Родилась я в 1900г в большой крестьянской семье в Забайкалье -Читинской области, в с.Зюльзя в 100км.от г.Нерчинска на север по реке Нерча. Село большое раскинулось по берегу Нерчи и безымянной речки впадающей в Нерчу. В широкой долине рек. Помню, мне было 6-7 лет, как.

Дедушка мой Федор Тимофеевич с сынами строил себе большой дом на другом берегу малой речки. Позднее узнала, что указом царя разделили наше село на два,  т.е. по правую сторону речки должны были жить только казаки, а мы - инородцы, по левому берегу. Казаки несли воинскую службу, служили в армии. Отец – казак снаряжал своего сына: готовил хорошего коня, сбрую для лошади и полное остальное снаряжение. Вот и шло переселение. Дедушка мой Федор Тимофеевич с четырьмя сыновьями переехали на край села слева от речки, назову её Зюльзинка, далеко от р. Нерчи. В не совсем ещё отстроенный дом переехали. Здесь и началось моё детство и юность.

Место около дома было привольное. Берег с небольшим обрывом, изрытый волнами в период весенних разливов.  Зюльзинка небольшая летом, но очень быстрая и прозрачная, течет по камешкам и песочку. В ней водились мелкие рыбки. Мы ловили их, натянув платок и подогнав к берегу. Купаться не было мест, только ноги замочить, только в одном месте была яма метра полтора. Вот туда мы и бегали купаться и плавать по собачьи.  Нерча от нас далеко была, надо было через всё село идти. А вода в Нерче была холодная – текла с севера, с гор. Быстрая, каменистая. Летом её переходили в брод в одном месте по пояс в воде. Шли на правый её берег за ягодами: брусникой и голубицей, за грибами. Нерча течет между гор, поросших лесом – сосной, лиственницей и др., и багульником. Рано весной ещё лес не зеленеет, а багульник цветёт.  И горы за Нерчёй - розовые. От нашего дома видно было- залюбуешься.

Летом до города Нерчинска и в р. Шилку шли паромы с лесом.  Один раз мне посчастливилось сесть на паром и плыть до г. Нерчинска. Это было, когда я училась в Нерчинске в женской гимназии. Паромом правили два знакомых мужчины. Два раза зимой из Нерчинска на каникулы в Зюльзю ехала с попутчиками по Нерче на широких санях (дровнях), набитых соломой. Мороз до -40 особенно на реке на открытом месте между гор. На шубу надевали тулуп, на ноги – теплые унты. В сторону от реки Нерчи шли невысокие горы, поросшие лесом, а у села – голые, ближе к реке – обрывались, и на их возвышенностях было кладбище. Зимой далеко было видно дым на кладбище - это знак, что кто-то умер и готовят могилу. Костром оттаивают землю. А на правом берегу речки далеко видна была сопка, её и сейчас называют Бугдая. Туда весной, в какой-то праздник люди шли и несли иконы. Шли по горе Бугдае километров 5-6 и поп служил там молебен. Я девчонкой ходила туда.

Дедушка мой Фёдор Тимофеевич имел 4-х сынов. Все взрослые, женатые. Надо им отдельные дома строить и отделить их для самостоятельной жизни, что и сделали. С нами остался дедушка и бабушка Пелагея Ивановна. У неё было 16 детей, а выросли четыре сына. Дедушка самоучкой научился читать и писать, вёл свои записи по хозяйству. Бабушка рассказывала, что когда- то училась и знала аз, буки, веди, глагол, но читать не могла, а так умная была, работящая. Её заботой было: прясть шерсть, вязать на всю семью носки, чулки, варежки. Учила и нас разному ремеслу.

Отец мой Дмитрий Фёдорович (Большак) малограмотный был, но рано взялся за книги, читал. Он знал новинки сельского хозяйства, машины сельскохозяйственные и стал их выписывать себе: сноповязалки, молотилки и др. Вся техника хранилась по- хозяйски, в закрытом сарае. В хозяйстве применялись новшества, применялись удобрения. Картошку садили квадратно – гнездовым способом. Так садили картошку в 1918- 1919гг.

