Дальнее прошлое.

«Пусть не прервётся связь времён». Е.В.Аметистов.

И так, начну из далёкого прошлого. Родственница по папиной линии Валентина Фёдоровна Зименс (Петри), проживающая в г.Арзамасе Нижегородской области, опубликовала в журнале «Огонёк», а затем и в газете «Земляки», статью «Даже тогда мы оставались людьми», которая содержит целый отрезок истории фамилии Петри в России. Воспоминания Валентины Фёдоровны очень содержательны и дополнят нашу книгу ценной фамильной информацией:

«Два брата Фридрих и Иоганн Петри (оба из под Цюриха), служили канонирами в российской армии у полководца, генералиссимуса Александра Васильевича Суворова (1730-1800). Братья, видимо, были хорошими мастерами и угодили Екатерине Второй, если она монаршей волей жаловала им звания, награды и земли на Волге. Вот так обрусели мы, потомки доблестных канониров. Моя мать из Киева, я там родилась в семье красного командира Фёдора Петри (он из немцев Поволжья), убежавшего в 17 лет в Москву к старшему брату делать революцию. Этого брата в 1936 году расстреляли как родственника дворян Петри. В 1937-38 годы расстреляли ещё их пятерых потомков, а их дети отсидели в лагерях по 15-20 лет.

Так вот в нашем роду сплошной коктейль - немецкая украинская, русская, голландская, французская и т.п. кровь. Бабушка моя была правнучкой одного из создателей русско-цыганской семиструнной гитары и автора первого для неё самоучителя Игнаца фон Хельда - немца из Богемии. О нём (как о гитаристе) наворочено в романе Пикуля «Фаворит» то, чего не было, но читать интересно. Если учесть, что переселение немцев Поволжья по секретному указу в 1941году было спешным (и страшным) и всё имущество брошено - заходи и бери, - то сколько тайн уплыло из бабушкиной богатейшей библиотеки и из её кованного запретного для нас сундука... К слову, из этого сундука я осмелилась достать на свою первую новогоднюю ёлку в 8-м классе (1940 г., школа № 136, г.Энгельс) её бальное платье, за что политическую баню на бюро комсомола запомнила на всю жизнь. От своих двух тёток я узнала то, что в свои зрелые годы они боялись сказать: сколько жуткой правды унесло с собой старшее поколение от страха перед НКВД-КГБ. Я сама в 16 лет стала «немецкой шпионкой», благодаря тому же Указу. Прошла лагеря и спецпоселения, с 17 лет - на нефтеразработках в Шимбае. Там за ночь гибли в бараке зимой 1942 года по 10-15 человек. Мне повезло. Наш отряд в 250 человек перевели на кирпичный завод в Стерлитамак, где я месила глину, цемент с песком и водой: делала огнеупор для дзотов и землянок - ногами, без сил, голодная и с окриком табельщицы с ангельским лицом по имени Ная: «Шевелись, фашистка, норму не выполнишь!» Оттуда полиартрит, счастье, что два пальца правой руки держат ручку. Впрочем со скрюченными пальцами я иногда сажусь за фортепиано. Но продолжу... Нас, немок, спасали от голода русские баптисты, которых тоже преследовали. А татарин врач без ноги, на фронте потерял, спас мне, 17-летней немке, ногу: голодный как и я, конь Игнашка на неё наступил. Нога пухла, гноилась - отрезать и всё. Он тайком вылечил ногу редким тогда стрептоцидом. Даже в нечеловеческих условиях мы оставались людьми, добрые люди есть всегда и повсюду, и в лагерях тоже. Как известно, отсидевшие были обязаны остаться на спецпоселении, часто там, где был лагерь. Этих людей мы с мужем (он тоже российский немец, врач, но в лагере был шахтёром, застудил почки и оставил меня в 30 лет вдовой с тремя детьми), - так вот, мы с мужем встречали в тайге и на шахте «Волчанка», как я уже сказала, цвет русской интеллигенции.

Многих сохранила память. Директором ДК шахтёров на поселении (дальше пяти километров от посёлка не удаляться!) был А.И. Соловьёв, отсидевший 10 лет артист МХАТа - что-то не так сострил на концерте в Кремле. Помню его жену, тоже 10 лет отсидевшую, певицу Большого театра. И многих, многих... Мы вспоминаем о начале войны, так круто повернувшей жизнь целых народов. Российские немцы тоже воевали с фашизмом. Под Тулой в 1941 году был тяжело ранен мой двоюродный брат, старший лейтенант Юрий Шмидт. После госпиталя он рвался на фронт, но при выписке его вдруг направили домой, почему-то в... Сибирь. Он не знал, что пока лежал в госпитале, его русскую жену Нину с четырёхмесячным сыном переселили в Сибирь как жену поволжского немца. Мальчик умер в дороге. По приезде Юрий - на учёте в КГБ, а в 1942 году направлен на шахты Приморья. Летом 1943 года с таким же лейтенантом художником Николаем Вольфом, бежали они из дальнего забоя, предварительно переправив фамилии в военных билетах (талантлив был Николай) на Шмелёва и Волкова. Двинулись к железнодорожной магистрали, к воинскому эшелону: отстали, мол, от полка и т.д.. И - прямиком на фронт. Нина всё знала, но об этом мне поведала только в 1972 году. Погиб Юра Шмидт (Шмелёв) за советскую родину под Будапештом, но где могила - неизвестно.

