Автор: Мацак Анатолий (внук)

Ненависть, шовинизм – это свидетельство ущербности нации. Мир, в котором допустимо отношение к представителям другого народа как к иным, людям другого сорта, не имеет права на существование. Депортация немцев Поволжья стала одной из страшных страниц истории СССР, послужившей причиной укоренения в сознании людей понятия «шовинизм». Сегодня я расскажу о том, как история моей семьи стала частью истории большой страны.

Солнечным утром мы с детьми решили ещё раз попросить нашу бабушку, Эльвиру Андреевну Вейт, очевидца тех страшных событий, поделиться своими воспоминаниями.

Она родилась в 29 мая 1927 году в городе Бугуруслан Оренбургской области, в то время Саратовской губернии. В 1938 году, еще ребенком, осталась сиротой: родители были арестованы и впоследствии расстреляны. В 1941 году немцы Поволжья были депортированы, насильственно переселены на другие территории СССР – так Эльвира лишилась не только семьи, но и дома, малой родины, земли, с которой были связаны ее детские воспоминания. Эту трагедию она помнила очень хорошо – разве такое можно забыть? С дрожью в голосе она часто рассказывала историю тех лет своей жизни.

Мой прадедушка, Андрей (Гейнрих) Иванович Вейт, 1896 года рождения, – уроженец села Кочетное, Зельманского кантона, АССР, поволжский немец, немец по национальности. Он был образованным человеком, грамотным, что по тем временам было редкостью. В партии никогда не состоял. До ареста проживал в городе Бугуруслане, работал заведующим столовой татарско-башкирского педагогического училища. 22 марта 1938 года был арестован органами УНКВД Оренбургской области и 5 октября 1938 года тройкой УНКВД он был осужден по сфальсифицированному делу за якобы шпионско-диверсионную деятельность и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день, в городе Оренбурге.

Мать Эльвиры Андреевны – Паулина Александровна Браун, 1897 года рождения, уроженка с. Мариенталь Мариентальского кантона, поволжская немка. Работала учителем немецкого языка. Никогда не состояла в партии. В 1937 году была уволена за «факты фашисткой агитации среди учащихся», как было написано в материалах дела. 18 марта 1938 года была арестована органами УНКВД Оренбургской области, осуждена, расстреляла.

Место захоронения Паулины Александровны Браун и Андрея Ивановича Вейт в архивных материалах не указанно, но благодаря поисковой работе было установлено, что жертвы массовых репрессий 1937-1938 года захоронены в Зауральской роще, близ города Оренбурга. Это место по решению горисполкома было объявлено городским кладбищем. Сейчас в месте захоронения невинно осужденных жертв репрессий установлен памятный знак.

Бабушка всегда помнила тот день, когда поздним вечером к ним в дом пришли сотрудники НКВД. В то время они жили в городе Бугуруслан Саратовской губернии. Дома были они с сестрой, Евгенией Вейт, и мама, Паулина Александровна. Сотрудники провели обыск и приказали моей прабабушке одеться и следовать за ними. В эту ночь дети остались одни дома. На следующий день с работы пришёл отец. Дети рассказали ему то, что произошло накануне вечером. Отец позавтракал, оделся и сказал: «Я пойду, узнаю, что произошло с мамой. Скоро вернусь». Но он так никогда и не вернулся… Несколько дней дети оставались в пустом холодном доме, одни, не имея представления о том, что произошло с их родителями, вернутся ли они, не зная, дрожа от страха неизвестности.

Органы опеки даже не позаботились о ом, чтобы определить детей в детский дом – ведь они считались врагами народа. На тот момент Эльвире Вейт было одиннадцать лет, а ее сестре Евгении – тринадцать.

Недалеко от Бугуруслана, в городе Энгельс, жил со своей семьей дядя бабушки, брат Паулины Александровны Браун. Спустя неделю после описываемых событий общие знакомые семьи рассказали ему о том, что произошло. Он приехал и забрал детей с собой, в город Энгельс. Так они и жили, в семье своих родных, не зная того, что на самом деле произошло с их родителями. И только в конце двадцатого века они получили документы, из которых узнали о причинах ареста, о приговоре и расстреле.

