Геннадий Капустинский. Так было. История без вырванных страниц
«Прошлое – Родина души человека».
Генрих Гейне
О ленинско-сталинских репрессиях 20-40х годов ХХ века страна узнала относительно недавно. Но это лишь вершина айсберга, а нижняя подводная часть его еще ждет своих исследователей. Истинные масштабы деятельности ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ в этот исторический период еще предстоит изучать и исследовать наверное не одному поколению наших потомков. Вся эта картина «великих свершений» того периода складывалась подобно мозаичному полотну, из множества дел и событий, происходивших во всех уголках страны. Многое из того, что тогда происходило на местах, до сих пор продолжает оставаться белыми пятнами в нашей недавней истории.
О двух таких «белых пятнах» из тогдашней истории города Канска я и попытаюсь рассказать на этих страницах. О пожаре на Канском элеваторе и потоплении плашкоута (парома) на переправе в Кан-перевозе я слышал еще в детстве от своего отца, который тогда со своим отцом, а моим дедом, работал маляром на этом элеваторе и был очевидцем происходившего. Моя мама, в ту пору еще девчонкой, часто пользовалась паромной переправой через реку Кан, добираясь до места работы в городе. Она была очевидцем этой трагедии на переправе и только опоздание к отплытию плашкоута сохранило ей жизнь. Оба эти события произошли одно за другим в одном году и были звеньями одной цепи. Об этой взаимосвязи и истинной подоплеке происшествий рассказывал наш родственник во время семейных застолий, который тогда служил в канских органах НКВД на каком-то руководящем посту и был хорошо информирован об этих событиях.
История канского элеватора начинается с паровой мельницы купца Александра Александровича Филимонова. 24 мая 1911 года он отправляет прошение в Енисейское губернское управление, в котором просит утвердить проект на строительство паровой вальцовой мельницы» на принадлежащем ему усадебном месте, «находящемся на углу Большой (ныне Краснопартизанской) и 1-й Садовой улицах». Вместе и прошением он отправил и сам проект мельницы, утвержденный строительным отделением в мае 1911 года. Основной объем здания был запроектирован в два этажа. Чертежи были выполнены, как предполагают специалисты, канским техником Гамзагурди (Гамсахурдия). Разрешение было получено и на участке бывшей усадьбы купца Филимонова такая мельница была построена.
После установления Советской власти эта мельница была национализирована и к началу 30-х годов она уже не справлялась с увеличившейся нагрузкой. В стране проходила массовая коллективизация, создавались колхозы, совхозы, на склады и амбары которых поступало изъятое у крестьян зерно, которое в массовом порядке вывозили в город. Поэтому уже в 1932 году на базе этой филимоновской мельницы было построено деревянное хлебохранилище с цехами для дальнейшей переработки зерна.
Вместе с тем, в стране усиливался вал репрессий, особенно после сталинской установки об усилении классовой борьбы в период строительства социализма. Прошли громкие политические процессы, разворачивалась борьба за власть, борьба с троцкизмом, с врагами народа, вредителями, коих становилось все больше и больше по мере усиления этой борьбы, и которые пополняли ряды строителей Великих строек первых пятилеток. На места в обкомы, крайкомы, райкомы, горкомы по партийной и чекистской линии шли разнарядки на определенное количество и на определенный контингент людей, которых следует репрессировать соглано директиве. Такие директивы с разнарядками приходили и в Канск. Под всевозможными предлогами люди арестовывались, часть из которых уничтожалась в застенках канской тюрьмы и на «салотопках», а другая часть отправлялась на «острова» ГУЛАГа строить материально-техническую базу социализма. Пришла однажды очередная разнарядка и в канское управление НКВД весной 1934 года. Местное районное руководство долго ломало голову над тем, как эффективней ее выполнить и под каким благовидным предлогом. Вроде бы все уже и так подчистили по нескольку раз. Ведь не себя же самих отправлять по этапу. В конце концов решение нашлось.
С 21 сентября по 23 декабря 1933 года в далекой Германии в городе Лейпциге прошел знаменитый Лейпцигский процесс против коммунистов, ложно обвиненных в поджоге рейхстага. Это была грандиозная провокация, организованная германскими фашистами, чтобы иметь повод для репрессий против представлявших для них угрозу коммунистов. Главным обвиняемым был объявлен Георгий Димитров. Но под давлением международного протеста суд вынужден был оправдать Димитрова и и других коммунистов. Об этом процессе и его результатах постоянно говорилось по радио, писалось в газетах, журналах. Этот процесс был буквально у всех на слуху.
Вот тогда-то какая-то умная руководящая НКВД-шная голова и подумала, а почему бы и в районном масштабе не воспользоваться опытом фашистов? План был разработан быстро и оперативно претворен в жизнь. На этот раз таким «рейхстагом» должен был стать Канский элеватор. Как рассказывали очевидцы, за сутки до пожара была сняла охрана, которую осуществляли подразделения частей НКВД. Вместо них были выставлены сторожевые посты из каких-то посторонних людей. Ходила молва, что это были люди из «врагов народа», сосланных в Канск на поселение и которым что-то пообещали. Ближе к ночи была отключена электроэнергия, вода и связь. А во второй половине ночи заполыхало. Огонь взялся дружно, одновременно с нескольких сторон и к утру от элеватора осталось только пепелище. Были и жертвы огня, которые героически своими силами пытались бороться с ним. Среди сгоревших заживо были опознаны и назначенные накануне сторожа из числа «врагов народа».
