Жизнь не давала расслабиться
- Я и сейчас помню, какая сладкая и запашистая была первая земляника, - вспоминает Татьяна Васильевна, - собирали её в начале лета и на солнечных пригорках, и в затенении возле кусточков. Выходила вся ребятня, и всем хватало этой ягоды. Какая прекрасная, просто сказочная наша алтайская земля!
Татьяна Васильевна Галущенко родилась на Алтае в деревне Новоперуново Тальменского района, что не так далеко от Барнаула. Было это в далёком 1922 году в ветреном и заснеженном феврале. У её родителей, Василия Илларионовича и Матрёны Анфиногеновны Просековых, было семеро детей, но два мальчика-погодка умерли в раннем возрасте, осталось четверо девчонок и старший сын Аркадий. В те времена семьи в основном были многодетные, а это и рабочие руки, и взаимопомощь, поддержка, чтобы была нормальная семья и достойная жизнь. В такой семье и жила Татьяна Васильевна, в те годы ещё просто Танюшка. Не только было много разной ягоды в алтайских лесах, перелесках, таёжных зарослях, но и грибов, ореха, дичи. На зиму заготавливали по нескольку деревянных кадушек разных солений – капусты, огурцов, грибов, запасали картофель, свеклу, морковь. Огороды держали большие, работать приходилось всем, зато и жили безбедно. За что и поплатились. Когда начались аресты на деревне, дедушка по линии матери, Анфиноген Андреевич Шишкин, сказал:
- Пошёл раскулачивать мой сосед. Он всю зиму на печи лежит. Чтобы как-то прожить, занимает муку по полпуда то у одного, то у другого, обещая весной отработать. А приходит весна, его не дозовёшься работать в поле, отработать долг, то сбежит, то скажется больным. Работать не любит, а выпить – с удовольствием. Есть у него несколько таких же дружков. Время раскулачивания стало благодатным для таких лодырей. Они сейчас обберут людей, всё пропьют и снова будут искать, где бы и на ком поживиться. Изведут настоящих мужиков, и деревня сгинет.
У дедушки ещё раньше умер сын, и он взял безродного маленького мальчика, родители у которого умерли. Он его воспитал, выучил, парень отслужил в солдатах и вернулся домой. Дедушка ему отдельно построил пятистенный дом, дал коня, корову, овец, птицу - всем обеспечил. Когда началась коллективизация, Шишкины и Просековы отказались вступать в сообщество, и дедушке приписали эксплуатацию наёмного труда. К тому же пасеку держал, 70 колодок было. И его вместе с бабушкой, Анной Куприяновной, отправили этапом в Нарын Томской губернии, где одни болота, мошкара несусветная, гнус. Там они и умерли, сначала бабушка, потом и дедушка. Как рассказывали очевидцы, шёл он домой, опёрся на забор, там и остался.
- Много лет прошло, а душа и сейчас слезами сочится. Труженик великий был и очень добрый, - вспоминает Татьяна Васильевна.
Рассказала она, какой был большой, добротный дом у дедушки. Жильё делилось на две половины – летнюю и зимнюю. Аещё была боковушка, там, в небольшой комнатке, стояли полки, все заставленные книгами, в основном на религиозную тему. Было много икон, всегда горела лампадка. Сильно религиозные были.
Не прошло и двух лет, как активисты сельсоветские взялись и за отца Тани. Он вместе с братом Александром рано остался без родителей (умерли они совсем молодыми). У них был большой двухэтажный дом и много надворных построек – амбары, склады, баня, загоны для скота. Воспитывала братьев тётка Катерина. Она старалась выучить племянников, возили их в телеге за восемь километров в районный центр Тальменку, где была школа. Но они всегда благополучно оттуда сбегали, учиться не захотели. «Университетом» для мальчишек стала сельская жизнь, работа в поле, по хозяйству, на таёжных, охотничьих заимках. А когда повзрослели, и пришла пора создавать свои семьи, отцовский дом взял себе брат, а из хозпостроек Василий Илларионович выстроил себе добротный и просторный дом. В нём и жила вся дружная семья. Отец был мастеровой, имел кузницу, всё мог там сделать. Бывало, по весне мужикам перед выходом в поле требовалось отремонтировать бороны, плуги, другой инвентарь, и к кузнецу Просекову выстраивалась очередь. Вставал отец рано, в три часа ночи ещё и выругается: поздно встал. И работать мог сутками.
