(Я клянусь своей жизнью, детьми...) В. прервал его: "Говорите на русском, чтобы все вас понимали! "
На ломаном русском Гофман попробовал защититься: "Я не брал табак!". Из толпы: "А откуда у тебя она в"сидоре"оказалась? Не знаешь? Бей его! На коридор! (доложить дежурному, чтобы посадили в карцер, а это - смерть, т.к. Гофман страдал от голода)". В. стоило больших трудов остановить их: "Если кто-нибудь его тронет, то будет иметь дело со мной. Я ему верю! ". Он сам не знал, почему сказал это, но чутьё, интуиция подсказывало ему, что это - расправа. Он не знал, что делать дальше, но понимал, что расправу надо предотвратить. "Если я вам не закон, то выбирайте себе другого старосту. Я отказываюсь, идите вы все к чёртовой бабушке! "
Толпа разделилась на два лагеря. Противники В. ворчали: "Свой своего защищает!" и припомнили В. всё, чем были недовольны. Митрич, Роберт поддержали В. В.: "Не бывать в тюрьме тюрьмы! Охранники только и ждут, чтобы мы друг другу носы пооткусали. Я верю в человека!". В. знал, что в тюрьме люди совсем менялись. В них проявлялись иногда самые неоднозначные стороны. Доверять в тюрьме - большой риск, но В. на него всё же пошёл. Недовольство теперь немного разделилось между В. и Гофманом. Гофман сказал ему по-немецки: "Ты спас меня. Самое обидное - умереть как собака".
В. заявил: "За ужином не пойду, выбирайте себе нового старосту! ". Но идти пришлось, чтобы не вызывать подозрений у дежурных. После ужина у окна на койке собрались Митрич, В., Роберт и Ардальён. Завязалась тихая беседа о том можно ли верить человеку в тюрьме. В.: Вообще не верить людям нельзя. Даже в тюрьме настоящий человек останется человеком. Митрич молчал, тщательно закрутив"козью ножку". В. не мог понять одобряет он или нет. Роберт был целиком на стороне В.. Ардальен: В тюрьме никому верить нельзя! Даже порядочные становятся сволочами!
До этого случая у В. с Гофманом был разговор. У немца была шведская замшевая куртка на молнии о которой В. мечтал ещё будучи на дипломатической работе. Гофман предложил её В.: "Возьми, я всё равно помру, так хоть тебе куртка останется". Даром В. брать не захотел и немец предложил взамен одну неделю лишнюю тарелку каши на ужин. В. как староста получал лишнюю порцию, но не мог её брать себе, т.к. у него были спазмы в горле и он часто отдавал её рассказчикам, ослабевшим, больным. Это предложение было равносильно грабежу. Он всё равно давал тарелку Гофману, но куртку не взял.
Вскоре их камеру рассортировали. В. попал с небольшой группой заключённых в другую камеру. Однажды в разговоре один из старожилов сказал В.: "А ведь ты был прав тогда с Гофманом. Он не виноват. У него требовали куртку, но он ни в какую её не отдавал ни за какие деньги. Тогда эта группа"товарищей"решила его уморить - спровоцировать карцер. Чтобы он вернулся полумёртвый и пошёл на сделку. Ему подложили эту махорку."
В камеру втолкнули человека лет 30 в железнодорожной форме. Отросшие волосы и борода совершенно седые. Все были поражены его появлению, т.к. обычно приводили партиями. Все были также поражены его видом и не отрываясь смотрели на него. Седой человек с молодым лицом, по отвисшей губе стекает слюна... Все поняли - это смертник. Из камеры смертников. Придя в себя, он рассказал: Забрали в 37-м за то, что отправил рулоны бумаги в грязном вагоне и верхний лист запачкался. Его судил линейный суд - железнодорожный. Тройка приговорила к высшей мере. Поместили в камеру смертников. Подвал сырой, крысы. Темнота. Водяная похлёбка. День - переживания в ожидании ночи. Ночью расстреливали, поэтому с наступлением сумерек начиналась пытка. Каждый шорох - идут за мной. 27 дней и ночей беспрерывной пытки.
Однажды ночью Егоров услышал в коридире шаги. Идут за мной! Шаги остановились у его дверей - у Егорова подкосились ноги, отвалилась челюсть. Он не мог и пальцем пошевелить. Тошнота подступила к горлу. Идти сам он не мог, его волокли как мешок. По дороге он успел только заметить, что его волокут не налево - во двор (место расстрела) , а направо. Его приволокли в комнату. В полусознательном состоянии он увидел огромный стол и за такого же громадного мужчину, который в руках держал бумагу. - Фамилия, имя, отчество? Егоров ответить не мог - челюсть ему не повиновалась, за него ответили охранники. - Вашу кассацию рассмотрел Калинин. Его решение - помиловать. У Егорова брызнули слёзы, они лились ручьями. Ему совали эту бумагу в руки, но ни прочесть, ни расписаться он не смог. Ему стали читать дальше, но он разобрал только одно - 10 лет тюрьмы.
Потом его вызывали снова - следователи хотели защитить честь мундира и доказать его виновность. Требовали от него подтверждение новых обвинений. В камере ему пригрозили"тёмной", если он подпишет.
Он исчез из камеры. Через 2 месяца В. пришёл перевод от Егорова - 30 рублей - знак того, что он на воле.
Камера была многонациональной. В ней были"русская слобода", "немецкая слобода" (немцы Поволжья) , "китайский переулок", "персидский рынок" (иранцы) , "татарская слобода", сербы, словаки, грузины, армяне, латыши. Обособленно держались китайцы, немцы и персы. Отдельная группа была "церковников". Остальные держались в общей массе, но делились по общественному положению или по интеллекту.
Были и единоличники - я и мой мешок. Это были кандидаты на тот свет. Они скупали вещи за хлеб и тарелку каши. В конце концов они истощались и умирали. Это люди, которые в своей жизни никогда не видели подобных вещей. И здесь имея возможность получить шерстяной пиджак за пайку, они не могли удержаться.
Сахар выдавали рафинад - крупные куски. Разделить его было очень трудно. Делёжкой занимались китайцы, они делали это мастерски. Они сделали весы: перекладина - палочка, щепка расщеплённая посередине нитки и чашечки из хлеба. Разновесом было туалетное мыло - 100 или 200 грамм.
Раз в месяц в стирку брали бельё. Давали иголку с ниткой и заключ. вышивали метки - номер камеры и инициалы. Староста составлял список вещей. Через 2-3 недели получали обратно. Хорошие вещи пропадали.
Каждое движение в камере - это жизнь. Новости - кусочек газеты, оброненное слово из которого вырастал целый рассказ.
Не реже раза в месяц. Водили партиями. Но выгоняли всех из камеры - дезинфекция. Оставались дежурные = самые разбитные. Потом их отдельно мыли. В предбаннике стригли и брили машинкой. Первая партия в предбаннике проходит обработку, идёт в баню. Потом заходит в предбанник 2ая партия, 3ая. Однажды В. дежурил и опоздал мыться с мужчинами, так его затолкнули в в баню с женщинами. Мужчины кричали: "Ну всё пропал В. - женщины его разорвут! ". В бане женщины быстро соорганизовались. Его повернули лицом к стене. Двое его мыли, другие расспрашивали о нём и новости. Делалось всё очень быстро, чётко.
Баню обслуживали"урки". Если вам нужен хлеб или другая еда, то вы говорите"урке" - "бери мои сапоги и дай поесть". При выдаче вещей из парилки он даёт дополнительно мешочек с едой. Почтовые операции происходили тоже через "урок".
Каждый занимался чем мог. Латыш пытался мастерить из проволоки иголки. Изобретатель пластмасс использовал толчённый кирпич с растёртым хлебом. Из этого он делал прекрасные мундштуки и игральные кости с цифрами.
Портсигары делали так: на колодочки из дерева тщательно и с большим трудом обработанный, с помощью хлебного клея, наклеивали обрывки бумаги (папье-маше) . Полковник Николаев нашёл кусочек фанеры, мочил её, расплавлял и тонкий мокрый листок натягивал на колодку. Получался прекрасный портсигар, потом его обрабатывали.
Китайцы делали гильзы для папирос - с утра до вечера как автоматы. Самая распространённая болезнь - фурункулёз. Лечили деревянной ложкой, обстукивая вокруг чирия.
Молдаванин Саша - делал из брюк береты. "Беретки в 44 клетки"- лапти. Носки обшивали тряпкой - получались тапочки.
Шитьё "сидоров". Нужны нитки. Для ниток распускают носки - массовое занятие. Все лежали подняв ногу, натянув на большой палец нитку, другой конец в рот - сушили её.
В. занимался штопкой брюк, белья, носок. Круглая штопка.
Все хозяйничали - это нужно для жизни и отвлекает от мыслей. Вышивали узоры - очень красиво. Перешивали вещи, чинили.
Выдавали книжечки по 50 листов для папирос.
Вениамин. Из Белоруссии, закончил энергетический институт. В Москве женился на текстильщице. Она под его влиянием закончила институт. В Горьком он работал главным энергетиком, а она освобождённым секретарём парторганизации. В 38-м их арестовали по обвинению во вредительстве. На суде из 7 обвиняемых в этом деле признались 4. Вениамин наотрез отказался подтвердить обвинение. На суде один из признавшихся ему говорил: "- Вениамин, вспомни, в июне месяце я к тебе приезжал в сером костюме, шляпе. За столом мы с тобой обсуждали как во время будущей войны (немцы нападут на СССР) мы взорвём ГРЭС. „
Вениамин отрицал всё. Во время чтения приговора он слушал поднеся руку к уху. После оглашения он не мог её опустить. В камере заключённые его накормили, раздели, сделали массаж. Через 2 недели рука пришла в норму.
Жену его тоже арестовали, детей отдали в детдом. В"воронке"после суда всех заключённых везли вместе. В темноте признавшийся поймал руку Вениамина, целовал её, повторял: "Прости, я виноват перед тобой! ". Вениамин: "Ты прости сначала себя".
Приговор: 4 признавшихся - к расстрелу, другим - 15 лет тюрьмы.
Вениамина мучала мысль: "Если будут так беспощадно уничтожать специалистов технических, то что же будет дальше?". Он филигранно склеивал папиросную бумагу в большие листы. На такой бумаге из 23 склеенных листиков он написал письмо Когановичу с просьбой пересмотреть их дело. Потом на нескольких листах изложил свои мысли по реконструкции паровых котлов и т.д. "Несмотря на то как решится моё дело, я не хочу чтобы мои идеи пропали. Прошу проверить мои предложения и внедрить в практику."
Когда он проходил по двору, то из камеры смертников неслось: "Вениамин, прости!". Была прислана комиссия, которая разобрала их дело заново. 4х расстрелянных реабилитировали, остальных сослали на 10 лет.
Однажды заболел желудком Сергей. В. и Митрич думали-гадали как его спасти. Лечили кишечные болезни по-разному - настаивали корку хлеба на кипятке и т.д.. Здесь можно было помочь только достав сливочное масло и белый хлеб. Но как это сделать?
Всё можно было достать только через "урок"и за наличные деньги. Но деньги в камере - вещь почти невероятная. Был ещё выход попросить, выменять продукты у Никитина. Этот тип - кулачина. Он имел масло и булку, получая посылки и передачи при вызовах. Он наотрез отказался. Опять стали думать и гадать. Наконец отдав последние вещи В. и Митричу удалось достать 10 рублей.
Однажды, будучи в коридоре, В. умудрился шепнуть одному старому урке: "Во что бы то ни стало, достань масло"- и сунул ему 10 рублей. В камере над В. смеялись. - Кому ты дал деньги? Смехота. Ищи ветра в поле! -. Но В. надеялся и ждал - не может быть, чтобы он подвёл.
Прошла неделя - ни масла, ни денег. Пришло время идти в баню. Когда все уже выстроились, то услышали что о дно вычешенной параши что-то стукнулось. Заглянув, обнаружили 2 куска пайки и заплесневелый кусок белой булки. Это выкинул Никитин. Все были возмущены до крайности. Схватили доски и стали бить его по ребрам, приговаривая: "Пайка - святая святых, гноить её - преступление! Продай её или обменяй, но не гнои! "
Тем же вечером вдруг открылась дверь и показалось лицо"урки". Он тихо свистнул: - Староста, лови масло. - и швырнул свёрток. Сергей был спасён.
Никитин начал скупать сорочки за пайку. Обычно подходил к закл. и говорил: "Ну как, закурим? Как ты себя чувствуешь? Да, брат, плохи наши дела - доживём ли? А ты плохо выглядишь, тебе надо подкрепиться! Я, так уж и быть, могу обменять на сорочку пайку". Они обычно долго торговались. Вскоре у него скопилась целая стопка сорочек. Он в своей жизни столько добра никогда не имел! Потом вступал в"двойки"- один день голодает и отдаёт свою еду напарнику, на след. день съедает двойную порцию. Это - верная смерть. Никитин умер от дизентерии.
Фадеев. За что его посадили? Он был политруком и никак не мог объяснить курсантам разницу между членом партии, кандидатом и группой сочувствующих. Он объяснял так: - Разница как между чекушкой, поллитра и литровкой.
Заозерный. Работник краеведческого музея. Феноменальная память. Помнил наизусть Чехова, Гоголя ("Ревизор", "Мёртвые души") . Читал в лицах. Иногда ночью кто-нибудь неосторожно наступал на другого и тогда начиналась драка. И вдруг раздавался голос Заозерного - он читал в лицах Чехова. Все прекращали ругаться и с интересом слушали. Иногда и дежурный всовылся в камеру и тоже слушал. Самое страшное, если ночью кто-нибудь поднимет скандал. Тогда начинался коллективный поход к"параше". Как крысы, когда бегут с корабля или склада -"шуба к шубе".
Миша Ли-Фу. Бывали дни, когда всё шло не так как надо. В такие дни тяжело было всем, и особенно В. (староста -"сердце царапка") , когда ничего не могло поднять настроение камеры. Здесь приходил на помощь Миша Ли-Фу, старый седой китаец. Он начинал показывать китайские фокусы. У него это получалось очень ловко. Его глаза говорили: "Ну как? Не так всё страшно, как вы думаете!" Он был полон в эти моменты сочувствия к людям, полностью забывая о себе. И действительно, атмосфера разряжалась и не так всё уже было тошно. Он - человек с умными и добрыми глазами, в прошлом рабочий одной из пекинских фабрик, участник нашей гражданской войны. Он был похож на человека, который хочет успокоить умирающего. Не имел злобы или обиды против тех, кто его посадил. Неприхотлив, всем старался помочь.
Вася Су-Ли. "Робот", "табачная фабрика","молодой". Утром получив пайку, половинил её и одну часть съедал, а другую завязывал в тряпочку и усаживался поджав ноги, работать - делать сигареты. Так он приводил время до вечера.
Коля Фу. Старый рыбак. Страдал из-за нехватки воздуха, умер в камере. Его друзья-китайцы вначале растерялись - они его очень любили. Потом собрали где-то тряпочки и туго его до груди перепеленали. Так его и вынесли в коридор.
Открылась дверь камеры и показалась голова"урки". "Чрезвычайное происшествие! "Камера хором: "Говори!". "Дайте 3 пачки папирос - скажу! ". Никто не возражал. Папиросы были отданы, "урка"рассказал. "Снят Ежов! ". "Да, ну! ". Все были в восторге. Но они не знали, что Ежов-то снят, а "ежовщина"осталась. Так, за 3 пачки папирос с Ежовым было покончено.
