В десятый раз я пишу свое обращение к читателю, и не без некоторого удивления. Кто бы мог подумать, что дойдем до юбилейного рубежа? Дата выхода книги первой издания «О времени, о Норильске, о себе...» — 2001 год, десятой — 2008-й, а в моем «редакторском портфеле» уже лежат воспоминания норильчан на следующую книгу. А еще хочется опубликовать интересные документы, цифры и факты, говорящие о развитии Норильского промышленного района... И это при том, что некоммерческий издательский фонд «Норильский» работает на общественных началах, не имеет собственных финансов, штатов, рекламы, магазина для продаж книг. Единомышленники, настоящие друзья у фонда, конечно, есть, но практический исполнитель замысла все равно один. Приходится быть и редактором, и составителем, и менеджером, и финансистом, и еще Бог знает кем — диктуют обстоятельства.

Думаю, в книге десятой позволительно вспомнить, как все начиналось... Под новый, 1997 год я покинула Норильск, которому было отдано 20 самых активных лет моей жизни. Запомнился этот год контрастом: шумная многолюдная Москва и одиночество в четырех стенах. Резко оборвались все связи, нарушился привычный ритм журналистской жизни — прямо эмиграция какая-то! А ведь я в столице родной страны... Да, не успела подготовиться к решительным переменам в своей жизни, это, кстати, ошибка многих норильчан. И не житейские проблемы я имею в виду (тут чаще всего все в порядке), а моральный настрой на дальнейшую жизнь. Хорошо, если приехал в круг родных или в город, где родился или учился, но чаще-то выбор места жительства после Норильска приходится делать по иным соображениям...

За десятилетия норильчан в Москве осело много, и я стала искать «своих» — Ларису Пронникову, активного автора «Заполярной правды», Лидию Бачулене (наши кабинеты в редакции городской газеты соседствовали), Тамару Николаевну Захарову: я брала у нее интервью не как у директора технической библиотеки, а как у председателя местного комитета защиты мира. Дальше — больше: сошлись со Светланой Мазеиной, редактором Норильской студии телевидения, Татьяной Ивановной Марчевской, главным норильским книголюбом, Валентином Сергеевичем Ковцуром, он работал в театре, режиссировал городские мероприятия... В общем круг общения норильчан в Москве (бывшими мы не бываем!) расширялся к нашему всеобщему удовольствию. Однажды мы размечтались (в кафе музея на Поклонной горе — ходили смотреть рисунки детей городов Заполярья): а хорошо бы собираться где-нибудь в своем клубе, так хочется встретиться по-норильски с интересом к какой-то теме, повспоминать былые годы, ведь мы уже все пенсионеры (по северным меркам с 50 лет), можем себе позволить общение для души.

И тут мой младший сын Андрей (он раньше родителей стал москвичом) познакомил меня с директором кинотеатра «Иллюзион» Николаем Михайловичем Бородачевым. В те годы кинотеатры пустовали, так что с любезного разрешения директора нас дружески приняли на два сеанса (по времени).

Вскоре мне позвонил Игорь Сергеевич Аристов, бывший секретарь норильского горкома партии, и мы встретились. Он рассказал о недавно созданном Красноярском землячестве, которое возглавляет Владимир Иванович Долгих, о том, чем может заниматься норильский клуб, он строил планы даже по объединению норильских усилий в бизнесе. В общем мы все стали обзванивать норильчан, приглашая их на встречу в «Иллюзион», просили и своих знакомых известить...

За три часа до начала назначенной встречи мне позвонили из кинотеатра: «Ваши уже собираются, чем их занять?» Когда я примчалась туда, в фойе было полно народу, норильчане приехали на встречу и из Твери, Троицка, Чехова, Сергиева Посада, что уж говорить о самом ближнем Подмосковье. Игорь Сергеевич Аристов принес пачку анкет, стали их заполнять, они быстро закончились, перешли на составление списков... Все бродили, вглядываясь в лица. Кто-то, восклицая, обнимался, кто-то сбился в стайки и оживленно беседовал. Одна женщина подошла ко мне со слезами: «39 лет прожила в Норильске, а никого из своих не нашла!» Ну что ж, будем знакомиться заново, а может, мы просто не узнаем кого-то, ведь столько лет прошло...

Для меня клуб общения начался с разговора с учениками первой норильской школы — так они назвали себя. Трудно было представить их мальчишками и девчонками, а между тем их детская дружба не оборвалась с возрастом и переменой места жительства, они общаются с одноклассниками, живущими не только в Москве. Они стали вспоминать свои школьные годы, глазах помолодели — я заслушалась...

