Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Норильский "Мемориал" №1 апрель 1990


Рожковы

Чем сплоченней семь», чем крепче ее традиции, тем больше шансов быть ей в те времена вырубленной под корень. Ибо в полную мощь действовала статья 58-12 УК:  Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершённом контрреволюционном преступлении влечет за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев»  (Уголовный кодекс редакции 1926 года). В статье нет «уточнения» — «члены семьи изменника Родины» (т.е. ЧСИРы), но предполагаемой деятельности своею родственника.

Достойную глубокого уважения настойчивость, в восстановлении своего семейного мартиролога проявляет Наталья Гавриловна Сапроненкова, племянница геолога Бориса Николаевича Рожкова, первооткрывателя месторождения Норильск-II. Сегодняшний день покровительствует ей: медленно, случайными эпизодами, но все-таки открываются перед ней факты и свидетельства из архивов, все более определенной и известной становится история ареста к смерти Бориса Николаевича.

Московский КГБ ответил на очередной запрос: «Рожков Борис Николаевич был арестован 31.12.1936 года УНКВД по Ленинградской области и по ложному обвинению как «участник контрреволюционной фашистской организации» выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда от 23.05.1937 года был приговорен к 10 годам лишения свободы. В архивных материалах сохранилась отметка о том, что после вынесения судебного приговора Рожков Б.Н.был направлен в тюрьму г. Смоленска». И опять Наталья Гавриловна не верит и проверяет. Основания для этого — ответ на её запрос из Прокуратуры Союза СССР 1989 года: «Отбывавшего наказание Рожкова Б.Н. в 1937 году вновь незаконно привлекли к уголовной ответственности». Уже человек в заточении, а все равно — еще мало, не раскрыли полностью врага народа - судили его ещё раз или обошлись без формальностей, доставили в Смоленск или там, в подвалах Лубянки, и расстреляли?

Одна из многих сломанных, изуродованных жизней Рожковых. Трех поколений семьи. Открывает же этот скорбный список отец Б. Н., Николай Борисович Рожков — крупный текстильный инженер - признанный мозг Иваново-Вознесенского губернского текстильною тресте.

«...В 1898 году был приглашен на должность директора прядильной и ткацкой фабрики Прохоровской Трехгорной мануфактуры, где и работал до 1906 года.  Во время революции 1905 года был на стороне рабочих, которые его скрывали, за что мой дед был выгнан и почти год находился а Финляндии» (из Письма Сапроненковой Н. Г.). В 20-х годах он вместе с текстильщиком Фроловым К. И. решал сложнейшие вопросы пуска текстильных предприятий, московский инженер Федотов, знавший близко Николая Борисовича, выступая на его похоронах. Внимательный  читатель «Архипелага ГУЛАГ» вспомнит эти фамилии в разделе (Процесс «Промпартии». Наталья Гавриловна убеждена, что «дедушку просто уничтожили в 1927 году; если бы не уничтожили, то на процессе «Промпартии» он был бы в числе подсудимых». Объяснение смерти а 1927 году было, конечно же, другое: отравление л буфете... В 1928 году Президиум ВЦИК постановил: наградить покойного инженера Николая Борисовича Рожкова орденом Трудового Красного Знамени, отмечая, что «и запоздалая оценка трудов товарища Рожкова является поощрением к дальнейшей специализации и полезной деятельности остальной части инженерного состава». Что это? Может быть, Н. Г. Сапроненкова не права? Или это фарисейство и камуфляж деятельности «правоохранительных органов»? Трудно сказать.

Страдания выпади и на долю матери Б. Н. Рожкова Натальи Алексеевны. «Бабушка — бывшая учительница, работала совместно с Н. Н. Крупской на вечерних рабочих курсах на Шлиссельбургеком тракте в Петербурге. Помню, как мы ходили с бабушкой к Крупской один раз висела на двери записка: «По делам реабилитации не принимаю». Потом мы все-таки попали к ней, мы с сестрой бегали, играли, а бабушка разговаривала. Но смысл такой, что ничем она помочь не может, так как сама терпит гонения (Из письма Сапроненковой Н. Г).

Ходила Наталья Алексеевна, обивала пороги в надежде узнать хоть что-нибудь о своей кровиночке, понимая, что это — опасно, ведь пострадал за «несвоевременное сообщение об контрреволюционера-брата Рожкова Б. Н.» еще един ее» сын — Юрий Николаевич, член ВКП{6) с декабря 1917 года, инженер-геолог. За связи с родственниками 7 сентября 1937 года партийной группой треста «Золоторазведка» он был срочным решением исключен из партии. Правда, решение партгруппы в сентябре 1937 года было отменено Ленинским РК ВКП (б).  а в феврале 1938 года строгий выговор отменила партколлегия МК ВКП (б): поставили на вид.  A ведь даже по царским .законам родственники освобождались полностью или частично от ответственности за недонесение...

Кстати, Юрий Николаевич был дружен с Маяковским и оформлял как художник некоторые издания застрелившегося поэта. Похоже, что и сам мог быть близок к такому исходу. Умер в 1940 м.

Как член семьи изменника родины была арестована в августе !937 года старшая дочь, сестра Б. Н. Рожкова — Лидия Николаевна, член большевистской партии с 1918 года. Вернулась она в в Мocкву только через 25 лет. Не вернулся муж ее, Семей Антонович Коваленчик. Через 3 месяца после ареста его. сорокалетнего, расстреляли в Таганской тюрьме. Оба реабилитированы.

Трудно читать письмо одиннадцатилетней Эрики Рожковой, адресованное ее матери Лидии Николаевна в Архангельскую область. «...Ара уже стала большая. Aгаша ей уши еще не ездила обрезать. Кошка тоже стала большая. Цветы тоже стали большие. Мама, папу взяли, где мне оставаться — в Москве или в Фурмановке. Если мне остаться  в Москве, то останется, может быть, папина комната» (жилплощадь ЧСИР переходила в жилфонд НКВД).

Ни тете, ни бабушке Эрику не отдали, няня Агаша (Карасева Агафья Ивановна) добилась после длительных хлопот — девочку отдали ей на воспитание. Эрика в 5-й класс ездила из поселка Фурсановка на поезде на станцию Сходня в школу и в 1938 году гопала под поезд.

...В каше время, когда так легко вас распадаются брачные узы, для Натальи Гавриловны Сапропенковой понятие «семья» осталось священным. И не останавливает ее ни безразличие окружающих, ни недостаток и путаница архивных данных в стремлении воссоздать историю жизни своих близких.

Лариса ДОБРЫНИНА,
научный сотрудник музея


Оглавление