Сын представителей СССР при посольстве во Франции. Получил там образование - инженер по моторам. Приехав в СССР был отправлен в Горький на автозавод. Хороший специалист. Арестован как французский шпион. Его страшно били, он не привык к этому. Он признал всё, что ему инкриминировали. Шпион, так шпион. Следователь: "А теперь скажи кто тебя завербовал! ". Французик был остроумным и решил сострить. "Всё равно будут бить". Он назвал имена давно умерших исторических персонажей - маршала и генерала. Следователь всё тщательно записал.
В. написал письмо правительству о том, что он безвинно сидит. Отправлять через тюремную почту было бесполезно. Поручил "урке" уронить письмо с пометкой "Если ты человек, отправь письмо дальше". И письмо попало в руки"человека".
Через некоторое время В. вызвал прокурор. В.: "Я много видел таких"прокуроров"- переодетых следователей в действительности". Прокурор: "Может быть вам документы показать? ". В. не постеснялся посмотреть документы. "Я впервые показываю документы заключённому".
В.: "Хочу, чтобы наконец разобрали моё дело в ту или иную сторону. Неслыханное дело держать человека под следствием 3 года. Меня заставляют признать, те выдуманные обвинения, которые предъявляет следователь. Если вы мне не верите, то посмотрите дело"Француза"".
Прокурор потребовал дело"Французика". Читая его, он вначале недоуменно пожимал плечами, а потом начал гомерически хохотать. "Я разберусь с вашим делом. Вы скоро узнаете о результатах." Прокурор был очень вежлив. Через 10 дней В. вызвали и сообщили, что прокурор закрыл его дело и вынес постановление о реабилитации. Следователь: "Не радуйся, это ещё ничего не значит. Есть органы, которые иначе смотрят на твоё дело. "
Бурже-Буржинский. Выходец из Франции, инженер. Очень крупный мужчина. Таким людям очень трудно в тюрьме. Из-за роста негде спать. Маленького можно было положить на подоконник или ещё куда-нибудь. Он всю жизнь привык к обеспеченной жизни. Сам холёный - дородный. Очень страдал от голода. Однажды рассуждал: - Если я живым выйду из тюрьмы, то построю жизнь совсем иначе. Зачем нам большие спальни с огромными кроватями и тумбочками. Я сделаю нары двухярусные - съэкономлю место. На утро буду готовить сладкую, сладкую"тюрю".
Саша-"Красавчик". Сын интеллигентных родителей. Когда отца посадили, то его выкинули из комсомола и техникума. Он связался с ворами и стал"чемоданщиком" ("майданщик") - "Я - честный вор". Очень красивый блондин.
В камере вёл себя очень скромно, никогда ничего не воровал. У него ничего не было, кроме того что на нём. Он целиком был на иждивении у В. и Митрича. Они давали табак, мыло, полотенца. Он всегда говорил: - Подождите, дайте мне только вырваться отсюда!
И действительно, когда его выпустили в первую же"баню", В. получил со своим бельём мешок внушительных размеров. В.: "Вы ошиблись, не моё! ". -"Бери и много не разговаривай! "Придя в камеру, когда все улеглись В. и Митрич вскрыли мешок. В нём оказалось: сахар, табак, масло, белые сухари и т.д.. И такие посылки приходили регулярно каждый банный день.
Спали по очереди. За ночь стоя у него все ноги опухали. Другую ночь лежал ноги вверх.
Спать в камере днём было нельзя. Была весна. Всех клонило ко сну. То ли от весны, то ли от голода. Или от того и другого. Спать хотелось ужасно. Спали сидя как "ванька-встанька": как только в "глазке" появлялся дежурный - все сидят, ушёл - все сразу ложатся. Однажды их поймали и тут же В. как старосту забрали в карцер.
Карцер находился в подвале рядом со смертниками. Ширина камеры - 2 шага, длина - 4. Окно около потолка разбито и глазок разбит. Апрель. Ветер. Страшный сквозняк. Цементный пол. Около стены изогнутая труба - по-видимому была раньше койка. Чтобы не замёрзнуть В. всю ночь бегал по кругу. Утром дали чашку кипятку и 300 грамм хлеба на весь день. Раз в 4 дня давали тарелку супа. Он надевал носовой платок на голову - это мало спасало. Через 3 дня к нему подсадили одного политического. Спали спина к спине - так было теплей. На другой день к ним ввели 3 "урок". Они были в одном белье, дрожали как осиновые листы. В. получил тарелку супа - её разделили на 5х. Ночью спали спинами в круг. "Урки"сумели взять с собой кусочек лезвия. На следующее утро они начали шептаться между собой. Политический сказал В.: - Если что, расчитывай на меня. Но оказалось совсем другое. "Урки"разрезали кожу на своих животах, оттянув её. Кровь текла рекой. Они стали орать и требовать их выпустить. Их отпустили. В. вызвали и требовали, чтобы он просил прощения. Он отказался. Его продержали ещё два дня. Когда он вернулся в камеру, его закутали в одеяло, отпоили чаем, дали супу, сала, табаку.
Тюрьма -"дом родной" (люди ко всему привыкают). 1,5 года В. не вызывали к следователю. Он уже отвык от этого. Шёл как впервые. Когда его ввели в"воронок", то он обнаружил "прогресс": кабины были маленькие и закрывались гофрированной дверью.
Войдя в кабинет В. увидел Белова. Его вид не предвещал ничего хорошего. Желваки на скулах прыгали, глаза мутные от злобы. В. желая как-то разрядить тягучую атмосферу, сказал: "Ну вот мы и встретились". "Молчать! Хватит паясничать, бери бумагу и пиши! ", - заорал Белов.
И началось всё сначала - вошли два молодчика и стали упражняться на боках и спине В.. Поливали из ведра - и опять сызнова били. Били ожесточённо, с животной злобой, как личного врага. В. был слаб от долгого сидения в тюрьме, но думал: "Если я вынес всё, что было, то и на этот раз должен вынести".
Несколько раз терял сознание. Сквозь пелену он услышал как Белов позвонил по телефону: "Приготовьте в Горьковскую". Значит осталось недолго мучиться. "Обратно в родную камеру". Тюрьма в эту минуту была желанным, но далёким счастьем, родным домом.
Когда два здоровых охранника подняли его с пола, Белов яростно выругался матом. "Пока я здесь работаю, ты будешь сидеть, я тебя сгною здесь!"
Охранники, поддерживая, вывели В. во двор. Привезли В. назад с двумя другими. В. шёл 2м по коридору. Когда он подошёл к дежурному (надо было вытянуться и доложить свою фамилию) , то тот взглянув на него, махнул рукой.
В камере В. постарался незаметно лечь на свою кровать. Было 4 часа утра. Митрич проснулся и стал расспрашивать В., но В. говорить не мог. Лечь он мог только на живот. Митрич не выдержал, вскочил и сорвав с В. рубаху, ахнул: "Да, прямо географическая карта!".
На следующий день В. делали примочки из тряпок и чтобы их прижать к его бокам, двое заключённых ложились рядом вплотную по бокам В.
Его прозвали"Елейный прокурор". Он обычно приходил в камеру во время обеда. "Дайте мне ложку супа и кашки". Попробовав, чмокая губами, говорил: "Ах, как вкусно, прямо прелесть"- будто уговаривая детей. "Вот бы тебе несколько годков поесть этого супчику", - ехидничали заключённые. Однажды придя в камеру, он сказал: "Ну вот, пока вы сидели, мы завоевали Зап. Украину и Белоруссию". "Как это - завоевали? Мы не завоевали, а протянули руку братскому народу"- сказал один из заключённых. "Ну, это только для газет", - заявил прокурор.
Однажды послышался шум. Дежурные орали: "Встать, смирно! ". Открылась дверь и на пороге появилась огромная фигура в шинели. Староста рапортовал: "Камера номер 7, 246 человек, больных 4. ...". Нач. тюрьмы громовым голосом спросил: "Как кормят? "Зэки отреагировали по-разному. Одни опустив глаза говорили: "Хорошо", другие из-за спин товарищей -"Плохо, так только собак кормят". "Передачи получаете? Закупки делаете? "Потом он ушёл.
В это время другой звук привлёк внимание зэков: "Бух. ..Трах...". "Бух" - ставят на пол бак, "Трах" - вынимают палку из ушек и она, падая, стучит о стенки бака. Стали выдавать обед, а в коридоре вновь появился нач. тюрьмы. Попробовав суп, он побагровел, швырнул на пол миску и со всей силой пнул ногой бак. Вызвали повара. Нач. обругал его в три этажа матом и потребовал сварить новый суп, хороший. Кашу также отослал обратно - она была без соли и подгоревшая.
Через 15 минут в камеру принесли новую еду - суп из мясных консервов и густую кашу, тоже с мясом. Заключённые ликовали.
Шум в коридоре. Дежурные мало говорят, чем-то обеспокоены. Потом В. вызвали в коридор, там стояли дежурный и зам.нач. тюрьмы с повязкой на голове. "Сейчас передадим вам 8 малолеток. Загоните их под кровать, не церемоньтесь с ними. Бейте как хотите, я за всё отвечаю". Не успел В. выяснить в чём дело, как открылась дверь и в камеру закинули 7 малолеток (12-14 лет) . Они были мокрые как котята, вытащенные из болота.
В. предложил им закурить и они с удовольствием закурили. В это время вновь открылась дверь и мы увидели как охранник швыряет подростка об стену, головой. Затем его сразу же кинули в камеру.
По их словам, они устроили бунт, потому что им хотелось печенья и конфет, которые им запрещали покупать на деньги, присланные родственниками. Они решили раздобыть сладости любой ценой. Сказали дежурному, что у них понос. Их стали выпускать"гуськом"в уборную. Окружив дежурного, они отняли у него ключи. Заперли железную дверь, которая соединяла коридор с остальным зданием. Дежурного выкинули и разграбили дежурную комнату - съели-таки все сладости, уничтожили картотеку.
Так они жили без власти полдня. Начальство позвонило в Москву и запросило разрешение использовать оружие, но им не разрешили. Тогда они решили применить воду. Подставили лестницу и из шланга через окно сильной струёй стали загонять их в камеру, а там в один угол. Потом их рассортировали по тюрьме.
Черемисинов. Его привели в камеру в онучах, в домотканном белье. Седой благообразный старик. Его посадили за отказ вступать в колхоз. В его представлении колхоз - это коммуна, где всё общее. А главное - женщины. Он думал, что женщин сволокут на площадь и потом будут брать кому какая приглянётся, а то и по две. А у него было три дочери. Дочери по-видимому были очень хорошими, т.к. присылали ему посылки с домотканным бельём расшитым русскими традиционными узорами. Он возмущался: "И что им от меня надо? Арестовали и требуют, чтобы я признал, что меня"загербовал"какой-то там Гитлер. Я им говорю - если бы он меня загербовал, то присылал бы посылки! "
3 месяца в камеру не поступало никаких сведений от родных. Не было ни денег, ни табаку, не давали бумаги на заявления, не получали сахар. Весна. Настроение ужасное. Все друг другу надоели, все знают о соседях буквально всё. Самое тяжёлое - это нехватка курева и отсутствие денег. Когда приходили деньги, то мы знали, что родные живы.
Единственная радость - это перестукивание с нижними и верхними соседями. Соседки снизу предложили папиросы. Стали спускать ниточки через оконный щит, а женщины привязывали папиросы. Так прожили 3 дня, но потом отказались, т.к. очень опасно. Опять нечего курить. Некоторые стали изобретать: измельчали газеты, бумагу, соскребали никотин с мундштуков - всё перемешивали и это курили. В. попробовал и чуть не потерял сознание - больше не курил.
Положение осложнялось. Сговорившись с активом из 7-8 человек, В. и товарищи решили объявить голодовку, предварительно обсудив это со всеми остальными. Обед. Вызывают старосту, но В. не идёт. "Не буду! Мы уже две недели требуем начальство разобрать наши претензии, но вы отказываете нам в этом. А другие, если хотят кушать - пусть едят. "
Но никто не пошёл, кроме 2 предателей - они как побитые собачонки получили еду. Им положили огромные порции.
Через полчаса появился опер, но его уговоры не помогли. "Это что, бунт, "коллективка"?", - ушёл.
В. ждал расправы. Некоторые ему советовали одеться потеплее и покушать. Его вызвали к оперу. Он бился с ним 2 часа, но ничего не добился. "Кто зачинщик? Это - бунт! ", - твердил он. В. повели к начальнику тюрьмы. Начальник был красный, злой. "Вы что, решили против Советской Власти бунт поднимать? ! Ах ты сволочь, "гидра"! ". В.: "Позвольте сказать! ". Опер: "Нечего ему говорить, в карцер его и дело на него завести! ". Нач. - оперу: "Молчи! Говори, В.".
В. повторил всё, что сказал оперу и добавил, что камера неоднократно просила вызвать нач. тюрьмы, но им в этом отказывали. Нач.: "Ну а если вам всё это дадут, не будете бунтовать? ". В.: "А тогда и незачем". Нач.: "Хорошо. Завтра мы всё уладим, а сейчас - марш в камеру".
У"гидры"вид был непрезентабельный: носки подшитые тряпками, рваные штаны, кофта заграничная - отрезаны рукава и из них вышит нагрудничек. Зубов нет, обросший щетиной.
Наступил новый год. Настроение грустное. Некоторые получили посылки и письма. В. ничего не получил - не от кого. Он лёг на койку и закрылся с головой одеялом. Вскоре собралось человек 12, которые решили несмотря на неподходящую обстановку, отпраздновать новый год. Взяли корку чёрного хлеба, заварили её кипятком и разлили"чай"по кружкам. Несколько раз подходили к В., но он отказывался от"банкета". Но подумав немного, решил что не стоит усугублять, итак достаточно плохого - и присоединился. За столом выстроились кружки с"чаем". Каждый сказал свой тост, пожелал товарищам самого лучшего. Почти все говорили, что самое желанное - свобода, увидеть своих родных.
Кто-то предложил вообразить, что каждый пьёт своё любимое вино. Потом вынул конфеты - круглые шарики, на каждом написано"Мила". Он сказал, что пусть каждый перед тем как съесть конфету, подумает о своей "миле". Каждый с грустью вспоминал о своих родных.
Инженер-железнодорожник произнёс тост: "Я - верующий коммунист. Я верю, что правда восторжествует и мы будем свободны. А потому что я верю в это, меня не интересует сейчас этот вопрос. Сейчас надо думать о другом - с чем мы выйдем из тюрьмы. Что вынесем отсюда просидев 3 года. Это очень важно решить сейчас. Как мы выйдем в жизнь. Вынесем ли мы горечь обиды. Но обижаться не на кого - партия - это мы сами."
Кивкуцан: "А если с тобой повторится тоже самое? ". -"Поэтому и выйдя отсюда мы должны как отставший солдат подстроиться к шагающему строю. Мы должны доказать людям, что это была ошибка и она не может повториться".
Митрич: "Партия должна занять своё место в стране, тогда не будет таких страшных ошибок".
В.: "Нет худа без добра! Это была большая проверка для партии! Многие крупные руководители-коммунисты стали "редисками"(сверху - красные, внизу - белые).
Дежурный стал вызывать фамилии на Б. Все перебрал, но всё не подходило. Потом В. сказал -"Может быть Бергер? ". - Да. Было приказано идти к следователю.
Худой следователь спросил: - Вы вели переписку или перестукивались с другими камерами? . - Нет.
- Напишите расписку нач. тюрьмы что вы не делали ни того, ни другого.