Главные помощники были мы с сестрой Дашей. Отец с одной лошадью небольшим плугом разрезал землю на две половинки, и мы втыкали картошку в правый бок отвала земли против узла или тряпочки натянутой верёвки, а летом окучивали так же. Производили задержание снега на поле путём пахоты зимой. Строили теплые конюшни и стайки для лошадей и коров. Приобрели лучшей породы одну лошадь и корову. Корова была высокая, звали её - Безымянка. Говорили что у неё будет много молока. Но было немного, больше было его у простой коровы, привычной к сибирским морозам. У Безымянки молоко было жидкое и доить её надо было три раза в день, что было не просто делать – ведь пастбище было вольное. На каком – то расстоянии от села была паскотина (изгородь из жердей) и скот пасся только вокруг села. За поскотиной – луга, поля, нехоженые леса, перелески, поляны поросшие разнотравьем и цветами. Разные насекомые, свист, писк неумолкаемый птичий гомон, особенно в лесах. А воздух …Запомнился на всю жизнь. Запах лиственницы, сосны, багула весной и летом.

Любила я родниковую воду. Много было минеральных источников. Курортные места. А мелкие роднички везде. Их можно встретить меж горами и пригорками. Ручейки текут и зимой не замерзают. Наша речка тоже не замерзала. Река Нерча впадает в Шилку,  а Шилка - в Аргунь. Так и говорили Шилка да Аргунь –вот тебе и Амур.

Нерчинск был не большой город - ссыльных каторжан, революционеров. С детства слышала от старших о приисках-местах добычи золота, о золотоискателях. От нашей деревни на север начиналась тайга. Туда торных дорог не было или было мало, а, ездили туда на лошадях. На лошадь перекидывали сумы с продуктами :сухарями, крупой, мукой, сушеным творогом,  вяленым и соленым мясом и др. Необходимая одежда, инвентарь и др.Ездила с мужчинами сестра Фила - 1908г.р., брат Кима -1902г.р. Леса по Нерче богаты были зверями, дичью, :птицами- глухарь, тетерев, рябчик, мелкими зверьками, много было в лесах белок, рысей, волков, лис, коз и оленей.

На севере 100км в верх по р.Нерче село Кыкер, там жила с семьёй сестра дедушки и часто нам присылала птичье перо. Бабушка его чистила, мы ей помогали. Делала она себе перину, а нам подушки. Присылали и пушнину лапки беличьи и шкурки из соседнего с.Зюльзикан. Некоторые жители- мужчины ходили в тайгу к орочам(орочёнам) это местное население тайги. Я слышала об этом от взрослых. Везли туда продукты, водку в обмен на пушнину. Скупали пушнину за бесценок. В нашей деревне бывали орочи, но я их не видела. А песни о них слышала. Часто приходили китайцы с лотками, продавали мелочь: нитки, пуговицы, гребёнки, мыло и др. мелочи, но были и с овощами или скупали старые вещи. Раз приходил молодой мужчина, предлагал сделать золотые кольца за продукты. Так мама мне с сестрой купила у него золотые колечки. Я своё вскоре и потеряла, очень жалею тот мамин подарок. 

Помню как жили крестьяне при царской власти- особо богатых не было да и бедных тоже. Два купца были Комогорцевы, имели лавочки, вели хозяйство при своей большой семье.

На всё село была одна церковно- приходская школа. Я в ней училась три года. Потом перешла в среднюю, где было шесть классов образования.  Запомнила, что главную роль в жизни школы играл поп – отец Никандр, всегда в рясу одет, толстый, уроки начинались с молитвы. По звонку сторожа мы шли в большой класс, где один ученик читал молитву «Отче наш».Помолившись шли в класс, начинались уроки. Учили закон Божий, обязательно посещали церковь. Один раз я я не пошла в церковь, а стала помогать маме по хозяйству в день какого-то святого, так прислали ребят узнать почему я не пришла. Так в наказание всем школьникам отменили вечер –спектакль, мы к нему готовились долго. Училось мало ребят. Так в шестом классе нас было шесть человек – четыре мальчика и две девочки. Это я и Дуся Эпова. В седьмой класс я поступила в женскую гимназию г. Нерчинска. Но уже в смутное время - гражданскую войну. Белые, красные отряды сменяли друг друга, колчаковцы, семёновцы, японские войска, … в гимназии учились кое- как. Больше было собраний, бойкотов учителям.

