Кудимова (Руд) Людмила Петровна. Тюрьма на ул.Республики.

Во-первых о Асе Краевой.

Видите, там сидели люди как бы группами. Если семьи водников они, были своей кучкой. Партийные работники своей, железнодорожники своей. Потому что они с одной организации, встречались и были как бы знакомы, и уже больше знали друг о друге. И я вот была как раз рядом с Аникиной Машей, Краевой, Орловой и еще среди них была Надежда Андреевна вроде так по фамилии я ее не знаю. По их разговорам я знала, что Аникина Мария была партийным работником, работали они вместе. 

Ася была, видимо, председателем в городском совете, ее так и звали, что она была мэром, как бы хозяйкой города. Она рассказывала о себе, как ездила на съезды в Москву и вообще как работала, но ведь все не запомнишь. Вспоминала, как ее хорошо, тепло встречали на съездах. Одевались не так, как сейчас. В полушубках, валенках. Была она простая голубоглазая, худощавая женщина, коротко подстриженная, волосы светлые. Рассказывала, что она даже не знает, как могло случиться, что у нее потерялся партийный билет. И вот отсюда пошла беда. Подробности я знать не могу, но она рассказывала, что на допросах с ней обращались очень грубо и когда ее однажды ночью вызвали в 2 часа, сказали собираться с вещами на выход, все сразу поняли. Конечно, кто был с ней близок, простились, плакали почти все, кто не спал, ее вывели и больше мы ее никогда не видели. 

В общем-то, на допросы всегда вызывали только среди ночи, но всегда говорили собираться на допрос. И кто уже спал, просыпался, и пока человек не возвращался, люди ждали, и когда приходил обратно, все с облегчением вздыхали и успокаивались. Но на допросы вызывали, тех кто сидел по своему делу, а если сидели за мужа отца их не вызывали. Раз вызвали зачитали и все. Прав не прав распишись и жди высылки.

Режим был в 6 утра подъем, надзиратель кричит, давай, давай на оправку, значит в туалет. Хочешь не хочешь, а иди и до вечера. Вот встаешь и стоишь в очереди, пока дойдет твоя очередь. Пропускали по 5 человек и если ты последний, жди, пока пройдет 117 человек. Потом принесут кипяток и 400 гр. Хлеба, в обед баланда мутная вода да попадался в ней картофель, пополам с очистками, на ужин, опять кипяток и все. Баня была за мое пребывание 1 раз. Сахар выдали 200 гр. За год 1 раз, но соль была. Так вот, если кто купит чесночку, дадут зубок и то только в общую соль разотрут для запаха и каждый тянется макнуть в соль кусочек, кто куском, кто пальцем У многих были и вещи с собой, смена белья и постели свои и деньги, потому что их забирали, они брали. Такие люди на 5 р. могли 1 раз в месяц в ларьке отовариться. 1 человек собирал деньги, делали список и закупали. У них уже была судьба решение, они все ждали лета, этапа, куда повезут на ссылку. Большинству давали 5 лет.

5 ноября меня арестовали, вызвав на работу и увезли в НКВД это по Маркса 7 ноября в ночь увезли в тюрьму и никаких передач, ни белья, ни продуктов, была лишена всего. Было на мне зимнее пальто, шапочка маленькая, резиновые ботинки с туфлями и больше ничего. В этом и ходила в этом и спала и этим же утиралась. Спала на полу в углу под нарами.

Камера была большая, по стенам стояли топчаны, а средина была пустая, это днем, а на ночь средину застилали, и кому не было места, спали под нарами, но днем вылазили и сидели на нарах. И вот когда вызовут на допрос, а это ночью, идешь, шагаешь до двери через людей. В камере люди были все хорошие, не было никаких ссор. Все жалели друг друга, ну а помочь… чем могли помочь... Вы может, и не поверите, я и сама не знаю, как я могла выжить в таких условиях. Спала на полу, пальто подстилала, пальтом закрывалась, ну, конечно, жалась к другим. Где оттолкнут, где подвинутся. И представьте, никто не болел, кроме как голодала одна женщина.

Но молодость брала свое. Так же как и все молодые девчонки, болтали и о том, как выпустят, и если будет война, то так же, как и все, пойдем на фронт медсестрами. И представьте не было никакого озлобления, я все время думала что это ошибка и все равно меня выпустят. И дождалась. Хотя было подписано все, что мне давали, а не то, что я писала. Обвинялась ст.58 пункт 9-10-11. Но потом была комиссия, была одна тройка, другая, и признали ошибкой. А за ошибки сказали, мы не судим. А ошибка моя осталась на всю жизнь.

Да еще хотела написать. Были у нас там два надзирателя. Женщины которые нас охраняли. Одна была Маруся, женщина положительная, душевная и ее все уважали и она относилась ко всем по-человечески. Порядок есть порядок, но у нее все выходило как-то душевно, она не старалась унижать никого. Бывали такие случаи -необходимо выйти в туалет и она шла на уступки, конечно, не всегда, но в особых случаях разрешала, да и на прогулках люди гуляли 15 мин. свободно. Так же кругом руки за спиной но чувствовали себя вроде свободно.

А уже когда дежурила Юдина. Маленькая, толстая, ну как циклоп какой. Ее все ненавидели. Она любила кричать, показывать свою власть, давая понять что ты не человек, даже из туалета могла выгнать если лишние минуты сидел. В общем, жестокая женщина. По причине, без причин, могла кричать, стучать в дверь и т.д. А на прогулке даже говорить запрещала. Все равно все ведь с одной камеры, а вот показывала власть, обязательно чтобы руки за спиной и никаких разговоров.

Ну что еще. Сидели мы в одноэтажном барачного типа доме. Это было внутри большой ограды тюрьмы, еще одна ограда. Вот сейчас стоит дом одноэтажный, на остановке Республика, это возле тюрьмы голубого цвета, мне кажется, что это и есть тот дом, стоит он как бы в глубине ограды. Сейчас тут все разгорожено. Настроены дома рядом, а этот дом старый и с фасада очень похож. И конечно, нового такого дома ставить бы не стали. В нем были две больших комнаты (камеры) 5 это наша политическая и еще одна там в основном сидели уголовники или гражданские безпаспортные, гулящие и др. И были одиночки. Но про них я только слышала. Сообщений с ними не имели, а в соседней камере было часть и политических но очень мало, так как им уже у нас видно не хватило мест. Среди зимы в камере была такая духота, что люди сидели в одних трусах да бюстгалтерах, обливаясь потом. Была печь но она не отапливалась и вот от этой духоты люди изнемогали и уже требовали чтобы протопили печь, когда все же протопили, воздух очистился, даже дышать стало легче сухим воздухом. Камера, говорят, предназначена на 35 человек, а сидело 117 человек да еще у большинства были с собой вещи. Узлы, тряпье, сырость, вонь.

Ну пока все может еще что надо напишу.