Когда броуновское движение людей переместилось в зал и затихло, оказалось, что зал полон, а он рассчитан на 300 мест! Через месяц собрались снова и снова зал был полон. Решили собираться раз в квартал или раза три в год. Не буду рассказывать подробности жизни клуба норильчан в Москве «69 параллель» (здесь стоит Норильск), только назову две фамилии людей, которые сыграли ключевую роль в его создании. Юрий Викторович Сахарнов когда-то строил Надеждинский металлургический завод, а в ту пору был вице-президентом Российского союза промышленников и предпринимателей. Он помогал нам словом и делом, предоставлял помещение для дежурств на телефоне (мы обзванивали норильчан, и они звонили нам по средам), с его легкой руки под новый, 1998 год мы устроили в «Иллюзионе» праздник с шампанским, Дедом Морозом (тряхнул стариной B.C.Ковцур), с концертом (тут постарались бывшие молодые специалисты). С этой встречи мы общались в нашем клубе за чашкой чая или стаканчиком сухого вина — эту традицию соблюдаем до сих пор. Но главное — Юрий Викторович Сахарнов взял на себя непростую заботу о регистрации в Минюсте России нашей общественной организации. Вот уже десять лет мы собираемся два-три раза в год, и уже который год имеем клубный офис по адресу: Тверской бульвар, д.13 — спасибо «Норильскому никелю»!

После первых бурных встреч родилась идея собрать и опубликовать воспоминания норильчан. Вот тут-то Вадим Федорович Николайчук, бывший директор рудника «Заполярный», а ныне генеральный директор группы компаний «МИРП» предложил: «Учитесь продавать книги о Норильске (он был спонсором книг М.Я.Важнова, А.Л.Львова) и на эти деньги издавайте воспоминания». Мы последовали этому совету. Денег поначалу не хватило, Вадим Федорович добавил — так вышла книга первая издания «О времени, о Норильске, о себе...».

А потом случилась неожиданная радость! Людмила Николаевна Каршина (мы с ней учредители клуба «69 параллель», она тогда была главным бухгалтером, я — председателем клуба) показала нашу книгу на своей работе. И молодой предприниматель, заметьте, не норильчанин, прочитал ее, вдохновился нашей идеей и решил сделать благотворительный взнос на издание второй книги. По просьбе этого благородного человека не называю его имя — дали ему слово. Так через год вышла книга вторая.

Удача не покинула нас. К 50-летию города глава Администрации города Норильска Олег Михайлович Бударгин принял решение закупить по полтиража первых двух томов. К этому времени уже заработал некоммерческий издательский фонд «Норильский», который в отличие от клуба уже имел право не только издавать, но и продавать книги. Пока О.М.Бударгин не покинул посты главы Администрации Норильска и губернатора Таймырского автономного округа, он поддерживал фонд «Норильский». С его уходом наши связи с Таймыром не прервались. Виктор Петрович Томенко, возглавляющий Заполярный филиал ОАО «ГМК «Норильский никель», всегда с вниманием относится к выходу в свет новой книги и отдает распоряжение закупить часть тиража.

Конечно, наше издание «О времени, о Норильске, о себе...» прежде всего востребовано на Таймыре — его книги есть в городских библиотеках, в музеях, в магазинах «Апекса». Это в общем-то понятно и объяснимо. Но вскоре после выхода первых книг я поняла, что нашими книгами интересуются аспиранты, историки, причем не только наши. Благодаря тому, что издание распространяется, как положено, в 16 крупных библиотек страны, а мы отсылаем его в отделения Мемориала», есть они в библиотеке Общественного центра имени Андрея Сахарова, ко мне и в издательство «ПолиМЕдиа» время от времени обращаются с просьбой купить книги иностранцы — историки, политологи, журналисты.

С удовлетворением признаю, что норильский принцип передачи информации «из уст в уста» затмил знаменитую «цыганскую» почту. Без рекламы, без магазинов, без маркетинговых ходов наши книги покупают — значит, они нужны. Не могу не вспомнить с благодарностью об Интернете. Наберите название книги и попадете прежде всего на сайт Красноярского «Мемориала»: здесь можно прочитать о содержании всех томов, мой телефон и адрес. Музей и общественный фонд имени А.Сахарова включил в диск «Память и бесправие» информацию о репрессированных, отбывавших срок в Норильлаге, о которых писало наше издание. Сегодня этот диск читают во всем мире. А я рассылаю наши книги во многие города России, на Украину, в Белоруссию, страны Балтии, есть у нас читатели во Франции, Германии, Англии, США, Швейцарии, Австралии, Израиле. Я получаю воспоминания и переводы от незнакомых людей просто с адресом и перечислением томов (если это перевод) или с объяснением, как узнали о книгах, и все это убеждает, что норильчане прижились как люди мира по всему свету...