В 1920 году с Ваней получили назначение учителями в начальную школу станции Бушулей Амурской железной дороги. Ехали туда в теплушках.  В Бушулее большая четырехклассная школа с залом. Стояла рядом с оврагом за которым крутая гора, покрытая густым лесом. Жили мы в школе за сценой в комнатке. Хлеб, овощи и др.приносили нам из сельсовета, собирали эти крохи у населения. Зарплату мы не получали. За год бесплатной работы мы летом 1928 года получили по пять рублей золотом.

Морогины. Мой дедушка Федор Тимофеевич мне как- то говорил: «Запомни Катя, что наша фамилия была Юргановы. Мой дедушка и его брат жили в Нерчинске и чтобы избежать 25- летней службы в царской армии, они приехали сюда в Зюльзю, сменили фамилию, стали Морогины.» Были они мещане, а стали инородцами или тунгусами. Занялись сельским хозяйством. Когда обжились на левом берегу, стало расти и крепнуть хозяйство. Семья росла, увеличилось и количество рабочих рук. В 1915-1917гг. в семье было 17 человек. Дмитрий Федорович (Большак ), второй тоже Дмитрий (Малко),Гавриил Федорович, Василий Федорович.

Дядя Ганя учился в Чите в семинарии в годы первой революции, за участие в революционном движении молодёжи был исключён из семинарии в 1905г. Остальные братья были малограмотные. Позднее хозяйство поделили, всем построили усадьбы, дома. Мой дедушка Федор Тимофеевич был малограмотный, но большой труженик. Помню его хорошо. За работой в сарае: что- то пилит, строгает, позднее стал делать ульи для пчёл, которых завёл папа. Федор Тимофеевич имел водяную мельницу с запрудой, обслуживал помолом зерна всю деревню. Но как–то во время смазки ему чуть не оторвало руку, пальцы. Его отвезли в Нерчинск, а там врач смеясь сказал : "Хитрый дед смазал руку дегтем чтобы, чтобы кровь не шла, да это его и спасло." В семье никто не курил, а он всегда ходил с трубкой в зубах, всегда кисет и кресало с ним. А иногда прикуривал от огонька в загнетке. Часто зимой у печки, ноги под себя по-особенному подогнёт и курит. Отец мой его называл тятенька, всегда они о чём - то говорили, советовались.

Дедушка и бабушка Пелагея Ивановна ничем не болели и к врачам не обращались. Младший их сын Василий 1894г.р. был хромой. В юности он прыгнул на едущую телегу и нога попала в колесо. Жена его тетка Фая заболела тифом, заболел и сын Иван. Фая и Иван скончались,  выросла только дочь Наташа. Она и сейчас часто пишет письма, была у нас в гостях, живет в с. Усугли в Забайкалье, есть дети и внуки. А дядя Вася после смерти Фаи жил с одной женщиной без регистрации брака, так два его сына от этой жены носят фамилию не Морогины. Мне рассказывала эта женщина, забыла её фамилию, в 1962 году когда я была на родине, что Василий работал сторожем и однажды утром пришли 2 человека: "Одевайся. Пошли." Увели. Она постряпала хлеб и пошла в сельсовет, а там сказали ей: "Увезли." И никаких вестей. По пятьдесят человек за ночь уходило в неизвестность. Наташа искала. Писала запросы и только в 1990 году получила ответ из Читы. "Василий Фёдорович Морогин, рождённый в 1894 году обвиняется за агитацию против советской власти. Расстрелян в 1938 году 8 мая. Реабилитирован." Третий сын Федора Тимофеевича Гавриил – дядя Ганя в 1905 году был исключён из семинарии, стал трудиться в хозяйстве. Выписывал журналы. В семейной жизни ему тоже не повезло. Жил рядом с Васей и нашим домом. Жена Ульяна, сыновья :Пимен, Дионисий,  Адольф, дочери – Клена, Асклеада, Людмила и Ия. От этой семьи в живых только Клена, и наверное Людмила, в Иркутске, всю жизнь проработала геологом.

