Дроздова Мария Антиповна,
родилась в 1902г. в г. Серпухове Московской губернии.

Образование среднее. После окончания школы стала работать в Военкомате.

В 1920г. переехала в Москву, поступила работать в госпиталь Реввоенсовета

Вступила в РКСМ. Первая комсомольская работа - ликвидация неграмотности.

В 1925 году перешла на работу в ВСНХ СССР. Вскоре была избрана в бюро ячейки комсомола. Была вожатой октябрят.

В 1927 году была исключена из комсомола. В конце 1928г. арестована. В январе 1929 года Чувашскую АССР в г. Чебоксары.

В январе 1931 г. переведена в Узбекскую АССР в гор. Коканд. Через несколько месяцев - переезд в небольщой посёлок Маргелан , затем в гор. Самарканд.

По окончании срока ссылки выбрала местом жительства (по минусу шесть) гор Курск. Работала в областном Земельном управлении (облзу).

В 1936г. арестована, в 1937 году без суда, без объявления срока и статьи направлена в Коми АССР в Устьвы(м)лаг. Только по приезде в лагерь узнала, что постановлением Тройки НКВД по Курской обл. мне определили срок наказания 10 лет, ст. АСА (Антисоветская агитация).

В 1938 году арестована. 5 июня 38 года лагерное отделение Верховного сула Коми АССР определило мне срок заключения на 10 лет, с поражением прав на пять лет по ст.58-10 и 11 с поглощением старого срока. Направлена на штрафной лагпункт Севжелдорлага, с использованием только на общих работах.

Осенью 1938 года арестована.

Направлена в следственную тюрьму, которая была расположена на севере Коми АССР.

За все годы моего заключения впервые встретилась с тюрьмой ужасов. Двери всех камер, где велись следствия, были открыты. Кругом стоны, вопли истязаемых, отборная ругань.

До следственного корпуса я несколько дней просидела в тюрьме, которая находилась в другом помещении. Камера переполнена. Никакой мебели. Все личные вещи отобраны. Оставлено только то, что надето. Спали на голом полу, тесно прижавшись друг к другу. Заключённые собраны со всех лагер(и), находящихся в Коми АССР, со статьями преимущественно ПШ (подозрение в шпионаже), второсрочники (такой была только я), может в других камерах были и второсрочники. Никого ещё не вызывали, хотя сидели они не меньше недели.

Меня вызвали через два дня. Дверь камеры закрыли. За столом сидел следователь …..., который приезжал из Москвы в Чебоксары когда я была там в ссылке.

Принял он меня, как старую знакомую. Шутил, вспоминал Чебоксары. От него я узнала, что по его распоряжению были со всех лагерей Коми АССР присланы списки с определёнными статьями, а также те, которые преуспели и получили вторые сроки.

Под конец нашей лагерной беседы он сказал, что приехал из Москвы, чтобы окончательно изничтожить всех врагов, мешающих строить социализм(ов) (что-то в этом роде, возможно он говорил иначе, но смысл такой). А при расставании сказал, что надеется на мою помощь.

Ночь и утро я провела в какой то комнате, на топчане лежала плоская подушка из соломы и тоненькое одеяло.

На втором допросе следователь спросил меня знаю ли я Муклевича.

Ромуальд Адамович Муклевич был членом Реввоенсовет и начальником морских сил СССР. Я в Москве жила в том же доме, где жил Муклнвич, но ни с ним ни с его женой знакома не была.

Я сказала об этом следователю. Конечно, он сделал вид, что не верит мне. Начал как бы напоминать мне как в квартире Муклевича собирались военные, от меня требовалось очень «мало» - рассказать о подрывной деятельности Муклевича, а так как я жила в доме, где жили некоторые работники Реввоенсовета, назвать и их фамилии.

Я снова сказала, что с Муклевичем знакома не была и в квартиру его никогда не заходила.

Тогда следователь рассказал мне, что недавно был на Воркуте, где по его распоряжению пулемётом были расстреляны заключенные. Добавил, что если я буду упрямиться, то и меня постигнет такая же участь, - Но … - он резко взял меня за руку, поднял со стула, подвел к двери, распахнул: « . . . предварительно поговорим вот так».

В камере напротив на полу лежал раздетый человек, двое били его плетками. Я закрыла глаза. Особенно было страшно то, что он молчал, слышно было как что-то бухало в нём.

– Идите … завтра встретимся, - крикнул мне следователь.

Меня увели в ту же комнату, где я провела ночь. А на следующее утро привели в тюрьму. Через несколько дней несколькими машинами всех ( а может и не всех, но многих) из тюрьмы, довезли до вокзала и поехали мы куда то. Поезд часто останавливался. Казалось, что отцепляли вагоны. Наш и ещё несколько вагонов дошли до Княжпоста. Так я попала на лучший лагпункт Севжелдорлага (ЦОЛП — центральный отдельный пункт). Позднее до нас дошел слух, что мой и другие следователи были арестованы и расстреляны. Они стали не нужны «хозяевам», а зачем им свидетели чёрного дела.

Началась война. Многих, в том числе и меня, отправили на северные пункты. Я — в Кожву, к границе Печлага.

Когда кожвенское отделение было ликвидировано, я попала на с/х лагпункт — Мисью. А потом, по ходатайству начальника Санотдела Управления лагеря меня вернули на ЦОЛП, где я прожила и проработала до конца лагерного срока в Санотделе.

В 1948 году привезли в ссылку — до особого распоряжения — в село Казачинское Красноярского края.

В 1956 году приехала в Красноярск, где живу по сей день.

9 декабря 1988г.
г. Красноярск. М. Дроздова (роспись)