Норильский "Мемориал", выпуск 5-6, октябрь, 2010 г.
К 115-летию со дня рождения П.Е.Никишина
Из заявления Воскресенской Екатерины Петровны Прокурору СССР вышине кому А. Я. (16.06.1937 г.): (Сохранена оригинальная орфография, стилистика и пунктуация документа)
«Дело, по которому я вынуждена обратиться к Вам в поисках справедливости, является совершенно невероятным в нашей стране в эпоху Сталинской Конституции.
В том, который приняло дело в результате вынесенного судебными органами приговора, для всех, кто близко знал жертву обвинения, оно перестаёт быть частным событием, но приобретает глубоко принципиальное значение.
Уверенность в том, что Вы, стоящий на страже революционной законности вернёте делу утраченную меру справедливости не покидает меня. И я сейчас живу мыслью о том, что материал попавший к Вам, послужит к исправлению совершившейся ошибки.
Ниже я сжато излагаю основные моменты дела Павла Евдокимова Никишина, б. аспиранта Академии Наук С. С. С. Р.
Коротко я останавливаюсь на важнейших этапах биографии этого человека.
П.Е.Никишин сын народных учителей, добившийся тяжёлым труде возможности учиться.
Обладая блестящими способностями, он окончил с золотой медалью в 1913-м году Саратовскую гимназию и в 1917 г. окончил университет в г. Саратове, получив звание врача.
Работая недолгое время при кафедре нормальной анатомии Саратовского университета в начале 1919 г., П.Е.Никишин оставлявляет научную работу и уходит на фронт добровольцем в Красную Армию качестве хирурга при 22-й дивизии. В этот период за героическую работу в боевой обстановке он получает от ВЦИКа серебряные и золотые часы.
С 1919 по 1922 г., П.Е.Никишин развёртывает огромную работу по санитарному просвещению в Красной Армии, завоевав любовь и авторитет среди бойцов. В 1922 г. его посылает С.К.О.В.С.У. на аэроплане в Сальские степи для ликвидации эпидемии чумы.
Задание им было выполнено в исключительно тяжёлых условиях, в то время, как целый ряд врачей уклонился от этого ответственного и опасного предприятия. В 1922 г. постановлением Главсанупра и Наркомздрава он освобождается от военной службы специально дл научной работы в Кубанском Мед. Институте и вплоть до 1925 г занимается научной работой, не отрываясь при этом от руководства санпросвещением.
В 1925 г. по постановлению Сев. Крайкома В.К.П.(б) с откомандирован в распоряжение Красного Креста на должность ответсекретаря Крайкома Р.О.К.К.
В 1926 г. он работает зав. сан. просвещением Сев. Кав Крайздрава, а с осени 1926 года штатным пропагандистом Горком ВКП(б).
Вступив в 1926 году в В.К.П. (б), П.Е.Никишин всего себя отдаёт партийной работе, приобретя огромную популярность среди партийных и беспартийных рабочих масс, г. Ростова на Дону своими докладами выступлениями на предприятиях по заданию Горкома В.К.П. (б).
Партийный коллектив одного из крупнейших предприятий Ростовского городского трамвая знает П.Е.Никишина, как твёрдого большевика, борца за генеральную линию партии. Он активно выступал 1927 г. против троцкистской оппозиции, ведя в коллективе большую пропагандистскую работу.
Исполняя обязанности ответственного секретаря Сев.Кавк. ираевой врачебной секции, П.Е.Никишин ни на минуту не отрывается от огромной и разносторонней общественной работы по партийной, профессиональной и советской линии, (см. автобиографию).
О том, с каким незапятнанным именем честного партийца, авторитетного и стойкого борца за генеральную линию партии пришёл он в Академию Наук, говорят рекомендации Парткома Сев.Кав.Гос. мединститута, Парткома ростовского на Дону трамвая. Сев.Кав. Профсоюза работников медико-санитарного дела.
И, наконец, о его блестящих дарованиях и огромном будущем в области научно-исследовательской работы говорит характеристика члена Всеукраинской Академии Наук проф. Мельникова - Разведенкова.