Большая беда получить болезнь в наследство от матери. Так у тети Ульяны брат был болен шизофренией, что передалось детям Ульяны. Началась ВОВ, Пимен был взят в армию и вернулся больным, ненормальным, умер. Второй работал, но стал пьяница. Третий Адольф 1925 года, сражался в боях. Дошёл до Берлина. А в 1966 году вдруг всё забыл - не знал что в жизни творится. Скончался в 1991 году, здесь в Казахстане. Сыновья его Виктор и Владимир. Владимир уехал из Петропавловска в Забайкалье. Виктор помер в 1993 году. Дочери Виктора – Людмила и Наталья уехали в Челябинск, а жена его Галина живет в Петропавловске.  Жена Адольфа Екатерина долгое время жила в Петропавловске, затем уехала в Забайкалье. Сейчас ее уже нет.

Дядя Ганя работал в сельсовете секретарем многие годы, скончался в годы ВОВ. Клена живет у дочери. Люда, ее дочь преподаватель русского языка и литературы, живет в пос. Тупик. Второй сын Дмитрий Федорович (Малко) - кажется есть его внук у сына Ивана. И Альфред - сын Леонида.  Дядя Митя был какой-то «недалекий», забулдыга. Не мог наладить свое сельское хозяйство, имея сыновей и дочь. Но жена у него была хорошая, умная. Тетка Дарья Самсоновна. Жизнь тех лет с 20-х годов по настоящее время как в зеркале отразилась на их жизни. После переезда дедушки с семьёй во вновь построенный дом и усадьбу (еще не достроенную ), дяде Мите досталась старая усадьба, дом,  что поменяли с кем–то на левый берег речки в центре деревни под горой у кладбища, где были могилы отца и матери дедушки. На каменной плите дедушка выскреб год рождения, имена и фамилии. Я это читала часто. По дороге из школы мы часто забегали погреться к тетке Дарье, она нас чаем поила с горячим хлебом. В домике всегда было тепло и чисто. Дети взрослели, но хозяйство не крепло, к дому даже теплые сени не пристроили. Хлеб почти не сеяли, хотя трудиться было кому. Старший сын Леонид,  2-ой сын Иван, Третий Гавриил – Ганя. Младший – Иннокентий- Кеша. Дочь Шура. Все учились. Шура позднее в годы войны работала в Зюльзикане учительницей, и почему-то, говорят, рано умерла. Тетка Дарья после этого стала часто болеть. Да и беда шла за бедой.

Леонид, Иван и Ганя стали коммунистами, активно работали по ликвидации кулачества как класса. И как актив их быстро продвигали. Леонид стал работать в райкоме КПСС и Иван тоже. Леонид из г. Нерчинска продвинулся на работу в г. Иркутск в Центральные органы власти. Погиб на фронте в годы ВОВ. Осталась его жена, сын Альфред и дочь Идея – учительница. Иван осел в г. Нерчинске на руководящей работе, имел сына и дочь. Скончался в 1990 году. У остальных жизнь повернулась по- другому. В годы репрессий все были взяты как враги народа.  Отец неизвестно где погиб,  Ганя,  по слухам был сослан на Колыму,  кто-то его видел там уже свободным от ареста,  но домой он не вернулся,  погиб. Его жена, дочь и сын были в Нерчинске в 60-е годы. Дочь- учительница, ее муж – секретарь райкома комсомола. Фамилия их – Эповы. В 1962 году я была у них в гостях.

А с Кешей тоже трагедия тех лет. Говорят, что ему было всего 17 лет,  когда его арестовали.  Где- то долго его держали,  потом взяли клятву молчать о том,  где был и что видел.  И пришлось ему уехать в Хабаровский край.  Позднее у него была переписка с Иваном. Там у него была семья и дети.

Так распалась их семья: двое- актив советской власти,  а трое – враги народа.  Возможно,  что где-то растут и работают их дети,  внуки и правнуки,  особенно у Альфреда и сына Ивана.