В. пишет.
- А теперь смотрите.
И он вынул целый ворох записок. Они были подписаны В..
- Это Вы писали?
- Да, я. А что здесь особенного? В ответ на ваше беззаконие я
ответил своим. Меня, образованного человека, 3 года держат в
тюрьме, без книг, без элементарных человеческих условий, без
медицинской помощи.
Тут он загнул рубаху - всё было покрыто фурункулами. Следователь при этом картинно поморщился.
В.: "Что же по-вашему, я должен умереть с тоски? Я вынужден искать общение с людьми, узнавать от них обрывки новостей с воли! "
Следователь: - Соберите вещи!
Вещи были собраны и В. отправили в спецкорпус. Поместили его в камеру с Васей Карповым - старшим другом (дипкурьер) . Когда принесли ужин, он сказал: - Идите вы со своей бурдой! . В. удивился. На койке у Васи лежали невероятные лакомства: мёд, варенье, сахар, масло ит.д. Его жена забрасывала деньгами и едой.
Вскоре им дали книги для чтения: "Как выкроить рубаху", "Что такое синагога? ". В. выбрал издание Академии Наук "О картофеле".
Потом В. вызвали в медпункт и стали ему делать уколы от фурункулов. Делала уколы неопытная сестра и закончив, оставила иголку в теле В.
В. опять вызвали к следователю. На этот раз его ждала на редкость миловидная, обаятельная женщина лет 32-х. В кителе, который был расстегнут, проглядывала ажурная блузочка. В. был поражён, он отвык от красивых женщин.
Она вежливо усадила В. и сказала: - Мы с вами должны сегодня много поработать. Вы ознакомитесь со своим делом и подпишите статью 206 об окончании следствия. Можете написать свои предложения.
Когда В. начал читать дело, то она стала закрывать часть написанного листом бумаги: - Этого вам читать нельзя.
- Как нельзя? , - возмутился В. - я должен знать всё, что касается меня. Даже в капиталистических странах не нарушают это правило, а вы - советский следователь - делаете такие вещи.
Она начала грубо одёргивать, угрожать, но делала всё автоматически, как хорошо заученный урок.
В. отказался читать дело и подписывать статью 206. Она начала звонить, спрашивая разрешение дать В. прочитать всё дело. Разрешение было получено.
Читая, В., получил полное представление о том, что всё дело
построено на песке. Основанием для обвинения была в основном его биография
и его показания на следствии, где он всё отрицал.
В.: - Теперь я хочу, чтобы на суд были вызваны Вильгельм Пик,
Ульбрихт, Димитров. ..Как свидетели.
Следователь пришла в бешенство: - Нет, я не дам вам этого написать! . В.: - Тогда я не подпишу!
Долго они пререкались. В конце концов, она сказала: "Я Вас сошлю так далеко, где вы 10 лет. ..".
В этот день обычно был усиленный наряд. Неожиданно В. вызвали. Идя по коридору, В. заметил что ни он один идёт в том направлении. В камере, куда его привели скопилось несколько сот человек. Вызывали по одному.
Когда подошла очередь В., то ему зачитали приговор: - По решению особого совещания (ОСО) вы приговорены за контрреволюционную деятельность к 8 годам лишения свободы. ...
...Не было сказано с какого числа и по какое.
Когда В. вернулся в камеру, то не мог говорить. Одна мысль
сверлила голову: "За что придётся мучиться столько лет? !".
Во время хождения в камере по кругу завязалась дискуссия. Валерьян спросил
В.: "Зачем им понадобились мы? За что мы должны мучиться? Ведь мы
могли принести на воле большую пользу стране".
Старик-церковник ехидно заметил: "За что боролись, на то и напоролись". Петрович: "А ты молчи, контра! Твоё дело - труба! Мы - наказанные дети. Отец - это Родина. Может быть и сидим незаслуженно, но мы вернёмся и снова займём своё место и будем полезны ей. А ты что? ! Ты - лишний. Церкви ты не нужен, кожу выделывать тоже не будешь - есть заводы. Чем быстрее подохнешь, тем для всех лучше, и для тебя! "
Под вечер В. вывал дежурный. Дежурный был"красавчик": типичный русский красивый парень -"лубочный", с красными щеками. Как ни странно, обычно ему приходилось выполнять относительно приятные функции, если таковые могли быть в тюрьме: отправка в этап или на волю. Он был дежурным"выводным".
В. собрал вещи, поделился своими сухарями с товарищами - они в свою очередь поделились папиросами-"самоделками"и несколькими пачками"Казбека".
"Красавчик"привёл В. в этапно-пересыльную камеру.
Первые впечатления В. от этой камеры - он был ошеломлён огромными её размерами. Это была бывшая тюремная церковь. В ней стоял невероятный шум. Всё гудело будто в одной коробке была заперта сотня шмелей. Турецкий базар перед этим бледнел. Всё кишело, шевелилась масса людей. Непрерывно из камеры то выводили людей в этап, то приводили новых. Одни старались напоследок сказать что-то важное, другие - только вошедшие, торопились узнать последние новости.
Войдя, В. сразу обратил внимание на парня, который на грязной коричневой стене чертил мелом какие-то чёрточки и закорючки. Так он отмечал уход и приход"населения"камеры.
Заключённых было около 300. Все разбились по кучкам. В зале были нары в два яруса. В. сразу обратил внимание: там сидели полураздетые парни и играли в карты. Ядро "привилегированная каста" - "урки". Под нарами была другая группа -"рабы". Это были проигравшиеся"урки"- голые, в одних трусах, т.к. всё проиграли, жизнь их тоже была проиграна. Они работали под нарами, в грязи и копоти - делали карты. На бумаге они печатали знаки, пользуясь тёртым кирпичом (красная краска) . Клей - размоченный и протёртый хлеб, чёрная краска - жжёная бумага и спички. Мастерская работала непрерывно, выпуская колоду за колодой - урки постоянно играли и часто в азарте рвали карты. Тела и тех и других были с головы до ног покрыты татуировками со всякими сентиментальностями -"я не забуду мать родную".
В. знал, что придётся в одиночку бороться против целой армии уркаганов. Он оценивал положение и как из него выйти. На В. был хороший английский макинтош. Как только он вошёл, урки из"центра"его вмиг оценили и поставили на кон.
В. подошёл к группе людей, сидящих в углу и недовольным тоном грубовато попросил подвинуться. Те, оглядев его, уступили. Через минуту В., хмуро глядя, сказал: - Ну а чем вы здесь занимаетесь? . - А ничем, ждём, что будет дальше. В. подумал - дело пойдёт!
- Так ведь со скуки умрёшь, хоть кто-нибудь интересное рассказал бы?
- Да, был здесь один лекарь, рассказывал интересные"романы"-
сегодня увели его. Может ты сам умеешь"романы"рассказывать?
- Могу, дайте немного передохнуть.
К их компании подсели все остальные в ожидании рассказа. В тюрьме урки самым большим достоинством считали умение рассказывать"романы".
В. соображал, что рассказать вначале: интересный приключенческий фильм - короткий, или длинный роман. Решил рассказать фильм. Урки с раскрытыми ртами слушали о приключениях немецкой авантюристки, которая обкрадывала ювелирные магазины.
После рассказа В. спросил: - А чай у нас будет? . - Будет, подожди.
Через некоторое время появился парень с кружкой заварного чая, куском хлеба с маслом и куском сахара.
С этих пор началась жизнь. За 5 дней пребывания в этой камере В. был обеспечен белым хлебом, колбасой, маслом и сахаром.
Потом он начал рассказывать"Монте-Кристо"- долго, со своими личными добавлениями. Иногда так увлекался, что от самого оригинала ничего не оставалось. Урки его боготворили.
Однажды В. пришлось воспользоваться своими привилегиями.
В камеру ввели мужчину в кожаном пальто и хромовых сапогах. Кожанки называли"свободой", т.к. за них любой дежурный сделал бы вид, что он не видит как убегает заключённый. Урки мигом решили судьбу пальто и сапог и В. это понял. Он подошёл к новому и спросил кто он и как сюда попал. Тот ответил: - Я вижу, вы интеллигентный человек, с вами можно говорить. Я - прокурор.
- Тсс.., - В. приложил палец к губам. - Об этом никому не говорите, иначе вас убьют. Забудьте об этом. Я постараюсь что-нибудь сделать для вас.
Когда урки сказали, что они снимут его кожанку и сапоги, то В. заявил, что не будет больше рассказывать и никакие их булки и колбасы ему не нужны. Урки смирились и прокурора не тронули.
На 5й день В. попал в этапный эшелон. Во дворе их погрузили в машины и привезли на вокзал. Там всех погрузили в"столыпинские"вагоны - купированные, с решётками на окнах. В дороге давали селёдку и немного воды. Туалет был один. Выводили по одному и во время всей процедуры, заключённые находились под надзором дежурного с винтовкой. Это было издевательство. Многие ничего не могли сделать и страшно мучились, до слёз. Все резиновые изделия - калоши, боты и т.д. - были наполнены. ......
По прибытии поезда всех выстроили перед вагонами. Нач. конвоя скомандовал"Ложись! ". Ложиться было некуда - кругом грязь, лужи. Скомандовали вторично. Люди растерялись, не знали что делать. Скомандовали в 3ий раз и кто-то выстрелил в воздух. Заключённые бухнулись на землю - стоял холодный ноябрь. Всех пересчитали. Подняли, разбили на группы и в сопровождении конвойных и собак, пошли. Была ночь. Перед тем как двинуться, как обычно была прочитана молитва -"Шаг влево, шаг направо - считается побег, стреляем без предупреждения!" Собак вели на коротком поводке так близко от колонны, что казалось - вот-вот и цапнет.
Наконец, придя в пересыльный лагерь, в огромном дворе всех ещё раз пересчитали, пересортировали, сгруппировали и отправили в баню. Это лишний повод ограбить заключённого, пока он моется, т.к. у многих сохранились вещи.
В. увидел в предбаннике здоровенного мужчину в тельняшке с рыжей бородой. Он зычным голосом распоряжался заключёнными. В. решил, что он самая подходящая кандидатура для сохранения чемодана. Так он и сделал.
Давали только одну шайку воды. В. быстро ополоснулся и вышел. В разговоре с рыжебородым оказалось, что он - капитан корабля и при пересылке, случайно, "заякорился" здесь. В. предупредили, что при пересылке урки обкрадывают заключённых дочиста. Надо быть начеку.
В. поместили в пересыльный барак. Это было неописуемое по грязи и зловонию помещение. Длинный сарай, полутёмный, с одной стороны нары в два яруса, забитые человеческими телами. Поднимался от нар едкий запах грязного тела, зловонье от грязного помещения. У столба на нарах сидел человек, обросший щетиной, в очках и громко читал газету. В ответ на вопрос В. куда можно лечь, он грубо, как завзятый бандит ответил: "Где найдёшь место, там и ложись!"
В. стал присматриваться. В конце нар он услышал финскую речь. В. решил пристроиться к ним. Он подошёл, вынул табак, сделал самокрутку и затянулся. Финны потянули носом. В. предложил им табаку, они с удовольствием приняли его и что-то между собой залопотали. Потом один из них сказал В. -"Ложись здесь! "и показал на место между ними. Финны по очереди дежурили, не спали.
Нельзя было высунуть ногу - сейчас же останешься без сапога, раскинешься во сне - не будет пиджака. Пайки выдавали так: командовали "ложись"и всех считали по ногам. Кто не успел выставить ногу, тому пайку не давали.
Матч - староста барака. Бывший директор фабрики партийных чернил. Был арестован в 1937 по обвинению в шпионаже. Матч помог сообщить родным В. на волю. Для того, чтобы получить листок бумаги и конверт, надо было отдать пайку - голодать целый день. И ещё пайку, чтобы отправить через уходящего на работу письмо на волю.
Вода в зоне - на вес золота. Пожалуй, в Египте она доставалась легче. В бане все получали по 1ой шайке воды, не больше. В. осмотревшись первые два дня, попросил Матча взять его на работу.
На следующее утро подъём был в 6 утра, в 6,30 все вышли за зону. В. попал в колонну где почти все были с высшим образованием. Зона стояла на горе. Внизу протекала Северная Двина, туда и направилась колонна. Там стоял насос для подъёма воды в гору - до половины горы, а потом её поднимали ещё одним насосом. Усовершенствовать дело (например, построить малую электростанцию) не было смысла - рабы (зэки) дешевле. В. вошёл в группу из 8 человек, которая стояла по одну сторону насоса. Все были выше его ростом, он вынужден был подпрыгивать, когда планка насоса поднималась. В день приходилось делать от 2000 до 5000-6000 наклонов, а в банный день - ещё больше.
"Тоска о зелёном Прокуроре"- это выражение ни о чём В. в тюрьме не говорило. Но попав в лагерь, В. ощутил тоску по близкому человеку, человеку которому была бы небезразлична его судьба.
В лагере за изгородью из колючей проволоки бурлила жизнь. Было небо, земля, трава - но всё это ограничивалось забором. Иногда хотелось сбросить с плеч груз, насильно наложенный на плечи, вдохнуть вольный воздух. Теперь он понял, что значит "Тоска о зелёном Прокуроре"- побег в лес.
Особенно чувствовалась тоска по письмам. Люди шли на голод, чтобы отправить весточку, но ответа не получали.
Людей в бараке всё время прибывало. Староста по питанию не справлялся. Он выбрал себе в помощники В.. Они вставали в 5 утра, получали еду и распределяли между зэками. Когда все уходили на работу, то в бараке оставались: дневальный - убирал барак, двое у дверей и "администрация"- староста и зам (В.). Но вскоре В. понял, что ему необходим заместитель. Он выбрал зэка в кожаной курточке, молчаливого, замкнутого. Он никогда не вступал ни в какие политические дискуссии, всё выполнял беспрекословно.
Через некоторое время в разговорах с ним В. почувствовал что у него на сердце лежит какой-то камень, он что-то скрывает. И вскоре в разговоре выяснилось, что он бывший секретарь ОСО - особого совещания. Рассказал как происходило совещание. Сказал, что не находит трагичным его заключение. Труднее было ждать ареста, так как он знал - рано или поздно всё равно заберут, дойдёт и до него очередь. Техника осуждений: вызывались начальники особых отделов областей, по их докладу читались списки арестованных с указанными сроками - 200-300 человек. За одно совещание решалась судьба нескольких сот, а то и тысяч человек.
В зоне был участок - женские бараки, ограждённые проволокой. Однажды заключённых привели в барак-клуб. Там давали концерт самодеятельности. Среди актёров выделялась одна девушка - красивая, хорошо танцевала и пела. В ней было что-то необычное, тонкое, интеллигентное.
Однажды выйдя ранним морозным утром во двор, В. увидел, как из женского барака вышла эта девушка. Закутанная в жеребячью доху, она была прекрасна. Надо учесть, что В. 3 года провёл в тюрьме, поэтому ничего удивительного что между ними завязалась беседа.
- Сколько времени? , - спросила она. В. ответил.
- У вас есть спички и вообще что-нибудь закурить? В. поделился с ней своими запасами.
Это повторялось почти каждое утро. Однажды, уже после завтрака В. услышал крики в женских бараках. Выскочив во двор, В. ясно узнал голос своей знакомой. Рассерженный голос выкрикивал ругательства - отборные, изысканные. Очарование пропало мигом...
