Ефим Владимиров - бородинский «Нестор-летописец»
Справа - Е. Владимиров. Слева - часовой мастер Алексей Рожков. Посёлок Бородино,
конец 60-х, начало 70-х годов
Дом по ул. Нижнесибирская, где семейство Владимировых прожило 23 года
Страницы рукописной летописи пос. Бородино
Ефим Ильич Владимиров, краевед, автор 5 книг и более тысячи публикаций в СМИ и научных изданиях, родился в 1905 в селе Большая Тесь Новоселовской волости Минусинского уезда Енисейской губернии. Русский. Образование среднее. 1930-1933 годы Владимиров работал слесарем на строительстве Кузнецкого металлургического комбината (КМК). В 1934 году был спецкором Западно-Сибирского отделения Российского телеграфного агентства по Хакасии. С 1935 по 1941 год - старший научный сотрудник Красноярского краевого исторического архива. В 1941 г. Е. Владимирова арестовали по обвинению в контрреволюционной агитации и осудили на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Срок он отбывал в Норильлаге. В 1949 г. освобожден. Реабилитирован в 1965-м. С 1953 года по 1976 проживал в пос. Бородино, работал на разрезе «Ирша-Бородинский» нормировщиком. После отъезда в Красноярск продолжал архивно-историческую работу. Скончался в 1980 г.
23 декабря 2010 года исполнилось 105 лет со дня рождения Ефима Владимирова, краеведа, внесшего существенный вклад в российскую историографию. В 50-70 годах Владимиров проживал в горняцком поселке Бородино. Если судить по числу публикаций, эти годы в жизни летописца и неутомимого исследователя Сибири Ефима Владимирова, были самыми плодотворными.
После освобождения из лагеря Ефим Ильич, имея трехлетнее поражение в правах, не мог вернуться на жительство в Красноярск, и вынужден был вместе с супругой и взрослыми детьми поселился на ст. Злобино. В 1953 г. они переехали в пос. Бородино. Сначала Владимиров устроился рабочим в автоколонну, затем его приняли нормировщиком на ремонтно-прокатную базу разреза «Ирша-Бородинский», где он отработал до ухода на пенсию в 1966 г. В 1976 г. высокое коммунистическое начальство выделило беспартийному историку квартиру в Красноярске. Но именно в Бородино им была написана изданная в Новосибирске книга «Поездки и встречи. В. И. Ленин в Сибири» (1966 г.). А также - «Ленинские места на Енисее», изданная в Красноярске восемью годами позже. В эти же годы Ефим Владимиров опубликовал самые, быть может, фундаментальные из своих статей: «Ф. М. Достоевский в Сибири», «Короленко в Красноярске», «Казенные поселения в Енисейской губернии», «Передача Аляски Америке»... Названия работ говорят о широте интересов этого подвижника от исторической науки. Но самое важное - это научная и познавательная ценность трудов краеведа, не утративших актуальности и ныне. На наше счастье, основная часть из опубликованного Владимировым, сохранилась. О самом же историке написано не так много, и с годами число публикаций о нем и вовсе сошло на нет. За последние 7 лет ему было посвящено только 3 печатных материала. Один из них, правда, весьма примечательный. В справочнике «Сто знаменитых красноярцев» В. Чагин поведал немало интересного о творчестве «бородинского Нестора», и попытался дать его трудам объективную оценку, критикуя за некоторые неточности. Владимир Чагин, надо сказать, восхищен своим героем-трудягой, его ценными находками. Есть чем восхищаться, однако. Первая книга Владимирова «Т. Бондарев и Л. Толстой», повествующая об умнице-крестьянине Бондареве из деревни Бондарево Минусинского уезда, переписывавшемся с Львом Толстым, экспонировалась в павильоне СССР на ЭКСПО-1939 в Нью-Йорке. Если же говорить об открытиях, вот одно из самых сенсационных. Именно Ефим Владимиров в 1972 г. установил происхождение портрета Джузеппе Гарибальди с его автографом, невесть как попавшего в Красноярск. А ведь открытий, больших и малых, у Владимирова, было немало. Не говоря уж о встречах и переписке с выдающимися людьми своего времени. Литсекретарем Л. Толстого Н. Гусевым, например, или соратниками и сотрудниками Ленина В. Бонч-Бруевичем, Е. Стасовой, Г. Кржижановским, Ф. Коном. Бывший пассажир «пломбированного вагона», крупный партийный функционер Феликс Кон беседой с Владимировым, сотоявшейся в конце 30-х остался весьма доволен. Немало добрых слов о Владимирове было сказано и такими знаменитыми в Сибири писателями, как Казимир Лисовский, Анатолий Чмыхало, Афанасий Коптелов. Хорошие отзывы о нем оставили и профессиональные историки. Но все написанное о Ефиме Владимирове, в основном посвящено его творческой биографии, тому, к примеру, как он «ногами выхаживал» свои произведения (говорят, что Ефим Ильич 5 раз пешком прошел от Красноярска до Шушенского, собирая сведения о сибирской ссылке Ленина).