С такими данными и возможностями пришёл в аспирантуру Ак. Наук П.Е.Никишин в 1931 году. Здесь он горячо принимается за работу по специальности, совмещая разнообразную общественную работу в стенах Ан. Наук. Его авторитет среди, как партийных, так и беспартийных масс в Ак. Наук растёт и крепнет...»
Подобного рода заявления на имя Андрея Януарьевича, разумеется, писались не с целью порадовать товарища Вышинского высокими достижениями П.Е.Никишина в области медицинской науки и санитарного просвещения, о чём так подробно сообщает М.Воскресенская. Кем приходилась эта женщина арестованному в январе 1937 г. П.Е.Никишину - матерью? Или женой? Сестрой? Родственницей? Коллегой по работе? В обращении к Берии от 8.03.1939 (а ещё были письма Сталину, Ворошилову, в Верховный Суд СССР и комитет партийного контроля, также направленные с единственной целью оправдать невиновного) Екатерина Петровна сама даёт разъяснение по этому вопросу: «...Я ничем не связана с Никишиным, это уже установлено и доказано НКВД, но знаю его уже многие годы как преданного генеральной пинии партии человека...» «Установление и доказательство» органами НКВД отсутствия родственной, семейной, служебной связи Воскресенской Никишиным было произведено следующим образом: в конце лета 1937 года Екатерину Петровну заключили в Арсенальную тюрьму, предъявив извинение по статье 58-10. Однако 29 сентября 1937 года её отпустили.
Знакомство семьи Воскресенских с Павлом Евдокимовичем Никишиным произошло в Ростове-на-Дону в 1922 году. К тому времени Воскресенские лишились главы семьи - Николай Петрович Воскресенский погиб в 1920 г. на посту начальника Санитарной части Кавказскoгo фронта. О личном знакомстве Никишина с Воскресенским доподлинно неизвестно, хотя о существовании друг друга они, вероятно, знали.
Итак, Екатерина Петровна с детьми - Петром (1910 г.р.), Марией (1913 г.р.), Николаем (1916 г.р.) поселились в комнате на первом этаже особняка, на двух верхних этажах которого разместился Дом санитарного просвещения. Заведовал им П.Е.Никишин. Вездесущие дети мало обременённые тяготами послевоенного времени, вскоре перезнакомились с большинством обитателей Дома санпросвета, в том числе и с заведующим. По воспоминаниям Марии Воскресенской, Павел Евдокимович относился к ним с особенной симпатией. Желая как-то отблагодарить П.Е.Никишина за внимание к детям, более ценное ещё потому, что у самой Екатерины Петровны, обучавшейся на медицинском факультете Донского университета, и подрабатывавшей на дежурствах медсестрой, на детей оставалось не так много времени. Е.П.Воскресенская сшила ему рубашку. Павел Евдокимович принял её с благодарностью. Так и начались их взаимно добрые отношения.
Через некоторое время П.Е.Никишин, будучи откомандированным!) Кубанский медицинский институт для чтения лекций, на год забрал с собой старшего из сыновей Воскресенской - Петра, тем самым поспособствовав отрыву последнего от уличной компании. Он помог на лето Екатерине Петровне устроиться медработником в доме отдыха в Геленджике, дети, конечно же, были рядом. Позднее, когда у первокурсницы геолого-разведочного факультета Донского Политехнического института Марии Воскресенской возникли серьезные трения сокурсниками, имевшими более предпочтительное в то прими пролетарско-крестьянское происхождение, своевременное вмешательство П..Е. Никишина остановило травлю девушки и предотвратило возможную трагедию.
П.Е.Никишин - аспирант института Антропологии
и Этнографии АН СССР. Ленинград. 1935 год
Врач Екатерина Петровна Вознесенская.
Ленинград. 1939 год
Поступление Никишина в 1931 г. в аспирантуру института Анропологии и Этнографии в Ленинграде связи с Воскресенскими не оборвало, а наоборот, внесло изменение в жизнь Екатерины Петровны и её детей: Воскресенские переехали в Ленинград к Никишину. В одной комнате они жили большой семьёй, пополнившейся к тому же женой, новорожденной дочерью и свекровью Петра Воскресенского.