Лагерь делился на 3 группы:
1ая - урки. Урки жили тем, что занимались грабежами, играли в карты, на награбленное соблазняли девушек. Бывали случаи, когда ночью кто-нибудь бежал в одних трусах в 40-градусный мороз - всё проиграл.
2ая группа - простые советские люди, в основном, интеллигенция. Они не могли не работать, так как это было их существо.
3ья группа - поляки, которых взяли в 40м году. Они делились на две группы. Первая - аристократия. Они ходили в коротких полупальто с меховым воротником с гордым видом и верили, что ещё "Польске не сгинела". Они бойко торговали своими вещами - они у них были и были лучше других. Вторая группа - плебеи -ремеслянники, которых взяли врасплох и у них было нечего продавать. Они были в "рабах"у своей аристократии.
Перед отправкой было много хлопот. Особенно волновались урки. Многие из них не хотели ехать по своему назначению, а хотели быть вместе со своими дружками. Они устраивались очень просто: при вызове на отправку фамилию товарища, с кем он хотел ехать, он присваивал себе и садился вместе с дружком. Делали ещё массу других уловок.
В. перед отправкой решил запастись пайкой. Продав оставшиеся рубашки, купил махорки. Одну из пачек решил сменять на 2 пайки. Махорка - это золотая валюта в лагере. В. предложил махорку двум уркам. Один из них взял пачку на ладонь: - Крепкая? . - Конечно, - ответил В.. Урка понюхал: Нет, не годится, дрянь - и отдал пачку В.. Когда они скрылись, то В. обнаружил вместо махорки в пачке опилки. В. заявил охраннику - виновных сразу нашли и махорку вернули.
За несколько дней до отправки заключённых распределили по вагонам; питание получали тоже по номерам вагонов.
Однажды вечером всех собрали, стали пересчитывать и разбивать на группы по 35 человек. Так как в вагон помещалось 7 лошадей или 35 человек. В. наблюдал как вели к вагонам урок. Было - 40 мороза, их вели в одном нижнем белье, босых - вид их был ужасен. Конвой держал наготове пулемёты, винтовки и собак. Урки шли нехотя, отругивались: - Ну чего тебе надо, всё равно не поеду!
Грузили в вагоны ночью. Залезть в высокий вагон было нелегко, пришлось помогать друг другу. В. очутился в полной темноте, нащупал чей-то локоть: - Кто здесь?
- Это я, Лев Муркин!
- Слава Богу!
В. его знал. Вдруг раздался в темноте крик: Караул, грабят!
В. соскочил с нар: Стоп! Ложись! Кто ещё раз полезет - прирежу!
В. пошарил в карманах, нашёл и зажёг спичку. Увидел посреди вагона печку-времянку, рядом сидел урка. В. сказал ему: "Умеешь колоть дрова? Ломай нары, коли их и топи печь - будешь получать лишнюю пайку. "Тот с удовольствием согласился.
Затопилась печь, стало тепло и светло, настроение улучшилось. И самое главное - установился порядок, есть командир. Когда есть какой-то порядок, становится легче на душе. Принесли еду - ведро селёдки и хлеб. Делить селёдку было нечем, пришлось разбирать её руками. Всем доставались неравномерные доли. Захотелось пить. Кипяток принесли в тех же вёдрах, где была селёдка. Многие не могли пить, а те кто пил все равно не могли утолить жажду. Параши не было. Было маленькое окошечко. Воздух был спёртый до нельзя. Пытались достать кружкой снег. Спускали её на верёвке за окно, стараясь подчерпнуть снег по ходу поезда. Охрана начала стрелять по вагону, всё сорвалось.
"Ухта, Ухта - чудесная планета. 12 месяцев зима, остальное - лето. "
"Кто живёт в Ухте? Местные"комики"и привозные трагики".
"- Какой твой самый любимый город? - Ухта. - А песня? -"Прощай любимый город! "
Как обычно при погрузке и выгрузке была неразбериха, крик, шум. Множество собак, охрана, винтовки. "Ложись, встать, рассчитаться!" Наконец построили в колонны, обычная "молитва" : "Шаг влево, шаг вправо - стреляю без предупреждения! ".
Прибыли в лагерь. В. по неопытности сунулся в первую группу из восьми человек. Им сразу решили показать их место в жизни - что они приехали отбывать наказание, а не к тёще на пироги. Когда за группой В. закрылись ворота, то на них с отборным матом налетело местное начальство. Затем отправили в баню -"гигиена в первую очередь!". Опять одна шайка воды, размазывание грязи, жарка-парка одежды. Что-то пропало, что-то нашли - всё как обычно.
Распределили по баракам. Объявили: "Сегодня вы свободны от работы, а завтра будем распределять". Оказалось, что они освобождены не только от работы, но и от еды. На следующий день их привели в лес (мелколесье) . Там был вбит колышек - место будущей боровой вышки. Оказалось, что здесь были различные группы специальностей: строители, электрики, буровая группа и т.д.. К В. подошёл высокий крепко сбитый человек - Иван Фёдорович Зайц (фамилия неразборчива - прим. редактора) - и предложил идти на работу в техснаб.
Работали по 11 часов - уходили в 6.30 и возвращались в 18.00. Надевали на ватные чулки"ЧТЗ" (ботинки из резиновых шин, как трактора) - спасение при морозах. Но в комнате было тепло. Стояли 2 чертёжные доски, в углах инструменты - кирки, топоры, ломы. Казалось, попали в рай. Но потом выяснилось, что стоять у доски по 11 часов и рассчитывать нисколько не легче. Рассчитывать надо было расход материала при постройке нефтяной вышки для добычи 60000 тонн нефти в год.
Иван Федорович познакомил В. с женой бывшего зам министра иностранных дел Иоффе. Иоффе был очень талантлив, его посылали в разные капиталистические страны для заключения договоров и признания Советского государства. У него были расхождения по программе с партией и он застрелился. Его жену выслали в лагерь. Дали ей срок небольшой - 3 года, но после истечения срока ей давали расписаться в следующей "порции"- снова 3 года. Её решили уморить там. Она была средних лет, седеющая, с интеллигентным лицом. Голос был удивительно приятный, грудной. Иван Федорович говорил, что из 5 женщин, которые были в "лагпункте" (4000 заключённых) , он уважал её одну. Когда в 1947 году В. уезжал из лагеря, то она уже лежала в больнице - наверное не выжила.
В. сняли с этой работы (в деле было сказано"использовать на физической работе").
В. попал в группу бурильщиков. Их в 6 утра выводили на работы. Мороз ниже 40. Промёрзшая земля звенела при ударе лома. Тьма кромешная - рассветало только к 12, а в 15.00 уже темнело. Солнце вылезало на край небосвода и боком боком прокрадывалось по нему, захватывая небольшую дугу. Как будто и солнцу был дан приказ не светить для заключённых!
Их привели в тайгу. Место бурения было отмечено вешкой. Зэкам прочли обычную молитву - за зарубки на деревьях не заходить иначе стреляем без предупреждения.
Охрана разложила вокруг костры. Урки последовали их примеру. Группа В., будучи опытной в этих делах, стала ожесточённо бить промёрзшую землю ломами (они со звоном отскакивали).
Проработав так несколько дней В. понял, что в этих условиях долго не протянешь и тоже старался поменьше вкладывать сил.
Возвращались домой ночью. Бараки были длинные, холодные, посередине стояла пустая металлическая бочка с приделанной дверцей - печка. Спали на нарах в два яруса. В. забрался в наматрасник (он его не набивал, а залезал в него) - так он спасался от клопов. Клопы были везде - внизу, сверху. На руки приходилось надевать носки.
В. встретил как-то человека из другой группы. Вид у него был несчастный. Он был одет в пальто с шалевым котиковым воротником, на голове - тряпичная фланелевая шапка с ушками, из носа течёт. Трясущимися руками он не мог скрутить"козью ножку", В. помог ему. Он оказался бывшим начальником гослитиздата в Ленинграде.
Потом В. был назначен старостой. Его функции: распределять довольствие, бельё и командовать жизнью группы. В. пошёл получать сахар. Урки, работавшие в ларьке, сказали: "Из этого количества ты нам должен отдать один килограмм". В. отказал: "Своих обворовывать не буду". Его сняли на следующий же день.
Назначили"лепилой"в санчасти. Он должен был утром отсортировать плохо одетых зэков (много было обмороженных) . В первое же утро В. отсортировал 20 человек. Его вызвал нач. санчасти и с порцией вводных слов в 5 этажей, отругал его.
В. отправили на курсы бур-мастеров - это было хорошо. Небольшая передышка от нечеловеческого труда, "временная кантовка".
В., по своей наивности, вместо того, чтобы использовать это время для передышки, стал преуспевать в учёбе. Его выпустили досрочно - вместо 3 месяцев за 1,5 - и отправили на буровую вышку номер 525.
Находилась за 5-6 км в лесу. В. пришёл на буровую когда вышку уже построили, но бурить ещё не начали. Бригада состояла из 5 человек:
1. Бурильщик
2. Мастер - находится у насоса для промывки грунта
3.Верхолаз - занимается монтировкой труб и бура и следит наверху вышки за
трубами
4.-5. Двое рабочих-подсобника
Работа была тяжёлой и опасной. Мороз до 40. Бывали случаи, когда с тали срывался канат. Чтобы его снова нацепить, рабочему приходилось в темноте лезть на вершину вышки - 15 метров. Она вся ходила ходуном, т.к. строили её зэки. Они старались вбить в доски как меньше гвоздей. Сильный мороз на давал снять варежки, иначе руки примерзали к металлу, а в варежках работать было очень трудно. Иногда обрывался канат, которым зацепляли трубы и тогда огромная труба летела вниз на голову рабочим. Почти каждый день с буровых увозили искалеченных людей.
Работали в 3 смены по 8 часов. Без выходных. Питание во время работы не получали, воды тоже. После работы каждый зэк был обязан принести в лагпункт одно бревно. Уставшие и голодные, с брёвнами на плече возвращались зэки"домой"... Умыться можно было только снегом с опилками. Это мало что меняло во внешнем облике, т.к. мазут таким способом не смоешь.
Систематически ежедневно повторялось одно и тоже. В. вставал в 5 утра, получал свою баланду, полусонный, не умываясь, еле соображая что делает, выходил из "проходной". В неудобных тяжёлых ЧТЗ, в ватных штанах, кофтах и поверх всего ещё фуфайка.
В полной темноте, гуськом тянулись по тропе зэки за "ведущим". Он был, пожалуй, единственным зрячим из всех, остальные шли механически - спали на ходу. На буровую приходили к 7 часам. После смены в 3-4 часа голодные зэки должны были ещё рубить дерево, иначе в лагпункт не пускали.
К 6-7 часам вконец измученные возвращались. Надо было бежать в столовую, т.к. в 8 её уже закрывали (начиналась поверка, во время которой двигаться по зоне было нельзя). Ужин был уже 10ый раз разбавленный. В столовой работали урки. Они изыскивали самые разные способы заработать на еде. Доходило до того, что стали собирать прожёванные кости от трески, снова проваривать и подавать как похлёбку. Говорить об этом повару было опасно, т.к. среди зэков немало нашлось бы тех, кто за лишнюю порцию похлёбки избил бы недовольного.
Голодный, после ужина В. шёл в барак. Не раздеваясь, в ЧТЗ, подпоясанный, он заваливался в подматрасник и не обращая внимание на клопов, засыпал тяжёлым сном. Но спать не удавалось - начиналась поверка. Пересчитывали по несколько раз. Если ошибутся, то начинают снова. Бумаги не было, учёт шёл на фанерке. И так до 10-11 часов. Человек зверел. Каждая вещь была на вес золота. Если случайно кто-нибудь слезая с нар, наступал на вещь, на руку, на тарелку с баландой, то такого человека могли убить.
В. было всё безразлично. Тело и ум были настолько измучены, что было всё равно расстреляют тебя сейчас или нет. Придя с работы, В. задумывался: "Не сходить ли за письмами - может вспомнил кто-нибудь, или сходить в медпункт, а может помыться? Нет, пошли они к чертям, я ничего не могу и не хочу!
Он уже не вспоминал свои накрахмаленные сорочки, пижаму, домашние туфли, библиотеку, письменный стол, заваленный бумагами - всё это отошло в небытие. Казалось, что тогда был другой Вальтер, из другого мира, а теперь - зверь не зверь, а что-то похожее.
Нач. строительства, вольнонаёмный инженер приехал как-то на санях:
- Вы что это сидите, ничего не делаете?
В.: - Нет труб
- Чистите. ....(неразборчиво), обметите вышку, сделайте дорожки.
В.: - Всё уже сделано.
Инженер разозлился: - Зэк не может сидеть без дела, ещё раз чистите. ...(неразборчиво)! Ещё и ещё раз!
В. скрипнул зубами от злости (ведь ты вольный человек и интеллигент, а поступаешь как чурбан!).
- Тогда ваши замки к мотору полетят к чёртовой бабушке и что тогда будете делать?
Инженер запахнулся в тулуп и уехал ничего больше не сказав.
Мастер объекта -"друг народа" ("друзья народа"- урки и нарушители дисциплины,
"контрики"- 58ая статья) , сидел за опоздание на работу. По
специальности он был бурмастер. Осудили на 3 года. Ему сказали,
что за выполнение плана досрочно его пораньше выпустят. Он гнал всех в
хвост и в гриву.
Закончив работу, В. стоял спиной к мастеру и проверял инструменты - не
хватало гаечного ключа. Мастер двинул В. в спину: - Ну, ты,
пошевеливайся. В. пришёл в ярость - дожили, что свой же зэк на тебя
руку подымает. Последнее человеческое заслонило отчаяние и дикая злоба.
У В. позеленели глаза, он схватил топор и хотел хватить им по голове
мастера, но тот успел увернуться и выскочил за дверь. В. гнался за
ним 6 км до вахты. Там пришлось спрятать топор и ждать своих. Две
недели где только можно он поджидал мастера. Тот больше не появлялся на
буровой.
Утром спать не давали. Утренняя смена поднималась на работу, шумела, кричала. По ошибке обязательно поднимали и 3-ью смену для переклички. Пока выясняли кто и что, сон был нарушен. В 15.00 начинался обед. До этого надо было получить талоны для обеда и пайки. Столовая была небольшая - 5 длинных столов на 3000 зэков. Для этой процедуры требуется много времени и тут можно было особенно ярко наблюдать жизнь лагеря при дневном свете. Получив тарелку баланды (несколько листиков зелёной капусты и кусок тресковой головы или хвоста) , зэк медленно всё пережёвывал, выплёвывая кости на стол.
В. обратил внимание на фигуру польского еврея. У него был вид затравленного голодного зверька. На голове у него была фланелевая ушанка серо-грязного цвета, которая была ему мала и поэтому болталась на макушке. Платок (для моления - четырёхугольный кусок шерстяной материи с белыми полосами на краях) был им завязан как у женщин в деревнях. На грубой верёвке к груди была подвязана консервная банка. Съев свою порцию баланды, он ходил по рядам с жадными глазами и счищал пережёванные кости в банку.
В. запомнил на всю жизнь эту картину. Еврей стоял в углу с жалким видом, глаза безумные, на выкате, из носа течёт. Он тщательно пережёвывал содержимое своей банки.
Всем было тяжело, но В. и большинство работающих зэков старались держать себя в руках, но были и слабые духом - такие, как этот несчастный.
Поляк Тодеуш. Урки его систематически раздевали (как и других) . Предлагали идти работать на кухню за брюки или куртку, а потом через несколько дней отправляли обратно, на буровую. Все над ним смеялись.
