Воспоминания о ссылке в Никулино

Мы из Игарки – и в жизни, и в книге

Наши родители начали жизнь с нуля. Они были трудолюбивыми, порядочными, культурными людьми. Я не слышала за свою жизнь, чтобы они когда-то сквернословили или ругались. Жили дружно, браво, честно, без склок и ссор. В поле выезжали с песнями и до пота работали на своей земле, которая, кстати сказать, была мало плодородна – глинисто-песчаная и требована большого ухода...

Отец – Георгий Георгиевич – имел четыре класса образования, а мама – Мария Максимовна – два класса. Они построили большой, длинный дом, чтобы у сыновей, когда они вырастут и женятся, было свое жилье. Так было принято в нашем роду – строить заранее жилье детям. Так и папе старший брат Вениамин Георгиевич помог построить дом и усадьбу, когда отделил от родительского дома.

После установления Советской власти мама записалась в делегатки, занялась общественной работой, носила красную косынку. И ничто не помогло: сначала их признали середняками, а потом – кулаками. В 1931 году наш большой дом, лавку, двухэтажный амбар, все дворовые постройки, весь сельхозинвентарь, весь скот и птицу отобрали. Отца арестовали. Маму с пятью детьми: Александром, 16 лет; Фотием, 14 лет; Дасием, 12 лет; мной, 8 пет; Галиной, 6 лет увезли на окраину деревни в заброшенный дом, разрешив взять немного вещей. Там мы прожили месяц.

За это время наших односельчан тоже раскулачили, собрали для отправки на спецпоселение. Сначала нас привезли в Нерчинск, потом в Красноярск, в августе довезли до Игарки.

Высадили в болото, когда лил проливной дождь. Братья быстро смастерили балаган из кустарника, и мы в нем жили, пока не были построены бараки с общими круговыми нарами, с печью посредине.

Мама сразу сошла с ума, ее увезли в больницу с буйным помешательством.

Александр как старший стал руководить нами. Сам пошел работать, мы с Фотием пекли, как могли, хлеб, готовили еду, Дасий заготавливал дрова, топил печь, Галину взяли в садик. На всю семью была одна пара валенок, остальные носили ичиги, сшитые отцом из кожи животных. Ложась спать, мы наперебой били вшей.

В семье Мальцевых начался скоротечный туберкулез, дети умирали один за другим... Все мы жили в постоянном страхе.

Так прозимовали. Отца привезли первым пароходом, то есть в начале июня. Мама выздоровела, но ненадолго, скоро у нее началось уже тихое помешательство, и она умерла.

Отец, Александр и Фотий работали, мы с Дасием учились, потом и Галина пошла учиться.

Александр на работе стал быстро продвигаться, он у нас был очень энергичный, умный, талантливый и жизнерадостный, вырос до главного бухгалтера. Его в 1936 году пригласили работать в Главсевморпути на о.Диксон. Там ему знакомый врач посоветовал увезти меня лечиться в Москву. Дело в том, что перед отправкой семьи в ссылку мама решилась сделать мне операцию – удаление ненормально развивающейся щитовидной железы. Так как операция прошла в спешке, рост замедлился, я стала инвалидом. И вот брат сумел добиться разрешения увезти меня в единственный в стране институт эндокринологии, и меня лечили в нем в 1937 году. (Вскоре после моего отъезда из Москвы в Красноярск профессора Казакова, моего врача, расстреляли как врага народа, сейчас он реабилитирован).

Александра тоже в 1937 году арестовали как английского разведчика – кто-то донес, что он купил шевиот на костюм у английского моряка. В 1938 году его выпустили за недоказанностью улик. В том же году его пригласил работать главным бухгалтером на Норильский горно-металлургический комбинат А.Завенягин, где он и проработал под бронью всю войну. Умер он в возрасте 50 лет от инфаркта, в 1964 году. Отец умер от паралича нервной системы в 1944 году.

Фотий стал большим профессионалом в токарном деле, ушел на фронт и умер от ран в госпитале. Дасий тоже отдал жизнь Родине на фронте.

Я работала во время войны в Игарке радистом. В 1946 году мы с сестрой выехали из этого северного города. Живем в Красноярске. Я работала старшим экономистом, закончив заочно техникум с отличием, вела большую общественную работу, заслуженный ветеран завода и ветеран промышленности. Сестра Галя, закончив в Игарке педучилище, долгое время работала учителем, сейчас тоже на пенсии, еще находит силы и время для занятий художественной самодеятельностью.

Да, еще школьницами мы с сестрой участвовали в создании детской книги "Мы из Игарки" (конечно, в ней не упоминалось, что мы – дети спецпереселенцев). Книга имела большой успех и в стране, и на международной выставке в Нью-Йорке, ее и сейчас помнят читатели разных возрастов. Храню экземпляр этой книги как реликвию, память детства.

В Никулино в прошлом году я поехала встретиться с родными и земляками. И там из колодца на усадьбе бабушки, которая пригласила нас пожить у нее, я пила настоящий нарзан. Местные жители, может быть, и не знают этого, а я, лечившаяся нарзанами на различных курортах, хорошо знаю его вкус и свойства. Вот и встреча наша в Никулино через шестьдесят пять лет была как этот целебный напиток...

Нина Комогорцева,
дочь реабилитированного
Георгия Георгиевича Комогорцева,
родом из с.Зюльзя

На оглавление