До сентября 1941 года вся семья жила в городе Энгельс. Это была большая дружная семья: Станислав Александрович Браун, его жена, Маргарита Адамовна, и две дочери: Евгения и Эльвира. И частью этой семьи, после ареста и трагической гибели родителей, стали моя бабушка Эльвира Андреевна Вейт и ее сестра Евгения Андреевна Вейт. Имена Евгения и Эльвира были традиционными для нашей семьи.

29 августа 1941 года вышел злополучный Указ Верховного Совета Президиума Союза ССР о переселении немцев, проживающих в районе Поволжья. Именно этот Указ заставил многих людей оставить дом, работу и друзей и навсегда изменить свою жизнь.

Вот так это было с моей бабушкой. В один из беспечных дней в дом семьи Браун пришли солдаты, предъявили уведомление и объявили, что им у них сутки на сбор вещей. Можно было взять лишь самое необходимое: еду на две недели и документы, а всё остальное имущество оставить дома. Все думали, что это ненадолго, временно. К тому же в Указе говорилось, что их будут переселять в изобилующие пахотной землей районы, где каждая семья будет наделена землей, а государство окажет помощь в обустройстве на новом месте жительства. Ровно через сутки солдаты сопроводили всю их семью на вокзал. Там уже были и другие семьи, снятые с мест, согнанные со всего Поволжья. На вокзале уже стояли специально подготовленные для депортации поезда, вагоны которых предназначались для перевозки скота, но в них должны были ехать люди. Эти вагоны представляли собой пустые коробки без лавок, столов, спальных мест и туалетов. 02 сентября 1941 года в составе эшелона №821 семья отправилась в Красноярск. Ехали долго, около трех недель. Вагоны были переполнены, негде было спать, люди ютились на полу. В туалет приходилось ходить в котелки, прятаться за шторами. Потом эти же котелки мыли и готовили в них еду. По дороге поезд часто останавливался, пропуская эшелоны с солдатами, следовавшими на фронт. Только во время остановок люди могли выйти из вагонов, разжечь костер, приготовить еду и сходить в туалет. Время остановок и отправления поезда никто не объявлял, не предупреждал, поэтому некоторым приходилось догонять. Три протяжных гудка объявляли, что проезд трогается, и люди хватали горячие котелки с едой, одежду, детей и часто на ходу запрыгивали в вагоны. Иногда на станциях власти организовывали временные столовые, где для депортированных готовили кашу. Во время остановок на этих станциях мужчины с ведрами, котелками становились в очереди, чтобы успеть набрать эту кашу. Ее, конечно, очень часто на всех не хватало.

Дети в этой неразберихе и неустроенности полагались на своих родных. Дядя с тетей старались утешить детей и говорили им, что все будет хорошо. Но впереди у семьи была лишь неизвестность. Они не знали, куда их везут. В вагонах иногда ходили слухи о том, что их везут на расстрел. Конечно, маленькая Эльвира с сестрой очень боялись, но никогда не теряли надежду. Именно она помогла им пережить страшный переезд.

Приехали они в Мокрушинский совхоз Канского района Красноярского края. Семьи расселили в старых бараках. Это были большие помещения, где вдоль стен стояли лавки, а в центре была печь. В бараках даже не было окон. Людей почти не кормили. Взрослые оставляли детям все самое сытное, а сами голодали.

Однажды осенью, когда начался сезон сбора урожая картошки, всю семью бабушки, в том числе и детей, направили на совхозное поле. Ужасно тяжелая работа морально опустошила как взрослых, так и детей. Людям было очень трудно день и ночь проводить в полях, собирая эту картошку. Бабушка описывает это время как пытку, которую каждому приходилось преодолевать, чтобы выжить. Она вспоминает, как часто, прямо на поле, они разжигали костры и жарили собранную картошку. А вечером, перед уходом домой, они распихивали несколько картофелин по карманам и за пазуху и приносили домой. А пожарив или сварив, устраивали семейное застолье. Это были самые счастливые моменты ее тяжелого детства. Такой вкусной картошки в ее жизни больше не было, – вспоминала бабушка.