Мой отец Дмитрий Федорович 1878 года рождения, но он женился когда ему и маме было примерно 16- 17 лет, так - как дедушке в семью нужна была работящая невестка.  Сосватали в с. Зюльзикан в 30 км от Зюльзы в большой семье Мальцевых. У мамы было 4 –е сестры и два брата. В приданное мама получила корову, приплод от этой коровы удвоил количество скота в нашей семье. Мама была неграмотная. Но хорошая, знающая все по дому и хозяйству, умела хорошо стряпать и шить.  Хорошо шила шубы,  стежила одеяла, вязала, пряла, катала потники и для постели и др. Вся ее жизнь была в заботе и работе. Через 2- 3 года появлялись мы – дети. Всех нас было 9 человек: 6 девочек и 3 сына. Даша - 1898 года, я в 1900году, Акепсим – 1902 года рождения, Ювеналий - 1905 года, Фила - 1909 года, Апполинария - 1911 года,  Нина – 1916 года, Тамара – 1919 года, Миша- 1925 года рождения.

Росли все крепкими, здоровыми. Только раз болели корью 6 человек. Лежали на полу на постели, катанной из шерсти овец. Тогда этой болезнью все болели. А так росли хорошо, всегда на улице, во дворе,  помогали по хозяйству. Ходили летом босые, легко одетые. Зимой тепло одетые: пальто, шубы, шапки, платки, на ногах унты или теплые сапоги. Летом мы с мамой доили коров. Я с 12 лет вставала рано утром с сестрой Дашей доить коров, выгнать их на пастбище. Пасли телят, днем поливали огород.  Все лето я возила с речки воду в бочке.., а мама и другие ребята поливали огород.  В школу дольше всех я бегала,  остальные 2-3 года ходили и почему-то бросали учиться. Возможно, что никто нам учиться не помогал и не следил, как учимся. Да и помогать отцу надо было. Так брат Кима учился 2-3 года. Наля походил в школу и бросил, не научился ни читать, ни писать. Когда он стал жить с семьей своей, письма мне писала его жена Маня.

Поля в 13 лет приехала к нам с Ваней в 1927-28 годах в г. Сретенск, получила среднее образование, заочно окончила педучилище. После демобилизации Ивана Михайловича из армии, приехала к нам в Петропавловск в 1929году, продолжала учиться заочно, поехала работать в село. Там в 1930 году вышла замуж за Конева Георгия, который там работал уполномоченным по раскулачиванию крестьян, искали хлеб спрятанный в ямах и т. д. С Коневым Поля не регистрировались так - как у него были жена и сын, так и жили.

Летом 1930 года приехала к нам в Булаево в 30-31году. Поля работала учительницей в с. Медвежка, что возле Булаево, Жора был зав. отделом районного отдела образования. Потом они уехали в село, где жили его родители, там у Поли родилась дочь Ниночка.  Жора еще год работал в коммуне Образцово.  И его часто посылали работать в создававшиеся колхозы. Эти года - голод,  не было семян сеять хлеб. Большие трудности переживали все.  Служащие получали паек несколько лет,  и Жора заболел шизофренией.  Родные его помогли ему уехать в Москву, где жил его брат Костя и устроил его в психбольницу. Так Поля и Ниночка оказались одни.  Она стала работать в Троицке, недалеко от больницы.  Летом 1935 года Поля с Ниной приезжали к нам в Петропавловск,  у Нины была ангина.  А скончалась она от скарлатины в 1935 году. Такое горе чуть не сломило Полю,  но она выдержала и стала думать о поступлении в пединститут в Москве, что она и сделала. Летом 1935 года ездила по Енисею к отцу в Туруханский край с. Никулино. Там родных нашей семьи больше не было, только отец. Мама, Дедушка, Бабушка умерли. Наля с семьей перебрался в Енисейск,  а Кима и Нина в с. Ярцево.  Наля работал в пекарне.  Тамара и Миша,  кажется еще были с папой,  но он уже хлопотал о выезде всех в Енисейск. Наверное,  последние вещи,  что были у отца – перина бабушкина и эмалированное блюдо- приданое мамы. Его он завернул в перину и отправил мне с Полей. Все это я храню и с грустью вспоминаю родных, перенесших такую тяжелую жизнь, лишившихся всего,  в нужде, в болезнях, а главное- голод.

Я летом 1936 года ездила в Енисейск, за Тамарой и Мишей, но до Никулино не могла доехать так- как пароходы редко ходили на север. Этим же летом Поля увезла их к себе в Троицкое,  а в 1937 году привезла к нам. Миша стал учиться в третьем классе. В годы НЭП а росло хозяйство отца. Работали все.  Хорошая была работяга Фила,  досталось ей. И Нале с Кимом. Даша в 1921 году «убегом» вышла замуж за Филарета Комогорцева, их семья была хорошая, работящая, справная. Их дети: Миша, Шура, Клава. Михаил – шахтер на прииске Дарасун,  жена его Фая, их дочь Наташа. В Петропавловск как- то приезжала Наташа.

