О том, что его судила двойка, мы не знали. Он родился в 1897 году, в с.Руда Горчигинсиня на Украине. Там же родились его отец, мать, дед и бабушка. В Польше родственников не было. Он в двадцатые годы окончил техникум и работал в г.Новая-Уишца Винницкой (затем Хмельницкой) области. Работал в лесничестве. Женился на моей маме. Мама Соколовская Наталья Евгеньевна, год рождения 1900. В 22 году них родилась дочь Зина, затем я. Мама не работала, вела хозяйство.

В 1928 году папу арестовали и увезли в Сибирь – Красноярский край как административного ссыльного (так мне говорили). Он работал в Нарве в ЛПХ гл. бухгалтером.

В 1929 году пришли за мамой. Дали на сборы 24 часа. Брать с собой нас мама не решилась, да и родные не советовали. Мы остались с одиноким маминым братом и бабушкой, которой было 76 лет. Известно, какой мог быть уход за нами. Мне тогда было 5 лет. После я написала:

Пятилетняя девчонка разве может быть врачом?

А в 30-е то годы мало думали о том.

Платье – тряпка. Ноги в цыпках.
Папы нет и мамы нет.
Постоянно хочет кушать –
Стал не милым белый свет.

Только через долгие три года, т.е. в 32 маме разрешили приехать за нами. Ей выдали на руки такой документ. Ни сборы, ни дорогу описывать не буду. На станции Камарчага нас встретил отец. Пара лошадей была запряжена в кошевку. Папа ласково закутал нас в дохи, и мы поехали. Сперва мелькали поля, перелески, а за Кияем мы нырнули, словно в ущелье: с правой стороны утесы, с левой – покрытая ледяным панцирем река Мана. За ней горы, горы, покрытые хвойным лесом. Интересно было все это видеть. Наконец Нарва!

Приехали и радовались, что семья в сборе. В школу во второй класс я пошла после Нового года. Дорогой подцепила дифтерию. В то время в Нарве было лишь 4 класса. Учиться дальше меня определили в п.Орешное. Быстро прошли три года!

Это было в 36 году. Начались повальные аресты. Взяли директора ЛПХ Урбан, его заместителя Пшенко (он вскорости вернулся), Белинского, Гадзинского, а летом 1937 года была арестована кассир ЛПХ Сахарова Александра Филимоновна. Лет 30-35 от роду, ссыльная бурятка. Долгие годы мы не знали о судьбе отца. Затем сестра Зина написала запрос, и нам ответили, что «Соколовский Андрей Михайлович признан не виновным и посмертно реабилитирован». Маме выдали энную сумму за невинно пострадавшего. Иуде дали за Христа 30 серебряников. И когда Господа распяли, он в душе раскаялся и принес те деньги фарисеям и кинул в их храме, сказав: «Продал я неповинную кровь». Они ему ответили: «Нам что до этого?» И Иуда пошел, повесился. Те что брали за предательство деньги крови не провесились, но суд Божий над ними будет.

За деньги данные за отца мама построила себе домик. А до этого после ареста отца нас выселили из дома. Мама пыталась найти работу, но тщетно. Однажды она узнала, что в лесхозе требуется телефонистка. Но ей прямо сказали: «Мы вас на эту работу взять не можем. Вы жена врага народа. Вот если согласитесь туалеты чистить – другое дело». Мама ушла со слезами и дала себе зарок: лучше с голоду умереть, чем переносить такие унижения.

Жили своим трудом: по весне рвали черемшу, летом ягоды: чернику, смородину, бруснику, черемуху. Продавали и себе на зиму сушили. Сено, дрова – все на себе. Зимой, да и летом ловили рыбу. Жизнь всему научит. Долгие годы жили с клеймом: дети врага народа. Сестра Зина умерла в 54 году Мама умерла 4 июля 72 года, не дожив 1 месяц и 4 дня до своего дня рождения. Скончалась скоропостижно: полола грядки, стало плохо. В 12 ч. 30 мин. увезли в больницу, а в 4 ч. 30 мин. того же дня ее не стало. У нее был сердечный приступ. Видимо, инфаркт.

Я немного опустила. Не помню, в каком году был суд, и маме назначили пенсию за мужа, так как у нее был не полный стаж. Все документы и справки она отдала в суд, и их ей не вернули. Пенсию маме назначили 15 рублей и 5 копеек.

Мне сейчас полных 72 года. Инвалид 1 гр. Бывший ударник коммунистического труда. Имею поощрения, грамоты, ветеран труда. Вроде мне положены льготы, но мы с мужем еле передвигаемся. Уже весна, тает на дворе, а мы и за ворота не выходили. Пойти выписать дров не в силах. Если подвезет кто, мол, купите, беру и даю, сколько просят. Телефона нет, машины нет.

У нас была большая семья: своих восемь детей да еще двоих брали в дети. Хорошо, что дети навещают. Дочь Люда живет в Красноярске, дочь Аня в Нарве, но в РМЗ за Маной. Приходят внуки или дети дров наносят, картошки достанут, в магазин сходят. Соседи есть хорошие. Они мне и на почту сходят и за свет отнесут оплатить. Живем. Конечно, иногда обидно: в день пожилых людей даже открытки не пришлют, не то что денег или подарок. Теперь нам уже понятен смысл программы на выживание. Но что-то для нас долго тянется он – этот срок. Десятки лет.

С уважением
Горелова Людмила Андреевна