Я, Бочарова Анна Лукьяновна, родилась 20 сентября 1914 года.

Отец, Петрусь Лукьян Петрович, ссыльный из Польши. О себе ничего не рассказывал. Да в то время и говорить о себе не приходилось, чтоб не навредить родным. Первое время ходил в работниках.

Мать, Бельских Ольга Варламовна, из Кужебара Каратузского района.

В семье было шестеро детей. Я была самая младшая.

В деревне была одна кузня, где отец и работал. Подковывал лошадей, лудил, паял, исполнял любую работу, за что люди платили, чем могли. Мама не работала - домашних дел хватало не только ей, но и всем детям.

Содержали огород большой. В основном сажали кукурузу, бобы, горох, картофель и другие овощи. Держали скот: две коровы, пару лошадей, свиней. Работали в поле. Сеяли почти все зерновые: пшеницу, рожь, овес. Весенняя страда была легче. А вот косить траву, жать зерновые да вязать снопы приходилось тяжко. Ведь делали все вручную. И все дети. А еще сеяли лен.

Зимой занимались заготовкой дров - их возили из Буланки. Ведь не только надо было помогать при уборке урожая. Зимой тоже приходилось работать.

Хоть в селе и был крестьянский двор, где пытались обучить нас грамоте, но нас туда не отпускали.

С десяти лет меня уже посадили за прялку. Надо было обрабатывать лен. Трепали его, делали пряжу, тонкую и толстую, а потом ткали полотно. Ставили дома кросны и ткали льняные ткани. Из тонкого холста шили себе одежду - юбки, брюки, рубахи, полотенца, наволочки, простыни, платки. Из толстого льна шили матрасовки, которые набивали соломой. Так и проходило детство, если его можно так назвать.

А в 16-17 лет я была выбрана исполнителем по выполнению твердого задания. Приходилось ходить по домам и проверять сдачу государству яйца, шерсти, пшеницы и всего, что считали необходимым. А комиссии из района людей просто обирали. Забирали по своему усмотрению у семьи все, что считали лишним. Стон стоял на всю деревню!

В 1932 году я вышла замуж. В семье свекра было 12 едоков. Но долго жить вместе не пришлось. И эту семью обложили твердым заданием, налогом, которого выполнить не смогли. Запасов пшеницы не было, а с нового урожая зерно было еще зеленое, не дозревшее. Вот и раскулачили. Дом раскатали по бревнышку. Запрягли лошадь, кое-какие вещи покидали в телегу, сзади привязали корову, открыли ворота и отправили на все четыре стороны. Жили по баням, сараям да у тех, кто приютит. А ведь всего-то было: молотилка, скот, лошадь. Но считались зажиточными.

Так и разбрелись в разные стороны. Вот и я с мужем уехала в Григорьевку на строительство дороги. В течение четырех лет, начиная с 1932 года, строили дорогу до Арадана. Жили в бараках на Буйбинском перевале. Это была каторжная работа. Каймили гору, добывали камень, дробили вручную и застилали дорогу. Нагрузят камень-щебенку в тачки, и женщины их везут, высыпают на дорогу. Только почти через два года привезли дробилку да стали взрывать гору. Рабочего народу было много. Жили тесно - по 12 человек в бараке.

В 1936 году переехали в Ермаковское с малым дитем. В Арадане не остались. Жили в домике, что сегодня находится напротив магазина «Карина». В селе была церковь.

Муж устроился кучером в леспромхоз, возил начальника Белоусова, механика Иванова по делянкам. Потом его отправили в Канск учиться на тракториста, а я работала уборщицей в ОРСе.

После окончания учебы мужа направили в Даурс. Жили в деревне Ермолаево. Муж работал трактористом на заготовке леса. Сплавляли его кошелями (плоты). А при связывании кошелей в непогоду многие тонули. Мужу за доставку 24-х комплектов древесины подарили велосипед. Всей деревней встречали! Здесь же жили и ссыльные.

А у меня уже было трое детей. В 1938 году муж выучился в Красноярске на механика. Деревня была глухая, занимались только заготовкой леса. Было домашнее хозяйство. Летом собирали ягоды, грибы. Приходилось встречаться с медведем. Но были молодые - убегали, стуча ведрами.

В 1942 году мужа забрали в армию, а я с тремя малолетними детьми (в возрасте восемь, шесть и два года) переехала к маме в Моторск Каратузского района. Все военные годы - нужда, голод. Хоть я и работала на маслозаводе (молоко возили из колхозов Буланки, Шаростихи, Оржанки, Польской Заимки), били масло, но жили впроголодь.

В деревню приехали поздней весной, пока поставили на учет, выделили огород – земля из-под посева табака, а вспахать было не на чем. Люди сжалились, выделили лошадей, вспахали участок. Сеяли уже 20 июня. Садила картофель, горох, бобы, овощи.

Приезжали в деревню люди из города, обменивали вещи на продукты. Да и сами ходили на базар за 20 километров. Я как-то за картофель обменяла двух овец. Пряла шерсть, вязала, что могла – свитера, рукавицы, носки. Что для себя, а что на продажу. Муки не было. Выручали паренки да овощи сушеные – морковь, свекла, репа. Немного сеяли льна, сотки три, чтоб сшить себе одежду. Шили однорядку из толстого сукна, которое сами ткали.

От голода сбежали в Туву, нахвалили, что там хлебный край, много пшеницы. А после войны, в конце 46-го уехали в Тогонар. Муж работал на тракторе у тувинцев. Русских было мало. Жили в землянке, которую выкопали на крутом берегу протоки Енисея. Было нас таких семь семей, и прозвали нам «копайгород». Сложили маленькую печку, сколотили палати и жили так около трех лет. Детей было уже четверо.

В 50-ом году поставили избенку. Но и здесь жилось не сладко. Все работали по хозяйству дома, в огороде. Вязали - тогда пользовались большим спросом шали, платки, шарфы. У тувинцев покупали (или обменивали на что-то) шерсть. Ее обрабатывали, мыли, чесали, пряли.

В 1954 году переехали в Ермаковское. Муж работал шофером в пожарке. Я пошла работать в птицекомбинат. Три года трудилась огородницей - выращивала овощи. Осенью солили огурцы, помидоры, капусту в бочке и отправляли все это в город. Позднее руководители забросили почему-то огород, мы стали работать в цехе. Изготавливали колбасу, пекли баранки, сушки, батоны. Но не бросали свое хозяйство и вязание.

Потом начали строить дом, и я ушла с работы. Трое детей были взрослые, учились, а двоих еще надо было поднимать. Сколько же мною было связано вещей! Сколько пошито своими руками! Что-то носили дети, а часть продавали.

Так незаметно прошли года. Вот уже перевалило за 90 лет. Все не опишешь, а вспоминается почему-то не столько хорошее, а больше плохого. Видно, был такой период. Но и сегодня, сколько хватает здоровья и сил, занимаюсь в огороде и все вяжу, вяжу - носки, варежки. Шью кружки и, конечно, сажу цветы. Неоднократно мои букеты отмечались на выставках цветов.

А.Бочарова

Боль и память. Посвящается жертвам политических репрессий 30-50 гг. XX века по Ермаковскому району