Л.А.Горелова. Воспоминания о И.Г.Белинском

В тридцатые годы с нами жил Белинский Ипполит Григорьевич - мужчина средних лет, т.е. 35-36. Работал он в плановом отделе Манского Леспромхоза. Это был человек всесторонне одаренный: умел вести хорошо беседу, даже мы дети заслушивались, замирая, когда он что-либо рассказывал. Ипполит Григорьевич был одаренный не только собеседник, но музыкант от рождения. Он прекрасно играл почти на всех инструментах, т.е. гитаре, скрипке, мандалине, балалайке, баяне и даже на деревянных ложках. Говорил, что может играть на пианино, но его, к сожалению, у Белинского не было. Выправка у Ипполита Григорьевича была военная. Стройный. Средней полноты и среднего роста. Одежда на нем аккуратно подтянута - ни одной складочки. Брюки-галифе и хромовые сапоги до блеска начищены. Общительный. Даже нас детей не обходил вниманием.

Родом он был из Каменец Подольска или его окрестностей. Имел жену и двух дочек. Семья жила пока на Родине. Несмотря на то, он свою семью очень любил и был ей предан, так как никаких знакомств с посторонними женщинами не заводил, и они его не посещали. Вечерами в свободное время достанет со стола альбом и зовет меня или мою маму: "Посмотрите на моих девочек. Я вам это фото еще не показывал. Хорошие девчушки, правда?" "Очень приятные девочки", - отвечает мама. А я все удивлялась, почему Ипполит Григорьевич каждый день, вернее каждый вечер перед сном сидит с альбомом? Неужели ему не надоело? Еще хорошо помню, что Ипполит Григорьевичи организовал хоровую и музыкальную группы. Был заядлым участником самодеятельности. Многие из привлеченных ранее гитару или балалайку в руках не держали, он их терпеливо обучал, добиваясь успеха. Он часто ходил на рыбалку и брал нас с подругой Аврелией с собой на берег. Мы добывали ему червяков, разрывая кочки, а Ипполит Григорьевич сидел на берегу с двумя-тремя удочками и следил за клевом. Мы радовались каждому пойманному ельцу. Шумели, и рыбак-сосед грозил нам пальцем, но мы его не боялись. Знали, что не накажет.

Вечером, придя домой, делили рыбу на троих. Мы десятилетние девчонки радовались своей доле рыбы и торжественно вручали матерям. Те же вместо похвалы нас ругали: "Как вам не стыдно? Человек целый вечер комаров кормил, а вы рады чужому улову?". "Наталья Евгеньевна, не бранитесь. Мне с ними веселее. Я люблю детей. Они украшают нашу жизнь".

Четыре года прожили мы с Ипполитом Григорьевичем Белинским в одном доме и не слышали от него ни единого худого слова. Был он членом коммунистической партии или нет - не знаю. Тогда это меня еще не интересовало, вернее не доходило до моего ума. Но уверенна, что он был верным сыном своей Родины как отцом, верным отцом своих детей - двух белокурых девочек с торчащими косичками.

Настали тяжелые дни, шли повальные аресты. Были арестованы Урбан - директор Леспромхоза, Пшенко - его заместитель, мой папа - главный бухгалтер Соколовский Андрей Михайлович и многие, многие другие люди, о которых напишу в следующем письме. Летом 1938 года Ипполит Григорьевич был арестован. Когда он вышел из дома, была глубокая, звездная ночь. Он посмотрел на небо и промолвил: "Какая чудесная ночь!" Все соседские дети звали его дядя Поля. Я же все время шутя говорила: "Дядя Пелагея идет с рыбалки". За что не раз мне попадало от мамы. Вышел и... больше мы о нем ничего не слышали. Человек словно в воду канул.

Те ночные гости унесли с собой альбом Белинского и, вероятно, адреса его родных. Все было перевернуто, словно после погрома. Никогда, никому не поверю, что Ипполит Григорьевич был способен на подлость.

Нарва

Горелова Л.А.