Увлечение спекуляцией совсем отбила последний ум Тодеуша. Однажды он чуть не отправил на тот свет В.. Тодеуш должен был паром обрабатывать трубы. Из труб вываливались подтаявшие глыбы льда по диаметру трубы -"бабки". "Бабки"надо было обязательно вынимать из труб, т.к. иначе не пойдёт вода для отмывки грунта и тогда придётся отогревать уже в смонтированном состоянии. Однажды отогрев трубу, Тодеуш поднял её на большую высоту на вышку для наращивания бура. В. заметил, что из трубы не вынута"бабка". Он крикнул Тодеушу, чтобы он её отогрел.
Тодеуш на весу стал её отогревать, но поставил трубу наклонно, а не горизонтально. В. не успел отскочить, когда из трубы вылетела огромная"бабка"и ударила в спину, чуть не задев голову. Подсобный рабочий, испугавшись за жизнь В., обругал Тодеуша в три этажа. Тот от испуга направил шлангн с паром на В. и он начал превращаться в обледенелый ком (-40).
Рабочие схватили В. под руки и стали отогревать. Заставляли ходить туда-сюда, чтобы циркулировала кровь.
Буровые, сделанные зэками наспех, недобросовестно, были настоящими"мясорубками". Каждый день оттуда доставляли изуродованных людей.
В Сибири при 40 мороза по всей тайге прекрасная слышимость - за несколько километров слышны ремонтные работы на соседних буровых. Вечерело. Рабочие услышали какие-то непонятные звуки. Через некоторое время выяснилось, что это шаги людей. Шло шестеро человек.
В. и его товарищам нечего было бояться - они сами воры и бандиты. Но при серой лагерной жизни, всё новое вызывало любопытство...
Шестеро несли товарища на носилках, сплетённых из верёвок, концы были петлёй надеты на плечи. Седьмой был изуродован при аварии на соседней буровой. Ждать конца смены они не могли. Связи с лагпунктом не было, поэтому они вынуждены были нести его сами. Это печальное шествие вызывало грустные мысли. Такое могло случиться каждую минуту и у нас на буровой.
На буровой работало 3 бригады. Все вместе они собраться не могли, поэтому решать производственные вопросы приходилось в отдельности с каждой бригадой. Одна смена была честной. Они после своей работы вынимали оставшиеся трубы, сдавали правильный замер проходки. Третья была из вороватых элементов. Они оставляли трубы - лишняя работа не даёт выполнения плана. Кроме того, они шли на открытый обман. Если в журнале стояло 140 метров проходки, то на деле было - 120. Следующей смене приходилось работать 2-3 часа вхолостую.
Бригадир бригады В. заявил двум остальным бригадам -"Не устраивайте тюрьму в тюрьме. Все мы люди, попавшие в одну беду и должны работать на честность. В противном случае, пришедшая на смену бригада заставит виновных работать лишних 2-3 часа и убрать все хвосты."На этом и порешили.
Однажды придя на бурсклад, В. услышал латышскую речь. Человек в полувоенной форме оказался из Латвии. Вайнерт Лёва - он был в Риге в горкоме партии подпольно секретарём. Работал вместе с К....(неразборчиво). Потом сидел вместе с ним в тюрьме.
Знакомство В. с Лёвой продолжалось, хотя они встречались крайне редко. Однажды придя на склад, Лёва увидев В. сказал: - Да, вид у тебя весьма неважный. В. действительно уже"доходил". Была весна и начались разные болезни - цинга и т.д.
Лёва вынул талон на 1 кг хлеба и отдал его В.. В. повертел его и протянул его обратно Лёве: - Мне он ни к чему. Лёва удивился, - Ты отказываешься от хлеба? ! -. В условиях лагеря это невероятно.
В.: - У меня нет денег. Лёва: - Не дури, возьми деньги. И протянул ему 1 рубль.
В. долго не решался купить хлеб - чтобы не избаловаться. (Талон на хлеб давали за особые заслуги и его можно было купить за деньги)
Позже, получив хлеб В. завернул буханку в полотенце не первой свежести. Он тянул это удовольствие 10 дней. Ел по ломтику, смакуя каждую крошечку. Засохшие кусочки были вместо печенья к чаю. Были и светлые дни в этом беспросветном времени!
Чувствовалось приближение весны. Если в нормальных условиях это - пробуждение жизни, пора любви и надежд, то для зэков это значило много новых смертей от цинги, пеллагры и увечий. Остатки сил уходили с приближением весны. Могильщиками были поляки. Весной им прибавлялось работы, они уже к этому привыкли.
Однажды монотонный ритм лагерной жизни был нарушен - зэкам выдали сахар - событие! Это означало, что едет какая-то комиссия.
Комиссия во дворе увидела очередь и поинтересовалась зачем стоят люди. Им объяснили: В санчасть. Зайдя туда, комиссия поинтересовалась, почему так много больных. Врач: Это разве много? Через 2 месяца станет в 5 раза больше! Комиссия: Чем это объяснить? Врач: А вы зайдите в столовую и посмотрите чем зэков кормят. Я вообще удивляюсь как они ещё ноги таскают!
История врача Викторова Николая Алексеевича. Он и его жена Эдит Федоровна (она была немкой) были сосланы за Мурманск, в лагерь Медвежья Гора - самый страшный из всех. Их освободили до войны и они вольнонаёмными отправились работать в лагерь врачами. Но во время войны всех немцев изолировали и Эдит Федоровну отправили. ...Муж пришёл в милицию и положил паспорт на стол. Его уговаривали, но он был непреклонен. Поехал с ней в тайгу. Поселились в хате. Эдит сидела и читала книги, а он ходил за неё "кубики"ставил и бил зверей и птиц и этим питались. После войны они оба заняли в Коми АССР крупные посты, преподавали в мединституте и были всеми уважаемыми людьми.
Нач. лагпункта хотел проскочить в столовую первым, но комиссия его остановила - мы пойдём вместе. Член комиссии попробовал баланду из чашки зэка и был поражён - вода и полусырые кусочки брюквы без капли жира... Тогда он попросил кашу - выдали маленькую ложечку жидкой бурды, тоже без масла.
Начальство получило грандиозный разнос. Поваров отправили на общие работы. Хлеба заставили выдавать 500 грамм при выполнении плана даже на 90%, ну а если выше - то норму повысить.
У зэков сразу опять появилась надежда на амнистию. Это как"психическая болезнь". С приходом весны эта болезнь становилась массовой. Кому-нибудь, где-нибудь, кто-нибудь сказал, что к такому-то дню (обязательно выискивали какую-нибудь дату) будет объявлена амнистия. Некоторые более трезвые, политически подкованные люди открыто смеялись над этим, но у каждого в глубине души в недосягаемом месте теплилась надежда на свободу. Большинство этому верили безоговорочно. Вслед за тщетными ожиданиями и временным душевным подьёмом, приходило разочарование и тоска с новой силой.
Однажды, когда отряд В. отправился рано утром на буровую, произошла интересная встреча. Группа рабочих представляла собой весьма живописную картину. В ЧТЗ, надетые на ватные чулки, ватные рваные штаны, затёртые, лоснящиеся от грязи и рваный ватник. На голове - невообразимые ушанки из тряпок. У некоторых (поляков) на лице были тряпичные маски с прорезями для глаз - защита от мороза, так сказать. Но это наоборот давало маске обледенеть от пара и обморозить лицо ещё больше.
Дорога была занесена снегом. В Сибири снега хватало. Рабочие увидели на дороге какое-то приближающееся"чудовище" с лопатой в руках. Зэков удивить чем-либо было сложно, но тут все были поражены: на "чудовище" болталась обгрызанная шинель, вернее остатки от оной, поверх была надета какая-то тряпка, покрывающая голову и плечи.
Вглядевшись, В. узнал в нём Краснянского. С Краснянским он встретился в этапе. Тогда он был ещё в полной форме - хорошо одет, видный крупный мужчина с хорошими манерами. Он был преподавателем единственной в СССР военно-воздушной академии в Москве. Теперь перед В. стоял не человек, а подобие его. Опухшее лицо, глаза полные отчаяния. Человек, потерявший всякую надежду на спасение и пассивно, не сопротивляясь, катящийся вниз.
Увидев В., он разрыдался как ребёнок: Вальтер, погибаю! Рабочим стало неудобно и они отошли, оставив их вдвоём. Краснянский был в полном отчаянии. Работать там, где можно было получить дополнительный паёк и какие-либо другие выгоды, он не мог, т.к. кроме специальности историка никакой другой профессии у него не было. К физической работе он был не приспособлен. Он был болен пеллагрой - болезнью отчаяния (жёлтые"галстук, перчатки и носки"- полосы на теле).
В. пытался его убедить, что нужно бороться, не складывать оружие, для будущего необходимо хранить силы. Предлагал несколько вариантов, чтобы улучшить его положение. На всё это он качал головой и твердил, что он погибает. В. увидел, что его уже ничем не поднимешь, он сломлен под самый корень. Ужаснулся до чего может дойти человек. И дал себе слово - выдержать во что бы то ни стало.
В другой раз они встретили Красницкого, когда он был уже болен слоновой болезнью. Это было страшное зрелище. Вскоре он умер.
Пеллагра косила людей весной. Здоровяки за две недели умирали.
Лето приносило свои неприятности: голод, грязь, т.к. снега не было - мыться нечем. "Грехи"весны и зимы вылезали наружу и издавали вокруг бараков страшное зловоние. Санузел был один на несколько бараков.
Лето в Коми АССР неуравновешенное: то льёт дождь две недели, а может выдаться неделя с палящим солнцем. Потом начинались белые ночи. Люди после тяжёлой работы не могли уснуть. Такая ночь была создана для мечты, для влюблённых, но о таких вещах зэки давно забыли.
Как только стоял снег и подсохла трава, зэки бригады В. решили отпраздновать приход весны. На обратном пути с работы они договорились идти быстрее, но лесом. Разбрелись по лесу и собрали брусники, она была мягкая, нежная. Собирали осторожно. Один из рабочих раздобыл манную крупу - немного. В бараке её сварили и потом толкли деревянными ложками с брусникой - получился шикарный мусс. Вот был праздник!
Зэков подняли вечером с коек, выстроили. В барак вошла врач со свитой охранников. Нарядно одетая, намазанная. Старалась ни к чему не притронуться, т.к. всё было в грязи. На дворе было месиво глинистой грязи. Между бараками проложены доски. Вся грязь неслась в барак.
В. стоял молча и с раздражением смотрел на холёную куклу. Врачиха: - Почему эта койка плохо заправлена? Дали команду заправить койку. В. был взбешён: - Разрешите обратиться. Вас интересует только внешний вид коек? А вас не интересует, что у нас почти нет питьевой воды, моемся раз в месяц, клопов собираем горстями. Рубашки, которые дают в бане: их поставишь - они сами пойдут.
В. читал ей нотацию 10 минут: - Вы врач или чеховский фельдшер на Сахалине?
Выскакивая из барака она буркнула, что постарается что-нибудь сделать.
Воды стали давать больше, мыть в 10 дней один раз. Но питание осталось то же самое: баланда из тресковых голов - серединки неизвестно куда девались.
Всё лето и осень В. бурил со своей бригадой. Работа была тяжёлой. Усугублялось положение тем, что состояние здоровья у всех было подорвано. В. после периода депрессии немного пришёл в себя, но физически и морально был надломлен. Военный в их бригаде держался лучше всех.
Оснащение буровой было ниже всякой критики. Инструментов не было - делали приспособления сами. Верёвки для подьёма пятиметровых труб были гнилые и каждый раз могли оборваться и упасть рабочим на голову.
Мастер (бакинец) всё время гнал, т.к. его за перевыполнение нормы обещали досрочно выпустить. Рабочие сами старались выполнить нормы, чтобы не сползти на штрафной паёк.
Бур уже дошёл до нижнего слоя - самый тяжёлый момент. Для замены приходилось вынимать 200 метров труб, по очереди снимая их. Было уже холодно, начались морозы. Последние дни бур продвигался в сутки по нескольку сантиметров. Необходимо было принимать меры для убыстрения проходки.
Для того, чтобы отвернуть один сектор трубы делали так: набрасывали один конец петлёй на вал двигателя, а другой конец накручивается в несколько витков на ствол трубы. Двигатель запускали и верёвка отворачивала трубу, потом её снимали. Для убыстрения В. решил не останавливая двигатель снимать и снова накидывать верёвку на вал. Это было опасно.
Несколько раз варежка В. застревала между веревкой и валом, но обошлось - был вырван только клок материи. Скорость была большая.
И вот однажды В. когда натягивал очередную петлю на вал, то почувствовал что его пальцы с варежкой с чудовищной силой затянуло и перемалывает канатом, конец бушлата тоже потянуло. В. подняло в воздух на 80 см. Он не чувствовал боли. Только мелькнула мысль, что вот сейчас меня распорет надвое - и всему конец. Может это и к лучшему. ... Но всё же крикнул мотористу, чтобы он остановил двигатель, но поляк-моторист остолбенел от неожиданности и не знал, что делать, только растерянно смотрел на него.
Военный, увидев случившееся, молниеносно кинулся к двигателю и ударом кулака сшиб трансмиссию с вала. Всё это произошло за доли секунды. В. сняли, положили на землю. Он попросил одеяло и замотал руку. Кость была раздроблена, 3 пальца висели безжизненно. Боли пока не было, была слабость. По телефону удалось дозвониться до соседней буровой, оттуда немедленно прислали лошадь. В. положили на телегу. Когда двинулись, за ним бежал зэк, ответственный за технику безопасности и просил: - Ты помнишь, я тебе разъяснял как надо обращаться с оборудованием? Ты мне подпишешь акт? В. было противно -"да"- и отвернулся.
В санчасти доктор Викторов прекратил приём и немедленно сделал всё необходимое. Вызвал скорую помощь. В. привезли в сангородок. По дороге за ним ухаживала миловидная медсестра. Зэк, сопровождавший В., пытался за ней ухаживать. Она была возмущена.
В больнице всё было приготовлено для операции. Шёл спор между врачом Айзенбраун (хирург) и другим молодым - ампутировать всю руку или нет. В. попятился к дверям: - Не дамся! Потом В. торговался из-за каждого пальца. Наконец его посадили за операционный стол. На стекло положили руку - началась операция. Хорошенькая сестричка держала руку В.. Он улыбнулся: Вы думаете меня удержать двумя пальчиками? Они в дальнейшем стали большими друзьями. Оставили три пальца - это была большая победа. Руку положили в лубок (? ? - неразборчиво) . Когда В. вышел в коридор, ему нестерпимо захотелось курить. Вот теперь он почувствовал себя инвалидом - цигарку закрутили ему санитары.
Ночью приходилось спать с поднятой рукой, привязанной к спинке кровати. Мученья только теперь начались. Перевязки были болезненными. Постепенно рука начала заживать. Врач осматривает руку В.: - Ну, сейчас решается судьба вашей руки - быть ей с пальцами или нет. Он схватил пришитый палец и с силой рванул его. У В. потемнело в глазах. Взглянув на руку, он чуть от радости не взвизгнул - палец был на месте. Начались попытки восстановить подвижность пальцев. Врач сказал: - Эти пальцы всё равно вам ни к чему, так как они неподвижны.
Но В. был упрям. Целыми днями, по 5-6 часов он курсировал по коридору как маяк и шевелил пальцами. Наконец он пришёл к врачу: - Доктор, смотрите! И он торжественно протянул свою"вилку"-руку и пошевелил пальцами, соединяя их вместе. Врач покачал головой: - Здесь медицина бессильна. Вы должны благодарить только себя.