Такая, практически, семейная идиллия продолжалась до момента ареста П.Е.Никишина в январе 1937 г.
С первых дней Екатерина Петровна самым активным образом включилась в выяснение причин ареста Никишина и его местонахождения. В июне 1937 года было получено первое письмо от Павла Евдокимовича из Грязовца. Оно стало началом переписки, весьма куцей, поскольку из писем невозможно было узнать об истинном положении вещей; нерегулярной, так как письма или не приходили месяцами или приходили но несколько штук сразу. У Е.П.Воскресенской появилась возможность, как было регламентировано правилами, высылать П.Е.Никишину по 50 рублей в месяц переводом. Кстати, в своих письмах Павел Евдокимович сообщал, что переводы приходили без указания отправителя. Но ни от кого другого, кроме как от Екатерины Петровны их не могло быть: родители П.Е.Никишина давно умерли, а единственный брат, известный врач-рентгенолог, от участия в судьбе Павла Евдокимовича уклонился. Поддерживать морально, пытаться хоть чем-то помочь, посылая письма, телеграммы, посылки с продуктами, тёплыми вещами, книгами и хлопотать, добиваясь пересмотра приговора и реабилитации П. Е .Никишина, - всё это стало делом семьи Воскресенских.
О норильском периоде в жизни Никишина известно одновременно и много и мало. Много, поскольку то, что было сделано им за почти 12 лет вынужденного пребывания в Норильске, весьма значительно. С другой же стороны, о годах в Енисейском Заполярье можно судить лишь по немногим письмам, да воспоминаниям очевидцев событий тех горестных лет. П.Е.Никишин стал, фактически, крупнейшим на Таймыре специалистом в области судебно-медицинской экспертизы, вылетая во многие места от Красноярска до Северного побережья; стоял у истоков создания патолого-анатомической службы в Норильске. В структуре построенной в 1939 году Центральной больницы лагеря (ЦБЛ) находился морг, которым заведовал Павел Евдокимович. Георгий Александрович Попов, врач-инфекционист ЦБЛ времен Норильлага, вспоминал: «Морг был научным центром со своим анатомическим музеем. После работы в морге собирались, чтобы почитать, поиграть в шахматы, побеседовать... за вязанием веревочных тапочек для продажи. Здесь же работали курсы для средних медработников. Павел Евдокимович Никишин, заведующий моргом, организовал занятия на очень высоком уровне...». Сохранилась тетрадь для записей с выгравированной на металлической пластине дарственной надписью: «Д-ру Никишину Павлу Евдокимовичу - в знак благодарности з отличное руководство и преподавание от 33 выпускников Вторых курсов средних медицинских работников при Центр, б-це. 20-V-1943 - 23-11 1944. Норильск».
П.Е.Никишин. Норильск. 1951 год
Автор книги «Сколько стоит человек» Евфросиния Антоновна Керсновская, заключённая Норильлага, около года отработавшая в морге под началом П.Е.Никишина, так его характеризовала «...Никишин - это чудак и добряк. Он делился всем, что у него было, а точнее, отдавал всё, что у него ещё не отобрали, - мания, свойственная обычно святым., Безусловно, он был коммунист. Пожалуй, единственный коммунист, которого я встречала в Советском Союзе или котором я когда-либо слышала...»
П.Е.Никишин умер в Норильске в мае 1951 года от кровоизлияния в мозг, не дожив 3 недели до своего 57-летия. Он оставил после себя добрую память как среди коллег по ЦБЛ, так и простых лагерников.
Екатерина Петровна Воскресенская умерла несколькими годами ранее, в 1948 году. Они так больше и не встретились: разрешение на суточное свидание в Дудинке из-за начавшейся войны было отменено; несмотря на то, что феврале 1945 года Никишин стал вольнонаёмным, ужесточение паспортного режима делало невозможным его выезд в отпуск за пределы Норильска.
