Владимир Алексеевич Дарьяльский – легендарный металлург, ученый, первый руководитель кобальтового завода в Норильске.

…В 1951 г. Дарьяльский был переведен на должность главного металлурга комбината. Возглавил кобальтовый завод С.П.Алексеев, до перехода руководивший серно-кислотным цехом. Как вскоре оказалось, он — полная противоположность бывшему. Если административную жесткость (даже если она не всегда оправдана) можно было еще как-то терпеть, то полное отсутствие компетентности — нет. Произошло неслыханное в условиях ГУЛАГа — взбунтовавшиеся кобальтщики потребовали сменить руководство завода. Комиссия (как рассказывал Наполеон Акопович Тер-Оганесов, в то время начальник цеха № 2 кобальтового завода) заседала недолго, и на смену незадачливому начальнику прислали Георгия Васильевича Ильичева, выпускника 1939 г. Московского института цветных металлов и золота. Опытный металлург, умница, Георгий Васильевич быстро снял причину конфликта.

…Дарьяльский лично знал А.Г.Гамазина – главного инженера проекта кобальтового завода и А.П.Калмыкова – первого начальника исследовательской лаборатории…

Александр Григорьевич Гамазин был заключенным. По образованию — электрохимик и электрометаллург. Работал на строительстве кобальтового завода с 1943 г. Он очень быстро вошел в курс дела. С открытием норильского техникума в 1944 г. вел преподавательскую работу. После ухода А.Б.Логинова Гамазин — инженер проекта, куратор завода до самого своего отъезда в Ленинград.

— Однажды мне позвонили из лагеря и сказали: «Вас хочет видеть А.А.Калмыков, он с вами учился в институте, был в одном потоке». И он пришел в сопровождении военного.

Действительно, мы учились в параллельных потоках, он на обогатителя, а я на металлурга. Слушали общие лекции. Его оставили в Ленинграде в МЕХАНОБРе. С первых дней войны забрали на фронт. Потом плен и 10 лет лагерей в Норильске.

Алексей Алексеевич под Ленинградом был ранен, лежал без движения. Немцы положили его в госпиталь, вылечили. Дарьяльский вспомнил, как спросил Калмыкова: «Была ли мысль о побеге?» И тот ответил: «Немцы отправили меня под Гамбург на кобальтовый завод. Там я и работал».

— Как так? Ты же сидел в лагере?

— Но лагерь и завод составляли одно целое. У каждого из нас был жетон-пятачок-пропуск. Ты его опускаешь при входе через проходную, и на вахте автоматически отмечается — кто пришел, а кто нет. На этом кобальтовом заводе работало 90 исследователей и примерно 10 занимались производством. Был рабочим очистного отделения. Работал целый год, труд был очень напряженным. Работали мы под присмотром надсмотрщиков-калмыков. По-русски они не понимали, а может быть, притворялись. У каждого из них была дубинка с набалдашником. Они могли ударить, если видели, что кто-то работает с прохладцей, могли даже убить. На исследовательской работе, куда меня перевели, работали еще двое русских. Решили бежать. Но трудности этого побега заключались в том, что вся Германия покрыта каналами. Надо перебираться через эти каналы. Пробирались до наших три месяца. Пришли к своим. Меня направили командиром артиллерийской батареи. Были в Польше. Шли в Германию. Воевал на Южном фронте. Вошли в Чехословакию. Американцы и англичане прут навстречу. Получил приказ не допустить их до Пльзеня. Но американцы были уже ближе. Тогда командир корпуса скомандовал дать залп так, чтобы снаряды легли позади или, по возможности, впереди цепей. То есть надо было, чтобы они остановились. Ну, мы дали хороший залп. А он пришелся прямо по наступающим американским частям. Конечно, уложили первые передовые части. Пльзен взяли. Но так как это было нарушением каких-то совместных переговоров СССР, США, Англии, американцы заявили протест. Весь командный состав корпуса был отправлен на Украину, арестован и отдан под совместный советско-американский суд. Судили всех офицеров корпуса по группам американцы, а наши фактически были наблюдателями. Кто получил 20, кто 15, кто 10 лет лагерей. Всех посадили в поезд и отправили в Красноярск. Некоторая часть была отправлена в Норильск. В числе этой группы оказался и я...

…Когда освободился, Алексей Алексеевич Калмыков перешел на обогатительную фабрику. Позднее выехал в Ленинград…

 На оглавление "О времени, о Норильске, о себе..."