Начались долгие больничные дни. Много В. увидел и передумал. Познакомился с интересными людьми. Армянский поэт, 58 лет. Очень интересный человек, мягкий. Если выглядывало солнышко, то он просил В.: - Дай мне на кусочек Тбилиси посмотреть! Он был безнадёжен - мокрый плеврит. Он постепенно умирал. Много рассказывал о Тбилиси: - Хоть разок перед смертью посмотреть на него. Последние дни перед смертью он уже шёпотом говорил В. о человеческой несправедливости. В Tбилиси к нему как к поэту армянину относились настороженно, т.к. он не восхвалял Сталина. В этом усмотрели крамолу, контрреволюцию. По наговору его арестовали. Южанин, он не выдержал сурового климата Ухты. На В. очень подавляюще подействовала его смерть.
Однажды привезли молодого парня с буровой с переломом обеих тазобедренных костей, ребра и ноги - упал с вышки.
Как-то сестра и врачи забегали, готовясь к операции. Привезли троих. Два зэка с прострелянными руками и вольного, тоже с ранами. Всё произошло вечером. Два зэка с конвоиром шли по дороге. Навстречу показался человек. Конвоир крикнул - Сойди с дороги! Тот не сошёл, т.к. был глубокий снег. Тогда он выстрелил и попал одной пулей одному зэку в плечо, в руку другому и вольному - в кисть.
Когда их привезли в больницу, вольный требовал его принять первым, т.к. он"вольный". Но врач-зэк заявил: - Для меня нет заключённых и вольных. Я - врач и приму того, кто в этом больше нуждается. Один зэк потерял руку, другой умер от гагрены.
Как-то привезли человека с железнодорожного строительства. Сестра внесла вначале две ноги в сапогах, а потом внесли пострадавшего. Он был инженер-химик. Потом выяснилось, что у них были общие знакомые с В. Не вынеся ужасных условий работы - 10 часов в зиму, под ветром - решил покончить с собой и бросился под поезд. В палате, когда он понемногу пришёл в себя, он понял, что наделал. Метался в кровати, прося дать ему отравы... В. и другие больные целые дни проводили у его постели и уговаривали, старались помочь ему войти в жизнь.
Симулянты делали"замастырки"- поддувание воздуха. Вид у них был страшный. Раздутая голова или колено. С ними быстро справлялись, на другой день они были уже здоровы. "Дайте освобождение хоть на один день! "- но их выпроваживали. ..У зэков бывали моменты, когда они были готовы отдать ногу, но не идти на работу - это был предел.
Сестры были тоже заключённые - Нина и Вэга. Вэга была грузинской княжной. Объездила всю Европу со своим мужем дипломатом. Очень интересная. Знала несколько иностранных языков. Нина попала в лагерь после ареста мужа, крупного инженера.
Была ещё одна сестра, вольная. Она холодно относилась к больным и неуважительно к врачам-зэкам.
В больницу привезли польского офицера Тодеуша. Он перешёл границу Западной Украины с восточной - попасть к своей невесте. Его арестовали как шпиона и отправили в лагерь. По дороге он заболел воспалением лёгких, плюс аппендицит (? ? - неразборчиво) , воспаление брюшины. Врачи приговорили его к смерти. Тодеуш был молод, красив и строен. Сестры решили его не отдавать смерти. Врач Чехович Абр.Л. долго, по несколько часов изучал состояние Тодеуша. В. был переводчиком с немецкого. Чехович решился его оперировать. Много раз Тодеуш уже пытался удрать на тот свет, но сёстры вовремя ему вкалывали укол какого-нибудь лекарства и он вновь приходил в себя.
Он выжил. Потом он начал испытывать голод. Врачи приносили из дома кофе, лук и т.д.. Сёстры всякими путями обеспечивали Тодеуша и В. булками и селёдкой. Они жарили сельдь в бумаге, бросая их в печь.
Однажды привезли зэка, который проглотил свой зубной протез. На
рентгене его быстро обнаружили и вынули пинцетом. Он был страшно
разочарован, т.к. надеялся, что его освободят от работы.
Урку привезли с прострелянным плечом. Руку отняли, но у него
началась гангрена. Он заживо разлагался. Был ужасный запах.
Его вынесли в коридор. На складе аптеки появилась новая сыворотка,
противогангренная. Ему влили её и к удивлению врачей он выжил - благодаря
своему могучему здоровью.
Один зэк потерял 4 пальца, остался мизинец. Он его так натренировал, что палец стал поднимать большие тяжести. Он заменил ему целую руку.
Наступила весна. Был большой наплыв травмированных. Старались как можно быстрее выписывать больных, даже недолечив. Наконец Вальтера вызвали к врачу. Осмотрели и сказали: Завтра тебя выпишем, помни - ты инвалид. Учись работать левой.
Направили В. в"слабкоманду". Общество собралось самое пёстрое. В. радовало, что он попал вместе с Тодеушем. Командовал ими урка-бандит. Относился ко всем по-хамски. Люди - больные, калеки, еле двигались. Поднимал он утром поляков так - Эй, "вже", поднимайся!
Терпение лопнуло. Как-то утром на его крики зэки поднялись и с целой серией"вводных"слов накинулись на него: - Ты лучше молчи, а то мы разделаемся с тобой и тогда поминай как звали, а терять нам нечего. Мы - калеки и вообще конченые люди.
Однажды проходя по двору из КВЧ (культурно-воспитательная часть) , В. остановил служащую-девушку: - Я не хочу даром есть хлеб, помогите мне устроиться где-нибудь на умственную работу.
На следущий день"Вже"его вызвал: - Собирайся, тебя вызывает нач. сангородка.
Начальник-латыш принял очень хорошо и направил работать в контору (в бухгалтерию)
Люди были интересные. Один - счетовод, немец Поволжья, инженер-рыбник, очень умный, образованный человек. Второй - крупнейший лингвист в стране, нал массу словарей синонимов. В. убедился в том, что его знания в области лингвистики ничтожны.
Познакомившись в биллиардной с крупным мужчиной, работником из аптечной базы, В. перебрался туда. Оттуда труднее было выудить В. на более трудную работу.
Вид у В. был живописный. Оборванный грязный ватник, он был рад и цигарке-самокрутке. Ватные штаны 15-го срока, лоснящиеся от нефти, бритая голова. На аптекобазе зэки имели более обжитой вид - при галстуках, хлопчатобумажные брюки, даже отутюженные.
Начальник - бывший зэк. В первый день, к вечеру, когда В. заканчивал работу (счетовод) , на стол через открытое окно полетели пачки махорки, папиросной бумаги и спички. В. хотел благодарить вошедшего начальника, но тот сказал: - Молчать, отставить разговоры! Потом, в первые дни, принёс треску в томате и белые булочки (!) - для В. это было роскошью. Деньги с него не брал (дал ему 10 рублей).
Начальник - Модестов Василий Васильевич, секретарь Всесоюзного общества филателистов. Осудили за контрабанду и бандитизм, статья 59. Он был приговорён к высшей мере наказания, но потом заменили на 10 лет лагеря.
Как-то В. пришёл к Вас.Вас. и тот развил свою философию. Он был очень начитанным, эрудированным. "В лагерях люди должны поставить цель - выжить во что бы то ни стало. Поэтому каждый зэк должен иметь свою"синекуру". Например, одни делали нитки разной толщины, другие - вязали кружева, плели авоськи, рыболовные сети, нянчили детей в семьях начальников лагерей. Одни жёны начальства за услуги платили, другие вообще ничего не давали, даже не кормили. Мужчины вырезали из дерева уникальные вещи - ручки, мунштуки, портсигары.
Всё, В. тоже должен избрать свою синекуру.
Новички не имели пропусков. Зэки, работающие давно, имели пропуска разных видов: до 9 часов вечера, суточные, в город и т.д.. В. мечтал получить пропуск.
В лагере всё общество делилось на две группы: урки -"друзья народа", зэки -"враги народа". Между ними была разделительная черта.
В первый день войны эта черта в один миг превратилась в непреодолимую пропасть. Люди собирались группами и обсуждали положение. Военные сразу оценили сложившеюся обстановку и проинформировали остальных. Настроение было ужасающее. Начальство лагеря пришло в полное замешательство, не знало что делать с зэками. Их больше всего поразило то, что зэки собрались и стали просить отправить их на фронт.
Урки не испытывали боль за Родину, за семьи - у них не было ни того, ни другого. Зэки же метались и тут же забыли о той обиде, которую им незаслуженно нанесла Родина.
Репродукторы сняли, письма от родных не приходили. Поэтому пошли всякие страшные слухи -"Москву уже взяли"и т.д. Потом начальство поняло свою ошибку и включила репродукторы.
В лагере жизнь шла рывками. Начальство металось, не зная что делать. Зэков заставляли работать по 11 часов - чтобы меньше думали. Везде усматривали крамолу. Пропуска все ликвидировали. Никого из зоны не выпускали. Но работать кому-то надо было и вне зоны. Поэтому постепенно заинтересованные лица начинали выискивать причины, чтобы добиться для специалистов З/К пропуска из зоны. И так, постепенно, гайка ослаблялась. Потом, вдруг, опять что-то хлестнёт начальство и снова - грозный запрет и всё начинается сначала.
Всех"п/ш"(подозрение в шпионаже) , "ш"(шпионаж) и КРТД (контрревол. троцкистская деятельность) отправляли снова в этап. Никто не знал куда и зачем, но ясно было - на верную смерть.
В аптекобазу пришла комиссия во главе с нач. опер. отдела плюс начальник аптекобазы и оперуполномоченный. Шёл отбор в этап особо опасных з/к.
Первым решили пустить"друга народа"- растратчика Владимир Владимировича - как пробивную силу. Но к удивлению всех его записали в список этапа. "Как, растратчик на аптекобазе? Это недопустимо! ".
Вторым пустили В.. Он не рассчитывал на благосклонность комиссии. На вопрос по какой статье осуждён он ответил - п/ш. - За что? В. сказал: не знаю. - Как так не знаете? ! Вы мне это бросьте! Говорите! В. очень коротко рассказал. Был членом КПГ (коммунистической партии Германии). Был в подполье. Гиммлер за его голову давал большие деньги. В Германии оставаться было нельзя. Его переправили в СССР на 7 съезд Коминтерна. Товарищи решили, что он должен отдохнуть. В 1937 году В. арестовали и предъявили абсурдное обвинение в шпионаже. Суда над ним не было, поэтому он не ведает точно за что его отправили в лагерь.
Глава комиссии внимательно слушал его. В. говорил уверенным голосом человека, который ценит свою честь и достоинство выше всего. Чувствовалось, что он перенёс много невзгод в жизни - это его закалило. Чекист всё это взвесил - и не внёс его в список этапа. Все были поражены. Нач. медснабжения лагеря потом говорил В. -"Ну что тебе стоило сказать -"да, немножко шпионил"". В. от души позабавил этот случай.
Антагонизм между"урками"и"зэками" ещё более усугубился. З/к они называли теперь"фашистами". Это им было выгодно, т.к."урки" не могли сравниться с ними по своему интеллекту. Среди политических было много крупных специалистов разных профессий. "Урки"- тягловая сила. Они стремились командовать - ничего не делать.
З/к теснее сплотились и решили найти способ узнавать о событиях на фронте.
Тайком, по кусочкам был протянут провод к складу с ватой. В кипе ваты был смонтирован репродуктор. По очереди, в 11 часов (последние известия) Василий Васильевич отправлял своих работников слушать на 2м этаже новости: "Пойдите проверьте наличие лекарств! ". Иногда они еле сдерживали себя, чтобы не возражать ложным слухам. Все свято берегли эту тайну.
В зону прислали старого заслуженного железнодорожника в отдел КВЧ. Это был солидный усатый дядя. Он попытался проводить воспитательную работу и сразу почувствовал свою неосведомлённость, слишком малую эрудицию. Аудитория была намного выше своего"профессора". Потом он стал делать проще - приходил и говорил: - Вальтер, вы лучше знаете о чём говорить, поговорите со своими.
Вскоре лагерники реально и ощутимо почувствовали войну. К ним стали приходить товары с ярлыками на таре: "Товары отгруженные, но не доставленные на территорию временно оккупированную врагом". Это подействовало на всех угнетающе, все были ошеломлены.
Еда стала хуже, так как осталась только одноколейная дорога, соединяющая с базами. Затемнения, бомбоубежища. Стали увольнять немцев из числа вольнонаёмных.
В лагерях, тюрьмах среди заключённых была болезнь - приукрашивать, изменять своё прошлое. Многие евреи меняли свои фамилии на немецкие и выдавали себя за немцев. Во время войны их всех изъяли, многих пустили в расход.
Заключённые:
Канделаки - брат бывшего посла СССР, очень красивый мужчина. Сванидзе (был счетоводом) - зам председателя Госбанка и представитель в Лиге Наций от СССР. Жена наркома здравоохранения Каминского, которого расстреляли за отказ подписать медицинское заключение о смерти Орджоникидзе. Она была в санчасти.
Был голод. Собирали грибы в лесу с 4х утра до начала работы.
Начальство решило развлечь зэков - показать кино"Чапаев". Всех построили по четыре в колонну. "Вертухаи" с винтовками и с собаками стояли вокруг колонны-"Шаг вправо, шаг влево - стреляю без предупреждения! "С таким сопровождением их повели в кино. Во время сеанса в проходах"вертухаи" стояли с винтовками наперевес. В следующий раз, сговорившись, в кино никто не пошёл.
Включили репродукторы, чтобы рассеять ложные страшные слухи -"Москву сдали, немцы захватили всю территорию".
"Опер"или"сват"имел манеру по нескольку раз в день спрашивать, - Фамилия, имя, год рождения, по какой статье, где работаешь? Однажды он вызвал Вальтера. - Бергер? Как фамилия, год, статья? Каждый раз когда В. приходилось говорить статью п/ш, то в животе у него делалось неприятно. На этот раз"опер"1,5 часа мучал В. всякого рода вопросами и довёл его до белого каления и седьмого пота. - Говори про свои художества, я всё знаю! В. подумал, что ему известно про то, что он красит вещи и этим подрабатывает. Наконец измотав В. и сам изрядно устав, он сказал: - Ну хватит, теперь я буду тебя разоблачать, - и пошёл в другую комнату. Пять минут там рылся и вышел с коробкой рыболовных крючков. Сунул её В.: - Мне сказали, что ты хорошо делаешь"мушки"(замаскированные крючки).
Эта сцена была расчитана на то, что человек со слабыми нервами быстро сдастся и в результате будет до смерти рад невинному концу и сделает для"опера"всё что хочешь.
Командир взвода охраны Фёдор любил рыбачить. В то время многие занимались этим, так как был голод. У В. очень хорошо клевала рыба.
Однажды рано утром В. и Фёдор отправились рыбачить. В. запустил свой перемёт и то и дело вынимал по нескольку рыб. Сзади В. шёл Фёдор, у него улов был плохой. Они поменялись местами. Теперь Фёдор шёл первым, но картина была та же. Тогда вдруг Фёдор резко оборачивается к В.: - А ты кто вообще? У тебя пропуск есть? Ах, нет? Марш в"зону"! Иж ты рыболов! ".
И В. тут же отправили в карцер.