То, что касается творческой кухни даровитого краеведа, мало-мальски известно. А вот каким Ефим Владимиров был в быту, на работе? С кем из бородинцев дружил? Может, попивал потихоньку? Пел романсы под гитару? К сожалению, у нас на этот счет нет никакой информации. Так же, как и о том, почему Владимиров поселился в Бородино. А годы заключения в Норильске вообще покрыты непроницаемым мраком. Мне, впрочем, чуточку повезло. Музей истории города, кроме уникального рукописного труда Ефима Владимирова, своеобразной исторической хроники Бородино, предоставил несколько фотографий краеведа. А несколькими днями позже я отыскал дом на ул. Нижняя Сибирская, №8, который Владимиров собственноручно построил, и где жил с семьей. Там я и побеседовал с Элеонорой Яценко, хозяйкой дома с 1976 года. Бывшая учительница хорошо помнила Владимирова, с которым они раньше жили по-соседству. Когда он строил свой дом, она еще была 10-летней девочкой.
- Практически ничего от того дома не осталось, - сказала Элеонора Александровна. - Два пожара — это не шутка. А из деревьев, высаженных Ефимом Ильичем, сохранились только рябинки. Окна в избе, помнится, были из разноцветных стекол, балкончик имелся, ограда металлическая, с шишечками. На вопрос, какой был у Ефима Ильича характер, Элеонора Александровна ответила: - Покладистый. Мы, ребятишки, к нему в сад набеги совершали, ранетками лакомились. Никогда не ругал. Шутку у него такая была: «Поймаю, посолю, поджарю!» А сам смеется... Как к ним в гости не придешь, а он все за конторкой стоит, сгорбившись, что-то пишет. А по стенам — стеллажи со множеством книг. На выходных он пешком обходил окрестные села или ездил в архивы Канска и Красноярска. Жили Владимировы очень скромно. Одевались также, как и простые бородинцы. Его супруга, Лина Васильевна, была поваром в детсаду. С соседями они жили дружно, но о лагерном прошлом Ефима Ильича никто не знал. Дети Владимировых получили высшее образование, сын имел ученую степень. Живы они теперь или нет — неизвестно... Мне кажется, сам Ефим Ильич прожил бы еще долго, очень уж был бодр и подвижен... если бы не несчастный случай, после которого он скончался. (По моей информации, Ефима Владимирова, возвращавшегося с заседания Общества охраны памятников истории и культуры, хулиганы столкнули с автобуса, и он умер после недолгой болезни. - В. Г.) Насчет друзей Владимирова, Элеонора Александровна тоже ничего определенного не сказала. Может, дружил с соседкой Раисой Петровой, которой в 1967 г. подарил свою книгу. Или с семейством Рожковых, которым оставил на память несколько журнальных публикаций. Кстати, чем, как не дружбой можно объяснить теплые отношения Владимирова с чешскими коммунистами, всемирно известными путешественниками Иржи Ганзелкой и Ярославом Зикмундом, приезжавшим к нему в гости?
