Шла война, пацанов на фронт не брали. Им шестнадцать, время необузданной энергии, желания победить, причём с уверенностью, что сделать победу могут только они.

Вчера мы хоронили двух марксистов.
Мы их не укрывали кумачом, –
Один из них был правым уклонистом,
Второй, как оказалось, ни при чём.
Юз Алешковский. Письмо к Сталину.

Евгений Сергеевич Ломакин

Собравшись в сарайчике, наперебой рассказывали, какие успехи у нашей армии. Изображали из себя полководцев, рисовали карты и схемы захвата, кляня наперебой, как им казалось, неумелых военачальников: ну, не так надо, надо подкрасться и – гранатами…

– Парни, давайте создадим свою группу – красных мстителей. Покажем всем, как надо бить фашистов.

– Здорово! А кто будет Сталиным?

Вечером к дому, где жил мой отец, подъехала машина, на которой было написано «ХЛЕБ». Все «полководцы» встретились у следователя НКВД. Сидели насупившись, ещё не понимая, как они помогли фронту. Не было среди них только выбранного ими вчера командира разведчиков.

Семья Ломакиных. Тюмень, 1989 г. Евгений Сергеевич – справа.

Следователь спокойно спросил: «Ну, кто из вас мне перескажет анекдот, который был рассказан в вашей группе против Иосифа Виссарионовича...»

А потом были допросы по одному, многочасовые.

Со слов отца:

– Эти суки дули воздух в уши, не давали спать, били. В камере перед глазами почему-то постоянно стояло лицо командира разведчиков Сеньки. Кто мог подумать: наш командир – сволочь. Да, сдал он нашу группу, дома рассказал, какие мы хорошие, и его отец проявил бдительность, выгородив своё чадо и очернив нас.

Не знали юнцы, что игра в войну приведёт их к 58-й статье и к 10 годам лагерей.

Отец даже по прошествии времени не мог без слёз рассказывать, через что довелось пройти. «Если бы не майор, который оказался с нами в одной камере, стоять бы нам у стенки со лбами, намазанными зелёнкой. Научил майор, как и что говорить.

– Посадят вас однозначно, но хоть не без права переписки. Вы давите, сопляки, на жалость и на любовь к отцу народов. Соглашайтесь, заблудшие овцы, что помочь хотели и – ни слова про «УСА». При правильном раскладе и если меня послушаете, по десятке огребёте, останетесь живые, может быть. Тамбовский волк сейчас товарищ у такого количества людей, что страшно подумать».

Вера Леонидовна Ломакина. Г. Лабытнанги, 1970 г.

И вот лагеря. «Красноярсклаг». Рабочая зона прямо на заводе – всё для фронта. Моего отца вовремя угораздило подсказать кузнецу, как сделать, чтобы увеличить выход штамповки. Пайку добавили, среди мужиков заметили.

Так будущий инженер поневоле стал кузнецом. Об ужасах лагерей говорил бегло, о разборках между блатными и политическими, что происходили на зоне, молчал. Говорил, что много крови было, несправедливости, жизнь ничего не стоила. Отношение – как к изгоям. Отстаивали себя скопом. Когда нас больше, бандюки побаивались, не трогали. И давали мы фронту по две нормы. Ковали победу молотами. А командир разведчиков в армию не пошёл – по состоянию здоровья.

– Бать, а что с ним стало?

– Вроде партийный работник был.

– А почему был?

– Говорят, инфаркт. Взял на себя много и не потянул. Да ладно, сын, что о дерьме говорить.

Отец и сыновья. Слева направо Александр Евгеньевич, Евгений Сергеевич, Алексей Евгеньевич

– Вот кузнец у нас молотом часы закрывал. Откроет часы карманные, положит на наковальню, приловчится – хлоп молотом: и часы целые, и крышечка закрыта.

От звонка до звонка у меня получилось. В 1953 году, уже зная, что в стране будет много чугуна и стали на душу населения, я вышел на свободу, но дождалась только твоя бабушка. Уехали мы от страшных мест подальше. Устроился механиком в Обь-Иртышское пароходство. Направили на учёбу, окончил институт. Стал директором лесоперевалочной базы на Ямале.

Воспоминания отца были порой настолько удивительны и парадоксальны, что складывается впечатление: этого не могло быть...

Прошли годы. Был у отца обычный рабочий день. Рутину разгребали с трудом: то биржа не догрузила вагоны на Воркуту, то котельную чуть не разморозили… А готовились к Дню 8 марта. Тут ещё посетитель в двери ломится, секретарша еле сдерживает.

Е.С. Ломакин и его младший сын Алексей. Красноярск, 1987 г.

Вышел сам посмотреть, что за буза. С секретаршей словесно воевал очень знакомый человек, но вспомнить не мог.

– Тамара Игнатьевна, пропустите, видно, товарищу действительно очень надо.

Вошедший поздоровался. Этот голос ему не забыть никогда. Перед ним стоял человек, возглавлявший в лагере команду ВОХРовцев, где отец оставил десять лет. Господи, подумалось, где лагерь и где сейчас мы! Воистину, судьба неисповедима.

– Рассказывай, Василий Иванович, какими судьбами?

– А мы знакомы?

Потребовалось пять минут воспоминаний, и Василий Иванович замолчал.

– Ладно. Как на Ямале-то оказался?

– Попёрли, оступился, вещи в зубы – и подальше. Ну, кто мог подумать, что встречусь с Вами. Вижу, не по адресу приехал.

– Покажи, Василий, что у тебя из документов с собой? И трудовую давай посмотрим.

Возглавил Василий Иванович отдел профсоюза. Организаторские способности у него были, видно, от рождения. В дальнейшем стал замом по быту. Люди в нём души не чаяли, бывало, к директору на приём не рвутся, а к нему – в очередь.

Вот как повернулось.

Вспоминая отца, я не называю фамилии и имена, хотя знаю, что в живых остался один. Отец говорил: не всем эти воспоминания нужны. Но самое памятное, что после лагерей они все встретились, прошли дорогой строителей коммунизма и все стали уважаемыми людьми.

Съезд 1956 года вернул к жизни. Восстановил людей в правах.

Е.С. Ломакин на субботнике, г. Лабытнанги, 1969 г.

– Я, сынок, к чему рассказал? Даже из безвыходных ситуаций есть выход. Будь человеком, относись к людям хорошо, и люди к тебе так же относиться будут. То, что выпало на судьбы сидевших по 58-й статье, знаем из рассказов про ГУЛАГи. Но это рассказы, а что перенесли на самом деле, если написать, бумага не стерпит. Их, лишенцев, очень мало осталось, я имею в виду оговорённых «врагов народа», но я желаю им всем здоровья. И пожелания: не молчите, рассказывайте, это наша история. Порой чёрная, но и эти страницы не вырвешь из книги жития.

То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры раздували пламя,
Спасибо вам, я греюсь у костра.
Юз Алешковский. Письмо к Сталину.

Оригинал статьи размещен в майском номере журнала Уральский следопыт за 2017 год здесь www.uralstalker.com/uarch/us/2017/4
автор Александр Ломакин