Эльвира со своей сестрой мечтали вернуться в то беззаботное время счастливого детства и снова увидеть своих любимых родителей. Девочки безнадежно верили в то, что мама и папа скоро будут дома, семья станет прежней и вернется в Бугуруслан.

Началась зима. Депортированные узнали на своем опыте, что такое «сибирские морозы». Многих отправили работать на лесоповал. Для этого собирали группы по семь-десять человек, в числе которых были зачастую дети и подростки, так как взрослые занимались наиболее тяжелым физическим трудом. Эльвиру и других детей вывозили в лес на пять-семь дней в небольшом домике на санях. Его оставляли в глуши, и дети валили лес. Потом за ними приезжали и перевозили дальше, к новому месту работы, обработанный лес грузили на сани и перевозили с собой. Еду давали ровно на неделю, но дети часто съедали ее за два-три дня, а дальше голодали, либо собирали кору или какие-то ягоды, заваривали из них чай и с огромным удовольствием пили. Никакой теплой одежды им не выдавали. Приходилось укутываться в то, что было, и много работать.

Жестокая эксплуатация депортированных немцев продолжалась до начала «хрущевской оттепели». Многих осужденных реабилитировали, в том числе, посмертно. Эльвира Андреевна Вейт была реабилитирована и освобождена от спецпоселения 28 февраля 1956 года, но так и осталась жить в Туруханске. На тот момент у нее уже было четверо детей, среди них и мой отец Александр Стефанович Мацак, родившийся в 1952 году. В 1966 году умер мой дед Стефан Кондратьевич Мацак. До 1979 года бабушка жила в Туруханске, потом вторично вышла замуж и переехала в Екатеринбург. В Екатеринбурге с 1984 года по 1988 год я жил вместе с ней. С раннего детства она учила меня немецкому языку и прививала национально-культурные ценности немецкого народа. Бабушка гордилась своей национальностью.

В 1995 году ее сестра Евгения Гольтман (Вейт) переехала жить в Германию по программе поздних переселенцев. На момент сбора документов для получения гражданства ее сестра и бабушка наконец узнали о неправомерном аресте и расстреле своих родителей – Андрея Ивановича Вейт и Паулины Александровны Браун. Пройдя муки бюрократических процедур, они добились реабилитации своих родителей.

Андрей Иванович Вейт был реабилитирован посмертно 19 октября 1989 года военной прокуратурой Приволжского военного округа в соответствии со статьей I Указа Президиума Верховного совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40 и начале 50-х годов». Паулина Александровна Браун также реабилитирована посмертно 29 января 1990 года военной прокуратурой Приволжско-Уральского военного округа в соответствии с тем же указом. Получив данные документы сестры, наконец, узнали, что произошло на самом деле с их родителями. Но печаль и боль трагедии их семьи они сохранили до конца своей жизни.

С момента переезда сестры в Германию моя бабушка мечтала встретиться с ней, с сестрой, с которой ей пришлось пройти ужасы депортации. Но ее мечте не суждено было сбыться: в 2010 году ее сестра умерла в Германии.

Причину того, почему она не переехала жить в Германию, бабушка объясняла тем, что когда она вышла второй раз замуж, её муж не хотел менять место жительства.

В 1988 году моя семья переехала в Ставрополь, где я пошел в школу.

Несмотря на то, что бабушка жила далеко, она постоянно поддерживала связь с семьей, приезжала в Ставрополь, принимала участие в традиционных национальных, религиозных и семейных праздниках, постоянно виделась с членами семьи, что позволяло в рамках семейной традиции транслировать национально-культурные ценности немецкого народа.