К сожалению, приходится огорчать интересующихся норильской историей, что книги первой и второй уже нет, да и третьей, четвертой, пятой осталось немного. Появятся финансовые возможности, обязательно допечатаем первые тома. На этот счет живет во мне какой-то необъяснимый оптимизм. Вот недавно, казалось, выхода нет (точнее, денег), но вдруг Владимир Иванович Полищук, который всегда в курсе наших дел не только как член попечительского совета, но и как настоящий друг, порадовал известием, что молодой норильчанин («его репрессированная бабушка лежит в норильской земле») хочет сделать благотворительный взнос фонду и просит отослать все книги своей маме. И дело наше опять продолжилось без остановки. Он тоже просил не называть его имя, чтобы его душевный порыв не сочли рекламным. Огромная благодарность всем, кто поддерживает все начинания некоммерческого издательского фонда «Норильский». Как права русская пословица «Свет не без добрых людей», и как это замечательно!

***

А теперь о том, какую цель мы поставили перед собой. Если коротко: увидеть жизнь Норильского промышленного района глазами тех, кто там жил, работал, учился, растил детей. Таким образом долж¬ны получиться коллективно написанный портрет времени и фрагменты истории страны на конкретном примере Заполярья. О Таймыре, Норильске, горно-металлургическом комбинате написано много книг, но есть в них два существенных, но вполне объяснимых недостатка. Первый: во многих отсутствует лагерная тема, а между тем заключенные (в большинстве политические) построили Норильский комбинат и город — з/к работали в Норильлаге вплоть до его закрытия — с 1935 по 1957 год. А это ни много ни мало 21 год 6 месяцев и 5 дней! Но это официально. Но и после исторического рубежа многие бывшие з/к еще вынуждены были оставаться в Норильске по многим политическим и житейским причинам. Второй недостаток: долгие годы не принято было рассказывать о жизни простых людей. В основном живописали трудовые подвиги, победы, праздники, рассказывали о работе прославленных руководителей, бригадиров, звеньевых, о трудностях, с которыми успешно справлялись. О бытовых проблемах не писали — опасно и во всех смыслах невыигрышно! Хотя Норильск и в лагерные времена в сравнении с городами Красноярского края уже с середины войны выглядел куда лучше... Вот мы и решили: пока живы, расскажем о промышленном освоении Таймыра сами. Это будет правда, прочувствованная и выстраданная.

После выхода книги первой (да и после) не раз приходилось слышать, что такой-то автор о человеке или каком-то событии рассказал как-то не так или совсем не так. Не устаю объяснять, что каждый пишет то, что застряло в его памяти, как он понимал тогда жизнь, человека, конкретный факт. Каждое воспоминание — это субъективный конкретный взгляд, но только субъективные рассказы людей и могут составить объективную многомерную картину норильской жизни. Всегда всем обещаю даже в малом прежде всего сохранять смысл написанного или рассказанного. В конце устных бесед, если это делала не я, стоит подпись того, кто готовил материал к печати — чаще всего это историограф Норильска Анатолий Львов и норильская журналистка Алла Макарова.

Столкнулась и с такими претензиями: почему так мало о геологах, строителях (или о ком-то еще), надо бы подробнее рассказать об открытии Талнаха. Или: сделайте хотя бы сноску, когда Г.О.Кононович пишет (он, кстати, делал записи по горячим следам и другого написать не мог), что Н.Н.Урванцев отправился на Таймыр по указанию Ленина — это ведь неправда. И об этом, и о принципах формирования книги я пишу в каждом предисловии: воспоминания публикуются по мере их поступления. Кто прислал, принес, чей рассказ записан при встрече, то и опубликовано. При таком подходе (а он вряд ли в наших условиях работы может быть иным) невозможна какая-то систематизация по годам, отраслям, профессиям. Нет возможности делать в каких-то даже нужных случаях уточнения, сноски — для такой серьезной работы требуется редколлегия, которая обращается к архивным, литературным, историческим источникам. Такой возможности у меня нет, работаю одна и тороплюсь изо всех сил, потому что уже не раз и не два опаздывала записать норильчан, которым за восемьдесят... А про Н.Н.Урванцева читайте в этой книге — тут есть и подробности его жизни, и про ленинский декрет, и про приказ Колчака.

