Боль моего поколения
Мой отец – Роман Афанасьевич Кызласов, 1896 года рождения, член партии с 1925
года – был арестован как «враг народа». В семье оставалось трое детей, мне было
десять лет.
Арест отца – это катастрофа моего детства. Здесь оно и кончилось. Отец для нас был идеалом, и всю жизнь мы брали с него пример.
Это горькое событие в моей жизни много лет пролежало на дне души, и я всегда чувствовала его опаляющее дыхание. Я – живой свидетель ареста отца.
11 ноября 1937 года был морозный день. Отец переживал и знал, что его посадят, так как появлялись статьи в газете, обвиняющие его как «врага народа». Поздно вечером, когда уже все легли, раздался настойчивый стук в дверь. Я спала на раскладушке и была ближе к двери. В одной рубашонке, босиком встала и открыла. Резко рванув дверь, вошли двое в черных пальто и спросили отца. Он уже выходил, полуодетый, из комнаты. Мать с десятимесячным братом на руках – следом. Оттеснив меня к стене, мужчины пропустили понятого – нашего соседа Колесникова – и объявили отцу, что он арестован, предъявили ордер на обыск. Мне не разрешили лечь в постель, тщательно перетрясли белье. Перерыли все вещи в квартире, по листку пересмотрели все книги в шкафу отца. Забрали его дневники и оружие, на которое у него было разрешение.
Мы с мамой стояли потрясенные. Когда отца уводили, он сказал нам: «Не
беспокойтесь, я вернусь, разберутся, – и, обращаясь ко мне, – больше никому и
никогда сама дверь не открывай». С тех пор мы отца не видели.
В городе жили родители матери, а мы не имели права посещать их. Нам тайно носила по ночам продукты родная племянница отца Чаркова Клавдия Семеновна (народная артистка РСФСР).
Мать неоднократно писала письма на имя Вышинского, Сталина с просьбой восстановить ее на работе.
Ответы она получала, обещали разобраться, но на этом все и оставалось. Когда по стране разнеслись слова Сталина, что сын за отца не отвечает, мать восстановили на работе.
Только сейчас, в период гласности, я поняла коварный смысл этих слов. Это подталкивание к предательству сыном отца, требование к отречению от самого дорогого человека. Сталин боялся детей «врагов народа»...
Но большинство детей, жен этих невинных людей (страшно подумать, сколько их было) не только не отреклись от них, а унаследовали такие качества, как честь, совесть, память, и в недалеком будущем могли противостоять беззакониям и преступлениям сталинского времени. Часто мы слышим в оправдание незаконных арестов выражение: «Лес рубят, щепки летят», но щепки-то были живые, они же кричали от боли! За матерью в педучилище негласно установили слежку, за любое слово на уроке, понятое студентами превратно, ее строго предупреждали. Дома у нее был готов узелок с вещами... Я всегда боялась за мать, и, просыпаясь ночью, ощупывала ее постель – здесь она или нет.
Зимой, несмотря на мороз, мать пешком увозила передачу на санках по реке в
Минусинскую тюрьму. Часто возвращалась усталая, перемерзшая, обратно с
передачей.
Летом 1938 года с одним освободившимся отец передал свой полушубок. А в 1940-м мать, распарывая его, чтобы перешить брату, нашла заделанные в шве девять листков папиросных бумажек. Отец писала, что он ни в чем не виноват, и просил его не забывать. На этом связь прекратилась. 21 июля 1938 г. отец был расстрелян в Красноярске.
6 февраля 1958 г. Р.А.Кызласов был посмертно реабилитирован.
Клара Кызласова
г.Абакан