Как цепко память сердца вобрала…
Наши родители редко рассказывали нам о жизни в Забайкалье, о раскулачивании, о тяготах и лишениях в своей жизни.
И вот как-то в начале 70-х годов я попросил папу рассказать обо всех наших родственниках – Мальцевых – о дедушках, бабушках, прадедушках, прабабушках. По его рассказам и дополнениям дядей: Алексея Филимоновича, Гаврила Яковлевича, Герасима Егоровича мы с зятем Владимиром Григорьевичем составили генеалогическое древо нашего рода Мальцевых, который насчитывает более 500 человек.
Родоначальником рода считаем Егора Прокопьевича, родившегося примерно в 1820 году.
У Егора Прокопьевича было пять сыновей: Иван (1839-1932); Яков, 1847 г.; Семен, 1849 г.; Василий, 1854 г.; Назар, 1856 г. Для нас, родившихся в ссылке, они приходятся прадедами. У каждого из них были крепкие, многочисленные семьи.
Семья моего дедушки Иннокентия Семеновича (1867-1931 гг.), коренного сибиряка-забайкальца, крепкая и здоровая. У него было семь сыновей и две дочери. У старшего сына Михаила было 13 детей, у второго Алексея – 12 детей, у четвертого Анатолия – 10 детей. И все дети были сыты, одеты, воспитывались трудом и прилежанием. Старшим двум сыновьям отец построил дома и отделил от своей семьи, наделил их землей, скотом, инвентарем и сельхозмашинами.
Моя мама часто говорила: «Я пришла в семью сороковой. Это было в 1925 году».
Семья работала на земле, обрабатывала 28 десятин пашни, пахала, сеяла, убирала урожай, выращивала скот, рыбачила по рекам и озерам, охотилась в тайге по Забайкалью, возила груза на Лену по зимнику. Всеми делами руководил дедушка Кеша. Каждый вечер за ужином он делал разнарядку на следующий день и спрашивал о проделанной работе за прошедший день.
У каждого сына было любимое дело. Михаил занимался выращиванием лошадей. У Алексея были золотые руки столяра. В зиму 1932-33 года в Никулинской школе он учил ребят столярному делу. Анатолий был кузнецом. Амплий – землепашцем, хлеборобом, Василий – офицером Красной Армии, Леонид – плотником. Но в дни уборочной страды вся семья выходила в поля и на покосы. Невестки воспитывали детей, кормили, поили, доили скот, понедельно дежурили на кухне.
В семье царил мир и согласие и все благодаря дедушке Кеше. Но пришел 1930 год, началась коллективизация. Иннокентию Семеновичу предложили вступить в колхоз. А он ответил: «У меня уже есть свой колхоз». Семья из сорока человек – это ли не колхоз, скрепленный кровно, морально и материально. Семья снабжала себя всем необходимым для жизни и платила сельхозналоги.
В хозяйстве имелось 16 лошадей, рабочих волов – 6 голов, крупного рогатого скота – 28 голов, овец и коз – 43 головы, свиней – 3 головы. В доме, где жила семья и по настоящее время располагается детский сад села Зюльзикан, а одно время была контора колхоза.
Согласно официального ответа о судьбе моего деда из ФСБ Читинской области:
«10 декабря 1930 года Мальцев Иннокентий Семенович, 1867 г. рождения, уроженец с.Зюльзикан Олинского района ВСК арестован по ст.58-2.10 УК РСФСР якобы за антисоветскую агитацию, направленную на компрометацию Советской власти. Заседанием тройки ПП ОГПУ ВСК от 29 января 1931 года приговорен к расстрелу. Дата, место смерти и захоронения в деле не отражены. Прокуратурой Читинской области 20 сентября 1989 года Мальцев Иннокентий Семенович реабилитирован».
Глава семейства расстрелян в Нерчинской тюрьме, сыновья Алексей, Вячеслав, Амплий отсидели 2 года в тюрьме и в 1932 году на собственные деньги приехали на соединение с семьей в ссылку, в Никулино.