Чекисты не заставили себя долго ждать, они примчались еще до окончания пожара. Ими были сразу же арестованы все руководители элеватора, находившиеся здесь же и оставшиеся сторожа – «враги народа». Злостных вредителей, коими назвали всех этих людей, в количестве более 20 человек вывели во двор предприятия к еще не остывшему пепелищу и расстреляли. Они не стали долго выяснять, кто прав, кто виноват и есть ли вообще виноватые. Расстрел на месте за недогляд социалистической собственности - такое решение было в духе того времени и соответствовало поступившей директиве. Позже было арестовано по этому делу еще много народа, в том числе большое и малое руководство города и района, осуждено на разные сроки и отправлено в разные лагеря ГУЛАГа.
За период с 1941 по 1945 годы элеватор был восстановлен и расширен. Сейчас, построенный на пепелище и крови своих предшественников, новый элеватор возвысился над землей на 62 метра. Ныне в этом типовом здании располагается Канский комбинат хлебопродуктов.
Осенью 1934 года произошло еще одно событие, всколыхнувшее весь Канск вместе с районом, и тоже - организованное чекистами для выполнения разнарядки. Произошло крушение плашкоута (паромной переправы) через реку КАн. Погибло много людей, скота, лошадей вместе с подводамы, гружеными зерном нового урожая с правобережных сел. Интересна история этой переправы.
В давние времена красноярский воевода атаман Милослав Кольцов выбирал место для Канского острога и присмотрел местечко «в котовской земле, в Кану пониже Брацкого перевозу». Примечено оно было не случайно: здесь находилась основная, очень удобная переправа через Кан, в земли бурят. И в «145 году октября в пятый день» или по современному календарю 18 октября 1636 года здесь и поставлен был острог. Во все времена для города важное значение имела переправа через реку Кан, за состояныем которой проводился регулярный контроль со стороны властей. 8 июля 1895 года младшим архитектором при Енисейском Губернском Совете Шатиловым был произведен осмотр действовавшей в то время паромной переправы (плашкоута), посредством которого осуществлялась связь между берегами самой реки. Конструкция плашкоута состояла «из двух лодок, связанных шестерней, балками и настилом, составляющим З6 квадратных сажень, а посадка плашкоута с грузом в 500 пудов (8 тонн) доходила до трех вершков. Настил его был обнесен прочными деревянными перилами.
Позже, уже при Советской власти, его усовершенствовали и модернизировали. Увеличили его вместимость и грузоподъемность, лодки заменили понтонами и положили новый настил. На борт он брал 6-7 груженых подвод и до 60 - 70 человек. Так он и перевозил людей и грузы, пока не был построен автодорожный мост через Канн, который строился с 1929 по 1936 год и который впоследствии неоднократно перестраивался, увеличивая грузоподъемность и пропускную способность. Сейчас это современный мост, обеспечивающий надежную связь с правобережьем.
А тогда, в 1934 году действовала только паромная переправа. Местным чекистам снова нужно было выполнять разнарядку по репрессиям. Учтя опыт элеваторной операции, они решили на сей раз использовать в роли «рейхстага» плашкоут на переправе, как наиболее уязвимое место. В это время уборочная страда была в разгаре и через переправу непрерывно шел поток обозов и хлебных караванов, что делало операцию с плашкоутом более значимой. Все произошло ранним утром, а накануне две какие-то темные личности, напоив паромщика, подпилили трос, по которому ходил плашкоут и скрылись в прибрежных кустах. С рассветом, придя в ceбя после глубокого похмелья, паромщик начал производить погрузку уже ожидавших ее людей и конные подводы с зерном. Кое-как справившись с этой задачей, он пустил плашкоут по тросу на противоположный берег, не зная, что произойдет из-за ослабления троса. Плашкоут был загружен до предела, так как многие хотели побыстрее сдать хлеб, чтобы не стоять в очереди, да успеть еще сделать кое-какие свои дела.
На середине реки, где напор воды наиболее силен и течение очень быстрое, трос в месте подпила лопнул, оборванным концом стеганув по людям и животным, сразу лишив жизни многих из них. Дальше все произошло мгновенно. Плашкоут сначала встал ребром, сбрасывая всех и все, что на нем находилось в реку, а затем, перевернувшись, накрыл все это, не давая никаких шансов на спасение. Кто-то кричал, звал на помощь, кто-то сразу ушел на дно, но все вместе, живое и мертвое, неслось вниз по течению, ломаясь и переворачиваясь. Не спасся никто. Трупы погибших людей и животных потом еще долго вылавливали и хоронили.
Потом так же, как и после пожара на элеваторе, были поиски вредителей, аресты, расстрелы, суды и этапы - все по отработанному уже сценарию. 9 В отличие от Лейпцигского суда, на этих скоротечных судах никто никого не оправдывал и не освобождал. Карали беспощадно, порой без следствия и суда.
Я очень люблю этот маленький город. Меня постоянно тянуло домой, как, наверное, тянет всегда человека в то место, где он появился на свет, где прошло его детство. Я. очень хочу, чтобы никогда черным ураганом над моим родным городом, как и над всей Россией, не проносились лихолетья, перемалывая жизни и судьбы целых поколений. Пепел элеватора и загубленные невинные души всегда будут стучать в сердцах людей и взывать к мудрости и вечной памяти.