Бывают у нас и ошибки. Например, на фотографии не тот, а другой — называют его. Вносят поправки в фамилии, имена, отчества. Ошибки в материалах неизбежны, память с годами слабеет у всех, вот почему прошу присылать, звонить или сообщать через знакомых уточнения, замечания, комментарии. Вы найдете их и в этой книге.

К сожалению, в нашем издании нет рассказов о тех, кто служил в администрации лагеря, кто носил погоны НКВД, МВД. Причины этого понятны. Но представление о них, о стукачах дают сами репрессированные. Они пишут о лютости одних, о сострадании и помощи других работников администрации, которые помогли выжить в какой-то трудный момент, но не в силах были изменить бесчеловечную лагерную систему (см. в этой книге воспоминания 3.Курашинова).

Вот как об этом написал Вячеслав Тимофеевич Гумейко. Его, офицера Советской Армии, в 1944-м по доносу арестовали на территории Румынии, приговорили к 20 годам каторжных работ и 5 годам поражения в правах. Статья предполагала и конфискацию имущества, но поскольку у В.Т.Гумейко его не было, родителям пришлось продать часть крестьянского скарба (можно представить — какого!) и внести за сына сумму (наверняка для государства пустячную!) в финорганы страны. После 11 лагерных лет он в газете «Заполярная правда» в 1989 году вспомнил двоих работников лагеря.

«Должен сказать, что и среди надзиравшего лагерного начальства были люди разные. Старший лейтенант Шматлей в тяжелые минуты находил время и возможность подбодрить, с пониманием и сочувствием посмотреть в глаза... Очень сожалею, что этот хороший человек рано ушел из жизни. А начальник режима майop Шахматов — тот неоднократно и беспричинно загонял меня в лагерную подземную тюрьму, где я едва не лишился жизни. И очень обидно, что Шахматов* пережил Шматлея, а не наоборот — на льготной пенсии и с партийным билетом спокойно проживает на тверской земле. (Старожилы Норильска знают, что Шахматов был последним начальником Каларгонской тюрьмы. Потом он заведовал отделом кино- и фотохроники на Норильской студии телевидения. Неизвестно, согласовывал ли он с кем-то свои действия, но знающие норильчане утверждают, что именно он уничтожил все старые фотографии и съемочный киноматериал лагерных времен. (Примеч. ред.)) И возможно, считает себя моим единомышленником, коль партбилет по-прежнему при нем... <...> Если бы не добрые люди из числа вольнонаемных (бывших заключенных), такие, как Грамп, Гарфункель, Зайдель, Коляда, Гольдбрейх, Лебедев и многие другие, которые помогали заключенным, кто — куском хлеба, кто — банкой консервов или добрым словом, меня просто не было бы среди живых».*

43 года на предприятиях Норильского комбината отработал Вячеслав Тимофеевич Гумейко. Очень хотелось бы рассказать об этом известном в Норильске человеке, а возможно, где-то есть его воспоминания о пережитом в лагере... Обращаюсь с надеждой за помощью и к читателям нашего издания, а если вы были знакомы и со Шматлеем, Шахматовым, другими работниками лагеря, не забудьте и о них...

Хочу заметить для будущих авторов, что мы никого не ограничиваем в количестве написанных строк, только всегда прошу больше описывать всего конкретного: примеров в быте и работе, случаев из жизни своей, сослуживцев, знакомить с их судьбами. Эта же конкретика нужна и фотографиям (укажите, кто на снимке слева направо, год съемки, хотя бы предположительно), интерес представляют и копии на первый взгляд даже самых незначительных документов, других примет прошлого времени... Сегодня это уже исторические документы XX века. Иногда спрашивают, а можно ли о ком-то, о чем-то писать критически? Конечно, если у вас такое отношение к чему-то, такой взгляд на что-то из вашего и нашего прошлого.