Кому-то из сельсоветских он не понравился, и в 1931 году за ним пришли. За несколько дней до этого пропал красавец конь Воронько, помощник во всех хозяйственных делах, можно сказать, кормилец. Отец даже плакал. После того, как главу семьи забрали, всю семью (мать и пятеро детей мал-мала меньше) выгнали из дома. Отца осудили на три года и определили в Томскую тюрьму. Семья же стала ютиться в кузнице, настелили там соломы, так и жили. Спасала большая русская печь, которая стояла в углу, на ней спали дети. Понятно, что их и отсюда могли выгнать. Тогда мама, Матрёна Анфиногеновна пошла в сельсовет и достала справку на всю семью, удостоверяющую личность каждого. Маме было тогда 46 лет. Неграмотная, простая, русская женщина она хорошо понимала, семью надо спасать. А как? Надо было уезжать из родных мест. Нашла лошадь, телегу, посадила туда детей и увезла их на станцию Черепаново. Оттуда на поезде уехали в Сталинск (нынешний Новокузнецк). Там строился горно-металлургический комбинат.
Приезжим с детьми жить было негде. Они выкопали землянку, нашли какой-то стол, сделали нары, так и жили. Когда садились за стол, с потолка падали дождевые черви, но к этому быстро привыкли. Землянок было много, все они стояли в ряд, неунывающая детвора бегала тут же. Чтобы прокормить детей, мама ходила по баракам, где селили молодёжь, приехавшую на стройку, собирала бельё, стирала его, за это ей платили, тем и жили. Была удивительная доброта среди этих людей. Делились всем, чем могли. У кого-то лишняя одежда, отдавали её нуждающимся. Из соседней землянки женщина часто приносила картошки, какую-то другую еду. Сообща переживали горе, не особо жаловались, всё терпеливо сносили. Впоследствии мама говорила:
- Знаете, доченьки, не обижайтесь, что так всё получилось, ничьей вины тут нет. Главное – мы выжили.
Так прожили около двух лет, и неожиданно вернулся отец. Он просто сбежал из тюрьмы. Как рассказывал, многие так делали, только не все возвращались, слишком тяжёлые были условия, когда сбегали, приходилось пробираться по болотам, тайге. А вот брат его, Александр Илларионович, был по навету расстрелян. Как рассказывала его жена Таисия, пришли за ним, одел он фуражечку, и так налегке увели. Больше никогда его не видели.
Это были годы не только страшных репрессий, но и годы грандиозных строек в стране, вербовка рабочих шла повсюду. Для строящегося металлургического комбината требовалась руда. Богатые залежи её находились в Таштаголе, там открывался рудник. Туда и завербовались отец с братом. Жизнь стала налаживаться. За счёт чего? Опять за счёт своего упорного труда. Обрабатывали огороды, держали небольшое хозяйство, сами косили сено. Покосы были не близко, летом приходилось вставать очень рано, над полями ещё туман, но вот всходит солнце, ласкает лицо, а травы богатые, все в росе. Работая, вставали друг за другом, прокосы ложились ровно. Вот уже и солнце пригревает, загудели пчёлы, шмели, такая красота была. Мать часто говорила:
- Благодать-то какая, земля–кормилица нам силы даёт, только не ленись, работай. Деточки мои, нам жизнь не даёт расслабиться, всё должны выдержать.