Во время обучения в школе, получения высшего образования я занимался изучением немецкого языка, которым в совершенстве владел, зная его с детства в качестве родного языка. В 2006 году в городе Ставрополе начал работать Русско-немецкий дом, активным участником которого я являюсь с 2013 года, занимаясь изучением немецкого языка, являясь организатором и участником культурно-массовых мероприятий, связанных с сохранением и продвижением немецкой национальной культуры. Русско-немецкий дом посещают мои дети.

До смерти ее сестры, Евгении Вейт, бабушка не рассказывала мне о переезде части нашей семьи в Германию, не делилась подробностями и документами, в которых рассказывалось об аресте и расстреле прабабушки и прадедушки. Только в 2010 году, после смерти моей двоюродной бабушки, я знал обо всем. Также бабушка рассказала мне, что в Гамбурге живут мои двоюродные тетки, Татьяна и Наталья Голтман. С этого момента я мечтал поехать в Германию, встретиться со своими двоюродными тетками и посетить могилу моей двоюродной бабушки.

В 2012 году у меня появилась финансовая возможность для поездки моей семьи в Германию, на мою историческую родину, где впервые удалось встретиться с двоюродными тетками Татьяной Гольман и Натальей Нельс (Голман). Я побывал в трех городах Германии: Берлине, Франкфурт-на-Майне и Гамбурге, встретился с членами семьи. Мои родственники передали мне копии документов о незаконном и неправомерном аресте и расстреле моих прабабушки и прадедушки, уничтоженных органами безопасности СССР по ложному поводу, ставших жертвами геноцида немецкого населения страны.

В 2019 году моя бабушка по состоянию здоровья переехала к нам, в Ставрополь. Мы жили одной семьей, продолжая сохранять национальные и религиозные традиции немецкого народа. Но, к сожалению, 04 января 2023 года на девяносто пятом году жизни моя бабушка умерла. Мы часто с ней говорили о том, что можно поехать в Поволжье, о возможности посетить могилу её сестры в Германии. В Поволжье она хотела посетить те места, где прошло ее детство, где оборвалась спокойная и беспечная жизнь её семьи. В то место, где в 1941 году взяла свои истоки величайшая трагедия русских немцев. Умирая бабушка просила: «Пообещай мне, что ты обязательно вернёшься на историческую родину. Посетишь могилу моей сестры… ».

Только после ее смерти в январе 2023 года я со своей семьёй посетил несколько городов Поволжья: Саратов, Липовка, Энгельс, Маркс (Екатериненштадт), Зорькино. Мы побывали в музеях, восстановленных и разрушенных кирхах немцев-католиков. Очень тяжело было представить то страшное время. Всё это оставляет в душе неизгладимый след. Сколько нужно было иметь сил, чтобы выжить! И ведь выжили те, кто был силен духом, силен в своей вере, честно выполнял свою работу, не ожидая помощи, не думая о будущем, живя только счастьем и интересами своей семьи, своего народа.

1937 год. г. Бугуруслан. За год до ареста.
 Слева Вейт Андрей Иванович (прадед)

1940 год. г. Энгельс. За год до депортации.
Сироты. В центре Вейт Эльвира. Справа Вейт Евгения.
2 года спустя расстрела родителей.

1940 год. г. Энгельс. Семья Браун. За год до депортации

1949 год. г. Красноярск. Вейт Эльвира

1957 год. г. Туруханск. Мацак Роберт (дядя)

1957 год. г. Туруханск.  Мацак Александр (отец),

Эшелонные списки:
БРАУН Станислав Александрович (Александерович). Род. в 1900. Уроженец с. Брабандер Куккуского к-на АССР НП. Немец, бухгалтер в артели «Пионер» в г. Энгельс. Состав семьи: жена Маргарита (Маргаретэ) Адамовна 1900 г.р., домохозяйка, дети Евгения (Ойгениэ) 1926 г.р., Эльвира (Элвира) 1926 г.р., племянницы Вейт Эльвира Андреевна (Элвира Андреасовна/Гейнриховна) 1926 г.р., Вейт Евгения Андреевна (Ойгениэ Андреасовна/Гейнриховна) 1925 г.р. Депортированы в 1941 в Мокрушинский с/с Канского р-на КК