Справедливости ради не могу не отметить, что нередко с позиций сегодняшнего дня читатели удивляются тому, что авторы воспоминаний в страшных условиях сталинских лагерей чувствовали себя счастливыми. Они радуются, дружат, любят... да возможно ли такое? Вполне. Есть у нашей памяти защитная реакция на зло, на плохое: забыть это или помнить, но не все. Конечно, люди понимают происходящее вокруг как огромную человеческую трагедию, но — всюду жизнь! И внутри трагедии, и рядом с нею. Человек хочет остаться человеком даже на каком-то интуитивном уровне, как это делали дети, выросшие в городе-лагере. Инесса Евзерова однажды увидела за окном замерзшего человека в черной телогрейке, он жестами показал, что хочет есть. Ее сердце замерло от жалости, она побежала за сухарями и передала их через морозную форточку. Так было несколько дней, столько, видимо, заключенный работал рядом с домом девочки, а потом человек пропал. Совсем. «А я продолжаю ждать его, и сердце мое болит за него, будто он уже не чужой, а близкий и дорогой человек. И теперь <...> глядя на голубя за моим окном, я вижу этого голодного, замерзшего человека, протягивающего ко мне руки» (книга четвертая). Были дети, которые подкармливали незнакомцев в телогрейках, когда они заходили греться в их подъезд. Они знали, что родители каждое утро брали с собой бутерброды для заключенных, которые работали рядом с ними, — это вообще было обычным явлением для Норильска. Об этом упоминают многие наши авторы. В лагере люди влюблялись, создавали семьи, рождались дети.

З/к Тихон Иванович Петров познакомился со своей з/к Галей на строительстве здания горного техникума. Так родился сын Юрий. Через два года работа опять свела их, и в 1953 году Галина родила второго сына Северьяна. И все «семейные годы» они переписывались, хотя это и было запрещено. После освобождения и реабилитации мать забрала детей из детдома, а оформили брак Петровы позже в деревне Кривянке Хмельницкой области. Дети сначала носили фамилию матери, но потом Петров добился, чтобы вся семья носила фамилию отца (книга шестая).

«Ни о чем таком» взрослые, как правило, не беседовали ни со знакомыми, ни со своими детьми. На всякий случай. То же было и в школе: мудрость руководства комбината и лагеря, директора школы и учителей заключалась в том, что во всем соблюдалось видимое равенство, всем шилась новая форма, всех летом посылали в пионерский лагерь. Детей не разделяли на чистых и нечистых. Но главный стержень, который держал всех несправедливо осужденных и всех сочувствующих им вольнонаемных, был в том, что эти люди раз и навсегда разделили для себя государство и Родину. Поэтому они не приняли понятие «враги народа», а вдохновенно и трудно работали, отдавая государственному делу силы, таланты, умение часто вопреки своему здоровью. Вот таких людей в Норильске было много. Очень много.

Декабристы, сосланные на каторгу в Нерчинские рудники, тоже работали рядом с убийцами, ворами. Освободившись, эти, казались бы, отпетые уголовники стали не разбойничать, а работать, заботиться о своих семьях и даже вести торговлю. Об этом писала Мария Волконская. Рядом с политическими люди тоже менялись к лучшему и в Норильлаге — поступали учиться, лучше работали — об этом пишут многие наши авторы. Политические заключенные с годами создали в Норильском промрайоне несвойственную лагерю моральную атмосферу, когда в чести были поддержка слабого, интерес к образованию, культуре. Конкретные примеры можно найти в воспоминаниях Люции Успенской (книга девятая), а в этой книге — Ольги Борисовой-Бовиной. Все это красноречиво свидетельствует о том, что если люди жили без сжигающей сердце ненависти (разве только к «Усу»), а помогали друг другу всем, чем могли, они сохраняли и в нечеловеческих условиях человеческое достоинство и учили этому других. Доказательства этого вы найдете в каждой нашей книге...

***

Каковы наши дальнейшие планы? Будем по-прежнему публиковать воспоминания норильчан — до тех пор пока они поступают и пока покупают наши книги. Радует, что родник этот не иссяк. Через Интернет нашел фонд «Норильский» Сурен Вадимович Алексеевский, внук знаменитого ученого Всеволода Михайловича Алексеевского (О нем в первом томе написал Ф.Т.Киреенко. (Примеч. ред.) ). Он начинал в Норильлаге землекопом, но очень скоро начальство лагеря исправило свою неразумность: в то время как в ОМЦ безуспешно бились над получением чистого никеля, крупный ученый рыл котлован на площадке Большого металлургического завода. В.М.Алексеевский внес немалый вклад в получение первого образца чистого никеля, а также в очистку растворов никеля и кобальта от железа, в решение других технических задач. Успехи в работе позволили ходатайствовать о его досрочном освобождении. Ученый стал ссыльным, что не только облегчило его жизнь, но и позволило вызвать жену. Сурен Вадимович сказал, что бабушка много рассказывала про деда (дожила она до 1973 года), так что он дополнит портрет талантливого человека, загубленного репрессивной государственной системой.