У Шуры Семеновой в г. Шилка дочь Нина, работает врачом в Чите. Сын Виктор много лет работал где-то на севере. Сам Саша Семенов, муж – Шуры - инвалид ВОВ, имел только левую руку,  был художник. Я рисовать много училась у него. Это были мои первые азы. Он рисовал левой рукой. Скончался он давно. Шура,  после не выходила замуж, живет одна в г. Шилка. Да, у Даши есть сын Виктор – колхозник- пенсионер. У него три дочери и сын. Все с высшим образованием, работают. У Клавы – сын и дочь, с высшим образованием,  пока работают и частые гости у Клавы в Чите, куда она переехала из Ново – Березовки лет 10 назад. Сама Клава на пенсии, но работает. Муж Даши - Филарет в годы репрессий был арестован и погиб. Даша после вышла замуж за бывшего партизана гражданской войны. В 1957 году приезжали к нам и ездили к Поле в Чугуев. Она молодец вырастила хороших детей в тяжелые годы.

Фила умница и работяга. В 1928 году приезжала к нам в Сретенск, жила больше месяца. Быстро научилась вышивать на машинке, но наверное,  дома она была нужна как работница по сельскому хозяйству и как пчеловод. В 1929 году она там в же в Зюльзе вышла замуж, а в 1932 году умерла после родов сына. Её муж Георгий Селин – участник ВОВ, а их сын в годы войны жил у бабушки,  и летом отравился грибами,  которые в поле жарили и ели с другим мальчиком. Таков конец сестры Филы. Остались только фотографии.

Сестра Неонила – Нина 1916 года рождения.  Этой сестре достались трудные годы жизни в семье родителей.  Кое-как удалось окончить 4 класса школы. Дальше гражданская война.  Красные, белые. Дядя Ганя и Вася строились, Кима и Наля женились.  Хозяйство отца хотя и росло, росли и налоги,  не успевали их оплачивать.  Хороший был урожай сбора меда.  Количество семей пчел росло и росло. Нина в семье была нянька и помощница,  куда пошлют. Начались аресты, допросы отца,  учет всех хозяйств и налогов. Нину устроили нянькой в другую семью.  В 1925 году у мамы родился сын Миша, надо было за ним смотреть,  мама начала болеть.  Ну,  пока о Нине.  Меня не было дома с 1923 года с августа месяца. 

Она (Нина) в Туруханский край в с. Никулино с родителями, и другими семьями ссыльных приехала. Было ей 14 или 15лет.  Была весна,  взрослые мужчины строят жилье - большой барак.  Кима и Наля в другом бараке с семьями устраиваются. С отцом жили дедушка и бабушка,  мама и трое ребят.  Забота, изыскать какое – то питание,  заготовка леса. Нина пошла туда работать в 15 лет.  Огорода не было,  так как не было каких - то семян. Мама стала ходить в соседнее село шить шубы,  и за работу приносила немного молока Мишутке…. В лесу рвали ягоды, грибы, а осенью кедровые орехи.  Нина говорила,  что на зиму их заготовляли мешками. Отец смастерил на вышке барака утепленное место для кроликов и от них питание для семьи. Забот было много, недостаток питания сказался на здоровье Мамы, Дедушки и Бабушки.  Дедушка умирает первым,  в 1933 году – Мама, и в большой голод – Бабушка. Нина в 15- 16 лет стала главной хозяйкой в семье и помощницей отца…. И сварить пищу надо и присмотреть за Тамарой и Мишуткой, работать в лесу.  И с молодежью всем хотелось погулять,  повеселиться.  Надо было себе и ребятам что-то сшить. Полюбила чисто одеваться,  хоть ситцевую блузку одеть,  но чтобы чистую. Это ее хорошая черта была.  Честность сохранилась тоже на всю ее жизнь.

