Норильский "Мемориал", выпуск 4-й, октябрь, 1998 г.
Глеб Наймушин, многопрофильная гимназия, 10ю, 1997 г.
30 лет назад в Красноярском книжном издательстве под редакцией заслуженного врача РСФСР, кандидата медицинских наук Виктора Алексеевича Кузнецова вышла книга «Труды врачей города Норильска». В ней были опубликованы научные работы медиков; в послесловии редактор написал о некоторых страницах истории норильского здравоохранения. Но тогда, в 1966 г., нельзя было сказать главного: того, что почти все они прошли Норильский исправительно-трудовой лагерь.
...В 1935 г. больниц на территории Норильска еще не было, была только амбулатория с аптекой на улице Горной в районе Нулевого пикета.
Только через три года в одном из бараков первого лаготделения была организована больница для вольнонаемных. На базе 2-го лагерного отделения создавалась центральная больница лагеря.
В 1939 г. сеть лечебных учреждений состояла из больницы на 22 койки, поликлиники и аптеки; 14 декабря был издан приказ: «...В целях улучшения лечебной работы... и обеспечения з/к специализированной медицинской помощью приказываю:
1) организовать центральную больницу в составе трех отделений:
терапевтического, хирургического, инфекционного;
2) передать под ЦБЛ стационары 3-го и 4-го л/о (лагерных отделений) и (дома №
14) на Заводской улице;
3) начальником ЦБЛ назначить врача в/н (вольнонаемную) Слепцову Александру
Ивановну;
4) ст. ординатором терапевтического отделения назначить врача з/к Розенблюма
Захара Ильича».
По воспоминаниям А.И.Слепцовой, она приняла больницу, в которой были двухъярусные нары на 180 человек; на них лежали тяжелые, умирающие больные. Не было ни белья, ни медикаментов, ни больничного питания. Больные обслуживались из общей лагерной кухни, сотрудники больницы были без халатов, полотенец и мыла... Положение помог исправить начальник комбината А.П.Завенягин: всем руководящим должностным лицам было дано указание помогать медицинским работникам и выполнять все их требования.
В начале 1940 г. было построено трехэтажное здание на Заводской улице, которое впоследствии было отдано под Центральную больницу лагеря. В лаготделениях остались лишь маленькие больнички для первой помощи. Под руководством Завенягина здание было перепланировано. Там установили котлы для центрального отопления, провели водопровод и сделали канализацию.
Были развернуты три основных отделения: хирургическое, терапевтическое и инфекционное. Клиническая лаборатория получила отдельное помещение; организовали рентгеновский кабинет и прачечную, в которой работали только китайцы, – белье всегда было безукоризненно чистым. На каждом этаже были ванны и душ.
Основной костяк врачей составили прибывшие этапами заключенные: терапевт Захар Ильич Розенблюм, хирург Борис Игоревич Кавтеладзе, паталогоанатом Павел Евдокимович Никишин и психиатр, невропатолог Алексей Георгиевич Гейнц. О докторе Розенблюме известно, что до ареста он работал в Ленинградской военно-медицинской академии, был человеком редкой интеллигентности и эрудиции. В Норильлаге он организовал научное медицинское общество, на первые конференции которого, разрешенные Завенягиным, врачей водили под конвоем.
Одновременно с больницей был построен и морг. Им заведовал П.Е.Никишин, прекрасный специалист, до заключения работавший в Академии наук, знавший И.П.Павлова. Разносторонне развитый, образованный, он учил своих коллег русскому, английскому, немецкому, французскому языкам, математике, часто выступал с лекциями. Когда погиб его товарищ, Павел Евдокимович долгое время помогал его семье. Умер Никишин в 1949 г., не дождавшись реабилитации.
В 1943 году в Норильлаг привезли Виктора Алексеевича Кузнецова, имевшего 28-летний стаж медицинской работы, если начинать отсчет с 1915 года, года окончания Московской военно-фельдшерской школы. Участник первой мировой войны, он закончил медицинский факультет МГУ, работал заведующим больницей и хирургом в Карелии, на Урале, на Новой Земле, мысе Челюскин, в Кемерово. С момента прибытия в Норильск и до самой смерти в 1972 году Кузнецов работал в нашем городе. После освобождения (в январе 1945 г.) он стал главным хирургом ЦБЛ. За три десятилетия (без одного года) Виктор Алексеевич подготовил немало медицинских кадров, составивших впоследствии гордость местного здравоохранения. В Дудинке его ученик Н.А.Ванчугов прооперировал больного с ранением в сердце.
