ВСЕГДА БУДУ ПОМНИТЬ

Ваш адрес я получила от редактора Анны Жебровской, которая в прошлом году во время пребывания в Норильске познакомилась с Вами. После этого посещения она написала очень интересный репортаж об этом заполярном городе, городе, в котором я пробыла семь лет - от 1948 по 1455 год.

Прошу извинения за свой плохой русский, я все понимаю, читаю, но писать мне очень трудно.

В своем репортаже А.Жебровска пишет, что последний поляк - офицер умер в Норильске два года тому назад.

Я имею к вам большую просьбу, чтобы вы были настолько вежливы и передали мне имя и фамилию этого поляка. Это очень важно.

Я, Вильгельмина Вильгельмовна Загурска (сейчас по мужу Гиедрыс), была арестована в 1944 году в городе Вильно (сейчас это Вильнюс в Литве). Осуждена на 10 лет по статье 58-1а, 11. Я пребывала в лагерях: Праванишки (Литва), Соликамск и по сентябрь 1948 года в Березниках на Урале. Отсюда этапом через Красноярск 10 октября 1948 года попала в спецлагерь №6 в Норильске. Мой лагерный номер - Г-470.

Долгое время я работала в совхозной бригаде. Там в годах 1951-1953 нашим мастером был бывший заключенный Мечислав Островски. Мы все знали, что он по национальности поляк. Но он, несмотря на то, что я с подругой Ядвигой Ревковской разговаривала на польском языке, не обращал на нас никакого внимания. Только один единственный раз, когда мы работали в тундре, и никого не было вокруг нас, он подошел, утвердился, что мы истинно польки и рассказал свою историю.

Он был польским офицером - поручиком, участвовал в войне с Германией в сентябре 1939 года. Когда немцы заняли Польшу, он находился возле города Львов. Там органами НКВД он был арестован и морским путем перевезен в Норильск. Вместе с ним находилась большая группа польских офицеров.

Прошло немного времени, как нарядчик стал ночами вызывать этих поляков по несколько лиц вместе - как будто на этап. Они выбывали из лагеря, и никто их больше не видел. Из этой группы остался только один человек - М.Островски.

Когда он нам это рассказал, был очень взволнованным и растревоженным. Просил сохранить тайну его слов. Я ему советовала обратиться в польское посольство, чтобы помогли вернуться на родину, | так как он уже отбыл свой срок. Но он ответил, что он считал, что остался жить из-за ошибки и боялся, чтобы органы КГБ не вспомнили его фамилию и его дело. Тот же нарядчик, который собирал его товарищей из лагеря, потом сказал ему по большому секрету, что все эти офицеры уничтожены в тундре. Больше на эту тему мы не разговаривали. Я думаю, что он очень боялся.

Теперь Вы понимаете, почему я обращаюсь к Вам с этим вопросом. Быть может это тот самый офицер, о котором пишет в репортаже А.Жебровска. Я знаю, что М.Островски уже на ссылке женился и у него родился ребенок (около 1952 года), чему он очень радовался. Быть может его семья может подтвердить мои слова. Он, наверное, говорил им о своем прошлом. Это может обнаружить еще одно преступление КГБ.

Хочу Вам еще сказать, что мы - бывшие «норильчане», имеем список  более 250 польских лагерников в Норильске и считаем, что ваш «Мемориал» имеет список только 141 поляков. Это слишком мало.

Еще раз извиняюсь за это неорфографическое письмо, но и работала на общих работах и в русском языке я самоучка. Имею надежду, что, несмотря на это. Вы меня поняли.

В лагерях я пережила много горя, но должна сказать, что нигде больше я не встретила столько хороших, чудесных людей, как в этих местах. Всегда буду помнить сердца друзей лагерников.

Желаю всего доброго.

С глубоким уважением, Вильгельмина Гиедрыс.

Варшава 28.01.1997

Норильский "Мемориал", выпуск 5-6, октябрь, 2010 г.
Издание Музея истории освоения и развития НПР и Норильского общества «Мемориал»

На оглавление