Хлеборобы из Забайкалья привезли знания и опыт выращивания зерновых и интенсивного животноводства. Мой отец, Амплий Иннокентьевич, на протяжении 17 лет был бригадиром-полеводом в колхозе «Новый Путь». Под его руководством колхоз ежегодно получал хорошие урожаи пшеницы, ячменя, овса, ржи – по 30 центнеров с гектара. За короткое сибирское лето выращивали помидоры и огурцы в открытом грунте, капусту и картофель отгружали на баржах на Север.
На трудодни ежегодно выдавали зерно и овощи, хотя в трудные военные годы почти весь урожай сдавался государству за бесценок. Выращивали гречиху на крупу, коноплю на масло и веревки, кукурузу на силос. Хорошие устойчивые урожаи зерновых и овощей получал колхоз «Новый путь» потому что соблюдался строгий посевной севооборот. Пшеница сеялась по-черному пару. Значительная часть пашни пахалась осенью, а весной после боронования полей проводился ранний высев зерновых: ячменя, пшеницы.
После всходов вся бригада, а это около ста человек, выходила на поля на прополку от сорняков.
В колхозе было много лошадей и коров. Поля удобрялись перегноем и золой. Золу накапливали в бочках, каждая семья в Никулино за долгую зиму и перед ледоходом увозили на Леднево.
Папа ежегодно в зимнее время ездил в Ярцево на семинары по агрономии и по¬лученные знания передавали членам своей бригады. Односельчане звали его агрономом, хотя общего образования у него было три класса церковно-приходской школы. Но было воспитано в трудовой крестьянской семье чувство хозяина земли, организатора и воспитателя подчиненных ему людей. Он никогда не матерился, редко повышал голос на членов бригады.
И вот как вспоминает Гена Комогорцев: «Было это в 1950 году, летом. Леднево. Сенокос. Мне доверили конные грабли. Завожу в оглобли коня Ваньку. Дернул за узду, бичиком щелкнул. Конь наступил на оглоблю. Сломалась. Заменил с помощью Ивана Поломошнова. Вечером твой отец (бригадир) спросил:
– Где старая, поломанная?
Я принес.
Он сделал при мне из обломков два валька для сенокосилки. Это был первый урок экономии для меня».
Это свидетельство участника Всесоюзной сельскохозяйственной выставки 1940 года мы храним как бесценную реликвию. По итогам урожая 1939 года он был представлен к этому поощрению. За высокие урожаи в 1940 году он был участником выставки и в 1941 году. Но в Москву ни разу не ездил, т.к. был без паспорта – спецпереселенец, под комендатурой.
Поля нашего колхоза были на Ледневской заимке, там же был дойный гурт. Все работы выполнялись на лошадях, и нам – детям – работы хватало на целое лето.
После окончания первого класса 21 мая 1944 года папа посадил меня в лодку, и мы с ним по курсу приплыли на Леднево. И так каждое лето до 1 октября безвыездно работали. Нас, детей, до 10 класса эта школа труда воспитала, мы учились у старших терпению и трудолюбию, и главным учителем был мой папа. Мы его любили и уважали за его доброту и сердечность, за знание дела.
В 1952 году он серьезно заболел и его перевели в Никулино, где он организовал раздой коров. По 4,5-5 тыс. литров молока в год от коровы надаивали доярки: Дуся Мальцева, Груня Высотина
Этот снимок я сделал летом 1955 году. Папа с внуком Витей в кукурузе, которую он выращивал на силос. Это место там, где сейчас пилорама.
Наши папа и мама в трудные годы ссылки нам, всем четверым, дали образование. Мои сестры Феофания, Анна, Евгения – учителя, я – строитель.
Мама с гордостью считала: «У меня четверо детей, девять внуков, тринадцать правнуков. А сейчас уже и четырнадцатая родилась и первый праправнук».
В старости они помогали воспитывать внуков, правнуков, которые стали учителями, летчиками, строителями, инженерами, врачами, юристами, музыкантами, художниками.
Мальцев А.А.,
сын репрессированного из Забайкалья
Мальцева Амплия Иннокентьевича,
г.Абакан