В 1933 году начался голод.  Трудно себе представить как они жили.  Нина вспоминала о Бабушке «:Ребята дайте мне корочку хлеба - пососать «, мамы уже не было. А мы ничего не могли дать: "Нету у нас Бабушка хлеба", ели лебеду,  степной чеснок, какую–то траву. Бабушка умерла от голода летом 1934 года. Я в 1935 году насушила сухари летом, поехала в Красноярск, билет кое-как достала в Петропавловске. Думала доехать на пароходе до Никулино, в Красноярске парохода на север не было, и я вернулась ни с чем в Петропавловск. Нина в 1933 или 1934году вышла замуж за Петра Гаврилова. Кима вспоминает,  что это был хороший парень,  но работая на рытье глубокого колодца он простудился и заболел воспалением легких. А Нина решила уйти от больного мужа так - как он долго болел. И стала скрываться от него и решила уехать. Помог ей в этом Наля. Тайно, скрывая, её провели на пароход и в кочегарке привезли в Енисейск. Там она стала работать медсестрой, хотя образования медсестры она не имела. Там она познакомилась с Николаем, поженились, и он вывез ее к себе на родину. Воспоминания брата Кимы (Акепсима).

Родословная - Морогиных в Зюльзе. Прибыли два брата 1800годах – Макей Васильевич и Ефим. Митя- жирный, Василий, Егор- это их 3-е поколение. Маркел, двоюродный брат нашего деда играл на скрипке.  Отец Федора Тимофеевича скончался в 1863 году(надпись на каменной плите на его могиле). Говорят, что причиной его смерти было следующее. Ехал он на лошади верхом, лошадь споткнулась, он упал на пень, поранил себе бок,  заболел и скончался. У нашего деда было две сестры: - Шмакотина - в с. Крупянка, ее дети: Евдокия Федоровна и брат – Захар; вторая сестра -Колосова - в с. Олов. Её дети :Филимон, Петр. Сестра Бабушки Агафья в с. Кыкер,  ее сыновья: Петр и Николай, их фамилия - Вяткины.

В 1930- м году все мужчины семей намеченных к ликвидации кулачества, были арестованы. Отца взяли на 15 мая, после Налю и меня – Акепсима. Сидели мы в тюрьме в Чите. Работали на разных тяжелых работах, а меня знакомый товарищ взял в пекарню, стряпать хлеб, где я и был почти год. А дома в хозяйстве все отобрали: хлеб, скот, машины и так далее. Оставили только то, что было на себе. А через несколько дней и выгнали из дома. Спасибо жил недалеко от нас А. Мальцев, дал нам в его ограде избушку и там поместились: мама, дедушка, бабушка и ребята. На телегах везли вещи, детей, а кто смог шли пешком до г. Нерчинска. Уехало очень много семей не только из с. Зюльзы, но и из других соседних сел. В Нерчинске поместили в лагеря. Не знаю как все подробно было, но страшная трагедия с людьми началась на долгие годы. Как врагов народа, эксплуататоров их в теплушках привезли в большом составе в Читу. Нас из тюрьмы привезли к вагонам и так до Красноярска. Здесь дня три жили в лагерях,  потом в низ по Енисею в Туруханский край с. Никулино. На пустыре стали строить бараки для жилья, работать на лесозаготовках. 

Первый год снабжение продуктами было хорошее, платили за работу от центрального Лесного управления.  А на следующий год все перешло в местное управление,  и начался Голод. Выдавали 200 грамм хлеба. Я работал в пекарне и этим спасал своих родных крохами хлеба. Это был 1933 год. Не смогли вынести дедушка и мама – скончались первыми. Потом в самый разгар голода умерла и бабушка. Питались орехами,  травой, рыбой. Меня угнали на работу в лес. В избушке остались жена Зина и трое ребят. Они голодали без меня.  Раз я приехал домой и привез 1 килограмм ржаной муки. Утром Зина из нее стала печь блины. Запах блинов услышали ребята на печке.  Генка, ему было лет шесть, схватил горячий блин и проглотил его и обжег желудок и через три дня скончался. Стала болеть Зина и маленькая дочка, а меня опять в лес угнали….Вскоре от семьи остался один Леня. Ему было года 3-4,  и началась для него холодная бродячая жизнь.  Пока не разрешили мне переехать в Енисейск. Там я работал на пекарне,  сошелся с женщиной, у нее росла дочка - ровесница Лени.  Завели небольшое хозяйство.  А в Никулино забота о семье легла на плечи отца: создать условия для жизни, прокормить, обуть, одеть. Дедушка и мама старались ему помочь. Мама ходила в село шить шубы и приносила кой- какие продукты,  дедушка во дворе что- то делал, пока не заболели. 

