Рассказ неизвестной

Родилась я в 1920 году Воронежской обл., Россошанский уезд, Подгоренский район, Первомайский сельсовет, хутор Гальский. Отец – крестьянин-середняк. Имели 2 коня и 2 коровы, овечек 10-12 штук, свиней 2-3, куры и гуси были, работали родители, как говорится с темного до темного, но и нам, детям, доставалось ни мало, свиней или гусей пасли или с маленькими детками водились. Мне и полоть уже с 6 лет приходилось, уже помощники были, а учиться некогда было.

В 1930 году отец не пошел в колхоз. Его за это осудили на 3 года и выслали в Мурманск, а маму пришли, так называется, и раскулачили все, что было у нас до мелочи, скота у нас мало было и тряпки какие были все забрали, мы жили дом был старый соломой покрытый, пол земляной, семья у нас была 8 человек без папы, маме было 55 лет, старший брат с 1905 г.рождения был калека, парализован, старшая сестра с 1914 г.рождения, еще брат с 1918 г. и брат с 1927 г.рождения и когда у нас все забрали нас вывезли в другой район, поселили в старую плохую хату две семьи. Жили мы там месяцев 5-6 и ходили по миру просили милостыню, т.к. нас там не кормили, потом как повезли поездом в товарном вагоне (как называли раньше, в телячьем вагоне) несколько семей в одном вагоне, привезли в Иркутск II, раньше он назывался Инокентьевск и сбросили в ограду с высоким заборами, назывался Александровский централ, поселили в казармы, спали на полу все семьей подряд. Кормили очень плохо, хлеба давали не помню сколько, но очень мало и бульон какой-то помню темный; мутный из гнилой рыбы, мы были очень голодные и грязные, нас вши заедали, в баню гоняли редко, с Иркутска повезли нас или поплыли на барже, сколько дней плыли не помню, потом на лошадях, запряженные в двухколесные тарантайки, мы шли пешком, а маленькие дети и больные на этих повозках, дороги очень плохие, кругом тайга и сплошная грязь и кочки, сколько ехали не помню. Потом на плотах плыли, потом опять на баржах и приплыли в Бодайбо. Передали нас в комендатуру и удивлялось начальство, что наша семья 8 человек и нет ни одного трудоспособного, не знали, куда нас девать. Маму и старшую сестру взяли на работу в склад, где пустая тара, починять мешки. Когда мешки попадались из-под муки они рады, хоть немного вытрясали их и принесут в кармане муки грамм 200-300 и варили из муки заваруху, а нас подростков (брату было 13 лет, а мне 11) у мамы нас насильно забрали и увезли на прииск Светлый, поместили в палатки и заставили нас вырубать лес, корчевать, пни приготовлять.

Место для постройки бараков под наблюдением комендатуры, а кормили нас плохо, там была река Жуя и нас наз.особовцами, а не кулаками, а потом стали называть спецпереселенцы. Мы жили на левом берегу речки, а вольные на правом берегу. Один раз меня с подружкой пригласили в столовую вольных мыть полы ночью, мы были очень рады, думали, что хоть там наедимся досыта, три раза сходили и доказали об этом коменданту. Он нас вызвал и дал нам за это арест 5 суток сидеть в каталажке. Мы просидели одну ночь, две девочки по 12 лет нам, мы, конечно, плакали там и мамы наши тоже плакали. Нам не разрешали работать нигде кроме лес-отдела, но у меня трудовая книжка с 1932 г. принята на работу в лес-отдел лесорубом (12 лет девочке). Потом я в няньках жила у людей и когда у нас выстроили клуб мне уже было 16-17 лет мы стали участвовать в драмкружке – это значит не в лесу жить, а дома. Тогда комендатура нам разрешила работать в шахте, я работала и бадейщицей и откатчицей, потом проходила курсы стала работать компрессорщице й или лебедчицей на насосах, вообщем куда нужно работать, туда шли ни в чем не отказывались, вообщем всего не опишешь, а хлебнуть пришлось много горести, а за что? Не знаем. В 1941 г. нам выдали паспорта и братьев наших и всех переселенцев на фронт взяли и мой брат так к нам и не приехал, а раненый скончался в г.Кольчугине.

Когда мы были под наблюдением комендатуры отдельно от вольных сложили такую песню, что боялись петь ее, если комендант услышит даст арест и наказание. Что я запомнила: Эх ты доля, моя доля, доля горькая моя, тяжела ты безотрадна, тяжела ты и горька и горька день и ночку, я трудился землю матушку пахал, а потом по обмолоту государству хлеб сдавал, вот настало время злое осудили молодца, не судили обвинили все забрали до чиста, а детей с женою милой ночью вывезли в Катлас, я сижу в тюрьме страдаю, слезы льются с серых глаз, я сижу и представляю, как на севере сейчас: голы, босы, бедны дети по недели не едят, в воскресенье мать старушка к воротам тюрьмы пришла к своему родному сыну передачи принесла, передайте передачу, а то люди говорят, что в тюрьме всех заключенных сильно голодом морят, а привратник усмехнулся и сказал он ей в ответ, твой сыночек осужденный прошлу ночку на расстрел, расстреляли прошлу ночку у тюремного окна, когда приговор читали знали звезды да луна. Я купила передачу на последние гроши, так отдайте заключенным на помин его души, пошатнулась мать старушка от ворот тюрьмы пошла и никто ее не знает, что на сердце унесла. Да, кому пришлось пережить все это, очень трогательна для сердца.