Доктор Г.А.Попов вспоминал: «В.А. [Кузнецову] предстояло оперировать больного
по поводу печени. Электроножей не было, поэтому К. попросил, чтобы ко времени
операции в котельной был готов раскаленный кусок металла, на площадках
разместили санитаров, которые в нужный момент должны были передать стоящему
внизу: «Неси!» Все было рассчитано, поэтому к моменту благополучного удаления
пузыря из печени был принесен раскаленный металл, и К. прижег им кровоточащую
поверхность печени. Больной скоро поправился. Ассистентом на этой операции был
Б.И.Кавтеладзе, тогдашний главный хирург ЦБЛ. Хирург Кузнецов виртуозно выполнял
сложнейшие операции по созданию искусственного пищевода из тонкой кишки у
женщин, пытавшихся в лагере отравиться едкой щелочью из аккумуляторов; при этом
пищевод и входная часть желудка оказывались тяжело обожженными и подлежали
удалению».
Там же, в ЦБЛ, Кузнецов подготовил свою диссертацию на тему «Операции при
выпадении прямой кишки». В ней было рассмотрено около 100 способов операций и
предложено два новых.
В ЦБЛ был поразительный подбор кадров; как правило, это были заключенные. Врачи лаготделений получали негласную аттестацию от врачей ЦБЛ на основании процентного совпадения диагнозов, записанных в истории болезни умерших, с протоколами записей в морге. Хороших специалистов или перспективных, работающих над собой врачей, принимали в штат ЦБЛ. Большинство врачей читали медицинские книги на иностранных языках. При больнице для вольнонаемных была хорошая библиотека, где можно было найти труды классиков мировой и русской медицины. Врач Зигурд Генрихович Людвиг для того, чтобы прочитать французское пособие, с помощью санитарки хирургического отделения Е.А.Керсновской за полгода выучил французский язык.
Во 2-й половине 1940-х ЦБЛ была хорошо оснащена отечественными и трофейными инструментами и приборами для всех видов операций. Физиотерапевтический кабинет имел электролечебные установки: диатермию, электростимулятор; рентгеновский кабинет делал высококачественные снимки и лечебное облучение; клиническая лаборатория – высококачественные анализы. Бактериологические и химические анализы делала санитарно-эпидемиологическая станция. В ЦБЛ были подсобные хозяйства: теплицы, свинарники, мастерские, прачечная, пошивочная. Умельцы предприятий комбината готовили различные приспособления для лечения переломов, для выполнения различных процедур, ремонтировали инструменты и приборы, изготавливали новые.
Врачи-заключенные лечили и вольнонаемных. В конце 1941 г. приказом начальника Норильского комбината в Норильск на должность главного врача больницы для вольнонаемных и заведующего хирургическим отделением назначили заключенного Владимира Евстафьевича Родионова. В Дудинку он прибыл 18 июля 1939 г. со сроком 8 лет, в возрасте 37 лет и 12 годами врачебного стажа. В течение двух лет он работал в больнице лагеря и окружной больнице в Дудинке, где сделал 773 операции, в том числе 268 полостных.
С соловецким этапом в 1939 г. прибыл в Норильск будущий академик, председатель Научного совета по геному человека Александр Александрович Баев. В беседе с норильским журналистом А.Л.Львовым он вспоминал, что Норильск для него начинался с долбления вечномерзлого грунта. Потом его решили использовать по специальности. ...Баева должны были освободить в 1947 г., а выпустили в 1944-м. За годы пребывания в Норильлаге он защитил докторскую диссертацию. В 1945 г. НКВД дал ему разрешение на поездку в Москву. Он поехал в институт биохимии, где его встретили с распростертыми объятиями. В институте Баев получил направление в Сыктывкар. Через пять лет его снова арестовали. Только после смерти Сталина основателю отечественной генной инженерии удалось вернуться в Москву.
