...Мне пришлось работать начальником участка по добыче жильной руды на горизонтах 162 и 140 метров. Система разработки была камерно-столбовая, в камерах работали скреперные лебедки, в некоторых наиболее богатых местах погрузка была ручной. Из камер руду по колее 600 мм откатывали вручную. На отдельных горизонтах применялась конная откатка. На поверхность руда доставлялась по штольне № 1 электровозами. На руднике работали заключенные. Инженерно-технические работники в основном были практиками из бывших заключенных. Горняки-заключенные в основном состояли из уголовников — молодых мужчин, большинство из которых в военное время попали под суд за мелкие кражи, хулиганство, мошенничество и т.д.

Стимулировали работу на подземных рудниках сокращением срока наказания и улучшенным питанием, поэтому большинство поддавались агитации и перевыполняли нормы выработки.

В те годы заключенным за убийство давали 25 лет и многие имели сроки по 50–75 лет за неоднократные убийства. Эти уже не боялись ничего. Приезжаешь утром на рудник, начинаешь проводить наряд, а тебе сообщают, что вчера скрепериста Соловьёва в драке зарезали. Таких случаев было много. И только после того, когда был принят Указ Верховного Совета СССР, в котором за убийство полагалась крайняя мера — расстрел, эти случаи резко сократились.

Мне приходилось проводить ежедекадные (а иногда и чаще) производственные собрания. Их проводили на территории рудника (производственная зона) и в лагере (жилая зона). Надо сказать, собрания проходили активно — выступали бригадиры, рабочие и вносили конкретные деловые предложения. К заключенным я обращался уважительно как к членам коллектива. Скреперисты, откатчики, крепильщики, взрывники, слесари говорили, что такое обращение они ценят и называют это «по-человечески». Месячные планы по добыче руды и проходки, как правило, выполняли, но часто за счет второй половины месяца.

На руднике 1/7 своей столовой не было: вольнонаемных здесь было мало, а заключенных кормили в зонах. Работая целый день под землей, а потом и на поверхности в конторе с документами, мы, молодые инженеры, в конце дня бежали на Нулевой пикет через 3–4 вахты промзоны и лагеря. Здесь была столовая. Пурга, ветер… Автобусы плохо ходят. Часто, заиндевевшие как Деды Морозы, мы влетали в столовую, где заказывали по 2–3 первых, 3–4 вторых блюда. Довольные и сытые, через весь поселок возвращались в общежитие ИТР. Но бывало, что мы опаздывали и столовая была закрыта. Тогда мы шли на поиски пищи в магазины или к друзьям. Норильчане всегда выручали друг друга, и этого забыть нельзя.

Партийная и комсомольская организации рудника поручали молодым специалистам проводить беседы с заключенными. Мы приходили в лагерь и в деревянных бараках читали лекции о международном положении, постановлениях ЦК КПСС и Совмина СССР, о внутренней жизни нашей страны и т.д.

Как правило, встречи проходили организованно. Интерес ко всем событиям у заключенных был, они задавали много вопросов. Спрашивали о жизни в городах и деревнях на материке, будет ли и когда амнистия, какие новые условия оплаты за труд на комбинате и на руднике и т.д...

...В 1950–1960 годах основным поставщиком богатых жильных руд был рудник 3/6. В составе подземного рудника было 8 добычных и проходческих участков, участок внутриподземного транспорта, служба вентиляции, компрессорная станция и своя «обо-гатительная фабрика» — ручная сортировка руды. Обогатительная фабрика представляла собой деревянную эстакаду, где наверху был ленточный транспортер, а внизу — деревянные люки-дозаторы. К люкам подъезжали автосамосвалы — загружались рудой и отвозили ее на никелевый завод. На сортировке руды, как правило, работали женщины-заключенные, которые работали добросовестно, и по их вине срывов в производственном процессе не было.

Численность всех трудящихся на руднике в среднем была 1100–1300 человек. Контора, ламповая и бытовки находились в деревянных каркасно-насыпных домах. Вся территория рудника с компрессорной, вентиляторной и другими хозяйственными строениями (конюшней, столяркой, глиномеской) находилась в промышленной зоне, которая была огорожена колючей проволокой со сторожевыми вышками.

Зона, где находились бараки для людей (жилая зона), находилась рядом, и рабочие приходили на рудник пешком. В этой зоне находился клуб, где проводились разные культурно-массовые мероприятия, а также ежедекадно я проводил в нем производственные собрания по подведению итогов выполнения планов, здесь же намечали новые мероприятия по достижению повышенных объемов добычи руды и проходки горных выработок. Начальником рудника и одновременно начальником лагеря в 1948–1952 годах был капитан МВД Лев Александрович Савва. Этого красивого энергичного и остроумного человека знал весь Норильск. Он пользовался большим авторитетом у инженерно-технических работников рудника и заключенных. Всем известны были его организаторские способности, он был признанным оратором. Выступления Л.А. Саввы на собраниях всегда слушали с большим интересом, как правило, принимались все его предложения. При Льве Александровиче рудник выполнял план, его по праву считали передовым коллективом комбината.

После Л.А. Саввы рудником руководил Семен Иванович Луценко — опытный практик, требовательный к себе и подчиненным. В этот период коллектив рудника сохранил свои лучшие традиции.

В 1954 году начальником рудника 3/6 стал я...

...Трудными были 1956–1957 годы, но с 1958-го комбинат ежегодно снова стал выполнять план под руководством директора комбината Владимира Васильевича Дроздова. Он мне запомнился как директор, который одинаково спрашивал за производство как с директора рудника, так и с главного инженера.

Среди приехавших на рудник по оргнабору были случайные люди, которые, получив подъемные деньги на всю семью, работать на Севере не хотели. С такими безжалостно расставались. Подготовка кадров, жилищные вопросы, обеспечение людей продуктами питания — все это у руководителей отнимало много времени, иногда из-за этого даже затягивалось решение производственных вопросов. И тут пришли на помощь бывшие заключенные. Освободившись из лагеря, они снова пришли работать на рудник, они говорили, что на материке их никто не ждет, а здесь они получили профессию. Не могу не отметить, что коллектив рудника 3/6 был сплоченным, дружным, начальники участков всегда выручали друг друга в трудные дни, особенно в конце месяца. Неудивительно, что рудник систематически выполнял план.

Я и сегодня тепло вспоминаю высококвалифицированных специалистов Василия Карповича Иванова, Виктора Петровича Грицаева, Виктора Константиновича Говорова, Валентина Кузьмича Багрянцева, Александра Петровича Прокопенко, Христофора Павловича Бовина, Константина Петровича Решетняка, Владимира Ивановича Иевского, Александра Андреевича Попова, Ивана Федоровича Ларионова, Глеба Дмитриевича Лукшина, Александра Ивановича Перегудова, Юрия Борисовича Калинского и многих других.

 На оглавление "О времени, о Норильске, о себе..."