Сталинский репрессивный режим навалился своей мощью на собственный народ перед самой войной с фашистской Германией. Повальные аресты по ночам ни в чем не повинных людей достигли чудовищных размеров с октября 1937 года по ноябрь 1938. Арестам подвергались военные специалисты и ученые, крестьяне и рабочие, советские и партийные служащие, учителя, врачи, работники искусства и культуры. Арестованные исчезали бесследно, никакой переписки не было. Родственники не знали, за что их отец, брат или дедушка были арестованы. Шли десятилетия, люди писали жалобы на имя Сталина, Ворошилова, Калинина, Берия и других высокопоставленных работников, но ответа не получали. Моральный пресс давил людей. Вдвойне, втройне было трудно тем матерям, у которых на руках оставалось по трое, четверо и более несовершеннолетних детей, помощи от государства никакой не было, ведь это были дети «врагов народа»! Репрессии не прекращались до самой смерти Сталина. Ложные обвинения в контрреволюционной деятельности, выбиваемые у арестованных, позорный ярлык «семья врага народа» никто не торопился снять. Выросли без отцов дети, но и им стали чинить разные препятствия. Таким детям был закрыт путь в отдельные учебные заведения, закрыт доступ к определенным видам работ и многие другие ограничения. Только после смерти Сталина и при хрущевской оттепели стала приоткрываться зловещая тайна репрессий 30-50 годов, унесшая жизни десятков миллионов невинных людей.

Все, кто был причастен к репрессивному аппарату, стряпали лживые обвинения на арестованных, приписывая им участие в несуществующих бандах, контрреволюционных организациях, сборищах, в действиях, направленных на свержение Советской власти вооруженным путем. Следователи при допросах всякими путями добивались от заключенных признания клеветы на руководителей партии и правительства, восхваления фашистских режимов, угодничества правотроцкистскому блоку и так далее. В.Г.Сиротинин, член краевой организации «Мемориал», в своих исследованиях пишет, что почти невероятно для того времени сложилось дело помощника начальника ТЭЦ ПВРЗ В.А.Полонкина. Третьего октября 1936 года на ТЭЦ возник пожар. Владимир Александрович Полонкин был в гостях рядом с заводом. Не одевшись, он вбежал в цех, где и был арестован. В начале февраля 1937 был осужден военным трибуналом Красноярской железной дороги за вредительство и антисоветскую агитацию. А 27 февраля 1937-го умер в тюрьме. Родным удалось получить разрешение на выдачу тела умершего, но вскрывать гроб запретили. Однако дома гроб вскрыли. Мать с трудом узнала сына по родинке - на теле многочисленные следы избиения и пыток. Вскоре был арестован отец Владимира - Александр Степанович Полонкин, экономист планового отдела ПВРЗ. Он умер 21 ноября 1937 года во время следствия.

Выполняя политический заказ политбюро ЦК ВКП(б) и лично Сталина, следователи на местах беззастенчиво оговаривали арестованных, стряпали протоколы допросов по своему усмотрению, выдавая желаемое за действительное, под пытками принуждая подписывать заключенных заведомую ложь на себя. Вот перед нами «Дело Минусинского сектора НКВД» за № 16495 - высшая мера наказания на Арляпова Кузьму Ивановича, 1903 года рождения, работавшего пекарем в Усинском сельпо Ермаковского района. Он был арестован органами НКВД 9 мая 1938 года. Обвинялся в том, что «с марта 1937 года являлся членом контрреволюционной повстанческой кулацкой группы, участвовал на сборищах, где обсуждались практические вопросы контрреволюционной повстанческой деятельности, активно проводил среди вольностарателей Усинского прииска разложенческую работу, клеветал на руководителей ВКП(б) и советской власти, восхвалял фашистский строй, врагов народа Бухарина, Рыкова и с целью вызвать недовольство к советской власти среди населения выпекал недоброкачественный хлеб, запекал в него посторонние предметы: паклю, сор. Сознался. Содержится в Минусинской тюрьме. Секретарь тройки - Потапов». Постановление тройки УНКВД от 27 мая 1938 года: «Арляпова К.И. расстрелять, лично принадлежащее ему имущество конфисковать». Вот так все очень просто - нет человека, нет проблем. Его жена, Варвара Андреевна Арляпова осталась в 35 лет вдовой с тремя малолетними сыновьями на руках и с клеймом «жена врага народа». Следователь знал, что золотоискатели жили почти в сотне километров от Усинска, куда не было дорог, кроме горной тропы и зимней дороги по реке Ус и по речке Золотая. Мог ли туда бегать Арляпов и агитировать против советской власти рабочих прииска? Конечно, нет. Нет в протоколе допроса свидетелей контрреволюционной деятельности, нет конкретных документов и дел повстанческой организации, в которую входил как активный член Арляпов. Вся эта абсурдная ложь выдавалась за правду, в которой якобы признался Арляпов.