Есть среди нашей родни и Герой Советского Союза Николай Леонов - немец из города Бальцер (ныне Красноармейск). Осиротел в детстве, ещё до переворота в 1917 году, и отец ему с тремя братьями взял в няньки русскую девушку Настю Леонову. Она их вырастила, и Николай ещё в гражданскую войну, после смерти отца, взял фамилию «мамы»-Насти. И его, и тётю не переселили с Волги, в паспорте стояло «русский». Николай Николаевич сражался под Сталинградом, затем под Ленинградом, там геройски погиб. Вот так жили и воевали мы, российские немцы - советские граждане, в самом начале войны обвинённые сталинским указом в помощи и пособничестве фашистам. Да разве только мы? А сколько других народов... Но, несмотря ни на что, люди, как я уже сказала, оставались людьми, не зверели. Лет 20 назад я начала писать записки российской немки.

О себе. Я профессиональный учитель пения и хормейстер с 35-летним стажем. Одна вырастила и дала воспитание детям».

Вот такие воспоминания из истории нашей семьи в своё время опубликовала В.Ф.Зименс (Петри). А теперь о себе - Лео Петри.

Родился я 10 августа 1926 года в г. Балаково на Волге. В этом городе мы не жили, но папа увез маму туда, чтобы на свет меня произвести потому, что в нашем селе Бетингер (Баратаевка) не было достаточного медицинского обслуживания. После моего рождения мама вернулась в наш 2-х этажный дом в Бетингер. Мне родители дали имя «Лео» в честь погибшего в 1916 г. брата папы Лео. Он погиб будучи офицером царской армии во время брусиловского прорыва при подъёме своих солдат в атаку. Об этом я читал заметку в газете, которую в 1941 году дядя Карл в Москве мне показывал. Тогда до октябрьского переворота в 1917 году было правило публиковать в центральных московских газетах списки всех погибших офицеров. О солдатах публиковалась только статистика за определённый прошедший период. О героическом поступке дяди Лео во время атаки дяде Карлу в письме сообщил также и друг дяди Лео. Это письмо я видел. Также я видел и его фибровый чемодан, присланный из воинской части его другом, Фото от 1914 года в офицерской форме дяди Лео у нас сохранилась.

Следует отметить, что имя «Лео» я получил вторым, а первым его получил мой брат Лео рождения 1920 года и умершего от скарлатины через 2 года в 1922 году. Он, задыхаясь, умер у мамы на руках. Мама ничего тогда в Бетингер не могла сделать – медицина была бессильна. Его крупный фотопортрет мама всю жизнь возила с собой и вот он в память о братишке Лео и маминой преданности её первому ребёнку висит в нашем гамбургском доме.

Детство моё началось в с.Бетингер на Волге в АССР НП. Мой папа Петри Отто Иванович (1893г.р.), бухгалтер сельхозпотребкооперации, а мама Петри (Гергенредер) Ольга Александровна (1898г.р.) учительница имели домашнее хозяйство: дом с надворными постройками, лошадь, корову, две охотничьих собаки - Мильтона на уток и Аренка - на лис и зайцев и две подсадные утки для приманки на охоте на дичь.

Дедушку и бабушку по папиной линии я не застал - они умерли до моего рождения. Из рассказов папы я только знаю, что дедушка был очень сильным человеком, занимался крестьянством и погиб из-за своей силы: весной при выезде со двора дома осью телеги, гружённой семенной пшеницей, он зацепился за ворота. Не долго думая он подошёл сзади телеги, поднял её и переставил. Только через 3 дня он заметил, что у него возник заворот кишок. Решили ехать в г.Вольск пока ещё Волга «стояла», покрытая льдом. При переезде по льду запряжённые сани по тонкому льду наледи провалились и дедушка, сойдя с них, поднял сани на наледь. Врачам в Вольске не удалось спасти дедушку.

Бабушка по той же папиной линии была очень крупная, полная и властная женщина. Моя мама в её присутствии всегда молчала, исполняла её наставления. Эта черта бабушкиного характера сыграла большую роль в 1921 году, когда в Поволжье разразился голод и возникла эпидемия холеры, люди массами гибли, трупы лежали на улицах. Тогда бабушка ввела в условиях дома и семьи железный закон: всё, что вносится в дом должно пройти через кипяток, независимо является оно продуктом питания или, одеждой, материалом и т.п. .Всё ошпаривалось кипятком. Результат был налицо - никто из семьи не заболел холерой, всё трагическое вокруг прошло стороной. Это была большая заслуга бабушки, папиной мамы. Когда она умерла, то гроб несли 8 мужчин настолько он был тяжёлый.

Дедушка по маминой линии Гергенредер Александр был в АССР НП представителем австрийской фирмы «Singer» по реализаций швейных машинок. Его семье в этой связи приходилось много переезжать из города в город по немреспублике. Дома он любил столярничать. Им был в начале 30-х годов сделан красный сундучок, который нам служил и «прошёл» с нами все сибирские переезды, Таймыр и Москву и остался уже в разобранном виде в качестве досок в с.Толмачёво под Москвой.

Бабушка по маминой линии, или как мы все родственники её с любовью называли Grosmama, была очень доброй и трудолюбивой женщиной. Как только папу в июне 1938 года арестовали, она сразу же из г.Энгельса прибыла к нам в Астрахань, чтобы маме помочь деньгами – бабушка стала из старья шить детские вещи и продавать на толкучке. Торговля у неё шла очень хорошо, т.к. вещи она шила с высоким качеством, её люди просто ждали, когда она на завтра опять появится на базаре. Grosmama умерла в семье дяди Артура в пос. Роза (Коркино) в 1956 году. Мы все очень любили бабушку, она вся жила жизнью семьи, старалась всем угодить, постоянно очень вкусно пекла различные пироги. От неё моя мама много переняла, а от мамы - моя жена Витя.

На оглавление На предыдущую На следующую