Вопрос - кем же всё-таки приходилась Екатерина Петровна Павлу Евдокимовичу, остался открытым. В его послужном списке, датированном 1926 годом, на вопрос «семейное положение» он ответил: «Холост. Но имею на своём иждивении трёх малолетних детей погибшего на фронте нач. Санитарной части Кав. Фронта д-ра Воскресенского: Николай 1916 г. рождения, Мария - 1913 г., Петр - 1910 г.». В анкете 1945 г. досрочно освободившийся из заключения Павел Евдокимович Екатерину Петровну обозначил женой, а Петра, Николая и Марию - сыновьями и дочерью. Екатерина Петровна шутя называла его «четвёртым ребёнком».
С другой стороны, на протяжении всех лет, которые накрепко связали семью Воскресенских с Никишиным, они столько делали друг для друга, проявляя беззаветную преданность, какую в те мрачные годы в целях самосохранения не всегда демонстрировали кровные родственники и других, «настоящих», семьях. Не будучи родственницей, уже после смерти Екатерины Петровны, её дочь Мария Воскресенская в 1956 году обратилась в Прокуратуру СССР с заявлением по поводу реабилитации П. Е.Никишина.
Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 16 ноября 1957 г. дело в отношении Никишина Павла Евдокимовича прекращено за отсутствием состава преступления. Мария Николаевна, сняв копии с решения, разослала их в Норильск, по месту работы Павла Евдокимовича, в Ленинградское отделение Академии Наук СССР, в институт Антропологии и Этнографии АН, в партийную организацию АН СССР, а также тем родственникам и знакомым, кто интересовался его судьбой, в том числе и брату.
Восстановление честного имени, затянувшееся на 20 лет, перешедшее «по наследству» от матери к дочери, было завершено. Однако всю оставшуюся жизнь Марию Николаевну продолжал мучить вопрос: всё ли возможное было сделано ею для П.Е.Никишина.
Мария Николаевна и Екатерина Петровна Вознесенские. Ленинград. 1940 год
Поэтому, так ли важно докопаться до определения, кем была Екатерина Петровна для Павла Евдокимовича, а он для неё, когда речь идёт о порядочности и подлинной человеческой верности.
P.S. В результате переписки сотрудницы Музея истории НПР И.М.Сорокиной с Марией Николаевной Воскресенской в 2004 году в музейных фондах появились документы, фотографии, воспоминании М.Н.Воскресенской о П.Е.Никишине. Среди этих материалов - несколько стихотворений Марии Николаевны. Одно из них, опубликованное в сборнике «День поэзии - 87» (г. Ленинград), посвященное матери Екатерине Петровне и сестре Нине, называется «Мои современницы».
Монастырь над бегучей красой - Ангарою.
Ходят люди туда - поклониться надгробью.
Экскурсанты, притихнув, оградку облепят,
Г ид почти что отслужит словесный молебен
Похороненной здесь Трубецкой Катерине,
Русской женщине, не позабытой доныне.
Чтя отважной любви непреклонную силу,
Кто-то робко возложит цветок на могилу...
Подвиг - вечен! Но те, «каторжанки», хоть знали,
Что мужей обрекло на сибирские дали.
Как ни страшно бывало, как душа ни болела,
Претерпели гоненье - за правое дело!
Но не то испытали современницы наши,
Отхлебнувшие вволю из горестной чаши.
Колыма и Норильск... Годы сумрачно-длинны...
Там любимых спасали - неверьем в их «вины»!
Обивали пороги, в лагеря прорывались,
А порой и в полярной земле оставались.
Против зла - не единственные едва ли,
В те года - силой слабых - бесстрашно вставали!
Далеко позади, смутны облики горя.
Правду мудро высвечивает История:
Кто за что возвеличен, а кто - преуменьшен...
Но в тени давний подвиг отчаянных женщин,
Стойко верных своим, без вины виноватым...
С декабристками рядом - по праву стоять им!
Норильский "Мемориал", выпуск 5-6, октябрь, 2010 г.
Издание Музея истории освоения и развития НПР и Норильского общества «Мемориал»