Перед нами еще одно дело Минусинского сектора НКВД № 16652. Тройкой НКВД по к.к. от 27 мая 1938 года протокол № 467, осуждены к расстрелу Спирин И.В. 1893 г.р., Спирин Ф.С. 1901 г.р., Зорин Я.С. 1889 г.р., Кухаренко П.А. 1902 г.р. По мнению следователя, лейтенанта Кочергина, который допрашивал перечисленных арестованных, под руководством Спирина И.В. была создана группа, входившая в контрреволюционную повстанческую организацию правотроцкистского уклона, которая действовала на территории района. Кочергин знал, что врет, что нет такой организации против советской власти - заказ на отстрел надо было выполнять любой ценой, спасая свою шкуру, ценой жизни арестованных и с его подачи расстрелянных в Минусинской тюрьме в мае 1938 года. Следователь, видимо, не спал ночами, колдуя над содержанием протоколов допросов арестованных. Кочергин, без проверки заполняя анкету на арестованного Зорина Я.С., пишет, что он кулак и эксплуататор, что лишен избирательных прав и является членом организации врагов народа и т.д. По справке же сельсовета хозяйство Зорина Я.С.  было бедняцкое, сам жил в работниках и никого не эксплуатировал, права голоса никогда не лишался. Вот такая ложь стряпалась на арестованных, которых следователи подводили оговорами под статью 58п «а» УК РСФСР к высшей мере наказания. Вся группа из четырех человек, как пишет следователь, признала себя виновной в совершении (не совершаемых) преступлений. Осужденные арестованы без санкции прокурора и при отсутствии в УНКВД Красноярского края каких-либо данных об их антисоветской деятельности. Обвинение по делу основано только на показаниях осужденных, признавших себя виновными в антисоветской деятельности. Показания не содержат никаких конкретных фактов антисоветской деятельности. На предварительном следствии эти показания не проверялись и другими доказательствами не подтверждены.

Так, осужденный Спирин на единственном допросе 8 мая 1938 года без предъявления ему конкретного обвинения признал, что он создал в поселке Усть-Уса контрреволюционную повстанческую организацию. Далее Спирин показал, что созданная им организация, состояла из четырех человек, в которую входили завербованные им Спирин Ф.С., Зорин Я.С., Кухаренко П.А. Когда, при каких обстоятельствах, среди кого конкретно участники организации проводили антисоветскую агитацию, какие практические меры принимались к осуществлению преступного замысла из показаний осужденных невозможно установить. Из дела видно, что все осужденные - люди неграмотные, с трудом могли расписываться, а показания от их имени в протоколах записаны языком образованного человека. В деле не имеется никаких объективных доказательств, подтверждающих вину осужденных в совершении преступления, расследование по делу фактически не проводилось. Необъективный, амбициозный подход к расследованию дела в 1938 году дает основания сомневаться в существовании названной контрреволюционной организации. Президиум Красноярского краевого суда своим постановлением 14 мая 1966 года отменил Постановление Тройки УНКВД Красноярского края от 27 мая 1938 года и потребовал дело в отношении Спирина Ивана Васильевича, Спирина Федора Семеновича, Зорина Якова Савельевича, Кухаренко Павла Андрияновича прекратить за отсутствием состава преступления. Председательствующий Руднев. Все они посмертно реабилитированы.

На сегодняшний день удалось установить имена и фамилии более трехсот человек в районе, расстрелянных по ложным обвинениям в 30-50 годах по политическим мотивам. Протоколы допросов похожи, как две капли воды. Всем ставится в вину участие в контрреволюционных повстанческих организациях. Это в то время, когда еще не везде было радио, электричество, большинство населения было неграмотно, не читали газет, и такие выражения и обороты речи политического уклона арестованные не знали и знать не могли. Каждый третий житель нашего района был подвергнут репрессиям по политическим мотивам, это более десяти тысяч человек. Людская память хранит имена невинно павших под топором сталинского режима.

И.Зорин

Боль и память. Посвящается жертвам политических репрессий 30-50 гг. XX века по Ермаковскому району