В. во время очередной поездки в Ухту удалось на свои деньги купить на аптекобазе кусок туалетного мыла. Он заранее предвкушал как будет приятно вымыться душистым мылом вместо "мыла"(кусок глины) от которого снимаются волосы. Его обыскали на вахте, извлекли мыло и торжественно доставили командиру взвода. Последовала реакция: "За незаконное приобретение мыла - трое суток карцера с выводом на работу".
На вахте был "венерик"- молодой украинец, которого не отправили на войну по случаю венерической болезни. Он преследовал всех на аптекобазе. Бросал слишком крупные дрова - они не лезли в печь. Зэки раздобыли пилу и топор - он их изъял, молоток - тоже. Обыскивал, когда они возвращались в зону и отбирал всё.
Во время октябрьских праздников он пришёл и стал просить выписать спирту. Нач. аптекобазы вызвал В.: - Как он относится к вам? . В. ответил -"Плохо"и припомнил все его грехи. После долгих уговоров со стороны"хохла" В. выписал ему спирт.
После этого случая он переменился. Однажды он остановил В.: - Ты, говорят, умеешь красить вещи. Покрась мне брюки, их китайцы красили и они получились серобуромалиновыми.
В. взял его брюки ; протянул 2 недели, но хорошо покрасил. "Хохол" был доволен. Через некоторое время, когда В. возвращался в зону, тот вдруг заорал: Стой! Руки вверх! - и стал его обыскивать. Долго шарил по карманам. Когда В. пришёл домой, то обнаружил в карманах сахар и кусок жиру. Так случалось потом часто.
Был участник первой мировой войны. Попал в плен и его вместе с остальными пленными вел на верёвке по улицам Берлина конный всадник - победное шествие. А в 1945-м его сын шёл победным маршем по Берлину с Советскими войсками. Потомки конного всадника (немца) в рванье, обмороженные шли понуро по улицам Москвы.
Максим Максимыч работал до 37-го года в редакции еврейской"Правды"-"Эмес". Как и многие в 37м попал в Сибирь. У него была"синекура"- вырезал из старых калош штампы"разрешаю", "утверждаю"и т.д.. Работал он на аптекобазе. Ночами, согнувшись, часами занимался филигранной резьбой по резине с невиданным терпением.
После его ареста арестовали жену и отправили в Сибирь, в город Яя. Сын остался один, все родные отказались от него. Он был отправлен в детдом. Вырос, получил образование, участвовал в ВОВ.
Апрель месяц в Сибири в годы войны. Голод. Неизвестность. Этот месяц самый страшный в году. Люди истосковались по теплу, по солнцу, по зелени. Одолевала цинга. Было такое состояние, что иногда казалось не будет сил встать на работу, уже ничто не заставит подняться с койки. В. делал себе инъекции витамина"С".
На совещании"троицы"- Вальтер, Макс. Максимыч, Николай - решили перейти на подножий корм. В воскресенье утром было решено идти в горелый лес за сморчками.
И удивительно - сморчков оказалось столько, будто их приготовили специально. Все накомарники были полны. Разложили плащ В. Наполнили его грибами, завязали двумя узлами, надели на палку и торжественно понесли. Макс. Макс. шутливо сказал, - Как похоронная процессия! Ничего эмалированного и стеклянного из посуды не нашлось, пришлось варить в оцинкованном котелке. Ели причмокивая. В. почувствовал металлический привкус. Мак. Мак. сказал:"Э, да это от котелка!"
Пошли в кино, всё шло благополучно. Легли спать. В. проснулся от боли - Мне плохо! - только и мог сказать. Мак.Мак. не спал и тоже корчился от боли.
Лицо было страшное - жёлтый цвет кожи. Глаза залитые желтизной дико вытаращены и обведены чернотой. Себя В. не видел, ему было трудно судить о своей внешности, но чувствовал, что умирает.
Мак. Мак. шептал, - Я умираю. В. поднял Николая и заставил вызвать фельдшера. Мак. Мак. отправили в больницу. В больнице Николаю стало тоже плохо.
Через сутки Мак. Мак. умер. Николай и В. постарались его похоронить по всем правилам.
В. с трудом, но выжил. Выпил стакан касторки. Потом пил много жидкости, компот и т.д.. Ему даже выписали молоко.
Война, хотелось есть. Голод. До смерти хотелось съесть что-либо весомое. Надоели грибы. Пошли в лес. Хоть бы достать кочан капусты!
Искали в знакомых местах под кустиками грибы. Макс. Макс. был немного трусоват. Подозвал В. - идём отсюда быстрее, там под кустом лежит убитый! Потом докажи что ты не верблюд!
В. был смелее и любопытнее, заглянув под куст он увидел рубашку зэка. Она была вздутая. Он пнул её рукой - в ней было что-то твёрдое - на убитого не похоже. В. выволок из под кустов рубашку с завязанными рукавами полную картошки."Вор у вора дубинку украл".
Они тайком каждый день варили себе по паре картофелин. Наслаждались.
Однажды рабочий на аптекобазе в разговоре спросил В.: - Ты хочешь выжить? . - Конечно, попытаюсь. - Я тебе помогу. В сарае, где лежит жесть, найди три деревянных крестика, повернись направо и пройди пять полных шага и рой.
В. так и сделал. Там он обнаружил запасы картофеля.
"Вестовой" (один из "вертухаев") - По-человечески относился к зэкам. Он честно нёс свою службу и это ему не мешало быть человеком. Он дежурил на вахте. При выходе: Стой! Вернись! и шёпотом, - Сегодня вечером"шмон". Громко: Ну, иди, иди, чего стоишь!
"Папаша" - Был уже немолод. Исправно нёс службу. Тоже по-человечески относился к зэкам, типичный русский мужичок.
Зеленин - Богом обиженный человек. Кривобокий. Похож на"Квазимодо". Говорил елейным голосом и делал гадости. Следил за зэками. Мог в холоде и сырости пролежать несколько часов под кустом, выслеживая кого-либо. Потом елейным голосом сообщал: "Ну а теперь составим актик и в"кондей"! "
Прохоров - бывший з/ка (милиционер, присвоил себе деньги и вещи) , теперь был вольнонаёмный. Занимался настоящей охотой за зэками, выслеживал неделями. Вредил всем. Жить спокойно нельзя. Следил за В. (В. занимался разной"химией") .
В. пожаловался начальству. Они были заинтересованы в его"химии". Под благовидным предлогом Прохорова отправили в другой лагерь, с худшими условиями.
Георгий Иванович Низовцев - начальник аптекобазы. Страшный хапуга и комбинатор. Высокий, тощий, лицо тоже длинное, конопатое с редкой рыжей растительностью. Старался пользоваться всем, чем можно: спирт обменивал, рыбий жир, медикаменты и т.д.. Низовцев послал как-то Вальтера к приятелю для покраски кожи. Он сделал превосходно. Георгий Иванович старался за эту услугу содрать со своего друга как можно больше.
Никита - Богатырского сложения красавец. Безграмотный. Осужден за бандитизм - 59 Статья. Во время праздника по пьянке убил кулаком своего односельчанина. Добродушен, смекалист. Прекрасно упаковывал медикаменты. Общими усилиями"политических"был обучен грамоте, арифметике. Много непонятного в мире ему объяснили. Он понял, что они не "враги народа"и не "фашисты", также как и он любят свою Родину. Во время войны с него сняли судимость и отправили на фронт. Уходя он сказал: "Или голова в кустах, или грудь в крестах!".
Вернувшиеся с фронта люди рассказывали, что видели как Никита с шашкой в руке лихо скакал на коне. Судьба его неизвестна.
Парикмахер - Работал за "зоной". Клиенты были и вольнонаёмные. Он был единственным специалистом. Очень выгодное место. Он ни в чём ни нуждался. Однажды он пришёл к нач. ОЛП и сказал: "Я нашёл на дороге 200 рублей. Их мог потерять только вольнонаёмный. Я принёс их вам, чтобы вернули пострадавшему".
Нач. умилился и тут же издал приказ"За благородный поступок объявить заключённому благодарность и выдать спецодежду первого срока и две недели добавочный паёк".
Встретив потом наедине парикмахера, В. спросил где тот нашёл эти деньги. Парикмахер показал на свой пиджак: "У себя в кармане". Его расчёт оказался верен. Когда стали отбирать на фронт зэков, то его нач. не отдал в этот список. Так он избавился от фронта.
С питанием становилось всё труднее и труднее, даже и вольнонаёмным. Было дано распоряжение - промышлять всем чем можно. Зэки получили участки земли и каждый старался посадить что-нибудь. В Коми климат для овощей очень неблагоприятный: в июне - начало лето, а 25 августа уже крепкий мороз. Потом может быть опять тепло, но в этот день всё замерзает.
У зэков не было выхода - надо было экспериментировать. Решили посадить картофель и табак. Вальтер посадил и то, и другое. Ухаживал за картошкой как за малым ребёнком. Всё своё свободное время они копались на огородах - окучивали, подкапывали, рыхлили (на аптекобазе были минеральные удобрения) .
Картошка уродилась на славу. Собрав урожай, все сложили вечером костёр и сварили картофель в котелке - это было наслаждение! Начальник ОЛПа дал указание - ни в коем случае не вывозить"фекалий"из лагеря в другое место, только на участки! Нарушители будут наказаны!
Табак у В. вырос удивительным. Листья были как лопухи, ствол был такой толщины, что его пришлось потом рубить. В. собрал листья, положил их в яму выложенную досками, накрыл досками и засыпал землёй. Через две недели вынув полусгнившие листья, нанизал их на бечёвку и повесил на чердаке. Порубив всё он получил крепчайший табак (Один курит - семеро дохнут).
Урожай табака - 25 кг. В. был монополист. С видом буржуа он вынимал из кармана горсть табаку и одаривал своих сослуживцев и охранников. Охранники ждали его как манну небесную. В. достал старый архив и нарезал мелкие листочки тонкой бумаги, рассортировал их в пачки, заклеил и надписал"Бергер". Даже начальство паслось у него.
В. видел как растёт табак. К 11 ночи табак складывал листья к стволу, вздрагивал и вытягивался на 1 см или 1,5 см - во время белых ночей. Вырастили салат и засолили как огурцы - получился деликатес.
Выходец из Польши. Закончил Рабфак, комсомолец. Попал в лагерь за то, что из Польши (пограничная полоса). Рабочий. В лагере впервые познакомился с художественной литературой. Брал книги у В., завёл у себя библиотеку. Покупал книги за спирт и масло. Однажды Борисов прибежал к В. с широко открытыми глазами: - Вы не можете представить что это за книга! Вы читали книги Диккенса? Это необыкновенно! Потрясающе! Для него это стало открытием, он считал, что он первый открыл Диккенса как гениального автора. Он получил до лагеря образование в области тонкой химии. Потом его реабилитировали и он по-прежнему работал в этой области.
Ей было 14 лет когда немцы оккупировали Польшу. Она с родными попала в гетто под Варшавой. Ей удалось тайком выбраться из лагеря и бежать. Оттуда она вернулась в Варшаву. Она видела как горело гетто, а немцы из автоматов расстреливали оставшихся заключённых. Она поняла, что осталась одна. Из Чехии бежала в Словакию. Там в неё влюбился один из местных. Она забеременела, когда Словакию заняли немцы. С мужём она ушла в горы, в леса. Там встретили партизан, присоединились к ним. Янине скоро надо было рожать. Партизаны решили их с мужем отправить самолётом в Москву. Летя в самолёте, Янина всё думала о том, что их могут сбить. Она мечтала как они с мужем пойдут в Большой Театр о котором она читала в газете.
На аэродроме их встретило две машины. Мужа посадили в одну, её в другую. Она попала в Бутырскую тюрьму. Здесь она родила сына. Когда ему исполнилось 2 года, их отправили в лагерь в Ухту. Она была молода и красива (20 лет) . Прекрасный овал лица, огромные серые глаза с опахалом тёмных ресниц, тонкая изящная. Она в лагере сразу привлекла к себе всеобщее внимание. Также как и других девушек, её сразу отправили на трудные работы - лесоразработки - чтобы они почувствовали всю тяжесть труда. Потом её отправили в поливочную (? ? неразборчиво) . Сын был в детсаду. Мальчик болел, она от этого очень страдала. Она приглянулась нарядчику (из друзей з/к) . Он решил её приманить. Пригласил её к себе. Она увидела накрытый стол, подобного она не помнила со времён жизни в Польше. Курица, вино и т.д.. - Всё это ты можешь получить и даже отнести сыну, но при одном условии...
Она от ярости не нашла слов, перевернула стол и бросилась бежать. На территории её увидел В.. - Извините, но я вижу что Вы чем-то очень расстроены? Она первое время относилась к нему с недоверием: - Разве здесь кто-нибудь без корысти помогает другому?
На следующий день её перевели на аптекобазу фактуристкой . В 1947 польских граждан освобождали. В. посоветовал ей обязательно уехать в Польшу. Она так и сделала. Приехав в Москву у неё разбежались глаза. В посольстве Польши её приняли хорошо. Отправили на границу, но там вдруг её не включили в список отправляемых в Польшу. Она попросила местных учителей посмотреть за сыном ("Всё что у меня есть будет ваше"). И поехала в Москву. Выхлопотала себе пропуск и наконец выехала за пределы СССР.
Отец и мать её были арестованы в 1936 году. Её воспитывали в детдоме. Стала работать на заводе токарем. Была секретарём комсомола организации завода. В 1946 году почему-то вспомнили о"грехах"родителей и её забрали. "Тройка"дала ей восемь лет и отправили в лагерь. Она была плотной, крепкой -"кровь с молоком". С красивыми чертами лица. Как только она появилась в лагере, комендант и нарядчик сразу приметили её. Ей они предложили их по очереди"обслуживать", а за это они её поставят дневальной у себя, чтобы для них стирать и штопать. Иначе ей придётся очень трудно. Она ответила: Я сильная, я выдержу! Они её отправили на лесоповал в самую плохую бригаду. Через два месяца её нельзя было узнать. Чёрное лицо, ввалившиеся глаза, отрёпанное платье. Встретив В. она призналась: - Теперь я кажется сдамся. Больше не выдержу. В.: - Поздно, теперь в таком виде им вы больше не нужны. Надо выдержать до конца.
У неё это по-видимому был мимолетный приступ отчаяния и только. По характеру она была сильной. В 1948 году её неожиданно освободили. Все испытания она стойко пережила.
Исключительной красоты женщина. Брюнетка с огромными тёмными глазами и"змеиной"фигурой. Ходила она как пава. Во время оккупации она жила с немецким генералом, ездила к нему в Берлин. У неё была масса ценных вещей, одежда. Она резко выделялась своей внешностью на фоне остальных. Держала себя вызывающе гордо. Женщины её презирали, называли немецкой шлюхой. - Почему мы, которые ничего не сделали плохого должны жить в лагере ещё в более худших условиях чем она, которая совершила моральное преступление по отношению к своей родине.
Миловидная женщина. Как "кошечка", всегда куталась в ватник. Ей трудно приходилось будучи. ... (неразборчиво). В. как-то развешивая свой табак на чердаке, увидел Ларису, пробирающуюся на окраину зоны за лесопилку. Там она встретилась с одним старым рябым "другом народа". Эти похождения часто повторялись. В разговоре с В. она сказала: - Вы меня за это осуждаете, но должны меня понять. Здесь, в лагере женщине приходится трудно, ей необходима мужская поддержка - крепкая спина. Если будет приставать комендант или кто-нибудь другой - есть защита, а если направят на трудную работу - есть кому за тебя замолвить словечко.