Звонок Ларисы Анатольевны, невестки легендарного летчика В.М.Махоткина (к сожалению, нет с нами ни его, ни его не менее замечательного сына), вселил надежды, что жизнь и этого человека, неординарного и бескомпромиссного, теперь ярче откроется перед нами. Оказалось, что Василий Михайлович оставил чемодан с рукописями, документами, снимками, он начал писать книгу, но не успел ее закончить.

Очень надеюсь, что и дочь Трофима Яковлевича Гармаша Татьяна закончит работу над архивом отца, и мы ближе познакомимся с человеком, который начал писать историю Норильского промрайона. Трофим Яковлевич долгие годы прожил в Заполярье и все это время собирал по крупицам историю Норильска, вел рубрики архивариуса в местной газете и на городском телевидении. Его имя знали все взрослые и дети, вырезки из газет с его публикациями увозили на память, покидая Таймыр. И при этом Т.Я.Гармаш всегда оставался скромным человеком, как бы в тени даже своей известности. Мы не знаем его биографии, не удалось найти в книгах даже его фотографии. Надеемся получить рассказы о нем тех, кто общался с ним.

В этой книге вниманию читателей представлена подборка материалов о Н.Н.Урванцеве. Их авторы А.Л.Львов, С.Л.Щеглов, В.И.Долгов и B.C.Корякин рассказали о Николае Николаевиче много интересного и неизвестного до сих пор. Создалось впечатление, что судьба его сложилась трагически, несмотря на его славу, награды и звания. Эту тему мы тоже продолжим в следующей книге. Все, кто встречался с Н.Н.Урванцевым, с его родными, сослуживцами, тоже могли бы высказаться — с удовольствием опубликуем заметки о нем. Особенно настойчиво прошу рассказать о своем коллеге геологов.

В жизни бывают удивительные случайности, и вот одна из них. Имя Урванцева заставило Маргариту Александровну Кононович вспомнить, как в молодые годы в компании геологов ей показали человека со словами: «Это сын знаменитого Урванцева». Заговорили о Николае Николаевиче, ждали каких-то слов сына, но он сказал: «Я ничего не хочу говорить об этом человеке». Маргарита Александровна запомнила, что «он был какой-то не такой, как все», но, поскольку он не поддержал беседу, она отошла и забыла о нем. Наверняка геологи, пригласившие его на вечеринку, могли бы рассказать больше...

Воспоминания норильчан, опубликованные в десяти книгах издания «О времени, о Норильске, о себе...», уже дают основание к серьезному анализу, осмыслению биографий, фактов, событий XX века. По мере сил и возможностей мы постараемся поделиться своими размышлениями на темы норильской истории. Мы — это историк Нина Семеновна Дзюбенко, журналист Алла Борисовна Макарова и ваш покорный слуга. Н.С.Дзюбенко, А.Б.Макарова имеют опыт музейной работы, темой издания они занимается много лет. В наши планы входит и знакомство с Таймыром до 1935 года. Полуостров привлекал многих исследователей, интересовал купцов и само государство, он отнюдь не был, как иногда может показаться, белым пятном на географической карте Крайнего Севера.

Хочу обратиться к читателям нашего издания с просьбой рассказать о реабилитации вашей, ваших родных, знакомых. Как сложилась судьба репрессированных после освобождения, реабилитации? Арест, лагерный режим описывают все — дальше воспоминания часто обрываются... Начинался новый отсчет времени с радостями и разочарованиями, с перестройкой всей жизни. Хочется понять, что тогда было сделано не так, если уже в наше время, в XXI веке, в десятке городов снова установлены памятники величайшему злодею человечества Сталину. Какова природа страха? Можно ли ему сопротивляться? Каждый дает ответ своей жизнью. Может, разные ответы на жгучие и сегодня вопросы позволят нам лучше понять себя и свою историю? Очень надеюсь, что обратная связь с читателями продолжится. Напоминаю, что автором может стать каждый, кому есть что сказать на интересующие нас темы.

Галина Касабова,
генеральный директор некоммерческого
издательского фонда «Норильский»

 На оглавление "О времени, о Норильске, о себе..."