Нина в 16 лет работала на лесозаготовках в тайге. Дома были Миша, Тамара и бабушка. Отец завел кроликов на чердаке под крышей, а дедушка утеплил чердак. Все работали, как и семьи родных рядом: Золотухиных - сестра мамы тетка Маня с семьей 8 человек детей. А сам Алексей в Чите был расстрелян, вместе с братом мамы - Иннокентием. Сыновья дяди Кены с большими семьями и многие другие родные и знакомые из Зюльзи, Зюльзикана и других сел. Еще брат Кима сообщил об отце. Когда Нина уехала в Енисейск, там в с. Ярцево жили и Наля с семьей – ребята учились, а он работал, кажется на пекарне. В Никулино с отцом остались Миша и Тамара. Трудно ему было, но кролики помогали ему улучшить питание. Миша и сейчас помнит как отец забивал кроликов:»Держит за уши кролика и палочкой его по затылку». Отцу удалось устроится в совхозе пчеловодом и он довел пчелиное хозяйство до 70-ти пчелосемей. В 1934 году присылал мед в туеске. В 1935 году к ним в Никулино ездила сестра Поля. Отец стал хлопотать о вывозе ребят- Миши и Тамары в Петропавловск.  Разрешили. Получив документы, летом 1936 года поехала в Енисейск и забрала их к себе, есть фотография. А отец остался там один, и работая на пасеке, сильно простудился. В 1937 году попросил Киму взять его к себе. Врачи дали справку о болезни и Кима больного отца привез в Енисейск, где он скончался в 1938году.

Моя краткая автобиография. Я, Мицукова Екатерина Дмитриевна родилась в 1900 году, 12.10. в Читинской области в крестьянской семье.  После окончания приходской сельской школы училась в Нерчинске в женской гимназии. Шла гражданская война. Училась в трудные годы нашей родины. В первый год советской власти в Забайкалье в 1920 году, после окончания Нерчинской женской гимназии стала работать учительницей в начальной школе. В 1924 году вышла замуж за Мицукова Ивана Михайловича. Он служил в Красной армии в 108-м полку в г. Сретенск заведующим школой по ликвидации неграмотности и малограмотности среди красноармейцев.  в 1928 году Иван Михайлович был демобилизован из Красной армии и мы переехали в Петропавловск.  В 1929-1930 годах,  я - преподаватель истории в железнодорожной школе №2. С 1930 года по 1935 год –Б улаевская школа колхозной молодежи – директор школы. Иван Михайлович сюда был послан зав. газетой "Путь Ильича". А с 1935 года он снова был переведен в Петропавловск на должность заведующего парт. кабинетом. Этот 1935-36 учебный год,  я снова работала в железнодорожной семилетней школе преподавателем. А летом 1936 года была назначена директором семилетней школы №4 по улице Революционной в здании бывшей гимназии. С 1937 года я училась на учителя истории на заочном отделении Петропавловского педагогического института.  В 1940 году закончила его,  получила диплом с отличием. Учиться дальше помешала война. Числа 25/07 ушел на фронт Иван Михайлович. Угля для тропки печей привозили очень мало. В классах стало очень холодно, дети сидели в пальто, от холода отекали пальцы, чернильницы-"неразливайки" держали за пазухой. Чернила были из сока свеклы и сажи. Тетради стали выдавать по одной к празднику. Шили тетради из газет и другой бумаги. Писали и на дощечках мелом и грифелем. Появились похоронки в семьях. В марте 1942 года по решению обкома партии меня отозвали на другую работу во вновь созданный район,  куда вошли колхозы и совхозы близлежащие к городу (ныне Бишкульский район) зав. Отделом народного образования с 1944года зав. Аппаратом Райкома партии, так я на 5лет ушла из школы.

Эповы Евгений Евгеньевич Павел Евгеньевич и Александр Евгеньевич