О предыдущей бородинскому периоду жизни Ефима Владимирова известно чуть больше. Родился он в крестьянской семье. Занимался извозом по сибирским дорогам. Грамоту знал с детства, но среднее образование получил на рабфаке (предвузовском рабочем факультете). Учиться же в вузе не довелось вообще. Еще в юношестве у него пробудился интерес к краеведению, с 18 лет он приобщился и к журналистике, вел дневник строительства мартеновских печей в г. Новокузнецке, о чем ежедневно сообщал в газете «Большевистская сталь». Его тогдашние заметки печатались и на страницах «Известий». В начале 30-х годов вместе с семьей Владимиров переезжает в Красноярск, поступает на службу в госархив. Им тогда были проведены серьезные «расследования» в нескольких исторических разделах, связанные, в том числе, с жизнью литератора и дипломата А. Грибоедова и камергера Н. Резанова. В эти же годы написал книгу «Ленин в сибирской ссылке», но ее издания не дождался. По ложному навету был арестован сотрудниками НКВД и отправлен в лагеря. В воспоминаниях бывшего журналиста газеты «Красноярский рабочий» Афанасия Шадрина говорится, что книгу издали в годы войны. «Материалы для нее, - пишет А. Шадрин, - на моих глазах подбирал мой добрый друг и наставник в краеведении Ефим Владимиров. В войну Сергей Сартаков (в будущем известный советский писатель. — В. Г.) сообщил мне, что Владимирова осудили якобы за хранение вражеских документов. Позже я узнал от самого Владимирова подробности происшедшего. Оказывается, он приобретал архивы у представителей старой интеллигенции и перед сдачей на хранение в архив, обрабатывал их дома. Кто-то из зависти к преуспевающему автору донес на него как на идейного врага. В общем, Владимирова посадили, и книга вышла без указания авторства. После отсидки свято верящий в идеалы революции Ефим Ильич, принимается за дело с еще большим рвением, посвятив оставшуюся часть жизни вождю мирового пролетариата. Интересная деталь: за несколько лет до отъезда из Бородино Владимиров отпускает «ленинскую» бородку клинышком... Видимо, осознав его полную лояльность, власть вновь допускает краеведа к архивам и музейным запасникам, разрешает читать лекции школьникам.
Действительно, по условиям того времени, о некоторых «деталях» своей жизни старый краевед хранил молчание. А вот в трудах своих не терпел недосказанности. Пытаясь восстановить полноту картины того или иного события, случалось, перебарщивал... прибавлял лишнее. Однажды написал, что Ленин якобы поднимался в Саянах на вершину Боруса. Местные комсомольцы, поверив в это, водрузили на горе ленинский бюст. Также он «сватал» музею в селе Шушенское хомут от лошади, «которая возила Ленина». Впрочем, это было уже в старчестве. Превратности пламенной любви к вождю? Или памяти. Впрочем, и в менее почтенном возрасте, Владимиров допускал досадные оплошности. С его легкой руки пошло в мир утверждение, что некоторым населенным пунктам имена, в частности, Бородино, давали ссыльные солдаты, причем конкретно Семеновского лейб-гвардии полка. В честь побед русского оружия, разумеется, что выглядит вполне достоверно. Но историк это заявление не подтверждает документально, - вот в чем беда. Кстати, в России около 60 населенных пунктов носит имя Бородино. А ссыльных семеновцев, причем бывших, служивших после расформирования полка в других полках армии, было всего 120 человек. И не вполне ясно, где отбывали ссылку, в Сибири или по всей Российской империи. Но все равно, - славно, ребятушки, потрудились...
Думается, что за эту неточность строго судить Владимирова не стоит. Благодаря познаниям, интуиции и феноменальному упорству Владимирова, им были открыты целые залежи исторической информации. В этом его неоценимый вклад в культуру России. Недавно в одном словаре я обнаружил упоминание об Ефиме Владимирове. Словарь давал пример употребления слова «разрез». Вот что я в нем вычитал: «Живет в этих краях пожилой человек Ефим Ильич Владимиров, работающий нормировщиком на угольном разрезе. (Б. Полевой, Саянские записи, 1963 г.) Представляете, - крупнейший советский писатель и журналист, автор «Повести о настоящем человеке», писал о бородинском летописце! Библиографы Бородино и Красноярска, к величайшему моему огорчению, не смогли найти этого очерка. Что же, интересно, написал о Владимирове Полевой? Страсть как хочется узнать!
Владимир Гревнев
20 декабря 2010 г
Блог Владимира Гревнева 27.08.2010