И все работали с утра до вечера. Наступало первое сентября, у детей начинались занятия, и их уже не отвлекали. Старшая сестра Варвара поступила в Томский политехнический институт, Татьяна оканчивала школу, младшие, Степанида и Тамара, ещё учились. В 1936 году неожиданно умер старший брат Аркадий, за ним, уже в 1940 году, из-за воспаления лёгких отошёл в иной мир отец.
Страшной стала весть о войне. Не сразу оценили весь ужас случившегося. Всех
парней отправили на фронт. Из одноклассников Татьяны назад вернулись только
двое, остальные погибли.
Жизнь в тылу была очень тяжёлой. Не было в достатке еды, из одежды, как всегда,
только фуфайки и те были не новые, у многих латанные-перелатанные. Из школы
забрали на фронт почти всех учителей, но занятия не прекращались. Уроки вели
вчерашние выпускники. Старшая сестра Варвара не смогла продолжать учебу в
институте, приехала домой, и стала
преподавать математику. Татьяна, которая также оставила Новокузнецкий пединститут, вела русский язык и литературу. Много приходилось готовиться, читать методические пособия. Вначале было страшно, да и дети были разные, война для всех стала проверкой на человечность, порядочность. Учили детей, учились и сами, прошёл страх, началась обычная каждодневная работа без праздников и выходных.
В июле 1941 года на Новокузнецкий металлургический завод был отправлен первый эшелон руды с Таштагольского рудника. У рудника было большое подсобное хозяйство, с ранней весны до поздней осени его обихаживали всем миром. Школьники, учителя после занятий, в выходные шли на поля, таскали тяжёлые мешки с овощами, много приходилось копать, что-то переносить, пересаживать. Немало было таких детей, которые надсадились и смолоду потеряли здоровье. После войны у всех по-разному сложились судьбы. Где они, сполна познавшие эти страшные, непонятные умом репрессии, а затем нечеловеческие условия жизни на великих стройках, на восстановлении хозяйства после Отечественной войны? Что они сегодня имеют? Богатый перечень болезней? Хорошо, если есть такая же уютная и ухоженная квартира, как у Татьяны Васильевны Галущенко, а у некоторых нет даже достойного жилья.
- А ведь забирали практически ни за что, - говорит женщина, - в 1996 году мне и сёстрам прислали архивную справку и справку о реабилитации. Там указано – сведения о составе хозяйства отсутствуют, о конфискации имущества – отсутствуют, состав семьи: родители и пятеро детей. Получается – за детей и репрессировали (?!). Больше ничего не было. Даже дом наш тогда разобрали и увезли в районный центр. Горько сегодня осознавать, что родители пострадали ни за что, а вернее, за своё трудолюбие, терпение, смирение перед судьбой.
Мне, конечно, повезло. В Таштаголе я встретила достойного человека, Василия Григорьевича Галущенко, он стал моим мужем. Мы работали с ним в Ачинске, Ужуре, там встретились с удивительным человеком Вадимом Петровичем Федяевым. Прекрасный специалист, неутомимый новатор и очень чуткий и заботливый руководитель. Я в то время уже работала экономистом. И когда Федяева перевели в Ермаковское руководителем строительной организации, он пригласил и нас с мужем. Безработицы в те годы не было, специалистов не хватало. Главным экономистом я здесь проработала много лет. Это были поистине счастливые годы, хотя проблем в жизни хватало.
Повезло нашей героине, у неё была специальность, востребованная престижная работа, её окружали уважаемые люди, и сегодня она благодарна тем, кто ей помогает, не оставляет в одиночестве. Она из той счастливой породы, возле которой не бывает равнодушных. Это свойство было привито в семье, дружной и трудолюбивой, где материальное не было главным, а больше ценились порядочность, бескорыстие. Такие люди – соль земли нашей. Будет ли им подобная смена?
Валентина Демешева
Родители – Василий Илларионович и Матрена Анфиногеновна Просековы
Матрена Анфиногеновна Просекова
Татьяна (стоит справа) среди друзей
Довоенный 10-ый класс (Татьяна стоит третья справа)
Татьяна Васильевна в зрелые годы
Архивная справка