Долговязая, некрасивая. Не могла приспособиться, прижиться ни в одной из групп заключённых. Её не любили все. Попала она по статье 58 - за болтовню. Она избрала свой путь - доносила нач. лагпункта о событиях лагерной жизни.
Однажды вырвавшись из зоны, она прибежала в контору к нач. и стала описывать события минувших дней. - Катя получает булки от повара - странно! Вернулась вчера поздно и её пропустили на вахте - почему? Ларисе подарили одеколон, а такая-то живёт с таким-то и т.д.. Нач. долго слушал, потом вызвал коменданта: - Вы слышали, что у Вас творится? Так вот, чтобы это прекратить - отправить её ("прокуроршу") из сангородка на лесоповальные работы.
Комок жизни. Влюблённый в Грузию. Живой, юркий, ни минуты не посидит, не помолчит. В пасмурный ухтинский день он приходил и всегда начинал с приветствия, прижимая правую руку к сердцу: - Из солнечной Грузии - привет! Угощал грузинским табаком (из посылки): - Вот видишь - дым - это тепло солнечной Грузии! Посадили его за то, что он имел привычку говорить, когда ему предлагали что-либо сделать: - Я же не Сталин, я не могу это всё сделать!
Жена польского редактора газеты. Маленькая, щупленькая, некрасивая. Всесторонне эрудированная, широко образованная. Покровителей мужского пола не было. Искренне верила в торжество справедливости и в освобождение Польши. В дальнейшем она была реабилитирована и вернулась в Польшу.
Жена зам. наркома НКПС. Высокая, стройная, красивая, седая. Недоступный вид. Приобрела покровителя из числа урок.
В зоне зэки стали умирать от пеллагры (кто-то назвал эту болезнь - болезнью отчаяния) . Человек здоров и вдруг у него начинается расстройство кишечника, вскоре появляются внешние признаки - жёлтые"галстук, носки и перчатки"- полосы, это вторая стадия пеллагры. За одну-две недели человек сгорает. Пища организмом совершенно не усваивается.
Так погибли жизнерадостный сильный Андрей "Бородка"- бывший секретарь епископа Введенского. Очень умный знающий человек. Моряк с какого-то моря, влюблённый в своё дело. Всегда начинал говорить так: "У нас на флоте. ..".
Никитин - санитар - бывший колхозник, здоровый, сильный. Вдвоём с моряком поднимали бочку 500 литров.
Стали искать способы спасения. В санчасти готовили дрожжи и давали больным, по 200, 100 грамм. Привозили тюлений жир - страшно пахнет рыбой, многие не могли есть.
Бывший милицейский, теперь вольнонаёмный. Он считал себя царём и богом, властелином судеб. Ему доставляло удовольствие кого-нибудь мучать. Неожиданно производил"шмон" и упаси боже, если найдёт флакон одеколона или туалетное мыло! В воскресенье с женой и детьми выезжали кататься. Подъехав к бараку женщин он оставлял семью и устраивал в бараке"шмон". В новом чистом кителе рылся в белье зэков-женщин. Находил флакон одеколона - изъять! Два одеяла - изъять! И наказать! На следующий день обязательно проверка. Говорил ровным спокойным голосом иезуита.
Однажды на аптекобазу позвонили - едет Дорофеев! Все забегали. Двор подметается, коридор тоже. Всё что можно было спрятать - спрятали. Но у Вальтера спрятать было трудно (он жил в отдельном домике) . Решили домик запереть и сказать, что В. уехал в город за медикаментами.
Дорофеев устроил"шмон". В зале, где девушки расфасовывали медикаменты, он нашёл банку со свиным салом. Торжественно поднял: "Это что такое? !!". Нач базы не растерялся: "Это паста"Хиот"".
- Что такое паста"Хиот"? .
- Старший фармацевт Бергер объяснит.
- Сколько у вас пасты, пользуются ею или нет, сколько её у вас?
Вальтер не задумываясь (с потолка) говорит первую попавшуюся цифру - 146
кг и 960 грамм. Мало используют её.
- Прошу завтра доложить о выполнении моего приказа. Все нефтяные установки (обслуживающий персонал) должны пользоваться этой пастой.
Дорофеев подошёл к домику В.. - А здесь кто живёт? Ему объясняют, что он уехал. - Ну тогда подождём.
Но ждать пришлось долго, так и не дождался. Вальтер ходил всё время рядом с ним.
"Миллионщик"- лётчик воздушной линии Германия - СССР, налетал миллион км. Попал в лагерь за то, что у него была немецкая фамилия (предки - немцы) . Весёлый, здоровый, жизнерадостный, грамотный, большой эрудит.
Лёша - телефонный мастер в"Европейской" гостинице. Малограмотный парень, но хороший специалист-практик. За что посадили не знал.
Ефим Кревицкий - бывший зам. наркома оборонной промышленности. Был арестован сам не знает за что. У него было два сына - Ким и Леонид. Теперь они оба литераторы. Ким - поэт, Леонид - обозреватель. В лагерях Ефим Кревицкий был парализован, поэтому прихрамывая переваливался с одного бока на другой при ходьбе. В лагерь приезжала его жена, В. её встречал. Она была расфуфырена до предела, демонстрировала свои туалеты в лагере. Свидание было запрещено, её еле выпроводили. Ефима и В. чуть было не загнали в зону. Она успела вымучить из мужа расписку на получение в своё пользование всего его имущества - дачи, денег и т.д.. Потом она перестала ему даже писать.
"Бульба"- белорус-крестьянин. Работал счетоводом в колхозе. Как-то получил распоряжение о госпоставках. При этом он сказал: "Ой, лихо мне! До каких пор мы будем всё отдавать государству? ". Этого было достаточно, чтобы он получил свои 8 лет.
Вырастив картофель на целине, необыкновенной величины, он мог часами любоваться огромной картофелиной и причмокивая приговаривать: "Ах, бульба, бульба, до чего ты хороша! "
Грабовский - украинец, бухгалтер. Простой толковый парень. Но фамилия его подвела - смахивала на польскую. Этого было достаточно, чтобы он из просто Грабовского превратился Грабовского п/ш.
Эльза - крымская немка. Фармацевт, работала на аптекобазе. Арестовали за немецкое происхождение. Работала не покладая рук. Была сверхпедантична в работе. Её очень ценили как фармацевта. Арестована была 35-летней незамужней женщиной.
Государство было в тяжёлом положении. Требовались дополнительные средства. Зэкам разрешили подписаться на займ.
Зэки получали от 10 до 35 рублей. 35 - это уже персональная ставка. Но были зэки у которых при аресте были крупные суммы - 2000 руб. и т.д.. Эти деньги шли за ними следом. Вольнонаёмных приходилось уговаривать подписаться на 2-месячный оклад. Зэки подписывались на займ и отдавали все свои сбережения. Несмотря на то, что они знали - этим они лишают себя возможности купить лишний кусок хлеба или ещё что-нибудь из самого необходимого для жизни.
Женщины-зэки принимали активное участие в отправке посылок на фронт. Они шили, перешивали и т.д. Для своих детских садов тоже делалось много интересных по изобретательности вещей. Красили мешки в разные цвета и потом делали ковры из аппликаций.
Можно было без сводок информбюро узнать как обстоят дела на фронте - по настроению в лагере. Все очень остро переживали неудачи и радовались победам, так как зэки были связаны с Родиной и духовно и физически. У многих (почти у всех) были родные на фронте.
Зэки часами спорили о том будут ли изменения в их положении после войны, восторжествует ли правда? ! Пессимисты говорили: во время войны всё перепуталось, документы пропали и теперь о них забыли и забросили. Оптимисты: после войны всё изменится, правда восторжествует.
1943 год - в зоне режим стал ещё более жёстким. Было дано распоряжение о затемнении. Рыли окопы и т.д.. Чувствовался апогей войны. Был дан запрет выходить за зону.
1944 год - год триумфального шествия Советской Армии по территории
европейских стран. Никому не разрешалось задерживаться за зоной больше
положенного. Во всех отношениях стало жить труднее. В. был в
исключительных условиях - мог выходить за зону, т.к. жене
начальника"режима и охраны"починил для дочки куклу, а мужу выкрасил
подкладку кожаного пальто в синий цвет. Начальство зоны и их жёны
использовали заключённых как рабов для самой чёрной работы.
В самые трудные дни войны стали брать людей на фронт из числа "друзей народа"-
бандитов и т.д..
Большинство зэков было арестовано в 1937-38 годах, поэтому у многих сроки подходили к концу. В 1945 г. у многих была надежда, что после окончания войны"там разберутся".
И вот наступил День Победы 9 мая 1945 года! Трудно описать всю гамму чувств, охватившую всех зэков. С одной стороны все были счастливы уже оттого, что окончилась война - мировая бойня, в которой больше всего досталось Родине. В душе каждый зэк (58 статья) был советским гражданином. В этой войне у многих погибли родные и близкие, чего не было у"друзей народа", у которых чаще всего не было семьи.
И самое главное - все надеялись на амнистию. "Разберутся". Но и этот день находились пессимисты.
В зоне творилось невероятное - все бараки гудели как растревоженный улей. Многие обнимались, целовались. По двору ходили толпами в обнимку, кричали, бросали шапки вверх.
В этот день разрешалось даже выпить водки. Урки умудрились напиться до положения риз. Все были пьяные от счастья. Так продолжалось 3 дня.
Солидный, бывший крупный командир, зэк, был настолько уверен в освобождении, что выбежал за ограду к ручью и стал скорей стирать бельё, готовясь к освобождению. Многие думали, что чуть ли не на следущий день после победы их распустят по домам.
Вскоре об амнистии объявили по радио. Все сидели у приёмников с прикованными взглядами. Чувство напряжённого ожидания у всех на лицах...
"В ознаменовании Дня Победы объявляется амнистия по пунктам а), б), . ... но не распространяется на лиц, осуждённых по 58 статье".
Горечь, разочарование! Дни потекли такие как и раньше, но уже без надежды на будущее. Полное разочарование. ...
Находились оптимисты: всё таки разберутся. В крайнем случае, будем жить где-нибудь в зоне - 48 (исключение городов) в какой-нибудь артели"заготкость"счетоводом - вот и вся перспектива будущего. Некоторые надеялись, что смогут доказать свою правоту. После окончания войны одна тяжесть всё же спала - беспокойство за родных и близких.
Валентин считал себя круглым сиротой. Сестры конечно погибли в блокированном Ленинграде. Родители и ещё одна сестра погибли в Прибалтике, в Риге (об этом он узнал позже когда нашлась средняя сестра в Ленинграде) .
Однажды на аптекобазу зашёл зэк, которому нужны были очки. По дороге на нефтешахту номер 1 (единственный в то время шахтный способ добычи) рабочий рассказал, что он из Ленинграда, там осталась его мать. Выяснилось, что он живёт на той же улице и в том же доме где и сестра Валентина. Валентин умолил его написать матери, чтобы та прислала сведения о сестре.
Кроме того неожиданно женщине-врачу (освобождённой) разрешили съездить в
Ленинград за сыном. Она привезла справку из Ленгорсправки, что
такая-то в городе не проживает. Валентин был убит этим сообщением -"что и
следовало ожидать".
Рабочий из нефтешахты принёс письмо матери, где та пишет, что сестра
Валентина жива. Она не верила, что брат жив. Валентин посылает
через вольнонаёмных телеграмму ей. Договорились, что когда придёт
ответная телеграмма, то ему позвонят на аптекобазу -"Медикаменты готовы!
".
6 дней Валентин с напряжением ждал ответа. .. Уже потерял надежду. .. Вдруг долгожданный звонок. Он запряг"Мишку"- коня и 14 км прогнал его одним духом. В телеграмме было сказано: "Мы живы и здоровы. Безмерно счастливы, что нашли тебя". Следовали подписи сестры, её мужа и другие незнакомые имена (родившихся племянниц и племянников) .
Приятель из Берлина. Вместе заканчивали институт. Были в Москве. Самый закадычный друг Валентина.
Однажды Валентин рассказывал свои истории одному из зэков. Тот удивился: - Я уже их слышал от Миши Лангофера". Валентин не слышал Мишу уже несколько лет и страшно обрадовался, что друг нашёлся.
Через некоторое время кто-то позвонил Валентину на базу и назвал себя Мишей Лангофером. Валентин успел только крикнуть: "Миша". Тут же телефон отключили.
Однажды вечером, когда Валентин собрался на работе поужинать двумя пойманными рыбками (они жарились на плитке под столом, а на столе для видимости лежали бумаги) , кто-то вошёл в комнату (был полумрак) : "Скажите пожалуйста. ..". Незнакомец запнулся, потом вскрикнул: "Валька! "и со слезами кинулся к Валентину. Это был Миша Лангофер. Вскоре Валентин нашёл и другого товарища - Виктора Коновалова.
Виктор Коновалов был вскоре освобождён. Придя к Валентину, он сказал: "Я не хочу с собой брать деньги, которые получил в тюрьме. Если ты не обидишься, я оставлю их тебе". (Он был освобождён за заслуги - был хорошим инженером) .
У Валентина появились вольнонаёмные друзья - бывшие зэки Миша и Виктор. Они работали на заводах. Валентину удавалось с большими трудностями видаться с ними - выдумывал фиктивные командировки и т.д..
Освободился Лев Муркин. К нему приехала жена, привезла Валентину посылку из Ленинграда от сестёр. Вечером они на радостях втроём выпили. Лев заснул. Жена за столом с Валентином разговарилась. Она была глуховата (на её глазах в поезде убило осколком дочь) . Валентину приходилось подсаживаться поближе. "За что вы посажены?" Когда Валентин показал пропуск со статьёй ПШ -"Я - шпион", она ужаснулась и отпрянула от него: "Мы переживали блокаду, а Вы!..".
Валентин: "Ваш Лёва ещё хуже - у него статья КРТД (контрреволюционная троцкистская деятельность) ". Она не могла этому поверить - Лёву она знает, но Вы то? !
После отъезда в Польшу Янины освободилось место фактуриста на аптекобазе. Валентин присмотрел симпатичного молодого человека. В разговоре выяснилось: "Меня к вам не пустят, у меня страшная статья 58 1-А (измена Родине) . Моя фамилия Постышев. "Валентин удивился: "А кем вам приходится Ан.Ан. (?? - примечание редактора) Постышев? ". "Это мой отец. Я был на фронте и вдруг меня неожиданно забрали". Его не пустили на аптекобазу.
Настроение было у всех приподнятое. Постепенно люди уходили - освобождались. Появлялись весточки с воли.
Валентина тоже освободили (апрель 1948 года) . Вышел приказ освобождённых отправлять в ссылку в глушь. Там люди гибли как мухи. Валентин попал под этот приказ.
Оставив своё имущество друзьям, Валентин отправился вместе с остальными на ОЛП (отдельный лагерный пункт) . Это был распределительный пункт, где формировали этапы в разные стороны.
К этому времени отменили смертную казнь и ввели 25 лет. На территории ОЛПа творились страшные вещи. Жизнь человека стоит пачку папирос или кусок колбасы. Убийца уже имел 25 лет, поэтому ему терять нечего. Каждую ночь в бараках слышались стоны и крики.
Вальтеру урка предложил ночевать у него в кабине на полу, но на следующее утро он отказался, отблагодарив пачкой папирос, так как спать он вообще не мог - двое урок насиловали девушку на его глазах.
Наконец Валентин попал в этап. Погрузили в"Столыпинские"вагоны с решёткой. Они приехали в город Киров. С ним приехали: Богдан (сапожник с Украины) , Сергей (армянин), Надя - девушка-учительница.