В 1939 г. с этапом из Красноярска в Норильск прибыл Георгий Александрович
Попов. Он был арестован 25 января 1938 г. по доносу начальника «Транссанупра»,
прошел Военную Коллегию Верховного суда СССР и получил 12 лет строгого тюремного
заключения. Сначала была Лубянка, потом – Бутырка, Лефортово, Красноярск,
наконец – Норильск. В лагере Попова отправили сначала на общие работы. Но еще в
Дудинке он заболел дизентерией и слег в больницу. После выздоровления во втором
отделении лагеря ему выделили барак для больных, и он стал работать как врач.
Через полтора года Попова перевели на Амбарку, в 20 километрах от Норильска. В
подопечные ему достались «доходяги», которых он быстро вылечил. По требованию
А.И.Слепцовой Георгия Александровича вернули в Норильск, где ему было поручено
организовать клиническую лабораторию. Плохо обстояли дела с кровью: набрав
доноров (получавших паек), с помощью СЭС Попов создал свои запасы сывороток. В
1941 г. Попов стал главным врачом ЦБЛ, а потом – построенной рядом инфекционной
больницы. Уехал Попов из Норильска в 1960 г. Полностью реабилитирован в 1965 г.
– «за отсутствием состава преступления». В 1996 году его не стало.
Заметную роль в истории норильского здравоохранения сыграл и Серафим
Васильевич Знаменский. Он окончил Харьковский медицинский институт. В 1943 г.
был осужден по статье 58-10: восемь лет лагеря особого режима. Прибыл этапом из
Красноярска в Дудинку в конце сентября. Он любил рассказывать о том, как ему
повезло: европейски известный экономист, народная артистка в лагере – лишь
даровая «рабсила», а он – даровой, но врач. Администрация невольно благоволила к
врачам: в лагере боялись эпидемий. Начальство было заинтересовано в рабочем
состоянии заключенных. Наконец приходилось пользоваться услугами врачей и
надзирателям. В Норильске Знаменский долго не задержался. Вскоре его отправили
на Валек. Знаменский развернул там стационар на 20 коек и оздоровительную
«командировку» на 50 человек. После восстания в Норильлаге (летом 1953 г.)
приехала комиссия из Москвы. Она начала выяснять, были ли основания у охраны
стрелять. Доктор требовался в качестве арбитра: протоколы должны были
подтвердить, что охрана стреляла только в порядке самообороны, в лицо, в грудь.
После вскрытия 19-ти тел доктор Знаменский констатировал, что в грудь был убит
только один – сошедший с ума заключенный, случайно оказавшийся под выстрелами,
так и не понявший, что происходит. Когда С.В.Знаменского пригласили в ЦБЛ в
качестве совместителя, он вел там туберкулезных больных. Его срок кончился в
1951 г., спустя два года пришла реабилитация... В канун его восьмидесятилетия
город назвал доктора Знаменского своим Почетным гражданином.
Среди норильских медиков Игоря Борисовича Паншина отличает то, что он до
Норильска уже был достаточно известен в научных кругах. Паншин работал в
знаменитом Институте экспериментальной биологии у Кольцова, в лаборатории
Института генетики у Вавилова. На фронт ушел добровольцем. Как бывший пленный в
1945 году попал в Норильлаг. К счастью, в лагере его использовали почти по
профилю. Он работал врачом-лаборантом в санэпидемстанции, поликлинике лагеря,
инфекционной больнице. После освобождения принимал участие и медицинских
экспедициях по изучению заболеваемости коренного населения Таймырского
автономного округа.
В перестроечное время Паншин вернулся к генетике. Его труды, не потерявшие своей актуальности, были заново опубликованы. Ему присвоили стипендию Сороса. Из Норильска Игорь Борисович посылал свои воспоминания о Тимофееве-Ресовском для книги Д.Гранина «Зубр». В прошлом году он умер в Новосибирске.
И это только несколько имен. В нашем городе до сих пор нет памятника его первостроителям – узникам Норильлага, сре¬ди которых были поэты и художники, архитекторы и инженеры, певцы и музыканты; были и врачи...
____________________________
*Работа опубликована в журнале «Преподавание истории в школе», № 2, 1998 г.
Групповой снимок ЦБЛ, 1940-е
Норильский мемориал 4, октябрь 1998 г.
Издание Музея истории освоения и развития НПР и Норильского общества «Мемориал»